Священник и рыцарь

            Священника земли де Горр – Мэтта Марсера можно было считать хорошим священником хотя бы из-за того, что он не сбросился, в отличие от предыдущего, с башни. Хотя поводы были. Но Мэтт в своей жизни, начавшейся с нищеты, скитаний и далеко не самой законной деятельности, навидался и не такого. Его уже не пугали прислужники-тени принца, а позже короля Мелеаганта де Горра, которые выскальзывали из стен, сходили с потолка и выпрыгивали из картин, вдруг обретая объём и неизменно посверкивая желтыми глазками.
            Ему было равнодушно и на немного странных обитателей двора де Горр. Нет, речь шла не о лицемерных дворянах, не о нарочно кающихся прислужниках, а о таких людях, подобных Моргане Корнуэл.
            Моргана была несчастна большую часть своей жизни, и это сказалось на её характере. Яростная, нашедшая однажды спасение от боли в разрушении собственной природы, сменившая данную ей богами Авалона силу исцеления на тьму и тёмную магию, она была хорошей советнице  й Мелеаганту де Горру.
            Моргана нуждалась в защите и Мэтт предложил бы ей её, даже рискуя отправится за это на незапланированную встречу к богам, но у неё уже была такая защита – верный друг её скитаний, человек, который как и Мэтт уже повидал по жизни – Ланселот и недавно ставший супругом Моргане – граф Уриен Мори.
            Ланселот встретил Моргану давно и случайно. Он брёл, ища жизни и заветного рыцарского меча, что не должен был ему достаться. Одна встреча с Морганой в итоге привела его и к тому, и к другому. Но Ланселот оставался и сейчас подле неё не ради благодарности, а переживая и поддерживая. У него вообще была привычка переживать за всех, а за него переживали гораздо меньше.
            Что касается графа Уриена Мори – единственного друга Мелеаганта де Горр, то и на его голову уже вылилось много жизненного опыта, в основном, конечно, из-за дружбы с Мелеагантом. Неудивительно, что встретив Моргану, граф Уриен полюбил именно её: проблемы были ему уже знакомы. Однако ему пришлось долго пробиваться через холод и жестокость Морганы, через её несчастье. Она не желала ранить людей, предпочитая ранить саму себя, раз за разом отвергая всё то хорошее, что было в ней. Но Уриен проходил и не через такое, поэтому, в итоге, эти двое составили брачный союз.
            Говорят, на свадьбе Уриена и Морганы, пьяный Ланселот сообщил графу Мори два факта. Первый состоял в том, что Ланселот за всякую обиду Моргане поквитается с ним. Второй – в том, что Моргана теперь проблема Уриена.
            Так или иначе, ничего особенно не изменилось. Разве что Моргана попыталась стать мягче, а Уриен стал счастливым.
            После знакомства с этими обитателями двора Мелеаганта, которые как один не приходили ни на одну службу к нему, Мэтт Марсер уже не удивлялся остальным. В конце концов,  и его собственная жизнь была соткана из противоречивых моментов, когда он жертвовал последним для блага других, и когда сам же жульничал и мошенничал, сочинял оскорбительные баллады, и всё это было до того, как он пришёл к богу и смирению. Судьба дала Мэтту большой потенциал. Не выбрав, кем его сделать, она заложила в него кучу навыков и идей, приведя, таким образом, странного человека в ещё более странный мир.
            Но Мэтт свой путь нашёл теперь в успокоении. Он давно отошёл от своих мошенничеств, от трактирных игрищ, в которых не было ему равных на всём Тракте, прошёл путь раскаяния, женился на вдове с двумя детьми и вскоре стал священником земли де Горр.
            И никакой другой священник не смог бы войти в эту землю лучше, чем Мэтт. сама земля эта – холодная, коварная, полная своих скрытых секретов была под стать Марсеру.
***
            Это была обычная служба. Мэтт проводил каждую, не заучивая священные тексты, а говоря от сердца, сам. Он не скрывал своего прошлого и не говорил, что жалеет, в конце концов, это было бесценным опытом, нет. Он просто рассказывал, как прошёл свой путь, как понял, что жизнь его смешна и бесцельна и как посвятил её людям.
            Мэтта слушали и даже с интересом. Число прихожан увеличивалось. Всё больше людей уходили от старых богов Авалона, предпочитая одного милосердного бога целому Пантеону.
            И только одно портило службу. Мэтт в самом начале приметил лицо незнакомого прежде рыцаря. Такое печальное, молодое лицо! Горечь всего мира, казалось, отразилась в его глазах, и терпеть это было невозможно. Рыцарь не сводил взгляда со священника, взглядом умоляя помочь, и всё, что оставалось Марсеру, мысленно кивнуть этой мольбе и после окончания службы, переговорив с каждым, кто того желал, не удивляясь, увидеть в опустелой зале терпеливо дожидавшегося рыцаря.
-Вы хотели поговорить? – спросил Марсер, предлагая рыцарю сесть, что тот с послушанием выполнил.
