Весна и лето 1932 года. Тяжёлое было время, жаркое.
– Мама, мама! – кричит маленький мальчик. – Булёнка, Булёнка! Мальчик не выговаривает букву «р». –Тихо, малыш, тихо, – шепчет мать, прижимая сына к груди. Мальчик вырывается, но женщина держит его крепко. В её глазах слёзы, но она старается не плакать, сдерживается. Как объяснить ребёнку, что их кормилицу – корову Бурёнку забирают в только что образовавшийся колхоз? Неподалёку стоит худенькая, светловолосая девочка – Зиночка, как зовут её дома. Девочке нет ещё 8 лет, но она уже помогает родителям по хозяйству. Коровы у них нет, но нужно кур накормить и собаку Полкана, нарвать травы для козы Белки. Белка – любимица Зиночки. Только что назначенный председатель колхоза – бывший батрак, со своими помощниками ходит по дворам, сгоняя коров, лошадей у «зажиточных» крестьян для пахоты. Через несколько дней они же забирают зерно для посева. – Всё выскрёбывай, до зёрнышка, – командует председатель своим «полканам», так стали называть братьев Егора и Фёдора. – Чем детей кормить будем, – рыдают бабы. – А лебеда на что? Чай в деревне живём, – цедит сквозь зубы председатель. – С голодухи не помрёте! В колхоз вступайте! За отработанные трудодни получите паёк. Сев, несмотря на жаркие дни, был завершён досрочно. В первых числах сентября Зина увидела картину, которая потрясла её до глубины души и осталась в памяти на долгие годы. Тянутся длинные подводы, а на них сидят мрачные мужчины, заплаканные женщины с детьми, – её односельчане. – Папа, а куда их увозят, – спрашивает Зина у отца. – Они едут в Сибирь, дочка, – Иван Яковлев тяжело вздыхает. Он достаёт махорку, клочок газеты и скручивает самокрутку, нервно делает затяжку. – Идём, завтра будет тяжёлый день. – Почему? Почему тяжёлый день, папа? – Опять ты со своими почему, – бурчит отец. Зина была любопытной девочкой. Ивану постоянно приходилось отвечать на самые неожиданные вопросы. И сейчас нужно было объяснить дочери, что председатель приказал вывести детей завтра на поле. – Жатва закончилась. Ребятишки должны в поле собрать все колоски, чтобы на земле ничего не осталось. Рано утром Зину разбудила мать, напоила тёплым козьим молоком, разбавленным с водой, дала кусок хлеба с лебедой. – Давай помогу! Мать накинула Зине через голову серый мешок. А мешок с девочку ростом! Детей на поле было много, Зиночка самая маленькая. В июле только восемь лет исполнилось. Худенькая, с большими голубыми глазами, двумя косичками, которые мать спрятала ей под платок, чтобы не мешались. Пот бежит ручьём, ноги устали, но отдыхать нельзя. В голове Зиночки наставления отца: – Работай, доча, не останавливайся! Не показывай, что тебе трудно. Вот мешок наполнился и стал таким тяжёлым, что передвигаться трудно, а ведь ещё нужно дойти до подводы. В поле девочка одна осталась, все уже закончили работу, а она и не заметила. – Уф, еле дотащила, – переводит дыхание Зина, опускаясь в изнеможении рядом с мешком. Отцовские руки поднимают мешок на телегу. Иван Яковлев за возницу. – Садись, доча, подвезу до амбара, – говорит он. – Это ещё не всё. – Это ещё не всё? – переспрашивает девочка. – Ты должна не только сосчитать, но перебрать колоски. Сорт к сорту. Зина откинулась на мешки, набираясь сил. Глаза сами собой закрылись, и она задремала под монотонный ход телеги. Зиночка проснулась от резкого толчка и слов отца: – Тпру, Серый! Серый – конь, который раньше принадлежал соседям, их угнали вчера в Сибирь. Теперь отец пас коров, сидя верхом на Сером, а вот пришлось его запрячь в телегу, чтобы помочь ребятишкам вывезти мешки с поля. Тут Зина услышала грубый окрик: – Что расселась! Слазь! – Раскомандовалась, – подумала девочка. Это зав. склада Настасья Филипповна, жена председателя, грубая, толстая, вечно чем-то недовольная. – Быстрее! Сначала сосчитай, сколько колосьев набрала, тысяча колосков – один трудодень, – уточнила Настасья Филипповна. – Потом пойдёшь с ребятами перебирать колосья по сортам. Кружится голова, но Зина считает: – Раз, два, три… двадцать… тридцать… ой, я до тысячи считать ещё не умею. Будто читая её мысли, к девочке подходит Серёжка, щуплый мальчик лет одиннадцати. – Я помогу! И дети продолжают считать: – Тридцать один, тридцать два… двести… триста... От монотонного счёта глаза закрываются, девочка щиплет себя за руку, чтобы взбодриться. Серёжка смеётся, но продолжает счёт. Зина подхватывает: – Четыреста… шестьсот… восемьсот… тысяча… две тысячи. – Два трудодня за день. Молодец, – хвалит Сергей Зину. – Я набрал два с половиной. Зина не удивлена. – Ты же старше. Настасья Филипповна тут как тут, отдохнуть детям не даёт. – Хватит болтать! Начинайте перебирать! Сергей и Зина только успели дыхание перевести. Что делать? Приходится вновь приступить к работе. Домой Зина возвращалась с небольшим мешочком сломанных колосьев, которые Настасья Филипповна бросила в брак. Набралась небольшая кучка, она и разрешила детям взять их домой. – Перемолю в ступе, мука будет, – думает девочка. – Мама