Ёкарный карась...

                                                  ,

                                                      Фотография с «места событий»

Пётр Петрович Карасёв был мужчиной тихим и даже, как всегда в сердцах говорила его жена, слегка тормознутым. Может это оттого, что любил мужичок помечтать, а впрочем, на Руси этим никого не удивить. Тем паче жили они в славном граде Ростове. Нет, нет, не в том, что на Дону, а в самом, что ни на есть Великом. Город этот, известно, славен своей историей, но всё осталось там, в далёком прошлом, а сейчас это был нешумный провинциальный городок, в котором жили такие же скромные и совсем не притязательные люди. А вот жена его Анна Дормидонтовна и мамаша её разлюбезная Акулина Матвеевна, хоть и были родом из соседней с Ростовом деревеньки, но, попав в город, стали почему-то стесняться своего деревенского происхождения. Жёнушка даже презирала своё имя, потому что с детства все селяне кликали её Нюркой, и представлялась всегда, как Алла. Впрочем, самого Петра это мало трогало, так как обходился он с семьей минимумом слов. Да если честно, то этих самых слов-то ему никто особо и не давал: характеры у женщин были не из простых. Женушка работала в магазине и была бабёнкой бойкой на язык и скорой на руку. Тёща доживала у них, по её увереньям, последние денёчки, и длились они уже лет тридцать, как минимум. Как приехала она к ним из деревни на свадьбу дочери, да на город посмотреть, так и задержалась, уверяя всех, что жить ей осталось совсем немного, и помехой для их семьи она недолго будет. А норов-то у неё был тоже, не приведи Господь! Своенравная бабка она была, чего уж. Но рассказ собственно не об этом. Что Петр был «подкаблучником», читатель уже понял, так вот, речь пойдёт о том, какая почти сказочная история приключилась с Петровичем в канун Нового Года. А началось всё очень просто…

В предновогодний день, он конечно не ходил с друзьями в баню. Да и кто бы его отпустил? Тем более, что в городской квартире ванная есть, о чем всегда с гордостью говорила супружница. И вообще для Петрухи, как наверное и для многих русских мужиков, 31 декабря был не самым простым днём в году. Я говорю именно о дне, о подготовке к празднику, так сказать.

Женщины  толкались на кухне, по очереди забегая в комнату проверить, не добрался ли благоверный до праздничных запасов спиртного. А он собственно и не пытался, печальный опыт прошлых Новых годов не прошел даром, поэтому мужчина грустно сидел на диване и пялился в телевизор, на экране которого все пели, плясали и безудержно радовались жизни. Пощелкав каналами, он наткнулся на мультфильм «Сказка о золотой рыбке» и, сочувственно покряхтывая, смотрел, сопереживая невезучему дедку. «Эх, кабы мне такая рыбёшка попалась», - завистливо подумалось ему и вдруг…

- Знаешь что, Пётр Петрович, - с ехидной улыбочкой сказала в очередной раз заглянувшая в комнату жена. - Мы тут с маманей посоветовались и решили, что слишком много мы едим калорийной и жирной пищи, - она огладила рукой свой необъятный бок. – Я вон к празднику нарядиться хотела, а платья-то не налезают. Вот и подумали мы, на Новый год рыбки хорошо бы нажарить. А то снова холодец, салат, да курица… как ты думаешь, Пе-е-еть? - скорее для проформы спросила его жена.

Если честно, то Петру было пофигу, что бабы на стол соорудят, хотя… и холодец, и жареную курочку он сильно уважал. «Но под водочку и рыбка сойдет», - подумал он. И, махнув рукой, важно ответил:

- А что? Рыбка - это дело хорошее конечно, но вот только её вроде у нас дома-то нету.

