Про Владислава Цапа можно писать очень много, потому что
для нашего города он личность выдающаяся. Талант его огромен и многогранен, и
еще полностью не раскрыт, а энергии в нем огромный запас. Это своего рода
формирующийся алмаз, который со временем засияет во всю свою красоту и силу и
очарует всех своим великолепием.
Мастер трудится, не покладая рук: скоро - очередная
выставка, и времени у него в обрез. Поэтому и разговаривая со мной, Владик
накладывает гипс на планшеты будущих картин. Наверное, я ему мешаю и создаю
определенное неудобство, ведь его однокомнатная квартира - одновременно и
мастерская, и жилье, и кабинет. Конечно, парадокс: таких мастеров в городе -
раз, два и обчелся, а жилье у него еще хрущевских времен. Но его все
устраивает. Супруга Елена Исааковна сразу же, как я появился в их доме, ушла на
кухню и занялась своими хозяйскими делами. Она такая же скромная и добрая, как
и Владислав. Очень душевные они люди.
Я перечислял все титулы хозяина, а их очень много,
наверное, всех и не вспомнил. На балконе уселся голубь и уставился через стекло
на Владика, по поводу меня он что-то сердито бурчал, радушия в нем не было. Он
здесь единовластный хозяин, это его территория, а единственный его друг - это
Владик. Увидел его и мастер.
- А-а,
это Мересьев прилетел, - и кинулся хозяин на кухню за зерном для птицы.
Я удивился, но все понял и перевел свой взгляд на лапы
голубя, одной из них не было. Но вид у этого «пилота» боевой, в этом ему не
откажешь, и задира он еще тот. Вышли мы на балкон, и Владик с руки стал кормить
забияку.
- Сначала
много голубей прилетало, но Мересьев всех разогнал - ас в своем деле, - смеется
хозяин.
А голубь щиплет его за ладонь: «Зерно кончилось - давай
еще!» И снова зерно в руке, и птица уже довольна, она что-то воркует Владику.
Наверное, благодарит его. Дозаправился Мересьев и снова штурмует небо, у него
своя жизнь, нам не понятная.
Зашли мы в комнату, закрыли балконную дверь и сели за
стол. А хозяину весело: «Смотри, Гриша, ведь мы не одни здесь». На флоте есть
такая команда - оглядеться в отсеках, что я и начал делать. А из складки
оконной шторы на нас смотрел огромный зеленый богомол, наверное, сантиметров 8
в длину. Вот это да! Оказывается, что все время мы были под прицелом его хищных
глаз. В свое время он сожрал своего собрата по крылу: сначала крыло откусил
другу, затем ножки, а потом и все остальное доел. Вот тебе и каннибал из
природы.
- Надо
кормить обжору, - говорит Владик, - а то он и нас съест. - Этот Кузя все ест -
и мух, и ос, и пчел, и личинок всяких. Я таракана ему притащил, так тот за
деликатес пошел - как мясорубка работает!
На длинной палочке с иголкой на конце и нанизанным на
нее кусочком рыбы мы кормим богомола. Тот ест вяло. Может, сытый он или
скромничает. Его челюсти работают, но жадности и алчности нет. Может, он
сладкие сны досматривает, ведь он ночной хищник. Оставили мы разбойника в
покое: «Спи, Кузя! А пока ты спишь, расскажу я о хозяине».
Владислав дважды победитель конкурса «Фортуна» на приз
мэра города. Лауреат этой премии в области изобразительного искусства. А также
имеет свыше десяти персональных выставок - в Биробиджане, Красноярске, Чите, а
также в Америке и Китае. И более 50 коллективных выставок в различных городах
России. А еще он нарисовал около трех тысяч рисунков в газете «Биробиджанер
Штерн» к различным материалам и карикатуры.
Всех его титулов никто из горожан точно не знает, и я не
знаю. Зато Владислав Цап известен всему городу по своим выдающимся работам -
памятнику еврейскому писателю Шолом-Алейхему, колоритная фигура которого
выполнена по эскизам художника. Очень тонко задумана сидящая скульптура, всем
своим видом олицетворяющая еврейский народ с его юмором и мудростью, но в
окружении почитателей различных национальностей. Вот эта неразрывная связь и
есть стержень всей задумки художника - духовно объединить всех людей перед
талантом писателя.
Вторая достопримечательность, вылитая из бронзы, -
лошадь, запряженная в повозку, символ нашего города. Именно с обоззавода и
начал свою славу и город, и комбайностроительный завод ДСМ. Нет такого праздника,
чтобы народ не валил валом к этой скульптуре, и нет отбоя в наездниках и
седоках. Того и гляди, мощная лошадка под одобрительный гул толпы сорвется с
места и лихо помчит любителей покататься по родному городу. А дети только и
ждут этого чуда и пришпоривают лошадку: «Но, родная! Но!» А в стороне стоит,
улыбаясь, скромный художник Владислав Цап. Ожила его мысль. Не это ли удел
гения?