-Простите, что задержал вас, - юноша вблизи оказался ещё бледнее, чем то приметил Мэтт. – Я – сэр Уильям из дома Вимарк.
-Я прежде вас здесь не видел, - заметил Марсер.
            Уильям смутился:
-Я редко появляюсь в земле Его Величества.  Я служу у самых границ, как служит весь мой дом на протяжении многих веков. Мы всегда были преданными слугами, это вы можете видеть и по моему гербу.
            Рыцарь с готовностью протянул руку с блеснувшим фамильным кольцом не спрашивающему Мэтту. На кольце выложенный мелкими алмазами дубовый лист – залог преданности.
-Это прекрасно, - одобрил священник, вежливо отодвигая от себя руку рыцаря, - но вас задержала после службы какая-то печаль?
-Печаль?..- сэр Уильям растерялся, казалось, от вопроса, затем собрался, вспомнил, где находится и подтвердил. – Печаль, да. Я прошу вас отслужить заупокойную мессу обо мне и передать весть о гибели – в мой дом.
            Мэтт ещё раз внимательно оглядел собеседника и спокойно спросил:
-А мне кажется, что вы живы, разве я неправ?
-Это до рассвета, - криво улыбнулся сэр Уильям. – Понимаете, я прибыл недавно и недавно же нанёс визит в один из местных трактиров. Вы знаете, что такое трактир?
            Ещё бы Мэтт не знал! Половина его жизни прошла в трактирах! Этот особенный трактирный дух, который не передать ни одному воображению по-настоящему, это опыт, что не изгнать из памяти. Стоит лишь раз зайти в трактир к вечернему часу, когда собираются на законный отдых, и ты уже не забудешь ни запаха жареного масла, ни блеска начищенных кувшинов и тарелок, ни тех самых историй, что могут рассказать лишь в трактирах. И даже местные девки, брань, и дешёвые игрища, как кости, напёрстки или карты – всё это пропитано трактирным духом, всё это живёт и подчиняется своим правилам.
            Мэтт мог бы о трактирах и этих условиях жизни писать баллады, но вместо того, чтобы разразиться монологом, он сдержанно ответил:
-Наслышан.
-Так вот, - сэр Уильям нервничал и мялся, - я увидел, как один…господин приставал к одной женщине.
            И снова – особенное трактирное правило. Во-первых, приличная женщина редко заходит в трактир. Во-вторых, трактирный этикет полагает не вмешиваться. Но Мэтт Марсер не всегда сам следовал правилам и уж тем более этикету. Он несколько раз хитростью, своим авторитетом прикрывал заблудших девиц, которые были лёгкой добычей. Однажды он даже предпринял попытку прикрыть скитающуюся с Ланселотом Моргану. Она была моложе, но уже яростной и несдержанной. Словом…прилетело и правым, и виноватым. Мэтт был очень удивлён, узнав её позже в новом обличии, в новом воплощении, но всё ещё в компании Ланселота. Впрочем, Морганы он не выдал.
-И вы заступились? – догадался Марсер.
-Да. И на следующий рассвет этот человек…он назначил мне поединок. Я оскорбил его.
-Ну, - Мэтт вздохнул, - следовало ожидать. Но вы, кажется, рыцарь? Может, вы не в ту сторону хотите отпевания?
-Я узнал, кто это, - ответил Уильям. – Этого человека зовут Велес. Огромный, в шрамах… Вы знаете?
            Ещё бы Мэтт не знал! Полгода назад сам видел, как Мелеагант сорвал рыцарскую перевязь с плеча Велеса, когда дознание Морганы выявило, насколько этот рыцарь опорочил свою честь, зарекомендовав себя мясником и карателем мирного населения больше, чем воителем. Нет, у Мелеаганта были и такие люди на службе, но, во-первых, они были на строгом его учёте и подчинялись лично ему; во-вторых, в те дни надо было дать жертву народу, чтобы успокоить его.  Вот и полетели лавры Велеса вместе с титулом, перевязью и всей славой.
            А теперь оказывается, что  это чудовище живо и бродит по трактирам. Неудивительно, конечно, но на месте Морганы Мэтт Марсер голосовал бы за казнь такого человека. Ясно же, что не успокоится этот Велес, а сколько людей погубит по дороге? Впрочем, осуждать поступок Морганы Мэтт не собирался. Он понимал, что она не дура, а значит, имела причины не призывать казнь на голову мясника, но вот что теперь делать?
-Он хороший воитель, - продолжал Уильям, - и завтра он убьёт меня.
            И это походило на правду.
-Вы отслужите по мне покойную мессу? – спросил рыцарь, глядя на Мэтта всей юностью своего взора, досадной молодостью, которую можно осознать в полной мере, лишь зная, что уход из жизни близок.
-Погодите, - нахмурился Мэтт, - всегда есть варианты.
-Я не нашёл и одного, - признался рыцарь.
