Помочь сайту
Поздравления
ШТОРМ
Героика моряков, это не красное словцо - это, действительно, ежедневный подвиг!
Тихо на границе,
Но не верьте этой тишине.
(Автор)
Сторожевой корабль, разрезая носом небольшие волны, шёл малым ходом под одним двигателем. Перед глазами командира, освещённая лучами восходящего солнца простиралась морская даль. Вокруг корабля, истошно крича, рассекали воздух чайки - они вылетели на утреннюю кормёжку.
Вдоль далёкого, еле видного с мостика, берега, рыбаки ставили сети.
Богат когда-то был Каспий рыбой - в нём и белуги водились и осетры, а уж про мелкую рыбу и разговора нет. Но не то сейчас, хорошо, если белорыбицу и плотву поймаешь. Правда, чего уж тут, рыбакам иногда и повезёт - осетры в сетях запутываются.
Обнищал Каспий рыбой, совсем обнищал!
Ержан повернул голову к стоящему за штурвалом боцману:
- Иван Савельевич, как думаешь, долго ещё такая погода продержится?
Боцман, окинул небо взглядом, затем перевёл взор на море, и немного подумав, ответил:
- Командир, посмотри в западном направлении.
Ержан перевёл любопытствующий взгляд в сторону невидимого российского берега: вроде бы никаких изменений ни в небе, ни в море не видно, и он недоумевающе взглянул на боцмана:
- Ничего не вижу. Вроде бы всё нормально.
- А ты, Ержан Кадырович, приглядись по лучше.
Командир корабля опять, уже более внимательно, окинул взглядом далёкий горизонт: над морем, почти у самой кромки, там, где небо соединяется с морем, начало быстро темнеть.
- И что? - повернулся он к боцману, - горизонт немного темноват, но это же ни о чём не говорит.
- Говорит, командир, говорит. Надвигается шторм.
Ержан, взяв трубку телефона, переключил один из тумблеров на панели, и поинтересовался:
- Радист, что говорят синоптики о погоде?
- Товарищ капитан-лейтенант, только что пришёл прогноз погоды - надвигается шторм!
- Ясно!
Закрепив трубку в держателе, Ержан приказал:
- Боцман - тревожную сирену!
По громкой связи корабля разнёсся приказ командира: «Команде аврал - крепить всё по-штормовому! Старпом - подняться на мостик!»
В ответ на приказ по кораблю загремели матросские ботинки!
* * *
Небо затягивало чёрными, быстро несущимися тучами.
Подул ветер, и море зашевелилось, завздыхало.
Вскоре на многочисленных, небольших ещё морских волнах, окружавших корабль, появились белые барашки-гребни, и ветер, срывая их, горстями стал бросать на корабль.
Ветер резко усилился. Он перешёл из «ровного», в какое-то скачкообразное состояние. Под его порывами запели снасти и леера ограждения, корабль начало заваливать то на один борт, то на другой.
Он, проваливаясь в очередную впадину между волнами, начал клевать носом встречную волну, и брызги, долетая до ходовой рубки, заливали иллюминаторы.
Качка всё усиливалась.
Корабль, погружаясь в очередную волну, вновь, словно огромное морское животное, всплывал на поверхность, чтобы опять окунуться.
Но несмотря на огромные волны Каспийского моря, он продолжал своё движение вперёд!
Для Ержана и его команды это был не первый шторм, но такого сильного он ещё не встречал.
Ветер, неожиданно переменив своё направление, на мгновение стих, а затем вновь заметался, зарычал с удвоенной силой.
Корабль, словно это была не многотонная стальная махина, а лёгкая скорлупка, закидало из стороны в сторону.
- Старпом! - Ержан повернул голову к стоящему рядом с ним офицеру, - как ты думаешь, сколько балов?
Ещё не получив ответа, приказал боцману:
- Боцман, оба двигателя перевести на средние обороты!
- Есть, оба двигателя на средние обороты! - отрепетовал приказ Иван Савельевич, и перевёл рычаги управления на середину.
- Боцман! - опять приказал Ержан, - вправо десять градусов!
- Есть, вправо десять градусов! - опять отрепетовал Иван Савельевич.
Старший помощник удивлённо посмотрел на командира, а тот, словно предвидя вопрос старпома, сказал:
- Подальше от берега, целее будем.
Затем, позвонил в штурманскую рубку:
- Штурман, где мы находимся?
- По левому борту на траверзе Тюленьих островов, командир.
На мостике воцарилось на некоторое время молчание, лишь шторм вздымал огромные волны, да ветер завывал в снастях.
