Эта история произошла в конце двадцатого века. Я тогда еще был подростком, как и все учился в школе и часто проводил свои каникулы в деревне у бабушки и деда. Деревенька была небольшая и располагалась на берегу реки у окраины леса на прекрасной Орловской земле. Название деревни и реки, я намеренно опускаю из повествования, так как данная история могла произойти в любом месте Орловского края. Потому, что край этот относятся к центральной черноземной зоне он богат своими широкими полями колосящимися под лучами солнца, а также лесами, лесными полянами и лесополосами в которых множество грибов и ягод.
Так вот как я уже сказал, что все свои каникулы я всегда проводил у своих любимых бабушки и деда, родители работали, и им некогда было следить за мной, независимо от времени года, будь то летние, зимние или весенние каникулы меня встречала дорогая и любимая деревенька. Больше всего конечно мне нравилась летняя пора, потому что почти все лето от начало каникул и до самого начала учебного года, я находился на пасеке у деда. Эх если бы вы только знали как это здорово проснувшись утром с соловьями а не петухами, пойти вглубь леса найти трухлявое свалившееся дерево набрать гнилой древесины, а потом разложить ей на солнышке чтобы просушить предварительно наломав небольшими кусочками, для того чтобы использовать в дымаре. Дымарь-это устройство для окуривания пчел, у деда он был самодельный из старого кирзового сапога двух металлических пластин и железного сопла. Дымари продавались и в магазинах, но у дедушки на пасеке все было изготовлено своими руками, любил он вечерами, что-нибудь мастерить для своей как он говорил дорогой сердцу пасеки, даже медогонка у него была своя особенная сделанная таким образом чтобы выкачать весь улей разом. Но речь вовсе не о том, как здорово жить в лесу и любоваться работой пчел на пасеке, а о происшествии, которое спустя годы доказало, что пословицы не всегда срабатывают верно. Утро в тот день выдалось какое-то хмурое, пчелы неохотно вылетали из ульев, и порой казалось, что они тут же возвращаются обратно. Поэтому я решил пойти прогуляться поискать грибов или ягод, в общем, что будет, то будет. Так как на пасеке с дедом я жил постоянно и знал местные леса как свои пять пальцев, дед не боясь отпускал меня одного. Единственное его напутствие было лишь одно не пугать зверей, не подходить к ним слишком близко и если найду нору или берлогу, ничего и никого там не трогать и обходить эти находки стороной. Я обычно так и делал никогда не пугал животных, просто издали наблюдал за ними, особенно мне нравилось наблюдать за выводком, то есть молодыми, лисятами, волчатами, кабанятами. Дед говорил, что в лесу водятся, и медведи, но я их ни разу не видел, возможно он пугал меня, или мне просто не довелось с ними встретиться. В тот день я как обычно вышел в лес без умысла нарушать наказ деда, но обстоятельства сложились иначе. Уйдя вглубь леса, я как обычно срезал грибы, вглядывался внимательно по сторонам, чтобы ненароком не набрести на нору или лежку зверей. Время было самое подходящее, как раз в это время обычно взрослые выводили молодняк на прогулки. Вдруг недалеко от себя у самого края оврага, я увидел, что-то серое торчащее вверх. Присмотревшись внимательно, я разглядел лапу какого-то животного, торчащую из закреплённого к подножью дерева капкана. Само животное находилось в овраге и его скрывало дерево. Вначале я просто испугался и хотел уже убежать. Ведь дед ясно говорил не подходить к животным близко, но услышав, как оно жалобно скулит жалость пересилила страх и я медленно стал пробираться к капкану. Когда я уже почти поравнялся с деревом, к которому был прикреплен капкан, из оврага подняв голову, на меня взглянул волк. Я остановился, как вкопанный у меня затряслись ноги, признаюсь честно, мне стало страшно, но по его взгляду я понял, что он просит именно помощи, в его глазах были видны крупные слезы, а из пасти вырывалось жалобное попискивание. Присмотревшись внимательно, я понял, что это вовсе не волк, а небольшая молодая волчица, примерно шести семи месяцев от роду. Этот вывод я сделал потому, что у деда жил щенок овчарки и по размерам эта волчица выглядела примерно так же. Немного осмелев и видя, что волчица не проявляет