- А я о чём?- возмущенно пыхнула жена. - Короче так, вставай-ка, охламон, одевайся, нечего тут в сиделки играть. Все мужики, как мужики, женам помогают, а ты только жрать, да…,- она чуть подумала и все же закончила не так обидно, - спать. Вот тебе две тысячи, сходи-ка в магазин и купи рыбки. Да смотри, чтоб свежая была. Залежалую не бери! А мне – шампанского, да икорки…чевой-то захотелося хоть разочек себя побаловать, Новый год всё же. От тебя-то не дождёсся! И чтоб чеки принёс, а то знаем мы тебя!

«Калорий им много…насмотрелись про диеты всякие… дуры, ей-богу, дуры! Что одна, что другая, в дверь только боком пролазят… думают, рыбки поедят и враз похудеют. Им-то что? А мне вот теперь в магазин для них срочно бежать. И даже две тысячи достала из заначки, не пожалела…», - раздосадовано думал про себя Петр, послушно одеваясь. Выйдя из дому, он закурил и не спеша, похрустывая свежевыпавшим снежком, пошёл по улице.

- Здорово, Петруха, давно не видались!- внезапно раздался громкий и уже изрядно пьяный голос. Обернувшись, Пётр увидел давнего дружка Ваську Плотникова. Когда-то они вместе крепко выпивали, однако после женитьбы Анна наложила вето на эту, как она считала, неправильную дружбу. Но иногда друзья умудрялись-таки «разговеться». Впрочем, практически всегда для Петра это заканчивалось плачевно: уж очень развит был нюх у его жёнушки. Чего уж. Поэтому он не сильно и обрадовался нечаянной встрече, даже скорее рассердился, так как Васька, судя по всему, был уже сыт и пьян, да и что ему? Бобылём так и живёт. «Сам себе хозяин», - всегда гордо о себе говорил Василий.

- Привет и тебе… с Наступающим, что ль,- негромко буркнул Пётр.

- А что ты такой кислый-то, в канун праздника? Можно сказать, целый год его ждали. Дед Мороз со Снегурочкой соскучились по нам, поди, или уже не ждёшь Снегурочку-то?- добродушно поддел дружок. -  Или опять твоя Нюрка беспредельничает? Вижу же, ты трезв до неприличия. У меня дома выпить есть, будешь?

- Да может и выпил бы, но понимаешь, меня дома мои ждут. За рыбой вон отправили, чтоб купить… рыбки им захотелось, коровищам, к Новому году… с жиру прям бесятся, ей-богу! - печально отозвался на призыв Пётр.

- В магазин? Да ты чо?? Ты знаешь, сколько там эта рыба стоит? Окунь паршивый, тыщу  лет назад пойманный, ещё с ледникового периода замерзший, триста рублей кило!

-Правда, што ль?- недоверчиво откликнулся Пётр. - Так у нас же его в озере немеряно…и бесплатно! А я-то, дурак, думаю, зачем мне жена столько денег дала… Правда, она сказала купить лося какого-то что ли…или этого, как его… да вот тут, на бумажке она написала.

- А-а-а… так это лосося, да семгу, видать, - присвистнул Васёк, - ну эти-то вааще думаю рублей…- он поскреб пятернёй под шапкой,- да хрен его знает, сколь стоит…. Но на две штуки ты может вот такой кусманчик и укупишь,- он показал половинку мизинца,- и что? Твои мадамы тебя самого и сожрут на такой бескормице! А знаешь что, друган, нафиг тебе эти магазины и прочая лабуда? Полчаса, и ты на озере! У Дмитриева монастыря знаешь, какой клёв! Сосед мой вчера с утра мешок окуней притащил, и все будьте нате! Меньше, чем в полтора кило и нету ни одного. Гадом буду, век водки не видать!- перекрестился Василий.