И еще у Владислава большая радость - любимой внучке
Диане исполнилось полтора месяца. А дедушка уже мечтает: как только внученька
еще чуть-чуть подрастет, я ей книжечки буду рисовать - два-три слова и штук
десять картинок. И пусть взрослеет красавица да мудрости набирается, а за дедом
дело не станет.
- Я
дочку Ольгу так учил: в пять лет она уже у меня читала и рисовала хорошо, -
рассказывает Владислав. - Но не было у нее тяги к этому делу, а я не заставлял.
Зачем? Если нет в каком-то деле души, то лучше не тратить зря время. Толку от
этой затеи не будет - это точно.
- Владик,
а героические дела у тебя были в жизни? - интересуюсь у хозяина.
- Нет, - очень серьезно отвечает мастер. - Самое героическое, что я совершил в
своей жизни, это когда был в Китае и в ресторане ел жареных тутовых червей.
- Ну
и как? - передернулся я от одного представления этого «удовольствия». - Фу!
- Ты
знаешь, Гриша, ничего страшного нет, я думал, что хуже будет. Для меня это -
подвиг. Все как на фронте - иди навстречу страху, и если останешься живым, то
непременно будешь героем.
- Железная философия. Но если это отвратительно, то не
захочешь геройства, - возражаю я.
Но каждому свое, и мы ведем беседу дальше.
- А
смешное на дорожку изволишь рассказать? - с улыбкой спрашиваю я Владислава и
жду, ведь Владик - это кладезь юмора.
Хозяин скромничает:
- Многое уже написано, а повторяться не хочется, - но, подумав, Владислав
загорелся (вот на это и был весь мой расчет). - Я раньше держал в доме собаку,
но после этого случая хоть убей - не буду. А дело было так. Жил у меня в доме
один пес Цезарь, похожий на овчарку, но глупый и трусливый, было ему где-то
около года. И у моих друзей тоже были собаки: у одного - шотландская овчарка,
колли, у другого - чистокровная немецкая овчарка со всеми документами. Каждый
вечер мы собирались втроем со своими четвероногими друзьями, прогуливались на
свежем воздухе. Один мой друг жил в соседнем доме. А другой, тот, что с колли,
был мои соседом. Его квартира была как раз напротив моей. А прямо в середине
между нами располагалась квартира тети Фани - все трое на одной площадке. И в
то же время, случайное совпадение или рок, но все мы встретились. Слева из
своей квартиры выхожу я со своим Цезарем, из квартиры напротив - мой друг и
сосед со своим колли, а снизу по лестнице поднимается нам навстречу третий
друг с немецкой овчаркой. И надо же такому случиться: услышав шум, на лестничную
площадку выходит любопытная тетя Фаня. А весу в этой тете было центнера
полтора, если не больше. И только она закрыла за собой дверь, как поняла всю
трагичность своего положения: три собаки уставились на нее своими горящими
глазами. Отступать было некуда. И я не знаю, почему она выбрала именно мое
направление. С криком: «Оккупанты!» - она метнулась в мою сторону и с ходу
опрокинула меня на пол, и чуть не раздавила моего Цезаря. Тот с ужасным визгом
метнулся куда-то в противоположный от тети Фани угол коридора. Та орет в одном
углу, пес визжит в другом, будто его режут. На площадке разрываются от лая
колли и немецкая овчарка. Ужас, что творится! И тут открывается дверь, и на
площадке появляется муж тети Фани Семен Израилевич, очень непредсказуемый товарищ.
Первое, что он сказал: «Кто это заказывал вечерний концерт?» Выдержал паузу,
сделал удивленное лицо и продолжил: «И почему без музыки?» Мы не знаем, как
угомонить своих собак и что ему ответить. А тот продолжает дальше: «Какие
сильные голоса, аж душа рвется! А если бы с музыкой?» И что самое неожиданное:
«Чтоб вам всем было хорошо, а Фане - лучше всех!» И ушел в свою квартиру с
чувством собственного достоинства. Хотелось смеяться от такой расстановки
мысли, но наш ужас был сильнее.
Кое-как все утряслось в наших отношениях с тетей Фаней,
но собак я больше не держу - никогда! Зарекся на всю жизнь.
Вот так я и распрощался со знаменитым художником, даже
очень весело. И до сих пор смешно вспоминать эту историю.
Помочь сайту
Поздравления