никакой агрессии я подошел поближе. И увидел, что она как то странно попала в капкан у неё были зажаты сразу три лапы, а та, что торчала вверх была свободна, её то я и заметил . Подойдя к волчице я осторожно протянул руку в её сторону наблюдая за её реакцией, но она даже не пошевелилась только жалобно проскулила, это предало мне уверенности, что опасности никакой нет. Тогда я потянулся и дотронулся до неё рукой, она вздрогнула, проскулила и затихла, я понял, что ей очень больно, и она не намерена проявлять агрессию по отношению ко мне. Изучив капкан повнимательней, я понял, что так просто мне его не открыть я стал легонько поглаживать волчицу и сам того не замечая приговаривать в слух примерно следующее: - Потерпи, сейчас что-нибудь придумаю, не бойся, я тебя здесь не брошу, нельзя тебя бросать придут охотники и могут тебя убить. Потом я спохватился и сказал, нет-нет я тебя обязательно спасу. Я встал, волчица приподняла голову и вновь посмотрела на меня таким жалобным взглядом, что внутри у меня все перевернулось и мне самому захотелось заплакать. Я стал хаотично размышлять до пасеки далеко и потом у нее из лап сочится кровь , сколько она здесь тоже не ясно и потом вдруг охотники где-то рядом, жалко если её убьют. Я вспомнил, как дед частенько вытаскивал из капканов зайчат и крепкими словечками бранил браконьеров. К сожаленью в те времена капканами не гнушались и ставили их безжалостно. Я решил поступить по его примеру, присмотрел небольшую сломанную кем- то березку постучал ею о дерево, вроде не ломается и с её помощью попытался разжать щеки капкана. Продев березку аккуратно в щель, я стал разводить щеки в стороны, они немного поддались и в этот момент я услышал из волчьей пасти не то хрип, не то рык, а зрачки расширилась, почти полностью закрыв глазное яблоко. Волчица дернулась и тут же вновь затихла. Одной сломанной березы оказалось мало или силы у меня было недостаточно, я стал искать вторую такую же, слава Богу, её удалось найти. С большим трудом и неимоверным усилием я всё-таки разжал щеки капкана, волчица вырвала свои лапы, взвизгнула, вскочила на них, и тут же кубарем скатилась в овраг. Я немного опасаясь спустился вслед за ней, она посмотрела на меня прижалась к земле но не стала больше пытаться вставать, я вновь протянул руку в её сторону глядя прямо в глаза, стал ощупывать вначале задние лапы, она лежала и молча смотрела на меня. Правая лапа оказалась практически без ран с легкими царапинами. А вот левая имела глубокую ссадину почти до самой кости, но к счастью кости были целые на обеих лапах. Рядом с тем местом куда скатилась волчица росли лопухи, а как мне было известно от бабушки, сок лопуха это прекрасное лечебное средство сорвав лопух я потер его и выдавив сок, полил рану на лапе, волчица вновь дернулась но вставать не стала, как будто понимала, что я пытаюсь ей помочь, я оторвал рукав от своей рубашки разорвал его на полоски взял отжатые листья лопуха, приложил их к ране, и замотал лоскутом рубахи левую лапу волчицы. На правую лапу просто выдавил сок лопуха, но заматывать её не стал. Теперь оставалось проверить передние лапы волчицы, хотя она и потеряла много крови и была слаба, сделать это было страшновато, ведь оскал её пасти немного пугал. Но все же я осторожно приподнял переднюю правую лапу и заметил, что она просто повисла вниз и из неё брызнула ярко алая кровь, кость оказалась сломана. В моей голове промелькнула мысль сока лопуха здесь недостаточно, нужно, что то более серьезное. Я вспомнил, как дедушка привязывал к сломанным лапкам зайчат небольшие прутики, говоря, что так кости срастутся быстрее, главное правильно их привязать. Я оторвал второй рукав от своей рубашки нашел пару подходящих по размеру палок, потом аккуратно взял лапу волчицы, она оскалилась, проскулила но даже не повернула голову в мою сторону, как бы давая мне понять, что она мне доверяет, а может её так измотала боль и время, проведенное в капкане, что ей было уже все равно. Это придало мне немного смелости, и я стал аккуратно укладывать на сломанную лапу палки осторожно поправляя кости,а к месту где сочилась кровь, я также положил помятые листья лопуха, потом аккуратно примотал палки к лапе волчицы, получилась довольно прочная конструкция, лапа