- Талгат, - обратился командир к старпому, - узнай у акустика глубину.
Старпом, переговорив с акустиком, ответил:
- Ержан, под килем двадцать пять метров.
- Иван Савельевич, ещё пять градусов вправо.
- Есть, пять градусов вправо!
Командир, - забеспокоился старпом, - мы уходим в открытое море!
- Я знаю. Надо уйти подальше от берега - там волны положе, и не такие крутые.
Ержан о чём-то размышляя, ещё понаблюдал за поведением корабля, затем поднял трубку внутренней связи:
- Радист, есть что-нибудь для меня?
- Нет, командир!
Сторожевой корабль, подчиняясь воле командира, продолжал пробиваться сквозь бушующее море.
Ержан вёл корабль в родную бухту, после недельного дежурства в приграничных водах. Он знал, его матросы и офицеры хотят по быстрее увидеться со своими родными - обнять жён и прижать к сердцу детей.
Только вот его никто не ждёт, не будет радостно встречать - жена, помыкавшись в военном городке, так и не смогла привыкнуть к его образу жизни, и, вероятно, поэтому она так не хотела заводить детей.
Она уже в начале их совместной жизни решила вернуться в Алма-Ату, понял он. Она, надув губы, или плача, часто говорила ему: «Зачем ты меня сюда привёз? Что я песчаные бураны приехала сюда смотреть? Так они мне совершенно не нужны, я хочу нормальной жизни.
Он любил её, и поэтому всё ей прощал. Он как-то даже предложил ей устроится на работу, но она отказалась, объяснив тем, что она, мол, не для того заканчивала консерваторию, чтобы сопливых детсадовских ребятишек учить музыке. Ержан побился, побился, а потом плюнул.
Он всё понял! Его жена не выдержала гарнизонной жизни, и поздно или рано уедет.
А ведь как хорошо начиналось.
* * *
Он познакомился с ней, когда после окончания училища приехал домой на несколько дней повидаться с родителями.
Прогуливаясь в городском парке имени «Двадцати восьми Панфиловцев», он нечаянно толкнул идущую навстречу девушку.
Извинившись, нагнулся, чтобы поднять выпавшее из её руки мороженое, но услышал: «Вы всегда подаёте девушкам мороженое с тротуара?»
Сконфузившись, он начал оправдываться, а в конце оправдания ляпнул: «Пойдёмте, я вам куплю чистое в замен грязного».
Она пристально, словно на идиота, посмотрела на него, и ответила: «Нет уж, обойдусь без вашего мороженого», и пошла дальше.
Ержан вначале растерялся, а потом, догнав её, предложил проводить до дома.
Она ничего не ответила, но и не запретила идти почти рядом.
Пока они добирались до дома её родителей, он успел рассказать о себе почти всё: о том, что он тоже алмаатинец, что он лейтенант, и окончил Высшее Военно-морское училище в Санкт-Петербурге, и что он на несколько дней заехал к родителям повидаться.
А в конце своего несколько сумбурного повествования сказал, что после побывки он уедет к месту службы в пограничные войска…, на Каспийское море.
Так они начали встречаться.
Встречи их были ежедневными, он ещё тогда, сразу после столкновения в парке, влюбился в неё безоглядно. И уже при третьей встрече предложил ей выйти замуж за него.
Она в ту встречу ничего конкретно не пообещала, она лишь сказала, что такой серьёзный шаг, как замужество, надо делать хорошенько подумав.
Ержан не обиделся на её «Да и, нет», он понимал, Гульмире ещё учиться целый год, и она вполне может подумать о будущей своей судьбе, и принять решение. Но где-то в глубине души, у него появился червячок сомнения в своевременности его предложения, но он мгновенно был задавлен любовью.
Через несколько дней он прощался с ней, заручившись обещанием обязательно писать письма.
Стоя у подножки вагона и целуя девушку последним прощальным поцелуем, он вырвал у неё обещание, что она сразу после завершения учёбы приедет к нему.
Окрылённый любовью, он уехал на границу.
Дни шли за днями, месяц за месяцем - служба отнимала всё время у молодого пограничника. Но он постоянно чувствовал поддержку от Гульмиры.
Она писала ему каждую неделю, и даже пару раз присылала посылки с фруктами, хотя он и писал ей, что у них этого «добра» завались.
И почти в каждом письме он находил слова любви и желания поскорее увидеться с ним. А однажды Ержан увидел в её очередном письме строки - «То ли луковичка, то ли репка, толь забыл ты меня, то ли любишь крепко?» Эти неприхотливые слова из какой-то, то ли частушки, то ли песни, так умилили его, что он раз двадцать, наверное, поцеловал письмо.