-Вы плохо искали и не там. И не с тем, - нашёлся Марсер. – Первый, самый простой вариант – это не явиться завтра на поединок.
            Сэр Уильям из дома Вимарк оскорбился:
-Я? Струсить? Бежать корабельной крысой?! Вы, кажется, плохо понимаете честь!
-А вы плохо понимаете жизнь, - не расстроился Марсер. – Я сказал, что это самый очевидный вариант, я не предлагал вам следовать ему.
            Это рыцаря успокоило.
-Второй вариант – донесите о его злодеяниях. Одного факта об этом человеке хватит, вернее всего, чтобы отправить его на эшафот. Напишите письмо или попросите аудиенцию…король вас, может, и не выслушает, но Моргана – его советница, выслушает уж точно.
-Я не доносчик, - тихо ответил Уильям.
-Но вы же расскажете правду!- возмутился Мэтт.
-Я донесу на его преступление.
-Вы расскажете о его преступлениях короне. Это долг!
-Это идёт вразрез с моей честью, - покачал головой Уильям. – Я не хочу закладывать оступившегося человека. К тому же, он ведь был рыцарем.
            «Сволочью он был», - чуть не сорвалось с уст священника, но Марсер сдержал себя и продолжил, уже решив, как поступит сам:
-Тогда вы можете попросить графа Уриена Мори или сэра Ланселота дать вам пару уроков. В земле де Горр, говорят, ведут  бои иначе, чем в других землях, а эти двое – лучшие мечники королевства.
-Но разве я могу отвлечь столь важных людей от дел? – возмутился Уильям, вызывая своими словами странное жжение в ладонях почтенного священника.
-Тогда, - продолжал Марсер, - вы можете попросить леди Моргану убить этого человека. Она у нас хоть и советница, но успевает много чего. Её магия – вещь особенная. Правда, за это она попросит у вас ответные услуги.
            Мэтт уже решил, что будет делать и теперь, чувствуя смирившееся бездействие Уильяма, уже готовящегося к смерти, не мог скрыть насмешки, которая не должна была быть у священника, но была опытом всей его жизни.
            Марсер знал, что жизнь – это дар. И если вариант с убийством, в самом деле, был недостойным, то вот уж законную жалобу, вернее, отказ от неё, Мэтт не понимал. Это ведь не просто шанс, это долг. Но нет, этот рыцарь сидит такой печальный и грустно-грустно отметает все варианты.
            Мэтт, который всегда выживал, который ценил каждый кусочек хлеба и каждый день, не мог понять этого бездействия. Мир для Марсера был прекрасен даже в самом страшном и глубоком разочаровании, а для этого человека он, словно бы, утратил все краски и превратился в тоску.
-Убийство магией? Нет, это невозможно! Это подло! – испугался Уильям.
-Тогда попросите Её Величество. Она, конечно, по природе своей целитель, но, может быть, в природе её…
-Королеву? – Уильям испугался ещё больше. – Как вы можете?!
-Тогда, если хотите, я пойду завтра с вами на поединок, и прежде, чем вы начнёте доставать свои железки, я прочту отрывок из Писания.
-Как можно? – рыцарь с подозрением и возмущением взглянул на священника. – Я не хочу, чтобы и вас лишили жизни. пусть лучше меня одного. Отслужите по мне достойную мессу, только и всего.
-Вы просили предать весть о вашей гибели, - напомнил Марсер, мысленно махнув рукой на попытки уговорить рыцаря на хоть какое-нибудь действие. Прекрасная истина проста: хочешь сделать хорошо – сделай это сам.
-Да! – вспыхнул рыцарь, - простите. Пожалуйста, сделайте это. Я никого не знаю здесь близко, а вы священник и вам я могу верить. Вы ведь служите высшей силе.
-Я всё исполню, - пообещал Мэтт Марсер, - но и вы исполните кое-что в ответ.
-Я завтра умру, - пожал плечами сэр Уильям, - что я успею?
-Помолитесь, - посоветовал Мэтт. – Хорошо помолитесь. Провидение бывает весьма удивительно!
***
            Едва вышел из залы сэр Уильям из дома Вимарк, Мэтт Марсер, без промедления отправился в замок. Там его уже знали и пропустили абсолютно спокойно, но вот оказалось, что и леди Моргана, и, конечно, король и даже граф Уриен Мори находятся на заседании Большого Совета, что, впрочем, прекрасно подтверждалось красноречивым монологом Морганы, доносившимся из-за дверей.
            Суть этого монолога в переводе на приличные выражения заключалась в том, что Моргана крайне обескуражена каким-то неожиданно вскрывшимся фактом и приносит свои глубочайшие соболезнования и сочувствия кому-то (здесь Мэтт не разобрал кому именно, похоже, что Моргана обращалась, глядя на кого-то), за то, что полагала этого человека гораздо умнее, что, видимо, и ввело этого самого человека в горестное заблуждение и сделало его упрямым ослом и ослепило.
