Я пришел в цех зеленым специалистом, а он был уже опытным работником. Хуго был одним из типичных представителей эстонской нации.
Он был немногословен, больше делал, чем говорил, и успешно выполнял слесарные работы любой сложности.
Отслужив в свое время в армии он научился относительно неплохо говорить по-русски, поэтому он комфортно чувствовал в нашем коллективе, где большинство были русско-говорящими.
На голове у него была копна рыжих волос, запомнились мне и его многочисленные веснушки на его лице.
Он обладал хорошим чувством юмора. С его легкой руки работники цеха прозвали Радж Капуром вновь установленный компрессор индийского производства.Помню, как он насмешил меня рассказом о том, что будучи в Казахстане, он стал свидетелем аварии двух грузовиков, непонятно, как нашедших друг друга на бескрайних просторах ровной, как стол степи.
Его особенностью было больное сердце. Сердечные клапана износились и врачи Таруской клиники сделали ему серьезную операцию. Мне запомнилось то, что при рукопожатии его рука была совершенно холодной. Я ощущал, что его система кровообращения после первой операции все же функционировала очень слабо. Мы все понимали, что здоровье Хуго никуда не годится, и старались оберегать его от тяжелой работы. Он же, не желал никаких поблажек и был готов выполнять любую работу.
Однако с его здоровьем, не все было так однозначно. Во время массовой эпидемии гриппа в цеху переболели все, кроме Хуго. Кроме того, он обладал фантастической нечувствительностью к воздействию электричества. Его любимым фокусом было: для проверки наличия напряжения в розетке, коснуться открытых контактов, предварительно послюнявив пальцы.
Он легко мог держать в руках контакты мегомметра, при кручении ручки которого на них возникало напряжение до 500 вольт. Мало этого, высшим пилотажем он считал то, что мог тоже самое сделать, взяв контакты в рот... Я, будучи молодым и здоровым тоже попробовал руками подержать контакты мегомметра, но не смог.
Позднее Тартуские врачи заменили ему и второй сердечный клапан. После новой и весьма успешной операции его рука уже всегда была теплой. Но стоять рядом с ним я не мог, так, как отчетливо слышал каждый удар титановых клапанов его многострадального сердца.
***
Однажды он обратился ко мне с просьбой отпустить его в город для покупки брюк, я не возражал. Через некоторое время он вернулся с брюками и рассказал мне про инцидент, произошедший с ним в центральном универмаге.
Хуго попросил продавщицу показать ему очередную пару брюк. Она выложила брюки на прилавок. Хуго задумался, брюки ему подходили, но их цена была выше ожидаемой, и он никак не мог решиться на покупку.
Следующей за Хуго в очереди стояла старушка, она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и в конце концов не выдержав, резко заметила ему, что он может продолжать сомневаться, а она уже готова купить эти брюки для своего сына. Сказав это, старушка по-хозяйски потянула брюки к себе. Тут Хуго понял, что он и сам уже созрел заплатить за них. Он, не менее резко потянул брюки обратно к себе, всем видом показывая старушке, что шансов у нее нет.
Поняв, что брюки уплывают от нее, старушка решила высказать ему что-нибудь очень неприятное. Собравшись с духом, она голосом полным трагизма произнесла: «Убирайся к себе в Россию». Эта фраза, по-видимому спала глубоко в подсознании пожилой женщины.
Она припасла ее для особого случая, когда потребуется высказать кому-нибудь самые злобные и жестокие слова из всего ее жизненного опыта. А опыт этот включал и войну и голод и оккупацию и массовую депортацию. Все это вселило в ее душу неистребимый страх, такой страх сидит в головах практически всех Эстонцев.
Старушка, хватившая немало в своей жизни, посчитала, что этот самый случай представился, а то, что она высказалась совсем не по адресу, ее нисколько не смутило.
Хуго рассказал мне про этот инцидент с улыбкой, однако он, все же не мог скрыть того, что был ошарашен ее фразой. Подумать только: oт него, чистокровного эстонца, такая же коренная эстонка категорично потребовала покинуть родную землю. Хорошо еще, что выполнять ее требование не пришлось, продолжая посмеиваться, добавил Хуго...
[Скрыть]Регистрационный номер 0320954 выдан для произведения:
С Хуго судьба свела меня в 1974 году. Я пришел в цех зеленым специалистом, а он был опытным работником. Хуго был одним из типичных представителей эстонской нации. Однако, отслужив в свое время в армии он научился неплохо говорить по-русски.
Он обладал хорошим чувством юмора. Помню, как он насмешил меня рассказом о том, как будучи в Казахстане, он стал свидетелем аварии двух грузовиков, нашедших друг друга на бескрайних просторах, ровной, как стол степи.
Хуго обладал копной рыжих волос, запомнились мне и его многочисленные веснушки на его лице. Он был не многословен, больше делал, чем говорил, мог успешно выполнять слесарные работы любой сложности.
Его особенностью было больное сердце. Сердечные клапана износились и врачи сделали ему в Тартуской клинике серьезную операцию. Мне запомнилось то, что при каждом рукопожатии его рука была совершенно холодной, я понимал, что его система кровообращения после первой операции все же функционировала очень слабо. Мы все понимали, что здоровье Хуго никуда не годится, и старались оберегать его от тяжелой работы.
Однако, не все так однозначно. Так, во время массовой эпидемии гриппа в цеху переболели все, кроме Хуго. Он обладал фантастической нечувствительностью к воздействию электричества. Его любимым фокусом было проверить наличие напряжения, послюнявив пальцы и резко коснувшись открытых контактов розетки электропитания. Кроме того он легко мог держать в руках контакты мегомметра, при повороте ручки которого на них возникало напряжение до 500 вольт, мало этого, высшим пилотажем он считал то, что он мог тоже самое сделать, взяв контакты в рот... Я, как-то раз попробовал руками подержать контакты мегомметра, но не смог.
Позднее ему заменили и второй клапан. После новой и весьма успешной операции его рука уже всегда была теплой. Но стоять рядом с ним я не мог, так, как слышал каждый удар титановых клапанов его многострадального сердца.
Однажды он обратился ко мне с просьбой отпустить его в город для покупки брюк, я не возражал. Через некоторое время он вернулся с брюками и рассказал мне про инцидент, произошедший с ним в центральном универмаге.
Хуго попросил продавщицу показать ему очередную пару брюк. Она выложила брюки на прилавок. Хуго задумался, брюки ему подходили, но их цена была выше ожидаемой, и он никак не мог решиться на покупку.
Следующей за Хуго в очереди стояла старушка, она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и не выдержав, резко заметила ему, что он так долго сомневается, а она уже готова купить эти же брюки для своего сына. Старушка по-хозяйски потянула брюки к себе. Тут Хуго понял, что он и сам уже готов заплатить за них. Он тоже резко потянул брюки обратно к себе, дав понять старушке, что шансов у нее нет.
Почувствовав окончательно, что брюки уплывают от нее, старушка решила высказать ему что-то очень злобное и оскорбительное. Собравшись с духом, она голосом полным трагизма произнесла: «Убирайся к себе в Россию». Эта фраза, по-видимому спала глубоко в подсознании пожилой женщины в ожидании подходящего момента.
Она припасла ее для особого случая, когда потребуется высказать кому-нибудь самые злобные и жестокие слова из ее мировосприятия. То, что высказала она их совсем не по адресу, старушку не волновало.
Хуго рассказал мне про этот инцидент со смехом, однако при этом он, все же не мог скрыть тот факт, что был ошарашен произошедшим. От него, чистокровного эстонца, такая же коренная эстонка потребовала покинуть родную землю…