была надежно зафиксирована, левая передняя лапа оказалась без повреждений. Я осторожно стал приподнимать волчицу, давая ей понять, что она может встать. Но она, почему то продолжала лежать, тогда я просто поднял её, она оказалась довольно тяжелой, её тело нервно подрагивало, а она сама поскуливала, но не сопротивлялась и не пыталась вырываться или укусить, а спокойно лежала у меня на руках. Поняв, что опасности от неё никакой нет, я медленно стал подниматься из оврага, осторожно выбирая маршрут. Выбравшись из оврага, я аккуратно опустил её на землю, почувствовав под собой ровную поверхность, волчица вначале присела, потом встала на лапы, немного пошатываясь, попробовала пройти, но тут же вновь присела. Я стал думать, как увести её от этого места ведь капкан обязательно придут проверять и если её найдут её все равно не спастись. Мне ничего больше не оставалось, как нести её самому, но как я уже и говорил, она оказалась довольно тяжелой ношей. Я снова приблизился к ней, говоря вслух, что оставаться здесь опасно я не хочу причинять тебе боль, будь, пожалуйста, умницей. Осторожно взял её на руки она, как и в первый раз совсем не сопротивлялась, а только поскуливала, как маленький щенок, у которого что-то болит, я представил нашего щенка и подумал, вот бы было хорошо, если бы они подружились. Но тут же вспомнил наказ деда не трогать диких животных не тащить их домой и никогда ни в коем случае не делать этого, так как взрослые могут жестоко за них отомстить. Нести волчицу становилось все тяжелее и тяжелее, я несколько раз делал передышки, а в итоге ушел от места, где она оказалась в капкане может быть всего с километр, силы больше нести её у меня не было. Я аккуратно опустил волчицу на землю присел с ней рядом и просто гладил её и приговаривал, что все будет хорошо раны обязательно заживут и она будет еще бегать, как и прежде. Волчица лежала рядом спокойно и внимательно глядела на меня и слушала то, что я ей говорил, как будто все понимая. Но тут я вспомнил как дедушка из двух небольших палок и куска брезента делал, что то наподобие саней и возил дрова для печки. Я соорудил, что то подобное из двух небольших березок и своей куртки. Положил туда волчицу, и мы продолжили путь по тропинке, ведущей вдоль леса, такая транспортировка оказалась более легкой и быстрой. Когда до пасеки оставалось около двух километров, я стал искать место, где можно спрятать волчицу для того, что бы навещать её и подкармливать потому, что охотиться сама в ближайшее время она вряд ли сможет, а нести её на пасеку нельзя. К моему счастью под поваленным деревом нашлось неплохое убежище, дерево упало аккурат над воронкой оставшейся еще со времен войны. На дне воронки было много мягкой листвы, я ещё натаскал туда веток от молодого березняка, уложил им дно, постелил остатки от рубашки, немного привалил дерево сухим березняком сверху так, что со стороны это выглядело как обычный бурелом, которого в лесу было не мало. Уложив туда волчицу, я бегом помчался на пасеку, я и так потерял много времени пока возился с волчицей. Примчавшись на пасеку, я надел другую рубашку, куртку бросил в тазик налил воды и оставил отмокать, потому что она была испачкана кровью волчицы. Увидев деда у одного из ульев, я по обычаю надел маску сетку и пошел к нему, он был занят пересадкой отроившейся семьи пчел в новый улей, я взял в руки дымарь и стал помогать ему. Когда работа была закончена и все пчелы забрались в улей, дедушка закрыл леток и сказал, что теперь им нужно пару дней обжиться на новом месте, а потом можно их выпускать на работу. Посмотрев на меня своим строгим, но одновременно добрым взглядом дед спросил: - Ну и где ты задержался на этот раз, путешественник? Я подумал, что если скажу правду, то дед отправит меня в деревню и я не смогу оказать волчице помощь и она умрет. Просто сказал, что немного заплутал, на что дед усмехнулся и сказал: - Да ты тут уже каждый кустик знаешь, небось, опять звериные тропы изучал, смотри, доиграешься, отправлю в деревню. А вообще не слишком шастай по лесу, тут браконьеры-охотники постреливать стали, вчера говорят волка убили, будь осторожней. У меня к горлу подкатил ком, вспомнив про волчицу, я чуть было не заплакал, но сдержался и пообещал деду не уходить