Хамство

     Философия, чего бы ни возражали в гробах своих Аристотель с Декартом да  Кантом, отнюдь не наука. Совсем не наука. Философия даже не религия - она всего лишь заинтересованно-пассивное наблюдение, иначе – не обязывающее ни к чему субъективное мировоззрение. Наука, по мнению одного из современников того же Аристотеля (или это сказал он сам), родилась тогда, когда человек впервые удивился. Философия как лишь образ мысли, напротив, учит не удивляться ничему. Например, хамству.

     Философ относится к хамству по-философски, то есть как бы мировоззренчески, наблюдательно. Наукой хамства не пояснишь. По радужной оболочке глаза вроде бы можно определить и болезнь печени, и сифилис, и даже насморк…, если уметь читать такую картину. Радуга глаза содержит признаки всех недугов обладателя этого глаза, если уметь читать. Многоцветие хамства тоже, в известном смысле, отображает все дефекты социального общества, если уметь понимать хамство его членов, его социальных групп.

     Характернейшим признаком, симптомом века минувшего, почившего теперь в бозе общества, социалистического общества было хамство продавщиц, кассирш, билетерш, складских и социальных работников, официантов, швейцаров, слущащих ЖЭКа, уборщиц, смотрителей музеев… Все это вносило определенный дискомфорт в жизнь обывателя, вызывало в нем хамство ответное, рефреном отзывавшееся в очередях за колбасой, в вагонах метро, в подзатыльнике сыну, в постели с женой, но все это не носило признаков болезни неизлечимой. Казалось – чуть где подправить, подвоспитать – и все пройдет само собою, как тот же неизбежный, но и не смертельный  насморк.

     Теперь не то. Теперь именно продавщица, халдей и социальный служащий вежливы, как не снилось никогда доселе, зато полицейский, учитель, врач, журналист, народный избранник (то есть все те, кто в прошлом ни в чем таком замечен не был) хамят напропалую и наперегонки. Это уже признак, симптом, и, самое удручающее, совсем и далеко не безобидного насморка. Индифферентный взгляд философа обязан оставаться индифферентным, но эти вот… полицейский, врач и учитель… 

     Никакое общество ни в коем случае не умрет, если хамит продавщица рыбного отдела, но эти трое… Да, они простые люди и с простыми потребностями, только вот нравственный ценз, ответственность другая на них - не рыбная. Безопасность, здоровье и образование нации, это не осетрина, которая, как мы помним, просто не бывает, не может быть ни первой, ни второй свежести. Вторая свежесть, коей и портят воздух сегодня три эти краеугольные для общества профессии, проявляемая (это лишь признак) в хамстве их представителей, наталкивает мысль на то, что, возможно, смердит уже все государство.

     Царедворец наш вроде неплохо справляется пока с охраной границ и внешней, фасадной чести своего государства, но внутри… Он то ли не видит, не понимает, не умеет что поделать с охранением достоинства и имущества своих граждан, с их телесным здоровьем, с духовым состоянием их детей, то ли вовсе не считает такие задачи своими. Иридодиагностика не наука, и философия не наука. Ненаучно по расположению крапинок в глазах диагностировать рак, ненаучно по хамству судить о нездоровье общества, но почему же не тогда, тридцать лет назад, но именно теперь вдруг так тоскливо?

     Слуга ваш покорный не из тех стареющих плакс, что скулят на луну по прошлой эпохе (сучье, паскудное было время, бог свидетель), он просто умеет сравнить хамство прошлое и нынешнее, сравнить и ужаснуться. Философ не должен ничему удивляться, но ужаснуться-то он может? Между хамством в рыбном отделе и хамством в поликлинике лежит огромная пропасть. Врач, полицейский и учитель перестали видеть в человеке цель, но лишь средство (про человека как цель, а не средство - прямая цитата из Канта). Они стали смотреть на него либо как на источник достатка, либо как на докучную обузу. Не бог весть сколько копеек нужно было, дабы добиться ласковой улыбки от продавщицы, но чтобы обнаружить вежливость в юстиции, медицине, образовании… Это болезнь, это патология, деньгами не излечиваемая. 

     Мы все живем в предлагаемых обстоятельствах, мы в них выживаем. Никто из нас не хочет революций. Все революции начинаются с борьбы против хамства, а заканчиваются хамством еще более неизлечимым. Это тупик. Хорошо быть философом. Философия не наука, она всего лишь заинтересованно-пассивное наблюдение, иначе – не обязывающее ни к чему субъективное мировоззрение. Но что впереди?..