- Пошли ко мне, - он дернул Петра за рукав,- смотри, какой план у меня есть. Сейчас берём на твои тыщи три фунфырика водовки, одну значица мы с тобой за встречу укантропупим, а на вторую я у Санька, это у соседа, выпрошу снасть и прочие там рыбацкие прибамбасы, ну а третью тебе с собой на лёд, для сугреву. Сосед сегодня дома гудит, я мимо проходил, так слышал, как он на жену лается. До озера я тебя провожу, а там ты за час  такого свежачка надергаешь, на все новогодние праздники твоим толстушкам подкормка будет,- довольно хохотнул Васька.

Пётр призадумался… А потом его, как осенило: «Да что ж это такое на самом деле? Честно заработанные деньги каким-то рыбным барыгам отдавать? Сколько я когда-то того окуня в озере переловил? Вот и вспомню молодость. А заодно и с другом выпьем, и своим дамам нос утру, что бы знали, кто в доме главный добытчик!»

- Замётано! - хлопнул друга по плечу Петруха, и они целеустремленно зашагали по улице, уже посмеиваясь в предвкушении своего небольшого, чисто мужского праздника.

Всё произошло так, как спланировал Василий: и выпили они с другом, и сосед без возражений одолжил Петру удочки, короб со снастью и даже тулуп с валенками. Уж очень ко времени пришлась предложенная ему бутылка, так как евонная жена, устав от беспокойного мужа и желая его наказать, отправилась встречать праздник к своей маме на соседнюю улицу. Так что до озера Петруху провожал не только Василий, но и Санёк, великодушно показавший ему свои вчерашние «уловистые» лунки, которые легко ещё можно было разбурить. Потом, отхлебнув на прощание из Петрухиной бутылки, они пожелали ему «ни хвостика, ни чешуйки!» и с чувством выполненного мужицкого долга отправились восвояси. А Пётр остался на озере. Кстати, уже смеркалось. Ночь-то в декабре наступает рано.

Пробурив подмёрзшую лунку, наш Петрович опустил мормышку под лёд и только после этого внимательно осмотрелся. Окрест никого из рыбаков уже не было, только вдалеке темнели две фигурки, да и те, судя по всему, уже сматывали удочки. «Вот и хорошо, меньше рыбаков, больше рыбы», - подумалось Петру, и он сосредоточился на рыбалке. Поначалу его одолели ерши. Эта наглая мелочь упрямо кидалась на мотыля, умудряясь при своём мизерном размере заглатывать крючок, который по размеру превосходил попавшую на него добычу. Потом притихли и ерши. Стало уже совсем темно, и Пётр, слегка расстроившись от непрухи, в очередной раз хлебнул из горлышка для сугреву и решил: «Ещё часок посижу, а там, если что, я и в магазин успею». Он закурил и, прикрыв глаза, замер, наслаждаясь тишиной и покоем. В соседском тулупе и валенках легкий морозец был ему нипочем.

Очнулся наш рыбак от громкого всплеска. Едва разлепив прихваченные-таки морозцем ресницы, Пётр с удивлением увидал огромную рыбью морду, целиком даже не помещавшуюся в лунку. Виден был только беззвучно раскрывающийся рот, из уголка которого совсем незаметно свисала леска, да выпученные глаза, смотревшие прямо на Петра.

- Фигассе! – ошалело прошептал Петруха, - это кого же я словил? - Он недоумённо уставился в рыбью физиономию,- это ж…. Да не может быть! Не водятся у нас караси!

- Не водятся, так и не хрен нас ловить,- ворчливый голос прозвучал, словно прямо в голове у рыбака.- Приходят такие вот всезнайки бухие, ловят, а потом орут, мол, не может быть, не может быть! Мужик, а мужик, и чего тебе дома-то не сидится в такую ночь?  Меня вся наша карасиная семья на праздник ждёт. Давай-ка решим нашу проблемку полюбовно, а то недосуг мне тут с тобой лёд в лунке крошить. Говори быстро, чего тебе надобно, старче, да и проваливай!

- Как это, чего мне надобно? Какой я тебе нафиг старче? Ты что, из сказки что ль? Так там была золотая рыбка, а ты…

- А я что, лошадь что ли? Я и есть рыба, глаза-то разуй, болезный, - недовольно отозвался карась.

