Один пропал. На этом блокпосту никогда ничего не происходило, но вот один, все таки, пропал. Его не было полночи и утром все решили, что его утащили духи. Но когда солнце выбралось из-за гор, он вернулся неся целую панаму конопляного семени. Тогда, это семя стали сушить под солнцнем на соломенной крыше, но оно неудержимо стекало на скудную, каменистую землю и стремительно в ней прорастало. С тех пор, два раза в неделю, стали посылать вооруженный отряд на колодец за водой для полива... И вот теперь, густое дымное марево стояло в землянке, медленно раскрываясь прозрачными крыльями над изможденными, молодыми телами, распростертыми на лежанках среди пыльного оружия и обмундирования, где тихое, отстранённое пиликанье вятского баяна (туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда), бередило в ускользающем сознании, эфемерную оку-волгу, и пару шлюзов от канала имени москвы...
[Скрыть]Регистрационный номер 0488068 выдан для произведения:
Один пропал. На этом блокпосту никогда ничего не происходило, но вот один, все таки, пропал. Его не было полночи и утром все решили, что его утащили духи. Но когда солнце выбралось из за гор, он вернулся неся целую панаму конопляного семени. Тогда, семя стали сушить под солнцнем на соломенной крыше, но оно неудержимо стекало на скудную, каменистую землю и стремительно прорастало. С тех пор, два раза в неделю, стали посылать вооруженный отряд на колодец за водой для полива...
И теперь, густое дымное марево стояло в землянке, медленно раскрываясь прозрачными крыльями над изможденными телами, распростертыми на лежанках среди оружия и обмундирования, где тихое пиликанье вятского баяна - Туда-Сюда, Туда-Сюда, Туда-Сюда; бередило в ускользающем сознании, эфемерную волгу и канал имени москвы.