далеко в лес, да в принципе теперь мне это было и ненужно так как недалеко от пасеки у меня есть, о ком позаботиться. Следующим утром, прихватив с собой пару батонов хлеба и банку, какой то тушенки, я сел на велосипед и помчался к заветному месту. Не доехав до места около сотни метров, я загнал велосипед в кусты и уложил его в траву, чтобы его не было видно с дороги, пешком пошел к тому самому месту, где оставил волчицу. Внимательно оглядывая место, я понял, что никаких посторонних следов кроме моего вчерашнего присутствия не обнаружилось, подойдя поближе, я услышал шорох на дне воронки, значит, волчица была ещё там. Я с опаской стал подходить ближе но, увидев, что волчица одна, жива и спокойно смотрит на меня. Я смело пошел к воронке, на ходу вытаскивая из рюкзака батон, разломил его, потом присев на корточки открыл банку с тушёнкой, положил куски тушеного мяса на одну из половинок и протянул волчице. Она понюхала, но есть, почему то не стала, тихонько проскулив, она слегка присела как-то неловко на один бок и уставилась на меня, я растерялся но потом отломил кусок хлеба от второй половины батона, макнул его в банку с тушенкой положил себе в рот и стал медленно его жевать. Волчица увидев это потихоньку пододвинулась к лежащему рядом с ней батону еще раз его понюхала и стала как то нехотя кусать его и также медленно жевать. Я понимал, что это не та еда, которую должен есть волк, но домашние щенки уплетают хлеб за милую душу. Выложив всю тушенку на второй батон, принесенный с собой, я положил его рядом с тем, который волчица попыталась есть. Внимательно посмотрел на повязки которые я вчера ей наложил на лапы заметил, что правая лапа которая была без повязки , из раны на ней почти совсем не сочится кровь как это было вчера а шерсть на ней каким то странным образом торчит вверх. Я вспомнил, что на уроках нам рассказывали, что все звери зализывают свои раны, таким образом, леча их. Я осторожно стал разматывать левую заднюю лапу, чтобы посмотреть и если нужно замазать раны на ней зеленкой которую я прихватил с собой с пасеки . Размотав лапу я был приятно удивлен тому, что сок лопуха не только остановил кровь но и немного затянул рану, кровь из неё так же не сочилась и выглядела она довольно сносно по сравнению со вчерашним днем. Я потянулся было рукой к рюкзаку за пузырьком с зеленкой, но волчица приподнялась наморщила верхнюю часть морды, на ней образовались морщинистые складки и тихонько зарычала. Я убрал руку от рюкзака и просто произнес: - Хорошо, хорошо я ничего не буду делать, успокойся все нормально, и просто отпустил её лапу, которая была у меня во второй руке, волчица поджала её к телу и уставилась на меня уже совсем беззлобно, как будто и не рычала вовсе понюхала лапу и пару раз лизнув её уставилась на меня. Я посидел с ней рядом еще немного, потом сказал, что мне пора бежать, я приду завтра, наломал еще березовых веток, прикрыл ими место лежанки погуще, вернулся к велосипеду и уехал на пасеку. Там я в ненавязчивой беседе с дедом уточнил, чем питаются здешние волки. Дед у меня был шутник и сказал, но если будешь вот так вот болтаться по лесу съедят и тебя не погнушаются, потом добавил не бойся они сейчас сытые им хватает и молодых кабанчиков, и зайчатины, да и телят лосей и косуль предостаточно. А зачем это тебе нужно уж не набрел ли ты на волчью нору, смотри, волки не любят когда их тревожат. Да нет, не нашел - ответил я просто сегодня набрел в лесу на останки какой то большущей птицы. Дед усмехнулся и сказал:- Ну, это лисички шалят, они в этом деле мастерицы. Да тебе нечего бояться , мед ни волки не лисы не любят, им у нас на пасеке делать нечего. Я промолчал, а про себя подумал, значит, кабанчики подойдут, в голове промелькнула мысль, на окраине деревни была свиноферма, и я сам часто видел, как там выбрасывали умерших поросят в скотомогильник, так называли яму за свинарниками. На следующий день я отпросился у деда в деревню навестить друзей, он охотно отпустил меня, сказав, что бы я заодно прихватил из дома немного продуктов. Я забежал в шалаш, где находился всякого рода инвентарь, нашел там веревку и мешок привязал их к багажнику велосипеда взял рюкзак и прямиком помчался именно к свинарнику. Там на мое счастье у самого края