"Соседи". Кандинский и Прокопенко

Встретил как-то Прокопенко бомжа Бруевича в подъезде и пожаловался на душевные муки неизвестного происхождения. Бомж Бруевич хоть нигде и не жил и слыл грязнулей, был человеком в высшей степени нравственно чистоплотным и интеллигентным. Послушав жалобы Прокопенко и узрев в них самую сложную борьбу бессознательного с собственным «Я», бомж Бруевич посоветовал сходить Прокопенко к психиатру и делать это в последствии регулярно, так как душевное здоровье требует такой же терапии как и вросший ноготь, которым теперь страдал бомж Бруевич.
- Только прошу вас, Прокопенко, сохраняйте самообладание, ибо это первый шаг на пути к выздоровлению, - с таким напутствием бомж Бруевич удалился в сторону пивного ларька.
Прокопенко много лет проработал на заводе и подобный поход был ему классово чужд. Однако на душе так ныло, что хотелось порвать на себе любую рубаху и поход к психиатру теперь оставался лишь вопросом времени.
Потеряв всякую надежду на душевное выздоровление при самолечении, Прокопенко взял на заводе отгул и направился в районную психиатрическую клинику, которая находилась на улице Возрождения, на самой окраине города.
- Как же они тут душу то лечат?! - воскликнул Прокопенко, увидев старое оштукатуренное в жёлтый цвет двухэтажное здание больницы. В больнице оказалось много перекосившихся окон в каждое из которых на Прокопенко смотрели бледные лица в серых махровых халатах.
    Прокопенко сделал над собой усилие и открыл дверь в клинику. За дверью сидел на табурете охранник с дубинкой. Лицо охранника не вызвало у Прокопенко каких-либо положительных эмоций.
- Куда прёшь?- спросил охранник.
- Я к психиатру, - сдерживая себя, ответил Прокопенко. – Мне куда пройти?
- Второй этаж направо, третья дверь, - рыкнул охранник и снова уставился на дверь.
- А я молодец,  - думал Прокопенко, поднимаясь по ступеням в поисках врача, - сдержался и в такую рожу не сунул кулаком. Кажется, уже выздоравливаю. Да и за что его было бить, он ведь клятву Гиппократу не давал и хамит не ведая. Самообладание сильная вещь, прав был, подлец, Бруевич. Не справься я с собой, так бы в будний день уши бы ему оборвал, а в получку так и страшно подумать…
Прокопенко нашёл искомую дверь. Только он протянул к ней руку, как перед ним туда проскочил молодой мужчина лет тридцати в очках и с газетой. Прокопенко последовал за ним и хотел было потребовать объяснений, но молодой мужчина уверенно сел на место врача и направил свой жёсткий пронизывающий взгляд на Прокопенко, мозолистые руки которого вдруг стали влажными и беспомощными.
- Кандинский. Чур, не путать с художником! - врач коротко представился и усмехнулся. – На что жалуетесь?
- Прокопенко Анатолий. Муки у меня, спать не могу, аппетит ни к чёрту, чахну, одним словом.
- Да, знакомая ситуация. - Кандинский поправил очки. Прокопенко пригляделся и увидел, что на очках доктора вместо дужек была резинка от трусов, натянутая вокруг головы. – Знаете Толя, в своё время, со мной случилась аналогичная ситуация. Я вот гляжу на периметр вашей головы, особенно на форму лобных долей и чувствую некоторое физическое сходство с вами. Толя, вы так не думаете?
- Не знаю, - ответил ошарашенный Прокопенко.
- Возможно, даёт о себе знать нереализованная сексуальная энергия или отвергнутая любовь.
- Да нет вроде, я женат и дети у меня. Похоже, не любовь.
- Вы зря так пассивно оцениваете, такое сложное разноцветное чувство как любовь. У вас налицо сублимационные симптомы невроза. Мне, кажется, вам в таком состоянии синего от круглого не отличить. Это плохо, возможно придётся прибегнуть к непопулярному нынче средству – лоботомии. – Кандинский приподнялся в кресле и пронзительно посмотрел на Прокопенко. – Толя, угости-ка сигареткой врача, а то я всякий раз нервничаю перед операцией.
Кандинский закурил и некоторое время искал пепельницу, не найдя ничего подходящего он взял стакан где стояли шариковые ручки и карандаш, высыпал из него всё содержимое на стол и увидев попытался откусить от него кусок.
- Я вообще по убеждению проктолог, в смысле сторонник анального детерминизма в борьбе с неврозами. Иными словами, я вижу, как вас мучает латентный гомосексуализм, это понятно?
- Не очень, - Прокопенко чувствовал, как теряет самообладание, которым напутствовал его бомж Бруевич.
- Вот у вас мужчины на работе есть? – Кандинский, наконец, выплюнул ластик. – Вы к ним что испытываете?
- Уважение, - Прокопенко вспомнил начальника цеха и свою бригаду.
- Известная симптоматика, с этого всё начинается. Например у вас Толя в каком углу голова чаще болит?
- В правом, а что?
- Это ваша Толя натура страдает, вы её сами в правом полушарии угнетаете и раскрыться не даёте. Раздевайтесь, Толенька будем с вами работать…
    В это мгновение в кабинет ворвался взволнованный охранник, недавно встретивший Прокопенко у дверей больницы.
- Ах ты, еп… твою м… , доктор нашёлся! – Прямо на глазах ошарашенного Прокопенко охранник хватил дубинкой Кандинского по голове.
Дальше было много мата и шума. Кандинский оказался давним пациентом больницы, который всякий раз разыгрывал доктора. Прокопенко еле вырвался из этого ада и помчался домой.
По дороге он встретил Андрей Дмитрича
- Что это ты Прокопенко такой нервный? - спросил Андрей Дмитрич.
- Да я б... к психиатру ходил, - отрезал Прокопенко. - Ты, Андрей Дмитрич, бомжа Бруевича видел?
- Да он вроде в подъезде сидит, читает, - ответил Андрей Дмитрич. - ну как, психиатр помог?
- Не помог, сам психом оказался, - Прокопенко сжал кулаки.
- А Бруевич тебе зачем?
- Да поговорить нам нужно и про душу мою и про его вросший ноготь. Ну, бывай Андрей Дмитрич.

С тех пор, говорят, Прокопенко регулярно в рамках терапии побивал Бруевича и никакими расстройствами, даже желудочными, не страдал.