            Словом, Мэтт, как человек далеко не первый день обитавший в этой земле, решил пока не вмешиваться и попятился от дверей подальше. Вообще, заседания Большого Совета были столь секретны, что даже стражу удаляли от дверей, но благодаря таким вот монологам, срывавшимся то из уст Морганы, то из уст самого короля, можно было примерно догадаться, о чём идёт речь.
            Но Мэтту было всё равно на это и он просто попятился ещё и ещё, пока не услышал позади себя:
-Отступать-то некуда!
            Мэтт обернулся и увидел рыцаря Ланселота. Тот улыбался. Конечно, ведь монолог, ещё звучавший в коридоре, донесённый из дверей, не был обращён к нему лично, что уже делало день Ланселота намного лучше. сколько ему прилетало от Морганы можно было лишь предполагать, но Ланселот никогда не жаловался и задеть его было очень непросто. Он знал, что Моргана сама страдает потом от своих слов, и не воспринимал серьёзно. Редко ей удавалось сказать что-то по-настоящему обидное, но, ловя такое, она могла и извиниться.
-Там всё в порядке? – спросил Мэтт, указывая на дверь Совета.
-Бюджет сводят, - ответил Ланселот спокойно. – Вчера казначей ещё не так крыл. Потом, правда, выяснил, что у него не сходилось из-за того, что он забыл учесть налоги от трёх графств, потому что заменил учётную книгу и не переписал из старой начало сезона.
-И кого он тогда крыл? – удивился Мэтт. – Сам же не переписал. Себя, что ль?
-Зачем себя? попало всем, кто прав, кто виноват, что не напомнил и кто мимо проходил. Это нормально.
-Я думал, ты тоже на совете, - признался Мэтт.
-Я далёк от такого рода карьеры, - покачал головою Ланселот. – Если Моргана скажет, что надо, я сделаю. Даже если это пойдёт вопреки уму, сердцу и закону. Но, войдя туда, к советникам, я должен буду что-то и другим советникам, окажусь в клубке змей. А вот ты, дорогой священник, мог бы как раз принести духовности и покоя к королю.
-Не-не-не!- испугался Марсер. – У меня потом тоже не сойдётся какой-нибудь учёт грешников. Я как оправдаюсь?
-И то правда, - Ланселот лукаво подмигнул ему, - а ты зачем пришёл в наше обиталище. Случилось, или за новыми бранными выражениями?
-Да как сказать…- Мэтт замялся. С одной стороны, он хотел бы поговорить лично с Морганой, но с другой – та не в духе, на Ланселота можно положиться, а сам Мэтт хотел бы ещё сегодня почитать отобранный на рынке памфлет уличного поэта. Исключительно, конечно, из любви к поэзии ознакомиться, ну и как самому бывшему поэту ознакомиться. Ознакомиться и сжечь потом листочек, а может и переписать себе в тетрадь ко всяким оскорбительным частушкам и балладам, что он так любовно собирает по королевству. Но это только если памфлет будет хороший.
-Мне можешь сказать всё как есть, - хмыкнул Ланселот.- Поверь, я не удивлюсь.
***
            Уже к вечеру сэр Уильям из дома Вимарк снова вошёл в церквушку и, встретил Мэтта, который быстро что-то переписывал с одного листа на другой, но при его появлении закрыл всё газетой и поднялся сам навстречу.
-Вы опять?-  удивился Мэтт. – Что на этот раз вы хотите, чтобы я сделал?
-Вы не поверите, - глаза Уильяма светились счастьем, - вы не поверите, что произошло!
-Действительно, хмыкнул Мэтт, - я же священник и живу только фактами. О вере речь идти не может!
            Сэр Уильям был слишком счастлив, чтобы заметить эту реакцию Марсера.
-Велеса, с которым я должен был завтра драться, арестовали! Есть Провидение Господнее, есть! Оказывается, он давно уже находится под наблюдением и на нём множество преступлений. Представляете? Мне сэр Ланселот так сказал.
            «Быстро среагировал», - одобрил Мэтт, понимая, что либо Ланселот сразу поймал Моргану на её выходе из зала и пересказал ей разговор со священником, либо сам взял на себя смелость арестовать Велеса без приказа от неё или короля. Так или иначе, но дело сделано.
-А вы мне про доносы и про убийство !- укорил Уильям. – А зачем, когда надо было всего лишь молиться? Наш король славен, он видит правду о поданных, да будут дни его долги!
-Да будут дни его долги, - согласился Марсер. – счастливой дороги, рыцарь Уильям из дома Вимарк!
            Рыцарь церемонно простился и вышел прочь, а Мэтт ещё немного посмотрел ему вслед, затем пожал плечами и вернулся к своему столу, чтобы продолжить переписывать из неожиданно хорошего памфлета в свой сборник.
            Это был самый обычный день священника земли де Горр.