ямы я обнаружил двух довольно увесистых и совсем свежих поросенка примерно около 10 - 15 килограмм каждый, моей радости не было предела, я запихал поросят в мешок, привязал к багажнику и понесся, что есть мочи к заветному месту. Мне казалось, что волчице хватит этой провизии как минимум на пару недель. Приехав на велосипеде уже почти к самому месту , я быстро отвязал мешок и потащил его к воронке. Подойдя ближе я увидел взгляд волчицы пристально следит за мной, я вновь заговорил с ней как будто она могла понимать мою речь, я сказал: -Ты не бойся все хорошо я привез тебе немного еды и вытащил из мешка сначала одного потом другого поросенка. Положил их на то самое место, где вчера оставлял хлеб, место оказалось пустым значит, она всё-таки его съела, все не так уж плохо идем на поправку подумал я. Волчица понюхала принесенных поросят, но есть их не стала, хотя я заметил, что она голодна и жадно глотает слюну. Я вновь посмотрел на раны на лапах, они затягивались, видно недаром поговорка звучит «заживает как на собаке», что волк, что собака они же одного рода промелькнуло у меня в голове. Я попрощался с волчицей, говоря ей вслух: - завтра я обязательно вернусь, ты кушай и ничего не бойся. Сел на велосипед и на этот раз отправился в деревню за припасами, так как обещал деду их привезти. На следующий день с утра на пасеке было много работы, отроился еще один улей, пришлось помогать деду с его переносом и благоустройством на новом месте. Потом я вновь отправился к заветному месту, каково же было мое удивление, когда от привезенных вчера поросят, я обнаружил только небольшую филейную часть туши, и пару задних ног все остальное было съедено. Волчица лежала повеселевшая и дружелюбно постукивала хвостом, как будто благодаря за вкусности, и за то, что о ней забочусь. Я присел на корточки рядом с ней, осторожно протянул руку вперед, наблюдая за её реакцией, она даже и не думала, что то предпринимать ни агрессии, ни опасения в её выражении морды не было. Я положил руку на её туловище и стал медленно поглаживать, шерсть у неё была жесткая и упругая не такая как в первый раз, когда она была в капкане вся испачканная кровью. Её тело больше не вздрагивало как тогда она спокойно давала гладить себя, я осмелел и погладил её по голове она даже не дернулась просто тихо проскулила или взвизгнула почти как домашняя собака. Я посидел рядом с волчицей еще немного и как обычно сказал ей до завтра уехал на пасеку. Утром я вновь отправился к свинарнику, в этот раз мне повезло гораздо больше, я набрал там десятка два молочных молоденьких поросят, набив ими, полный мешок который с большим трудом довез до места, но я был уверен, что делаю это не напрасно, хорошее питание быстрее поставит волчицу на ноги. Мои поездки то на свиноферму то к тайному месту, стали постоянным маршрутом раза по два- три в неделю. Время шло мне так хотелось поделиться с дедом тайной, что я спас и почти приручил волчицу, что она уже поправляется и встречает меня не на дне воронки как раньше, а выбирается и ждет у самого её края. Но сделать этого я не мог, так как понимал реакцию деда. Время нашего пребывания на пасеке подходило к концу скоро будет сбор меда, и потом пасеку нужно будет перемещать в другое место. Я понимал, что мне нужно снять с передней лапы волчицы, привязанные палки хотя конечно она могла бы сделать это и сама но как не странно она этого не делала видимо так ей было спокойнее. Навещая её, я видел, что она уже наступает на лапу, но ненадолго, и часто приподнимает и держит её навесу. В тот день я как обычно привез ей пару небольших поросят и положив их перед волчицей стал осторожно разбинтовывать переднюю лапу, она не сопротивлялась но как то с опаской смотрела на меня. Размотав лапу я заметил, что рана на лапе затянулась, осторожно потрогал кость вроде бы тоже все нормально не двигается как раньше, да и волчица когда я осматривал её лапу не стала скулить, значит все получилось. Но самым странным оказалось то, что когда к лапе были привязаны палки она наступала на неё, правда сильно при этом прихрамывая, и поднимая на время, сейчас подняла её вверх и просто стояла на трех лапах. Я присел рядом, осторожно взял лапу и поглаживая её, потихоньку стал опускать к земле, волчица тихо