смешает с лебедой и испечёт лепёшки. Вкуусные! С Белочкиным молочком. Зина домой не спешит, рвёт траву, что вдоль дороги, для своей любимицы козы Белочки. Колокол Прошло семь лет. В один из летних дней 1939 года сельчане услышали колокольный звон. Все бросились к церкви. Недовольные старухи окружили батюшку. – Неужто церковь закроют? –Ироды! –Грех-то какой! Бог не простит! Священник молчит, опустив голову. – Как объяснить пастве, что пришла бумага о закрытии церкви, – думает батюшка Алексий. – Ироды! Не боятся Божьего суда. Превратят церковь в склад, а колокол отправят на переплавку. Не знает батюшка, что его с семьёй через несколько дней отправят на поселение в Сибирь. Сможет взять с собой только несколько икон, да большой нательный крест. Остальные иконы старухи потихоньку растащат домой, а все ценности представитель в город увезёт. Наконец батюшка нашёл верные, как ему казалось, слова: –Сёстры! Бог терпел и нам велел! Бог всё видит. Придёт время, и восстановим нашу церковь. День был облачный, хмурый, собирался дождь. Казалось, что природа заодно с верующими. Дети, а вместе с ними Зина забрались под амбар, что напротив церкви и смотрят за происходящим. Старухи плачут, все проклинают. Вдруг полуторатонный колокол с грохотом падает и на полметра уходит под землю. Ни лошадь с телегой, ни грузовик, не могли его сдвинуть с места. Только через несколько лет колокол вытащили при помощи крана и увезли. Предвоенные и военные годы В 1940 году семья Яковлевых переехала в город Нижний Тагил. Иван Яковлев получил работу на железнодорожном переезде. Жить стало намного легче. Зина подросла, из худенькой девочки превратилась в красивую девушку. В школе ей осталось учиться последний год. Парни стали заглядываться, но Зина ни на кого не обращала внимания. Отец не пускал на вечорки. – 16 лет – ещё рановато женихаться и на танцульки бегать, – с назиданием выговаривал он дочери. – Успеешь ещё, – вторила мать. Не успела! Через год началась война. Ивана Яковлева, как железнодорожника оставили в тылу. Зина с подружками вышли на работу. Таскали шпалы, а одна шпала весила с центнер. Да ещё вся грязная, в мазуте. Девчонки худенькие, невысокого роста. Женщины кладут им на плечи шпалу, и они тащат её вчетвером, иначе нельзя. Руки трясутся, а работать надо! Вскоре состав привёз рельсы, и их пришлось разбирать. В 1943 году отца Зины забрали на фронт, и семья вернулась в Башкирию. Зина устроилась на работу налоговым агентом. Как-то поздней осенью пришла она с инспектором в дом злостных неплательщиков, чтобы описать имущество. Сарай пустой, скотины нет. Хозяйка одна с двумя малолетними ребятишками. Дети на печке сидят, босые, пятки от холода красные, кутаются в ветхую одежонку. Чтобы согреться, женщина вытянула из крыши старую солому и затопила печь. Солома сгорела быстро, ни уголька не осталось. У Зины сердце кровью обливается. – Как с таких долги выбивать, – думает она. – Что описывать то, – обращается девушка к инспектору. – У них ничего нет! Придя домой, Зина приняла решение: – Всё, не могу больше видеть глаза несчастных «должников». Жизнь продолжается! Зина пришла увольняться с работы, а ей предложили должность председателя, бывший, эвакуированный, уехал на родину. Но Зина недолго проработала на этом месте. Недолго думая, она уехала в Давлеканово искать счастье. Устроилась приёмщицей на элеваторе, одновременно окончила среднюю школу, поступила на бухгалтерские курсы, как давно мечтала. 9 Мая пришло радостное известие о конце Великой Отечественной войны. Жизнь продолжалась! Зина успешно сдала экзамены и получила диплом. Ей предложили работу бухгалтером в школу механизаторов. Однажды в коридоре она встретила высокого, красивого парня, на груди которого тихой музыкой позванивали ордена. – Фронтовик, – подумала Зина. Владимир Иванов прошёл войну от Волги до Берлина, был ранен, но ранения не помешали учёбе на механика. Он тоже обратил внимание на белокурую неприступную красавицу, вечно спешившую с бумагами в руках. А тут взгляды молодых людей встретились, и вспыхнула любовь. Владимир после окончания учёбы предложил Зине поехать с ним на родину – в Уфимский район. Был категоричен: – Приедем, поженимся! Ты согласна? Щёки Зины вспыхнули румянцем. Она посмотрела на Владимира и выдохнула: – Да, я согласна! Приехали в деревню Камышлы, сыграли свадьбу. Жили дружно. У них родились 4 мальчика и 2 девочки. Бархатная осень Семья была большая, с детьми и родными – 11 человек. Дом большой поставили. – Только вот сейчас совсем одна, – вздыхает Зинаида Ивановна. – Сын и дочь со своими семьями живут неподалёку, но я справляюсь сама! Дома и на огороде у неё чистота и порядок. – Уже и прабабушкой стала, – радуется Зинаида Ивановна. В душе она осталась той же Зиночкой с двумя косичками. А ведь 8 июля ей исполнилось 90 лет. Жаркими были денёчки детства и юности. Наступила бархатная осень. Осень жизни, как и осень года Надо, не скорбя благодарить! Надо, не скорбя благодарить!
Помочь сайту
Поздравления