 
 
 

© Copyright: Анна Богодухова, 2021

Регистрационный номер №0499626

от 24 октября 2021

[Скрыть] Регистрационный номер 0499626 выдан для произведения:             Священника земли де Горр – Мэтта Марсера можно было считать хорошим священником хотя бы из-за того, что он не сбросился, в отличие от предыдущего, с башни. Хотя поводы были. Но Мэтт в своей жизни, начавшейся с нищеты, скитаний и далеко не самой законной деятельности, навидался и не такого. Его уже не пугали прислужники-тени принца, а позже короля Мелеаганта де Горра, которые выскальзывали из стен, сходили с потолка и выпрыгивали из картин, вдруг обретая объём и неизменно посверкивая желтыми глазками.
            Ему было равнодушно и на немного странных обитателей двора де Горр. Нет, речь шла не о лицемерных дворянах, не о нарочно кающихся прислужниках, а о таких людях, подобных Моргане Корнуэл.
            Моргана была несчастна большую часть своей жизни, и это сказалось на её характере. Яростная, нашедшая однажды спасение от боли в разрушении собственной природы, сменившая данную ей богами Авалона силу исцеления на тьму и тёмную магию, она была хорошей советнице  й Мелеаганту де Горру.
            Моргана нуждалась в защите и Мэтт предложил бы ей её, даже рискуя отправится за это на незапланированную встречу к богам, но у неё уже была такая защита – верный друг её скитаний, человек, который как и Мэтт уже повидал по жизни – Ланселот и недавно ставший супругом Моргане – граф Уриен Мори.
            Ланселот встретил Моргану давно и случайно. Он брёл, ища жизни и заветного рыцарского меча, что не должен был ему достаться. Одна встреча с Морганой в итоге привела его и к тому, и к другому. Но Ланселот оставался и сейчас подле неё не ради благодарности, а переживая и поддерживая. У него вообще была привычка переживать за всех, а за него переживали гораздо меньше.
            Что касается графа Уриена Мори – единственного друга Мелеаганта де Горр, то и на его голову уже вылилось много жизненного опыта, в основном, конечно, из-за дружбы с Мелеагантом. Неудивительно, что встретив Моргану, граф Уриен полюбил именно её: проблемы были ему уже знакомы. Однако ему пришлось долго пробиваться через холод и жестокость Морганы, через её несчастье. Она не желала ранить людей, предпочитая ранить саму себя, раз за разом отвергая всё то хорошее, что было в ней. Но Уриен проходил и не через такое, поэтому, в итоге, эти двое составили брачный союз.
            Говорят, на свадьбе Уриена и Морганы, пьяный Ланселот сообщил графу Мори два факта. Первый состоял в том, что Ланселот за всякую обиду Моргане поквитается с ним. Второй – в том, что Моргана теперь проблема Уриена.
            Так или иначе, ничего особенно не изменилось. Разве что Моргана попыталась стать мягче, а Уриен стал счастливым.
            После знакомства с этими обитателями двора Мелеаганта, которые как один не приходили ни на одну службу к нему, Мэтт Марсер уже не удивлялся остальным. В конце концов,  и его собственная жизнь была соткана из противоречивых моментов, когда он жертвовал последним для блага других, и когда сам же жульничал и мошенничал, сочинял оскорбительные баллады, и всё это было до того, как он пришёл к богу и смирению. Судьба дала Мэтту большой потенциал. Не выбрав, кем его сделать, она заложила в него кучу навыков и идей, приведя, таким образом, странного человека в ещё более странный мир.
            Но Мэтт свой путь нашёл теперь в успокоении. Он давно отошёл от своих мошенничеств, от трактирных игрищ, в которых не было ему равных на всём Тракте, прошёл путь раскаяния, женился на вдове с двумя детьми и вскоре стал священником земли де Горр.
            И никакой другой священник не смог бы войти в эту землю лучше, чем Мэтт. сама земля эта – холодная, коварная, полная своих скрытых секретов была под стать Марсеру.
***
            Это была обычная служба. Мэтт проводил каждую, не заучивая священные тексты, а говоря от сердца, сам. Он не скрывал своего прошлого и не говорил, что жалеет, в конце концов, это было бесценным опытом, нет. Он просто рассказывал, как прошёл свой путь, как понял, что жизнь его смешна и бесцельна и как посвятил её людям.
            Мэтта слушали и даже с интересом. Число прихожан увеличивалось. Всё больше людей уходили от старых богов Авалона, предпочитая одного милосердного бога целому Пантеону.
            И только одно портило службу. Мэтт в самом начале приметил лицо незнакомого прежде рыцаря. Такое печальное, молодое лицо! Горечь всего мира, казалось, отразилась в его глазах, и терпеть это было невозможно. Рыцарь не сводил взгляда со священника, взглядом умоляя помочь, и всё, что оставалось Марсеру, мысленно кивнуть этой мольбе и после окончания службы, переговорив с каждым, кто того желал, не удивляясь, увидеть в опустелой зале терпеливо дожидавшегося рыцаря.
