Андрей Дмитрич писал глубокое эссе в научный журнал. Писал он «жарко» и с невероятным по силе чувством, поглощающим изголодавшегося до пера писателя о котором неожиданно вспомнили в редакции. Эссе о милосердии содержало основы христианства, страдания Андрей Дмитрича и социальную значимость любви к ближнему.
Андрей Дмитрич истязал себя творчеством целую неделю и выбирался из квартиры лишь к субботе. Решив передохнуть и «зарядить» свой творческий потенциал, он отправился в магазин, возле которого напился пива и встретил бомжа Бруевича, который направлялся домой.
- Послушайте, Владимир Дмитриевич, а не кажется ли вам, что теперь совсем нет в людях никакого участия? Никто, - Андрей Дмитрич глотнул пива из бутылки, едва поспевая за задумчивым Бруевичем, - понимаете, совершенно никто не думает о ближнем своем. Размыты все основы христианства, попраны, или даже бисером разбросаны самые главные ценности! Где теперь, например, милосердие? Где?
- Вы, Андрей Дмитрич, уже не первую бутылку пива выпиваете и потому вас, видимо, распирает об основах жизни поговорить, а то, что у нас сегодня собрание жильцов не помните. Меня вот Прокопенко очень ультимативно звал.
- Собрание, - задумчиво произнес Андрей Дмитрич, - странно. Я, наверное, не обратил внимания на объявление. Я, знаете ли, почти каждый день в трудах – пишу о милосердии и сейчас просто с вами поделиться хотел. Я уже неделю пишу об этом, забытом людьми чувстве и меня это пугает. Зря вы так реагируете? Ведь мы образованные люди и друзья к тому же. Разве не могу я с вами сокровенными мыслями поделиться, испытывая в некотором роде страдание от чёрствости человеческой…
- Вот вы о милосердии, а меня могут из-под лестницы выгнать!
- Зачем вы так говорите! Кто же вас выгонит? Мы же привыкли все вместе и…
- Зачем? Вот сейчас и узнаем «зачем»? Пришли, - заключил Бруевич и остановился возле подъезда, где собрались возбужденные жильцы.
- Хм, а я и даже и не заметил, что мы дома, - Андрей Дмитрич выкинул пустую бутылку и тихонько придерживая дверь зашёл с соседом в подъезд.
Тем временем, на лестничной площадке первого этажа стояли жильцы, что-то бурно обсуждая, кивая и тыча руками в середину круга, который они образовали.
- Совершенно неухоженное животное, надо его кому-нибудь сдать, - возмутилась Изольда Брамс глядя на маленького, грязного котёнка, - отдать его какому-нибудь доброму человеку.
- Точно! Давайте его бомжу Бруевичу отдадим, - подхватил выпивший Прокопенко из 14-ой квартиры, не приметив только что влившихся в собрание бомжа Бруевича и Андрей Дмитрича. – Он всё равно под лестницей живёт, а двоим им там теплей будет…
- Вы Прокопенко напрасно тут со своим юмором встреваете! Отдать - не выход из сложившейся ситуации. – Строго сказал Литовченко и поправил министерскую шляпу и портфель. – Надо написать в мэрию и санэпидстанцию: куда они смотрят? Что за безобразие! А я всё голову ломал, кто это целую неделю гадил в нашем подъезде? Повсюду возмутительный и невыносимый запах. Я даже кое-кого из нас подозревал. В конце концов, кто-то мне дверь расцарапал. Что же это такое? Я на прошлой неделе новым дерматином дверь перетянул, а тут на тебе! Пусть мне ЖЭК ответит, как такое возможно?!
- Точно, точно, - тихо сказал Тофик Маноян, появившись из-под весомой груди своей возлюбленной Изольды Брамс. – Я позавчера белыми ботинками вляпался. Разве это хорошо? Прижился у нас в доме и пачкает тут.
- Тоже мне в белых ботинках… здесь тебе не Казахстан! – Засмеялся Прокопенко, который по мере дискуссии прикладывался к фляжке с коньяком.
- Я из Свердловска, - возмутился Тофик.
- Да, какая разница! Нечего у нас в белых ботинках ходить, - Прокопенко не унимался.
Андрей Дмитрич и Бруевич приблизились к «митингующим» и тотчас были призваны к участию в экстренном заседании совета жильцов.