проскулила и вновь подняла её вверх. Я не стал настаивать, потрепал её по холке как домашнюю собаку и уехал на пасеку. На следующий день я как всегда приехал навестить волчицу, она была на месте вышла ко мне, я специально не стал подходить ближе, остановился поодаль и стал наблюдать за ней, вытащил из мешка очередной подарок и положил его рядом с собой. Волчица вначале присела, пристально посмотрела на меня потом встала и прихрамывая медленно направилась в мою сторону, я был безумно рад она шла на четырех лапах правда сильно прихрамывая но на четырех. Значит у нас все получилось, она будет жить, и теперь даже если я уеду с пасекой на новое место, она уже не пропадет. Правда она избаловалась тем, что я таскал ей еду, но голод не тетка вновь заставит её охотиться. Через пару дней пасеку стали готовить к переезду, я в последний раз вырвался к своей дорогой сердцу волчице. Пришел я к ней на этот раз, как и в первый день с батоном белого хлеба и банкой тушенки, мы трапезничали вместе я и она жевали хлеб, я ласково трепал ей холку она положила мне голову на колени и тихонько поскуливала, как будто понимая, что это последняя наша встреча. Я все говорил и говорил, давая ей какие-то бессмысленные напутствия, не лезть в капканы, не подходить близко к деревням, не охотиться на домашних животных и много всякой ерунды, как будто она могла понимать меня. Со слезами на глазах я встал еще раз потрепал её холку взглянул в её глаза на них тоже виднелись слезы я присел крепко обнял её, и отвернувшись пошел прочь. Я понимал, что больше я никогда не вернусь к этому самому месту, так как пасеку перевозят в другое место лето подходит к концу и впереди долгий учебный год. Мои каникулы закончились…
В школе, как и было, заведено на уроке литературы мы как обычно писали сочинения о том, как проводили лето, я написал про волчицу, учительница прочитал, и помимо основной оценки приписала «молодец за смелость и доброту, ставлю пять». Честно скажу, мне было приятно. Подошли зимние каникулы, и я вновь, как и повелось, отправился в деревню. Дед, увидев меня как-то строго на меня посмотрел, а потом сказал: - Ну, что путешественник, сам поведаешь, чем занимался на пасеке, и почему не слушал меня,или мне рассказать. От таких слов я немного растерялся, но увидев в глазах деда какую-то добрую искорку, набрался смелости и сказал: - Дед я просто спас от смерти волчицу, её бы обязательно убили, она была в капкане. Дед ласково потрепал меня по голове, потом взял мою руку и положил в неё ключ от сарая, где хранилось сено на зиму, сказал: - Ну, иди там тебя ждет сюрприз. Я со всех ног бросился к сараю, открыл замок, распахнул дверь и тут же был сбит с ног, там оказалась она, моя спасенная волчица, стоя надо мной она лизала мне лицо и руки своим шершавым языком, скуля при этом как обычная домашняя собака. Дед со стороны наблюдал за этой картиной, потом подошел поближе бросил на пол кролика и тихо сказал:- Ты тут поворкуй, а потом я с тобой поговорю. Но в голосе деда я заметил какую-то добрую нотку, значит, разговора бояться не стоит. Я трепал волчицу по холке, она прыгала, визжала и даже совсем не прихрамывала, значит, выздоровела совсем. Хотя люди и говорят, сколько волка не корми, он все равно смотрит в лес, видно это не всегда бывает правдой, в данном случае волчица оказалась более благоразумной, а может просто понимала, что зимой её не выжить одной в лесу. Сидя рядом с волчицей я трепал и гладил ей холку так же как там в лесу, она тыкалась своим мокрым носом мне в руки и скулила, скулила, будто говоря, что рада нашей встрече, посидев еще немного я встал, запер сарай и пошел в дом. Разговор с дедом у нас был серьезным, в основном говорил, он я только слушал. Строгости в его словах вовсе не было, единственное, в чем он меня упрекнул, это в том, что я не рассказал ему все сам перед отъездом. А дальше дело обстояло так. Как я уже писал, попрощавшись с волчицей в тот же день пасеку, перевезли в другое место, а я вернулся к родителям и пошел в школу. Дед же остался обустраивать пасеку на новом месте и готовить её к последнему сбору меда и зимовке. Вот тогда-то дней через пять после отъезда, на пасеку и пришла волчица. Когда дед увидел её в первый раз, она сидела в нескольких метрах