-Вы хотели поговорить? – спросил Марсер, предлагая рыцарю сесть, что тот с послушанием выполнил.
-Простите, что задержал вас, - юноша вблизи оказался ещё бледнее, чем то приметил Мэтт. – Я – сэр Уильям из дома Вимарк.
-Я прежде вас здесь не видел, - заметил Марсер.
            Уильям смутился:
-Я редко появляюсь в земле Его Величества.  Я служу у самых границ, как служит весь мой дом на протяжении многих веков. Мы всегда были преданными слугами, это вы можете видеть и по моему гербу.
            Рыцарь с готовностью протянул руку с блеснувшим фамильным кольцом не спрашивающему Мэтту. На кольце выложенный мелкими алмазами дубовый лист – залог преданности.
-Это прекрасно, - одобрил священник, вежливо отодвигая от себя руку рыцаря, - но вас задержала после службы какая-то печаль?
-Печаль?..- сэр Уильям растерялся, казалось, от вопроса, затем собрался, вспомнил, где находится и подтвердил. – Печаль, да. Я прошу вас отслужить заупокойную мессу обо мне и передать весть о гибели – в мой дом.
            Мэтт ещё раз внимательно оглядел собеседника и спокойно спросил:
-А мне кажется, что вы живы, разве я неправ?
-Это до рассвета, - криво улыбнулся сэр Уильям. – Понимаете, я прибыл недавно и недавно же нанёс визит в один из местных трактиров. Вы знаете, что такое трактир?
            Ещё бы Мэтт не знал! Половина его жизни прошла в трактирах! Этот особенный трактирный дух, который не передать ни одному воображению по-настоящему, это опыт, что не изгнать из памяти. Стоит лишь раз зайти в трактир к вечернему часу, когда собираются на законный отдых, и ты уже не забудешь ни запаха жареного масла, ни блеска начищенных кувшинов и тарелок, ни тех самых историй, что могут рассказать лишь в трактирах. И даже местные девки, брань, и дешёвые игрища, как кости, напёрстки или карты – всё это пропитано трактирным духом, всё это живёт и подчиняется своим правилам.
            Мэтт мог бы о трактирах и этих условиях жизни писать баллады, но вместо того, чтобы разразиться монологом, он сдержанно ответил:
-Наслышан.
-Так вот, - сэр Уильям нервничал и мялся, - я увидел, как один…господин приставал к одной женщине.
            И снова – особенное трактирное правило. Во-первых, приличная женщина редко заходит в трактир. Во-вторых, трактирный этикет полагает не вмешиваться. Но Мэтт Марсер не всегда сам следовал правилам и уж тем более этикету. Он несколько раз хитростью, своим авторитетом прикрывал заблудших девиц, которые были лёгкой добычей. Однажды он даже предпринял попытку прикрыть скитающуюся с Ланселотом Моргану. Она была моложе, но уже яростной и несдержанной. Словом…прилетело и правым, и виноватым. Мэтт был очень удивлён, узнав её позже в новом обличии, в новом воплощении, но всё ещё в компании Ланселота. Впрочем, Морганы он не выдал.
-И вы заступились? – догадался Марсер.
-Да. И на следующий рассвет этот человек…он назначил мне поединок. Я оскорбил его.
-Ну, - Мэтт вздохнул, - следовало ожидать. Но вы, кажется, рыцарь? Может, вы не в ту сторону хотите отпевания?
-Я узнал, кто это, - ответил Уильям. – Этого человека зовут Велес. Огромный, в шрамах… Вы знаете?
            Ещё бы Мэтт не знал! Полгода назад сам видел, как Мелеагант сорвал рыцарскую перевязь с плеча Велеса, когда дознание Морганы выявило, насколько этот рыцарь опорочил свою честь, зарекомендовав себя мясником и карателем мирного населения больше, чем воителем. Нет, у Мелеаганта были и такие люди на службе, но, во-первых, они были на строгом его учёте и подчинялись лично ему; во-вторых, в те дни надо было дать жертву народу, чтобы успокоить его.  Вот и полетели лавры Велеса вместе с титулом, перевязью и всей славой.
            А теперь оказывается, что  это чудовище живо и бродит по трактирам. Неудивительно, конечно, но на месте Морганы Мэтт Марсер голосовал бы за казнь такого человека. Ясно же, что не успокоится этот Велес, а сколько людей погубит по дороге? Впрочем, осуждать поступок Морганы Мэтт не собирался. Он понимал, что она не дура, а значит, имела причины не призывать казнь на голову мясника, но вот что теперь делать?
-Он хороший воитель, - продолжал Уильям, - и завтра он убьёт меня.
            И это походило на правду.
-Вы отслужите по мне покойную мессу? – спросил рыцарь, глядя на Мэтта всей юностью своего взора, досадной молодостью, которую можно осознать в полной мере, лишь зная, что уход из жизни близок.
-Погодите, - нахмурился Мэтт, - всегда есть варианты.
-Я не нашёл и одного, - признался рыцарь.