- Жалко, котёнка, - выдохнул захмелевший Андрей Дмитрич. – Может быть его Протопопову отдать?
- Вы к нему лучше женщину подселите, - Прокопенко захихикал.
- Опять вы! – возмутился Литовченко. – Безобразие!
- А, что я? Протопопов на свою учительскую зарплату котёнка не то, что не прокормит – съест, - давился от смеха Прокопенко.
- Так, предлагаю по существу вопроса направить открытое письмо губернатору. Потребуется сбор подписей всего дома, - гремел Литовченко.
- А может он чей-то? – Андрей Дмитрич пихнул Бруевича, волнение которого за судьбу своей коморки под лестницей утихло.
- Нет, вряд ли. Как-то он выглядит не очень, - с опаской посматривая на котёнка, прошептал Бруевич. – Уж очень запущенный, да и бок облезлый? Может, больной?
- Очень может быть, - утвердительно кивнул головой Ньютонович, подхватив слова Бруевича. – Наверняка лишай. Перекинется на нас, вот тогда запоём всем домом.
Андрей Дмитрич имел стойкую аллергию на кошек, отчего тщательно избегал с ними контакта, даже самого незначительного. Памятуя о своём недуге, он отступил в сторонку, продолжая следить за накалившейся дискуссией на безопасном расстоянии.
- Чего вы все из себя строите? – сказал вдруг Прокопенко. – Возьмите, да утопите его! Чего думать то?! У нас в деревне котят по семь штук к разу топили, а тут один немощный. Да поглядите, в нем и жизнь-то на волоске держится.
- Вы Прокопенко, чудовище! - не сдержался Андрей Дмитрич. – Да, как вы такое можете предлагать!?
- Возьмите себе, - Прокопенко аккуратно ногой подвинул к ногам Андрей Дмитрича котёнка, который едва пискнул.
- Я бы взял, только у меня аллергия. Правда, самая настоящая аллергия. Страшный недуг с детства, - Андрей Дмитрич почувствовал недоверие соседей. - Вот был бы щеночек, так я даже не задумывался – взял бы в один миг. Честное слово!
- Хорошо, поверим, - Прокопенко оглядел соседей и обратился к Ньютоновичу. – Ньютонович, возьми ты. Помилосердствуй, тебе зачтётся.
- Я атеист, физик и мне…
- Понятно, - Прокопенко перебил Ньютоновича, продолжая всматриваться в лица остальных. – Изольда, ну ты же женщина, смилуйся, приюти, а то он все ботинки твоему ухарю из Свердловска уделает. На новых туфлях разоритесь. Гляди, для тебя даже экономическая выгода будет.
- Меня дома часто не бывает и потом, я сразу сказала, что его надо в какие-нибудь добрые руки отдать… где-нибудь в другом доме.
- И где теперь эти добрые руки искать? А? – не услышав ответа, Прокопенко потянулся к котёнку, который сжался в маленький, беспомощный комочек. - Ну, тогда я возьму…
- Да, ведь вы и впрямь утопите его, - возмутился Литовченко. – Прокопенко, оставьте животное в покое!
- Спасайте котёнка! – Андрей Дмитрич толкнул к котёнку бомжа Бреувича, схватив за руки Прокопенко. – Владимир Дмитрич, скорее!
В общей суматохе бомж Бруевич подхватил котёнка и выбежал с ним на улицу, где тотчас швырнул его подальше от себя в песочницу. Следом за Бруевичем из подъезда выскочили остальные жильцы и начали шуметь, пытаясь прогнать котёнка в сторону другого дома, где должно быть ждали его «добрые руки». Перепуганный котёнок выскочил из песочницы и сиганул в кусты под свист Тофика. Спустя мгновение он пропал из вида за углом дома и рванул через дорогу, где и угодил под автобус…
Соседи, довольные спасением котенка, разошлись. В подъезде стало тихо, неприятные запахи вскоре исчезли, а Литовченко починил дверь.
- Владимир Дмитриевич, а здорово все-таки, что кто-то приютил нашего мохнатого баламута, - с улыбкой сказал Андрей Дмитрич, готовясь зачитать своё эссе. – Есть все-же хорошие люди на свете, права была Изольда.
- Права, - подтвердил Бруевич и налил себе и Андрей Дмитричю пива в ожидании глубокой беседы…
Помочь сайту
Поздравления
