Темные улицы незнакомого города. Ноги в форменных ботинках четко отпечатывают шаг, узор рифленых подошв, кажется, навечно впаивается в твердый снег, иллюзию надежности. Скоро придет весна, и он растает, послушно станет жидкой, податливой, черной кашей. Редкие фонари синим, нездоровым неоновым светом освещают следы. Каждый маленький кирпичик - рубчик подошвы наливается таинственным, колдовским светом. Если быть ребенком или мечтателем, то можно придумать историю.
Слишком поздно.
Ветер внешне злобно, но на самом деле - искренне-равнодушно завывает, захватывает в плен припозднившиеся снежинки. Ровный шаг форменных ботинок не останавливается, не замедляется даже. Их обладатель даже не поднимает рук, чтобы закрыть голову или шею поднятым воротником. Его бессмысленно описывать - таких сотни тысяч, десятки сотней тысяч, если можно употребить такое слово. Пушечное мясо жизни - нет, не обязательно военный, зачем? Одинаковый с теми толпами людей, что ты видишь каждый день. Ничем не отличающийся, к чему выделять? Невысокий и не низкий. У него не темные и не светлые волосы. И совершенно неважно, сколько ложек героина он кладет в сахар и какой финтифлюшкой-шлюшкой завязывает шнурки. Может быть, он в совершенстве умеет делать рокировки или владеет чем-то еще, но неважно и это.
Сейчас важно то, что шаги не замедляются. Важно то, что по-прежнему блестит неоновый свет незнакомых, чужих ламп. Важно то, что в белоснежную муку, нападавшую с неба и утоптанную ногами, падают чешуйки пепла, отслаиваясь от вонючей сигареты. Спираль противного дыма уходит в небо. Шаги замедлились.
Из-за угла выходит человек - такой же, как и тот, что за курил. В точности такой же, даже одет также, даже двигается также, даже сигарета в его губах прогорела настолько же.
Первый достает из-за пазухи пистолет, серебристой рыбкой блеснувший в ночи - хоть какое-то разнообразие в компании фонарей. Черная рукоять и серебро ствола. Приятная тяжесть оттягивает руку. Глушителя нет, но появившаяся из-за угла фигура падает беззвучно. Не слышно ни выстрела, ни звука падения тела.
Докуренная сигарета небрежно падает на грудь мертвецу. Зачем-то провернув пистолет в пальцах, он прячет его обратно, мельком погладив, точно замерзшего котенка.
Раздумывает - взять ли еще сигарету? Рука тянется к карману с пачкой, но из-за угла вновь выходит такой же человек. И все повторяется. Неслышный выстрел, неслышное падение - тело в снегу.
На третий раз это становится не смешно. На четвертый он замирает и делает свое дело вопросительно, точно сомневаясь. На пятый он замирает как вкопанный. Сигарета, даже еще не зажженная, падает из пальцев на щеку очередного мертвеца. Он стискивает судорожно рукоять пистолета, точно спасительную руку, за которую он может ухватиться. Как ребенок, что закрывает глаза, веря, что страхи отступят.
Не отступят, - понимает он, прежде, чем его поглощает толпа одинаковых фигур.
Помочь сайту
Поздравления
