ШУРОЧКА

 6 мая - День рождения моей мамы Александры. Ей сегодня исполнилось бы 79 лет. Год назад её не стало. О событиях, о нелёгкой судьбе и в память о моей любимой мамочке...  

Часть 1 

1941 год

В начале войны Шурочке едва минуло шесть лет. Из деревни Скирино, что на Новгородчине, с первых дней войны жители стали разъезжаться – кто в центральную Россию, а кто на восток, лишь бы подальше от мест, к которым стремительно приближались немецкие захватчики. Мать Шурочки не успела со своими четырьмя детьми покинуть деревню. А в августе 1941 года вместе с немногими односельчанами – женщинами и детьми – попали в оккупацию к немцам.

Шурочка с диким ужасом наблюдала за самолётами, сбрасывающими одну за другой бомбы, за домами, объятыми пламенем. Обезумевшие животные – коровы, свиньи, куры – беспорядочно носились, издавая жуткие звуки. Женщины причитали, дети в голос плакали. Земля под ногами дрожала, гудела и рвалась от снарядов, разлетаясь грязными комьями. Закрывая лицо дрожащими ладошками, Шурочка пыталась спрятаться от всего этого кошмара.

И к страху привыкают.

Страшно было ежеминутно, ежечасно, и днём и ночью. Но детвора вскоре освоила военные «уроки».  Научились отличать самолёты-разведчики от бомбардировщиков. И на слух могли определить, когда самолёт намерен сбросить бомбу, а какой из них и вовсе пустой летит. Поначалу, завидев небесную машину с красными звёздами по борту, и дети, и взрослые в надежде размахивали руками, кричали, словно могли докричаться до небес, что ОНИ здесь и ждут помощи. Однако самолёты несли смертельную опасность, не ведая, что среди захвативших деревню немцев, остались местные жители.

Шальные бомбы падали повсюду и лишь за деревней, на погосте, куда не долетали самолёты, можно было укрыться. Так, глубокий кладбищенский овраг стал единственным местом спасения.

Деревня, большей частью, была разрушена и сожжена, а в уцелевших домах разместились немецкие военные. Выжившим местным жителям позволили забрать кое-какие вещи из уцелевших домов и отправили на окраину деревни. Там, в огромных воронках от взорвавшихся бомб, женщины, вместе с детьми постарше, организовали жильё: из подручных материалов, брёвен и досок сделали настил над ямами, укрыли ветками и всем, что могло спасти от проливных дождей. В лесу наловили разбежавшихся кур, чему были невероятно рады – и яйца, и мясо! А однажды утром, когда все ещё спали, тесно прижавшись, согревая друг друга от холода,  над землянкой послышалось робкое – «ме-еее». Коза! С козлёнком!! Так в хозяйстве появилось спасительное молоко. Что ж, теперь осталось лишь продержаться, пока Советская Армия их освободит.

Осень наступала стремительно. Ледяные струи дождя заползали в землянку, где от земляных стен и пола веяло сыростью и холодом. Сезон грибов и ягод в лесу закончился. А на заброшенном колхозном поле картошку (посаженную ещё до начала войны), первый мороз «замуровал» ледяной коркой. Кур оставлять в зиму не было никакого резона – негде держать, нечем кормить. По той же причине и коза становилась абсолютно бесполезной. К зиме несчастные сельчане были готовы упасть в голодный обморок. Но хотелось, во что бы то ни стало, выжить! Собрав нехитрые пожитки и пренебрегая запретами немецкого командования покидать оккупированную территорию, женщины с детьми отправились на поиски места, где можно было перезимовать.

Глубокой осенью 1941 года они ещё не знали, что их ожидают долгие три года скитаний и невероятного голода, промозглые дожди, лютые морозы под пулемётным огнём и бомбардировками.

(продолжение следует)