Сверло

Татьяна – очень приятная женщина, но одинокая, и отказать ей я не мог, конечно. Не помню, что ей нужно было повесить на стене, но поначалу надо было стену просверлить.

– А дрель у тебя есть?

– Дрель я взяла у соседей, сверла вот хорошего нет.

– Ладно, Тань, я своё захвачу. Сейчас подъеду, всё сделаем.

Куда возможно только, я стараюсь ездить на велосипеде. По городу это самая быстрая штука. Уже еду. Времени вот мало. Придти ко мне должны по делу; ну, подработка – неважно, впрочем. Сейчас, думаю, быстренько просверлю и к своим занятиям вполне успею. Сверло я не забыл? Нет, вот оно торчит из сумки на руле, не очень поместилось.

С лифтами бывают неудобства при велосипеде. В моём подъезде хорошо – лифт большой, куда велосипед прекрасно заезжает, а в большинстве домов или нет вовсе лифта, или он крохотный, почти как будка телефона. Но приспособились мои коллеги-велосипедисты и стали в лифтах вздыбливать своих коней по диагонали. При этом даже может поместиться ещё один смельчак, зажавшись в угол. Татьянин лифт как раз такой. За мной какой-то паренёк спешит.

– Поедем вместе?

– Да.

– Тогда вставай в углу.

Только велос я задрал в полутёмном лифте, что-то звякнуло о пол. Я сразу вспомнил о сверле и даже ощутил его ногой, но дверь уже захлопнулась, и в нашей упаковке плотной за ним нагнуться просто невозможно. Вот нужный мне этаж, я выхожу и велос осторожно выдвигаю, а паренёк вперёд подался из своего угла, потянулся к кнопке, чтобы дальше ехать.

– Стоп! Подожди – здесь у меня упало...

Но парень уж задел ногой. Оно, шурша, чуть-чуть перекатилось, блеснуло коротко и серебристо, как рыбка чешуёй, и сорвалось, в ту преисподнюю, в зазор между кабиной лифта и этажом, а вместо всплеска звякнуло так жалобно внизу. И лифт уехал.

Татьяна дверь открыла:

– Как быстро ты! А – на велосипеде! Молодец!

– Да, молодец...

– Я газеты подстелила, подставила скамейку. Вот дрель.

Я описал трагический полёт сверла. Загрустила Таня:

– Придётся отыскать лифтёршу...

– Это сложно?

– Далековато. И может не пойти. А если и придёт, то ругань обеспечена.

Но делать нечего. Велосипед в квартиру закатили и пошли. Лифтёрка даже не в соседнем доме, а за квартал считай. Вообще-то в лифте должна быть кнопочка для связи, но не работала она. Татьяна к тому же не знала, где именно лифтёрка. Уточняли по дороге. Узнали, что лифтёрша чаще пребывает дома и что её квартира в угловом подъезде на третьем этаже. Разыскали. Не открывали долго, но вот выходит заспанный мужик, нас обругал, обвеял стойким перегаром и пояснил сурово, что на работе его супруга, как и положено. Назвал нам номер дома, где лифтёрка – ещё подальше это.

Заходим в лифт спускаться. И здесь, в лифтёршином подъезде угловом, роняет наша Таня всю связочку своих ключей квартирных в такую точно щелку. И очень так знакомо звякнуло под полом. Я руганулся очень-очень тихо, почти что про себя. Не плачьте, Танечка, ведь мы идём к лифтёрше. Теперь она гораздо нам нужнее. Сам на часы украдкой глянул. Лифтёрка в самом новом доме оказалась, к нему проходим, минуя несколько составленных зигзагом угловых.

Уютно в просторной лифтёрной, телевизор работает. Пухлявая хозяйка лет тридцати, с крутой завивкой, похожа на колхозную доярку; но явно деревенское открытое лицо недоброе какое-то, уже пропитано густым настоем и коммунальных, и семейных дрязг. Нас слушает рассеянно, пьёт чай и смотрит телевизор. Вдруг встрепенулась гневно, поняв, что мы у неё дома побывали. Идти, конечно, никуда не хочет, уткнулась в телевизор и нас не замечает, вроде. Я, чтобы как-то завладеть её вниманием, хвалить уют лифтёрки стал, сравнил с домашней обстановкой. Но, слушая вполуха, она превратно поняла меня, наверно, как намёк ей очень неприятный, что чаще бывает она дома. Нас резко обложила добротным матом и стала выгонять – мешаем ей работать, с какой-то ерундой к ней лезем, ещё и обижаем. Татьяна кое-как её сумела успокоить. Былинки мы, колеблемые ветром, перед лицом лифтёрши в завитушках. Поднялась всё же и величаво двинулась за нами. Подводим её молча к подъезду угловому.

– Вот здесь, где ваша квартира. Здесь уронили ключи.

– Вы говорили про какое-то сверло! И я здесь не живу!

– Не шутите, пожалуйста. Мы ведь и с мужем вашим беседовали...

– И с мужем?! Это не мой подъезд! То сверло какое-то, то ключи. С мужем они беседовали! Что вы мне голову морочите!

Она уж назад повернула. Зачем она темнит про место жительства? Но бог с ней, я снова незаметно глянул на часы.  

– Ладно, пусть не живёте, но здесь мы ключи уронили, когда спускались в лифте от... с третьего этажа. Пожалуйста, достаньте.

Окинула нас взглядом раздражённым, вздохнула тяжело:

– Доставать будете сами, – и вошла, наконец, в подъезд.

Вот лифт уж поднят, открыта дверь в какой-то тёмный подпол.

– Лезьте! Лампочка, правда, перегорела. У вас что, и фонарика даже нет?

Откуда же фонарик? Беда ещё, что и в самом подъезде света нет. Однако, я полез. Какие-то ступеньки, отбойные пружины, всё в пыли, я шарю, шарю, но без результата. Лифтёрша сверху укоряет:

– Даже фонарика с собой не взяли! Беседовали они!

Мне кто-то спички дал, но всё же нет ключей. Обескуражены мы с Таней. Ещё успел бы я к своим занятиям попасть на велосе, но он же заперт. А на сверло бы плюнул, хотя оно и с наконечником особым, но на ключи я плюнуть не могу – не брошу же на улице Татьяну. И денег нет на транспорт. Всё шарить продолжаю. И тут лифтёршу осеняет:

– Так вы, правда, ко мне домой ходили?

– Конечно, на третий этаж поднимались, разговаривали с мужем...

– Нечего туда ходить... Дело в том, что я в соседнем угловом подъезде живу! Зачем вы сюда привели?

– Значит, ошиблись, извините...

В соседнем угловом нет света тоже, но я ключи нащупал прямо сразу.

Идти ещё в подъезд к Татьяне, конечно же, начальница не хочет:

– Я с вами и так провозилась!

– Ну, пожалуйста! Из-за этого сверла ведь всё началось.

Опять недобрый взгляд, опять тяжёлый вздох. Молчком идём.

В Татьянином подъезде я сам уж двери лифта раздвигал, спускался в темноту, как в собственный подвал, и тоже моментально злополучное сверло нащупал. Лифтёршу провожали учтиво очень, изысканно благодарили, стараясь, как могли, умиротворить. Она, не попрощавшись, важно удалилась со злым лицом и с аурой своей недоброй.

Но времени сверлить уж не было, уже я здорово опаздывал. Позвонил от Татьяны домой, чтобы ждали меня, и весь в пыли подпольев многочисленных рванул на велосе. По городу это самая быстрая штука.

Сверло, конечно, я оставил. Всё просверлил сосед потом. Приятной, одинокой кто ж откажет?