-Вы плохо искали и не там. И не с тем, - нашёлся Марсер. – Первый, самый простой вариант – это не явиться завтра на поединок.
            Сэр Уильям из дома Вимарк оскорбился:
-Я? Струсить? Бежать корабельной крысой?! Вы, кажется, плохо понимаете честь!
-А вы плохо понимаете жизнь, - не расстроился Марсер. – Я сказал, что это самый очевидный вариант, я не предлагал вам следовать ему.
            Это рыцаря успокоило.
-Второй вариант – донесите о его злодеяниях. Одного факта об этом человеке хватит, вернее всего, чтобы отправить его на эшафот. Напишите письмо или попросите аудиенцию…король вас, может, и не выслушает, но Моргана – его советница, выслушает уж точно.
-Я не доносчик, - тихо ответил Уильям.
-Но вы же расскажете правду!- возмутился Мэтт.
-Я донесу на его преступление.
-Вы расскажете о его преступлениях короне. Это долг!
-Это идёт вразрез с моей честью, - покачал головой Уильям. – Я не хочу закладывать оступившегося человека. К тому же, он ведь был рыцарем.
            «Сволочью он был», - чуть не сорвалось с уст священника, но Марсер сдержал себя и продолжил, уже решив, как поступит сам:
-Тогда вы можете попросить графа Уриена Мори или сэра Ланселота дать вам пару уроков. В земле де Горр, говорят, ведут  бои иначе, чем в других землях, а эти двое – лучшие мечники королевства.
-Но разве я могу отвлечь столь важных людей от дел? – возмутился Уильям, вызывая своими словами странное жжение в ладонях почтенного священника.
-Тогда, - продолжал Марсер, - вы можете попросить леди Моргану убить этого человека. Она у нас хоть и советница, но успевает много чего. Её магия – вещь особенная. Правда, за это она попросит у вас ответные услуги.
            Мэтт уже решил, что будет делать и теперь, чувствуя смирившееся бездействие Уильяма, уже готовящегося к смерти, не мог скрыть насмешки, которая не должна была быть у священника, но была опытом всей его жизни.
            Марсер знал, что жизнь – это дар. И если вариант с убийством, в самом деле, был недостойным, то вот уж законную жалобу, вернее, отказ от неё, Мэтт не понимал. Это ведь не просто шанс, это долг. Но нет, этот рыцарь сидит такой печальный и грустно-грустно отметает все варианты.
            Мэтт, который всегда выживал, который ценил каждый кусочек хлеба и каждый день, не мог понять этого бездействия. Мир для Марсера был прекрасен даже в самом страшном и глубоком разочаровании, а для этого человека он, словно бы, утратил все краски и превратился в тоску.
-Убийство магией? Нет, это невозможно! Это подло! – испугался Уильям.
-Тогда попросите Её Величество. Она, конечно, по природе своей целитель, но, может быть, в природе её…
-Королеву? – Уильям испугался ещё больше. – Как вы можете?!
-Тогда, если хотите, я пойду завтра с вами на поединок, и прежде, чем вы начнёте доставать свои железки, я прочту отрывок из Писания.
-Как можно? – рыцарь с подозрением и возмущением взглянул на священника. – Я не хочу, чтобы и вас лишили жизни. пусть лучше меня одного. Отслужите по мне достойную мессу, только и всего.
-Вы просили предать весть о вашей гибели, - напомнил Марсер, мысленно махнув рукой на попытки уговорить рыцаря на хоть какое-нибудь действие. Прекрасная истина проста: хочешь сделать хорошо – сделай это сам.
-Да! – вспыхнул рыцарь, - простите. Пожалуйста, сделайте это. Я никого не знаю здесь близко, а вы священник и вам я могу верить. Вы ведь служите высшей силе.
-Я всё исполню, - пообещал Мэтт Марсер, - но и вы исполните кое-что в ответ.
-Я завтра умру, - пожал плечами сэр Уильям, - что я успею?
-Помолитесь, - посоветовал Мэтт. – Хорошо помолитесь. Провидение бывает весьма удивительно!
***
            Едва вышел из залы сэр Уильям из дома Вимарк, Мэтт Марсер, без промедления отправился в замок. Там его уже знали и пропустили абсолютно спокойно, но вот оказалось, что и леди Моргана, и, конечно, король и даже граф Уриен Мори находятся на заседании Большого Совета, что, впрочем, прекрасно подтверждалось красноречивым монологом Морганы, доносившимся из-за дверей.
            Суть этого монолога в переводе на приличные выражения заключалась в том, что Моргана крайне обескуражена каким-то неожиданно вскрывшимся фактом и приносит свои глубочайшие соболезнования и сочувствия кому-то (здесь Мэтт не разобрал кому именно, похоже, что Моргана обращалась, глядя на кого-то), за то, что полагала этого человека гораздо умнее, что, видимо, и ввело этого самого человека в горестное заблуждение и сделало его упрямым ослом и ослепило.
