Двое, в свете фонаря у самых подъездных дверей, пили водку. Мы молча прошли мимо. Бледный парень, с неловко перекошенными плечами, нервно и неуверенно пробормотал в нашу сторону: "Здравствуйте".
- А бутылки то они не убрали - сказал я, когда под утренний дождь, мы выходили из подъезда.
И действительно, на бетонных ступеньках стояла пустая чекушка и бутылочка не допитого гранатового сока.
И вдруг, ты сказала:
- А видел, что у одного из них не было руки?
- Неужели? - спросил я.
- Да, у парня, который с нами поздоровался. У него не было левой руки по плечо.
- А что, однорукому, значит, можно пить возле подъездных дверей , да ещё и мусорить?
- Значит, можно - сказала ты.
И тут я вспомнил, что милосердие, всё таки, выше правосудия.
[Скрыть]Регистрационный номер 0488351 выдан для произведения:
Двое, в свете фонаря у самых подъездных дверей, пили водку. Мы молча прошли мимо. Бледный парень, с неловко перекошенными плечами, нервно и неуверенно пробормотал в нашу сторону: "Здравствуйте".
- А бутылки то они не убрали - сказал я, когда под утренний дождь, мы выходили из подъезда.
И действительно, на бетонных ступеньках стояла пустая чекушка и бутылочка не допитого гранатового сока.
И вдруг, ты сказала
- А видел, что у одного из них не было руки?
- Неужели? - спросил я.
- У парня, который с нами поздоровался, не было левой руки по плечо.
- А что, однорукому, значит, можно пить возле подъездных дверей , да ещё и мусорить?
- Значит, можно - сказала ты.
И тут я вспомнил, что милосердие, всё таки, выше правосудия.