Над окошком месяц, под окошком ветер, а в окошке дядя Вася. Не серебрист и не светел.
Силуэт в окне безлик и расплывчат, и он как бы сам себе идеолог и пропагандист сидячего, ничегонеделающего образа жизни.
В убогой, трёхоконной хате нежится немая пустота. Не звучит тальянка, не страдает голос, одинокий, и всё вокруг не родимое, прокисшее, инородное и по безработному подленькое.
Сидит дядя Вася не по статусу своему – нога за ногу, как директор пивоналивной базы после визита к прокурору и смотрит мутными глазами на пустую бутылку, отставленную им только что на подоконник по причине её быстрого опорожнения.
Взглядом дядя Вася облизывает низ бутылки, где в донных остатках водки шевелится мохнатая, жирная точка. В хате сумеречно: наверху и по бокам тускло, а в углах даже кромешно. На потолке над столом на двух кривеньких проводах кособочится пузатая двадцати ваттная лампочка, обгаженная мухами, без плафона, вокруг нее вьётся комарьё, мелкие мухи и трепещутся две бабочки с траурными крыльями.
С улицы через дверь до слуха дяди Васи доносится стуки каблуков о порог, шарканье о половую тряпку, кашлянье и сопение, похожее на звуки свища из водопроводной трубы. В комнату вваливается шарообразная красномордая голова, волосатые, опухшие от водянки руки, кривые без носок ноги и тапочки 45–го размера с зашорканными подошвами и мятыми задниками. Это атрибуты соседа дяди Коли. В руках у него тряпичная сумка для сбора протухшей рыбы, которую он ежедневно сдает за три сотки рублей в варню местного скотного двора, и блёсткий пакет чипсов.
-Ты что тут творишь, Васька ? - Спрашивает он, обводя сощуренным взглядом внутренности дома.
Беспорядок в комнатах нисколько не тронул дяди Колину душу, а давно не чуявшие веника и влажной тряпки полы вообще не заставили его сказать дяде Васе: «ты бы, Васька, в баню сходил, что ли или просто водой облился, а то как-то срамно живёшь». Промолчал, потому что у самого такая же круговерть в хате.
- Да вот муху учу жить в агрессивной среде и бороться с трудностями. - Отвечает Вася, не отрывая глаз от бутылки. - А то выйдет, сердешная на пенсию по-антарктидному - в 65 лет, как и я, сляжет от бессилия и безысходности ...
Ошарашенный сказанным дядя Коля охмурился, будто задели в нём самые сокровенные сердечные струнки, всколыхнули давно забытые переживания о будущности и о самом себе. Сквозь щелочки глаз разглядел подоконник, пустую бутылку и напряжённую фигуру дяди Васи.
- Ну и как получается с мухой-то ? - Спрашивает он, нервно шевеля ноздрями.
- С переменным успехом... Муха живучая попалась: то в размашку плывет, то тонет... Дура дурой, а туда же... в жизнь продлить хочет, здеся ей, в этом вопросе, без тренинга не обойтись.
- Чудило, неужель непонимаш, что муха на рекорд рвётся... Ты ей просто мешашь на финиш выйти и ленточку порвать в клочья... Она так старается, так старается, что, прям, глаза из слёз вытекают. Или слёзы из глаз ? А, Васюха ? Что-то я запутался… Наверно, это от перепоя…
С улицы снова слышится возня и стуки каблуков. Глухо бахает дверь, на столе дребезжат стаканы и куча немытых тарелок, на которых уже проступила гниль и белый- синий мох. В комнату почти вбегает другой сосед - закоренелый вахлак с пенсионно - мученическим лицом. Это дядя Степа, дворовый дурачок и злыдня. В руках он держит непочатую бутылку водки, ворох зеленого лука, редиски и пару украденных огурцов с грядки соседки бабы Клавы. Несмотря на страдальческую мину лица, нос и уши у него осияны чистотой, лучатся счастьем и предвкушениями.
- Что вы тут мечтаете? -Хрипит он по-пахански.
- Да вот видишь, Васька дуреет, муху спаивает...экскримент у него по лишению в мухах апатии и депрессивного образа жизни. – Отвечает дядя Коля и загадочно крутит пальцем у виска.
- И не спаиваю я вовсе... - возмутился дядя Вася. - Просто животину исследую... Хочу из мохнатой сделать полезную обществу особь. Пусть отомстит за нас и нашу никчёмную жизть. Залетит, допустим, на Рублёвку к жирным и помучит их там жужжанием.
Осиянь спала с ноздрей дяди Стёпы, и лицо тут же превратилось в один большой вопрос. Обычно такие вопросы всплывают при непонятках, связанных с особыми случаями. Судя по глазам дяди Стёпы, такой случай уже наступил.
- Вспоминаю я, - говорит он. -Впрошлом годе Васька свою сожительницу также исследовал. Привёл её пьянющую в усмерть к заброшенному рыбацкому стану, бултыхнул плечом в речку, окатил берега волною, сел на в тенёчке, под блохастым ивняком, сорвал по дикому ромашку и гадает: «выплывет - не выплывет, утонет - не утонет».