Все её письма, скреплённые резинкой, он хранил в походном чемодане, и часто, в минуты грусти, перечитывал их.
Пролетел год его службы на границе, и он приехал в Алма-Ату на побывку.
Встреча была жаркой!
На второй день они подали заявление в ЗАГС.
Вернулся Ержан к месту службы уже с молодой женой.
* * *
В рубку вбежал радист - в руке был зажат бланк радиограммы.
Ержан, увидев старшину, почувствовал - для него, и для его корабля, вместе с радиограммой пришла какая-то срочная работа, и конечно же, трудновыполнимая.
- Командир, передают «SOS» с какого-то сейнера.
- Дай сюда!
Взяв радиограмму, капитан-лейтенант вгляделся в текст, затем, произнёс:
- Можешь возвращаться.
И подав радиограмму штурману, приказал.
- Посмотри на карте координаты, и проложи кратчайший путь до сейнера. - Старпом, есть поблизости от сейнера другие корабли?
- Есть два сейнера в трёх-четырёх часах хода.
- Штурман, мы далеко от точки?
- Приблизительно…, при таком волнении…, два часа хода.
Взгляды находящихся в рубке моряков, не отрываясь, смотрели на командира, и в них читалось - командир, надо помочь терпящим бедствие, мы должны их спасти!
Ержан всё это видел, и понимал их чувства, но он командир! Надо всё хорошенько продумать…. Но ведь там люди! Они взывают о помощи!
У меня тоже люди и… корабль, проносились мысли в голове, я за их жизни несу ответственность. Если бы не шторм! Если бы не шторм!
Напряжённое молчание длилось около минуты, и всё это время Ержан прикидывал, обсчитывал и, наконец, принял решение!
- Мичман! Право на борт! Разворот на 180 градусов! - приказал он моряку, сменившему на вахте боцмана.
- Есть! Разворот на 180 градусов.
И вновь последовала команда командира:
- Оба двигателя на три четверти мощности!
В рубке послышался чуть слышный вздох облегчения. И старпом, и штурман, и даже стоявший у штурвала мичман, ожидали решения командира затаив дыхание. И когда он приказал развернуть корабль, напряжение покинуло их.
Корабль послушно начал разворачиваться в обратном направлении.
А море продолжало бушевать!
Особенно сильные удары волн почувствовали они при развороте. В какое-то мгновение корабль даже перестал слушаться руля, но молодой капитан-лейтенант, следя за разворотом, приказал мичману прибавить оборотов двигателям до «средних».
Корабль, словно живое существо, поколебавшись - продолжать выполнение команды моряков или нет, начал, сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее разворачиваться. А выполнив манёвр, вспарывая форштевнем морские волны, ревя двигателями, помчался на выручку попавшим в беду людям!
Ержан, дождавшись окончания манёвра, подошёл к столу штурмана, и склонился над лежавшей картой.
Штурман как раз заканчивал прокладывать курс до точки с примерными координатами поиска сейнера.
- Штурман, сколько часов хода до «точки»?
- При теперешнем состоянии моря и скорости хода - те же два часа, - оторвав взгляд от карты, ответил офицер.
- Талгат, - обратился командир к старпому, - возьми свободных от вахты матросов - пусть наблюдают за морем…. Да что я тебя учу? Сам знаешь, что в данной ситуации предписано предпринять. Мы должны найти сейнер с людьми.
Офицер, выслушав командира, быстро покинул рубку.
Началась подготовка к спасению сейнера!
Вновь загремели по трапам матросские ботинки. Пробиваясь сквозь грохот бури, взвывала сирена - сторожевой корабль спешил на помощь рыбакам!
Матросы, старшины, мичманы и офицеры, готовились выполнить свой гражданский долг перед терпящими бедствие людьми. Их никто не принуждал, они и так знали - сегодня они помогут, а завтра…. Кто знает, как сложится в дальнейшем их судьба: море не предсказуемо!
Ержан вызвал радиста.
- Передайте на «Базу» - Я, командир сторожевого корабля 085, Оралбеков, принял решение идти на спасение терпящего бедствие сейнера… - Штурман, дайте радисту координаты.
Через десять минут радист доложил: «Получено «Добро!», командир.
* * *
Сторожевик, преодолевая волны бушующего моря, кабельтов за кабельтовым, миля за милей, упорно прочёсывал квадрат с координатами терпящего бедствие сейнера.