- Так нету у нас карасей. Нету!! Отколь ты взялся, ёкарный карась? Да ещё разговорчивый такой…

- Нету у них,- ворчливо продолжал карась.- А сам-то ты кто? Ты и есть Карасёв, верно? И что же получается, ты выходит есть, а карасей нет, так что ли? Какие вы, люди, трудные порой однако…тоже мне, венцы природы! Ладно, что я тут с тобой жабрами попусту щёлкаю, говори, давай, скорей своё желание, да и расплывемся в разные стороны.

- А почему это всего одно желание-то? В сказке-то рыбка три желания выполнила, а ты одно предлагаешь, что, два зажал? Ты глянь-ка, лоха нашел….так нечестно, я тоже три хочу,- упрямо, сам удивляясь тому, что говорит, ответил Петруха.

- Хочешь три, тогда плыви в свою сказку, а я из других историй. Одно желание могу, ну, максимум, с учётом новогоднего бонуса, два,- витиевато отозвался карась.

Пётр призадумался. В голову, почему-то ничего умного не приходило, и он растерянно произнес:

- Ну, не знаю, может икорки, к празднику… сможешь?

Карась беззвучно рассмеялся, пошлёпав губами и, успокоившись, рассудительно произнес:

- Мужик, я вообще-то карась, а не карасиха. У меня только молоки, как ты будешь их добывать?

- Тьфу ты, зараза лупоглазая!- сплюнул Петруха. - Ну и шутки у тебя карасиные, дурацкие…

 В его голове по-прежнему не было ну ни одной правильной мысли. Наконец, озарение снизошло:

- Слушай карась, а ты можешь сделать так, будто я всё купил, что супружница велела, и что бы мои бабы меня не доставали? Да и вообще, хорошо бы, что б меня эти мегеры пилить перестали. Годится желание? Или тебе слабо?

- Обижаешь,- фыркнул карась. - Легко! Считай, что уже исполнено. Да…держи-ка обещанный бонус, и прощай! И это, мужик, ты поменьше мультиков-то смотри, взрослый ведь уже.

Из лунки выплеснул фонтан воды. А затем, вслед за крючком с нетронутым мотылём на лёд вылетела мокрая блестящая бутылка «Мартини».

- Прощаааай, мужииик!... – раздалось из глубин озера, и всё стихло…

Петр сидел неподвижно, изредка вздрагивая то ли от холода, то ли от подступившего похмелья. Потом носком валенка несмело дотронулся до бутылки, та послушно откатилась. Дрожащей рукой достав из пачки сигарету, он закурил и задумался: «Если это сон, то откуда бутылка? А если не сон, то откуда в нашем озере караси? Тьфу ты! Да причем здесь караси!? Что это было-то? И как мне теперь быть? Неужели сказки не врут? Или это просто «белочка» поиграла со мной?» Так ни до чего и не додумавшись, держа подаренную чудо-карасём бутылку в руке, Петруха поплёлся домой….

Неторопливо шагая по берегу озера, Пётр продолжал размышлять о случившемся. Время приближалось уже к девяти вечера, и при выходе на городские улицы нашему рыбаку стали попадаться торопливо спешащие куда-то люди. Ну, это понятно, Новый год приближался. Петруха тоже прибавил шаг, до дому-то ему было ещё далековато. Обогнавшая его группка, оживлённо говорящих о чём-то молодых людей, совсем не привлекла его внимания: да и что внимание-то обращать, много туристов в Ростове в новогоднюю пору. Поэтому, когда совершенно неожиданно один из парней оглянулся на Петра и прокричал: «Мужики, смотрите, у этого деревенского лоха в руке «Мартини», тот никак не отреагировал. А парень подскочил к Петровичу, ловко выхватил из руки оторопевшего горе-рыбака ещё мокрую и оттого скользкую бутылку и вместе с компанией со свистом и гоготом убежал по соседней улице. Петруха недоумённо потоптавшись на месте, кинулся было следом, да куда там! В тулупе, валенках и с волочащимся на постромке коробом, быстро не побежишь.