- Да живодёр он, твой Васька, первостатейный живодёр… Ему бы на мыловаренье работать, собак отбирать к производству – передовиках бы ходил и грамоты выхватывал. - сделал вывод из всего увиденного и услышанного дядя Коля.
- Муха - это вам не баба, - возразил Вася. - Муха - это жилой человек. Он без придури бабьей. Не ровняйте ! Та дура, Люська, сожителка, в тихаря с чулана всю самогонку высосала. Лютость зверючью, свою, показала. Так я её в воду на исследовательскую церемонию сбросил... Пусть втихаря сама бултыхается и научный фундамент под эксперимент подводит.
- Водку пить будешь, Васюха ? - Перебил его Степан.
- Нииии... не буду, а оно мне надо, ученому человеку, с быдлом за одним столом ручкаться... нельзя мне пьяницей быть и осанку терять... Как же без меня народ обойдётся ? Завтра, наверно, подойду к мысли о клонировании мухи в живую человекасть... Сейчас в людях мало правильности и порядка в совестях и моралях, один бизнес безродный, да кредиты в башках остались… В гроб с ними ложаться… По задумчивости своей и я скоро слягу туда же с коллекторскими долгами и гадюшными мечтаниями о богатстве и беззаботности. Создам новое человекообразие в пернатых мухах и пусть себе витает в ненависти к этой собачей жизни…
- Во даёт ! - Воскликнул Степан и, задрав голову к верху. - Из мухи человека... Это же и без рукопожатия понятно, что пьяная муха - это не трезвая человеческая особь, как бы после этого осечки научной не вышло. Создашь алкашку, она и будет муру водить над дерьмом человечьим, обед другим мухам портить. Одумайся, Васятка.
- Пусть он сначала из мухи сделает слона... Это куда интереснее...- пробубнил дядя Коля. - Степка, ну его ! Наливай ! Невмоготу ужо ! А Васька нехай сидит с этой мухой и клонируется в душевность ! Всё равно нету её этой душевности, продали и пропили всё, вокруг одни эксперименты над нами, живыми людишками. В собак нас уже превратили реформы, - в пустоту и никчёмность. Пьянь мы подзаборная. Потому что реформы этого хотят.
- Чё уж там... и мне наливай, а то как-то не по-хозяйски... - сказал тихо дядя Вася и отодвинул бутылку с мухой за горшок с кактусом. - Вы тут пьёте,стол портите стаканами, окурки на пол сбрасываете, а я не при делах, несурьёзно однако... Получается, я вас оскорбляю своим поведением, нарушаю законы домашнего гостеприимства.
- А мухе тоже налить стопочку ? - Хрипит дядя Стёпа.
- Вот ещё... - отвечает дядя Вася. - Обойдется. Не положено работнице на производстве нарушать трудовую дисциплину... Это я как работодатель говорю...Пусть сначала хотя бы наполовину человеком станет, а там посмотрим...
- Нееее... Васька... непринципиально ты к вопросу подходишь.... – продолжает хрипеть дядя Стёпа. - Не по технологически... Здеся нельзя дуру катать по углам и мечтать о гомосапиенс с мухиными крыльями... Говорю вам это так выразительно, будто взаправду на стакан водки подсел, надо сначала из мухи слона сделать, а потом уже человекообразное существо лепить. Надо все звенья эволюции пройтить и на зубок попробывать... Экскримент - эта штука сурьёзная: может также плохо закончится как с той сужителкой Люськой. Ты ж помнишь, как мы её откачивали на берегу. И что она после этого превратилась в человека ? Фигушки ! - Подсаживаясь к столу, лопочет языком дядя Коля и украдкой достаёт с кармана мятый белый стаканчик.
- Да то Люська, прорва, просто перепила... вот и колбасило её по всему берегу..., - возразил дядя Вася и ревностно посмотрел на белый стаканчик дяди Коли, поморщился. - Эксперимент, кстати, на славу прошёл... Люська с той поры пропала где-то... Наверно, вылечилась от алкоголичной зависимости... и съехала на прибыльные места. Сейчас где-то ходит, бутылки собирает и богатеет… Мои научные труды всенародно оправдывает и подтверждает... Я ж для человечества стараюсь... Так что, Стёпка, наливай по полной. Выпьем за муху и эксперимент!
- Подыхать так подыхать ! – Поднял над головой наполненный белый стаканчик дядя Коля. - Вот напьёмся и сдохнем вместе с мухой. А то мы тут плаваем, плаваем в общей бутылке, мозолим глаза людям в пиджаках и галстуках, тыкаемся мордами в стекло и думаем, что это благодать… Пора с этим делом заканчивать… Ну, Васюха и Степаха, вздрогнули ! Пью за эксперимент над нами, грешными !
Два стопки и один мятый стаканчик опорожнились и выплеснулись в обожженные водкой глотки почти одновременно.
Первым почуял доброту от водки дядя Вася. Он заговорил мягко, застенчиво пряча глаза:
- Не синее и не нежное, и даже не несказанное.
Сдох мой край после бури и гроз.
А душа моя - свалка прибрежная,
Задохнулась от сгнивших роз.
Помочь сайту
Поздравления