            Словом, Мэтт, как человек далеко не первый день обитавший в этой земле, решил пока не вмешиваться и попятился от дверей подальше. Вообще, заседания Большого Совета были столь секретны, что даже стражу удаляли от дверей, но благодаря таким вот монологам, срывавшимся то из уст Морганы, то из уст самого короля, можно было примерно догадаться, о чём идёт речь.
            Но Мэтту было всё равно на это и он просто попятился ещё и ещё, пока не услышал позади себя:
-Отступать-то некуда!
            Мэтт обернулся и увидел рыцаря Ланселота. Тот улыбался. Конечно, ведь монолог, ещё звучавший в коридоре, донесённый из дверей, не был обращён к нему лично, что уже делало день Ланселота намного лучше. сколько ему прилетало от Морганы можно было лишь предполагать, но Ланселот никогда не жаловался и задеть его было очень непросто. Он знал, что Моргана сама страдает потом от своих слов, и не воспринимал серьёзно. Редко ей удавалось сказать что-то по-настоящему обидное, но, ловя такое, она могла и извиниться.
-Там всё в порядке? – спросил Мэтт, указывая на дверь Совета.
-Бюджет сводят, - ответил Ланселот спокойно. – Вчера казначей ещё не так крыл. Потом, правда, выяснил, что у него не сходилось из-за того, что он забыл учесть налоги от трёх графств, потому что заменил учётную книгу и не переписал из старой начало сезона.
-И кого он тогда крыл? – удивился Мэтт. – Сам же не переписал. Себя, что ль?
-Зачем себя? попало всем, кто прав, кто виноват, что не напомнил и кто мимо проходил. Это нормально.
-Я думал, ты тоже на совете, - признался Мэтт.
-Я далёк от такого рода карьеры, - покачал головою Ланселот. – Если Моргана скажет, что надо, я сделаю. Даже если это пойдёт вопреки уму, сердцу и закону. Но, войдя туда, к советникам, я должен буду что-то и другим советникам, окажусь в клубке змей. А вот ты, дорогой священник, мог бы как раз принести духовности и покоя к королю.
-Не-не-не!- испугался Марсер. – У меня потом тоже не сойдётся какой-нибудь учёт грешников. Я как оправдаюсь?
-И то правда, - Ланселот лукаво подмигнул ему, - а ты зачем пришёл в наше обиталище. Случилось, или за новыми бранными выражениями?
-Да как сказать…- Мэтт замялся. С одной стороны, он хотел бы поговорить лично с Морганой, но с другой – та не в духе, на Ланселота можно положиться, а сам Мэтт хотел бы ещё сегодня почитать отобранный на рынке памфлет уличного поэта. Исключительно, конечно, из любви к поэзии ознакомиться, ну и как самому бывшему поэту ознакомиться. Ознакомиться и сжечь потом листочек, а может и переписать себе в тетрадь ко всяким оскорбительным частушкам и балладам, что он так любовно собирает по королевству. Но это только если памфлет будет хороший.
-Мне можешь сказать всё как есть, - хмыкнул Ланселот.- Поверь, я не удивлюсь.
***
            Уже к вечеру сэр Уильям из дома Вимарк снова вошёл в церквушку и, встретил Мэтта, который быстро что-то переписывал с одного листа на другой, но при его появлении закрыл всё газетой и поднялся сам навстречу.
-Вы опять?-  удивился Мэтт. – Что на этот раз вы хотите, чтобы я сделал?
-Вы не поверите, - глаза Уильяма светились счастьем, - вы не поверите, что произошло!
-Действительно, хмыкнул Мэтт, - я же священник и живу только фактами. О вере речь идти не может!
            Сэр Уильям был слишком счастлив, чтобы заметить эту реакцию Марсера.
-Велеса, с которым я должен был завтра драться, арестовали! Есть Провидение Господнее, есть! Оказывается, он давно уже находится под наблюдением и на нём множество преступлений. Представляете? Мне сэр Ланселот так сказал.
            «Быстро среагировал», - одобрил Мэтт, понимая, что либо Ланселот сразу поймал Моргану на её выходе из зала и пересказал ей разговор со священником, либо сам взял на себя смелость арестовать Велеса без приказа от неё или короля. Так или иначе, но дело сделано.
-А вы мне про доносы и про убийство !- укорил Уильям. – А зачем, когда надо было всего лишь молиться? Наш король славен, он видит правду о поданных, да будут дни его долги!
-Да будут дни его долги, - согласился Марсер. – счастливой дороги, рыцарь Уильям из дома Вимарк!
            Рыцарь церемонно простился и вышел прочь, а Мэтт ещё немного посмотрел ему вслед, затем пожал плечами и вернулся к своему столу, чтобы продолжить переписывать из неожиданно хорошего памфлета в свой сборник.
            Это был самый обычный день священника земли де Горр.
 
 
 

 

La chanson des Restos (Les Enfoirés)

Катерина