Окончательно расстроившись и упав духом, Пётр поднялся по лестнице и в раздумье застыл у родной двери. Что его там ждёт? Большая часть денег потрачена, рыбы нет, сам он практически полдня был в «нетях». Реакцию женщин нетрудно было предугадать, поэтому мужчина и не спешил достать ключ. Но чудеса, однако, продолжались… Входная дверь внезапно распахнулась, и на пороге появилась его жена:

- Ну что ты тут топчешься? Заходи, давай, скорее.

Потом, взглянув на него внимательнее, рассмеялась:

- Чегой ты это так смешно вырядился-то, - но тут же догадалась, - да ты никак на озере был, сам хотел рыбки наловить? Вот же, какой оказывается расчудесный муж у меня! Ну, и как успехи?

- Да никак, - опустив глаза, ответил Петр, - часа четыре просидел, и хоть бы одну…, хотя, знаешь, там….,- он замялся, не зная, как бы рассказать про странного карася, но, вспомнив, что и «Мартини», которое могло бы подтвердить его слова, тоже исчезло, обреченно махнул рукой,- знаешь, я может просто хотел вам сюрприз сделать.

- Так и сделал ведь, твой сюрприз-то уже дома давно,- рассмеялась жена,- не притворяйся. Мы с маманей всё на кухне толчёмся, а тут в дверь стучат, заказ, говорят, примите. Доставили твой заказ, да уж какой дорогущий-то! Ты, видать, ещё и заначку всю свою на нас потратил, а что выпил немного с друзьями,- она выразительно повела носом,- так это ничего…это простительно. Всё-таки Новый год. Ну, давай, проходи скорее,- она посторонилась.

Уже в коридоре Петруха почувствовал аромат жареной рыбы, а в комнате на накрытом к празднику большом обеденном столе на блюде лежал тонко нарезанный балык и… в хрустальных вазочках – ИКРА! Красная и чёрная…

-Это что?- спросил очумевший совсем Пётр свою тёщу,- это откуда такое?

Та тоже ласково, как недавно жена, а потому непривычно для него, ответила:

- Спасибо зятёк! Вот уж уважил, так уважил! Теперь у нас настоящий праздник будет, даже с изысками, как в кино кажут, у порядочных людей, - и она, чмокнув оторопевшего мужика в щёку, «упорхнула» снова на кухню.

Ранним утром первого января, изрядно пьяненький, но сытый и счастливый Пётр Петрович Карасёв сидел в кресле и под мощный, мерный храп жены, сосредоточенно загибал пальцы:

- Васька встретил? Встретил. Водку пили? Пили. На озеро ходил? Ходил. Рыбы нет? Нет…

Потом, вспомнив про богато убранный рыбными деликатесами стол, передумал:

- Рыба есть! Так, «Мартини» есть? Есть. Тьфу ты!  Нет, его-то как раз и нет. Карась был? Был. Но ведь отродясь у нас караси не водились!

Голова соображала уже плохо, и он сам во всем запутался. Одно только он знал точно: доставку рыбы на дом он не заказывал. Даже если бы был смертельно пьян, он не смог бы  этого сделать просто потому, что не знал, как это устроить. Да и не было у него таких денег. Уже в полудрёме продолжая размышлять, Пётр подвел итог:

- Да хрен тебя, рыбина, знает! Был ты или нет, и какой ты там карась, золотой или волшебный. По мне, так просто - ёкарный карась! Но бабы мои подобрели, это факт! За это спасибо тебе, друг чешуйчатый! А может и правда, не зря у меня такая фамилия?

И Петр Петрович, повертевшись в кресле, подложил ладони под голову и, причмокивая губами, как в детстве, мирно заснул…