Везде люди живут

                           
   Иван  уже  прошёл  километров  пять  по  извилистой  лесной  тропке.  Кстати  попалось  ему  это  упавшее  дерево:  можно  посидеть  и  чуть  перевести  дух.  Положив  на  мягкую  и  по-весеннему  сочно  пахнущую  траву  куртку,  он  бережно  опустил  на  неё  свою  драгоценную  ношу.  
   "Ничего,  даст  Бог,  доковыляю  до  людей", -  подумал  он,  с  наслаждением  вытянув  ноги. 
   Жалко  конечно,  что  из  всех  лесных  примет  знал  Иван,  как  и  любой  городской  житель,  немного. Солнце  встаёт  на  востоке, а  заходит  на  западе. Мох  на  дереве  растёт  с  северной  стороны,  от  болот  держаться  подальше  и  не  вставать  на   загадочные  «окна»,  под  обманчивой  яркой  зеленью  которых  скрываются  глубокие  ямы. 
   "Поисковик  хренов, -  внутренне  усмехаясь,  подумал  он  о  себе, -  третий  день из  лесу  выйти  не  могу".  
   Права  бабулька  Матрёна -  куда  ему  хромоногому  было  идти.  Эмчеэсники  всякие,  милиционеры  местные,  да  мало  ли  народа  в  лес  отправилось.  И  фонарики  у  них,  и  связь,  и  какой-то  неприкосновенный запас.  Постеснялся  к  группе  прибиться  самодеятельный  следопыт  -  Соколиный  Глаз.  Добро  бы  один  плутал,  рано  или  поздно  вышел  бы  к  жилью,   как  ни  велика  Россия,  везде  люди  живут.
   Глупо  всё  получилось,  впрочем,   как  и  всё  в  его  жизни,  недаром  на  работе  прозвали  Ваня – Русская  Душа.  Пусть  смеются,  с  него  от  этого  не  убудет.  Он  вздохнул.  Курить  так  и  не  научился,  спичек  нет  костёр  развести. 
   Бабулька  письмо  зимой  прислала,  что-что, а  поздравить  с  праздниками  никогда  не  забывала.  Всегда  письмецо  пришлёт.  Иван  особенно  полюбил  получать  Матрёнины  простые  бесхитростные  письма  после  внезапной  смерти  Мамыньки.  Мамынька  тоже  простая  была,  всегда  делилась  последним,  хоть  и  ругали  подруги  её  за  это  и  учили,  как  нынче  «жить»  надо,  а  только  к  ней  и  бежали  за  утешением  случись  что  у самих  дома.  Жена  сказала:  «Дурень.  Мало  ли  крыша  прохудилась,  деньги  вышли -  я  же  не  против.  Наймёт  мужиков,  починят  ей  крышу.  Куда  тебе-то  с  твоей  ногой  на  крышу  лазить.  Гайки  в  машинах  крутить -  не  плотником  быть,  там  тоже  свои  хитрости  есть.  Чинильщик,  а  свалишься  с  крыши,  что  я  без  тебя  делать  буду,  горе  ты  моё  луковое».  Права,  конечно.  Плотник  он  абы  как.  Но  тогда  вдруг  так  затосковал  сердцем  по  бабульке,  что  решил  сразу:  возьму  отпуск,  весной  поеду.  В  детской  памяти  навсегда  остались  узловатые,  но  такие  нежные  Матрёнины  руки,  напевный  русский  голос  и  на  физическом  уровне  ощутимая  бесконечная  доброта.
   -  Дяденька,  а  мы  скоро  к  маме  придём?
   -  Проснулась,  милая.  Пить хочешь?
   -  Я  кушать  хочу.  Дай  мне  поесть,  пожалуйста.
   -  Прости,  Катенька,  хлебушек  вчера  съели.  Когда  я  тебя  нашёл,  то  и  съели.  Больше  нету.  Потерпи,  пожалуйста,  скоро  к  людям  выйдем.
   -  У  меня  ножки  не  идут.
   -  Ничего  я  тебя  опять  на  ручках  понесу…