от крайнего улья в зубах у неё был кусок какой материи, дед схватил палку замахнулся волчица встала, бросила материю, и прихрамывая убежала в лес. Дед не стал её преследовать, а занялся дальнейшей работой на пасеке, а когда он подошел к тому месту, где сидела волчица, он увидел обрывки моей рубашки. И как он сказал мне, тут я понял, что волчица не просто пришла на пасеку, виноват в этом ты. Я попытался было оправдываться, но дед сказал, что этого делать не нужно он и сам поступил бы так же. На следующее утро он вновь увидел её уже с противоположной стороны, она сидела и нюхала носом воздух. Дед пошел в шалаш нашел там, мою старую одежду вынес и приподняв повыше направился к волчице, та насторожилась, привстала, но почуяв знакомый запах не стала убегать а медленно прихрамывая направилась в его сторону где-то на середине пути, она остановилась, присела и оскалилась. Дед тоже не пошел дальше, опустил на землю одежду, развернулся и ушел прочь. Из-за шалаша он видел, как волчица встала, прихрамывая, подошла к одежде обнюхала её и прилегла, рядом уткнувшись в неё носом. Дед долго наблюдал за этой картиной, потом взял котелок с остатками еды и понес ей, волчица привстала, но убегать не спешила, дед оставил котелок недалеко от неё сам вновь ушел в шалаш. Волчица огляделась и, подойдя к котелку, стала жадно поедать то, что там было. Вот так потихоньку она привыкла и к деду. Дед понемногу подкармливал её, но как он говорил, по ночам она бегала по лесу видимо охотилась сама, а днем охраняла пасеку как настоящая домашняя собака. А когда он перевозил пасеку на зимовку, она сама запрыгнула в повозку с ульями и благополучно приехала в деревню. Дед не стал долго размышлять, что с ней делать открыл сарай с сеном, и она сама вошла туда. Бабушка, правда, ворчала собаки им мало, они еще и волка в дом притащили, но по её голосу я понял, что и она в глубине души одобряла мой поступок. Вот так у нас появилась ручная волчица, которая зиму жила в сарае с сеном, а начиная с весны до поздней осени охраняла пасеку от незваных гостей…
Поэтому я с нетерпением ждал каникулы, а особенно лето, чтобы вновь и вновь в лесу на пасеке помогать деду, а в свободное время гулять со своей ручной волчицей. Но пришло время, я окончил школу, мне предстояла служба в армии, тот год оказался последним годом нашей встречи, вы бы видели как волчица облизывала мне лицо, скулила почти завывала и жалась к моим ногам. Даже дед перекрестив меня дал напутствие быть осторожней в армии уж больно она переживает, не к добру это. Больше я и в самом деле никогда не видел свою ручную волчицу. Пока я служил в армии, вначале умерла бабушка, потом приболел и сам дед, пасеку передали другому пасечнику, а волчица, как потом сказал мне дедушка, подошла к нему ткнулась в его натруженные ладони своим мокрым носом, облизала ему руки, посмотрела в глаза, проскулила развернулась и просто ушла. Больше он её не видел. Вернее больше её не видел никто. Напрасно придя из армии, я обошел пешком все ближайшие лесочки, забредая на пасеки, спрашивал у пасечников про волчицу, никто её не видел. В общем, она исчезла навсегда, но на всю жизнь осталась у меня в памяти, и пусть многие говорят, что дикие звери не могут привязываться к людям это не правда. Возможно, волчица отправилась на мои поиски, словно чувствуя, что стала обузой дедушке, она пыталась найти меня, но сделать это было не реально, служба моя проходила очень далеко в другой стране.
Люди творите добро и вы получите его в ответ даже от дикого зверя, помните, что доброта и любовь это единственные чувства на земле, которые заставляют нас оставаться людьми, любите наших братьев меньших и своих ближних. Всего вам самого доброго на нашей планете земля.
Ты действительно храбрым ребёнком был!!!Я с таким интересом прочла твой рассказ и вспомнила своего верного пса. Как я плакала когда он погиб.Валерий написал ты отлично.
Спасибо Иришка дело не в моей храбрости, а в том, что дед привил мне эту любовь и к животным и вообще много чему меня научил. А расставаться с теми кого приручил и воспитал действительно тяжело. Я рад, что рассказ получился и понравился, ты же знаешь, что проза не мой конек. Другое дело рифма. Но как то вот само написалось.
Помочь сайту
Поздравления