© Copyright: Владимир Степанищев, 2017

Регистрационный номер №0380603

от 24 марта 2017

[Скрыть] Регистрационный номер 0380603 выдан для произведения:      Философия, чего бы ни возражали в гробах своих Аристотель с Декартом да  Кантом, отнюдь не наука. Совсем не наука. Философия даже не религия - она всего лишь заинтересованно-пассивное наблюдение, иначе – не обязывающее ни к чему субъективное мировоззрение. Наука, по мнению одного из современников того же Аристотеля (или это сказал он сам), родилась тогда, когда человек впервые удивился. Философия как лишь образ мысли, напротив, учит не удивляться ничему. Например, хамству.

     Философ относится к хамству по-философски, то есть как бы мировоззренчески, наблюдательно. Наукой хамства не пояснишь. По радужной оболочке глаза вроде бы можно определить и болезнь печени, и сифилис, и даже насморк…, если уметь читать такую картину. Радуга глаза содержит признаки всех недугов обладателя этого глаза, если уметь читать. Многоцветие хамства тоже, в известном смысле, отображает все дефекты социального общества, если уметь понимать хамство его членов, его социальных групп.

     Характернейшим признаком, симптомом века минувшего, почившего теперь в бозе общества, социалистического общества было хамство продавщиц, кассирш, билетерш, складских и социальных работников, официантов, швейцаров, слущащих ЖЭКа, уборщиц, смотрителей музеев… Все это вносило определенный дискомфорт в жизнь обывателя, вызывало в нем хамство ответное, рефреном отзывавшееся в очередях за колбасой, в вагонах метро, в подзатыльнике сыну, в постели с женой, но все это не носило признаков болезни неизлечимой. Казалось – чуть где подправить, подвоспитать – и все пройдет само собою, как тот же неизбежный, но и не смертельный  насморк.

     Теперь не то. Теперь именно продавщица, халдей и социальный служащий вежливы, как не снилось никогда доселе, зато полицейский, учитель, врач, журналист, народный избранник (то есть все те, кто в прошлом ни в чем таком замечен не был) хамят напропалую и наперегонки. Это уже признак, симптом, и, самое удручающее, совсем и далеко не безобидного насморка. Индифферентный взгляд философа обязан оставаться индифферентным, но эти вот… полицейский, врач и учитель… 

     Никакое общество ни в коем случае не умрет, если хамит продавщица рыбного отдела, но эти трое… Да, они простые люди и с простыми потребностями, только вот нравственный ценз, ответственность другая на них - не рыбная. Безопасность, здоровье и образование нации, это не осетрина, которая, как мы помним, просто не бывает, не может быть ни первой, ни второй свежести. Вторая свежесть, коей и портят воздух сегодня три эти краеугольные для общества профессии, проявляемая (это лишь признак) в хамстве их представителей, наталкивает мысль на то, что, возможно, смердит уже все государство.

     Царедворец наш вроде неплохо справляется пока с охраной границ и внешней, фасадной чести своего государства, но внутри… Он то ли не видит, не понимает, не умеет что поделать с охранением достоинства и имущества своих граждан, с их телесным здоровьем, с духовым состоянием их детей, то ли вовсе не считает такие задачи своими. Иридодиагностика не наука, и философия не наука. Ненаучно по расположению крапинок в глазах диагностировать рак, ненаучно по хамству судить о нездоровье общества, но почему же не тогда, тридцать лет назад, но именно теперь вдруг так тоскливо?

     Слуга ваш покорный не из тех стареющих плакс, что скулят на луну по прошлой эпохе (сучье, паскудное было время, бог свидетель), он просто умеет сравнить хамство прошлое и нынешнее, сравнить и ужаснуться. Философ не должен ничему удивляться, но ужаснуться-то он может? Между хамством в рыбном отделе и хамством в поликлинике лежит огромная пропасть. Врач, полицейский и учитель перестали видеть в человеке цель, но лишь средство (про человека как цель, а не средство - прямая цитата из Канта). Они стали смотреть на него либо как на источник достатка, либо как на докучную обузу. Не бог весть сколько копеек нужно было, дабы добиться ласковой улыбки от продавщицы, но чтобы обнаружить вежливость в юстиции, медицине, образовании… Это болезнь, это патология, деньгами не излечиваемая. 

     Мы все живем в предлагаемых обстоятельствах, мы в них выживаем. Никто из нас не хочет революций. Все революции начинаются с борьбы против хамства, а заканчиваются хамством еще более неизлечимым. Это тупик. Хорошо быть философом. Философия не наука, она всего лишь заинтересованно-пассивное наблюдение, иначе – не обязывающее ни к чему субъективное мировоззрение. Но что впереди?..

 

Порченый человек

Монархист