Уже прошло два часа поиска, но сейнер, словно невидимка, не находился!
Вахтенная команда, вглядываясь в море, старалась не пропустить ни одной мелочи.
Ержан, в наступившей вдруг так быстро темноте, тоже неотрывно обшаривал биноклем каждый кабельтов, и тоже не находил его.
Они уже почти два часа бороздили «квадрат» в нескольких направлениях, и каждый член команды уже подумывал о гибели сейнера.
Неужели мы не сможем найти рыбаков, беспокоясь о судьбе людей, думал капитан, и напрягая зрение, вновь вглядывался в темноту.
Штурман, колдуя у карты и что-то бурча себе под нос, измерял циркулем какие-то расстояния, проводил карандашные линии, затем, пробормотав: «Получится», повернулся к командиру, и сказал:
- Предлагаю сместиться на две мили к берегу - это рискованный шаг, но утверждаю, глубина позволит кораблю пройти ближе к берегу.
Ну, что ж, полагаюсь на Ваш опыт штурман, подумав, ответил капитан, и приказал:
- Мичман, влево два градуса!
- Есть влево два градуса!
- Так держать!
- Есть, так держать!
Ержан доверял опыту своего штурмана - он раньше ходил на другом корабле, и ни одной аварии по его вине не произошло. А у него, на 085, он оказался случайно - его штурман попал в госпиталь с аппендицитом, и его, отпускника, отозвали на время к нему.
Корабль должен был заступить на боевое дежурство, а у Ержана не было штурмана.
Походив с ним неделю, Ержан убедился в высоком профессионализме офицера.
Упирая на свою молодость и неопытность в управлении кораблём, он сумел убедить, а затем и привлечь на свою сторону штурмана, и… сманил его на свой корабль.
И никогда не жалел о своём решении.
Штурман был классный специалист! В нём сочетались опыт и интуиция моряка, и знал он Каспийское море вдоль и поперёк.
Поэтому, приказывая мичману взять «влево два градуса», он почти не сомневался в правильности принятого решения, но… всё же опасения у него были. Эта оконечность Тюленьих островов изобиловала подводными скалами, а берег….
Лучше о нём не думать, решил он, и большую часть внимания стал уделять не поиску сейнера, а вглядывался в морской простор, боясь налететь на береговые скалы.
Неожиданно, с площадки носового орудия до него донеслось:
- Вижу дрейфующий сейнер!
Капитан повернул голову в сторону крика, и увидел показывающего рукой на море наводчика носового орудия Аубакирова.
Переведя взгляд в направлении жеста, Ержан среди вздымавшихся волн заметил надстройки корабля. А через мгновение они исчезли, по-видимому, сейнер скрыла очередная поднявшаяся волна, и он попал в межволновую впадину.
Ну, Слава Аллаху, кажется, нашли, облегчённо вздохнул Ержан, теперь надо быстро приблизиться к нему, и взять на буксир - выдернуть его на глубину, иначе…
Что будет «иначе», если…, он попытался отбросить эту назойливую мысль, но она настойчиво лезла в голову, не давала покоя. Тогда Ержан усилием воли приказал себе не думать о последствиях, а думать о настоящем - у него с находкой сейнера и так забот полон рот.
- Мичман, лево руль на сорок пять градусов! Двигатели на одну четвёртую мощности!
- Есть, лево руль на сорок пять градусов, - повторил мичман, переложив руль влево. Двигатели на одну четвёртую.
Корабль послушно повернул в сторону сейнера.
Когда расстояние до терпящих бедствие сократилось до полутора кабельтовых, капитан-лейтенант сам стал у штурвала - сейчас он, надеясь на свой опыт, смекалку и интуицию, мог управлять сторожевиком, без промежуточного звена. Конечно, это нарушение, но не настолько сейчас важное, главное - спасти людей, сейнер, и не погубить свой, доверенный ему государством, корабль!
- Мичман, помогите боцману.
* * *
На палубе сейнера находилось несколько машущих руками и что-то кричавших человеческих фигур, но понять, что они кричат, он не мог. Он видел лишь раззевающиеся в немом крике рты, да призывно машущие руки.
Взять на буксир оказалось не просто. Мешал шторм.
Волны иногда были такой величины, что сторожевик иногда оказывался над палубой сейнера, и молодой капитан иногда с ужасом думал о последствиях: не дай аллах, если нас волной швырнёт на палубу с рыбаками…
Несколько попыток перебросить «конец» на сейнер провалились.
Время шло, скальный берег приближался. И уже сквозь рёв бури, словно артиллерийская канонада, прослушивался гром разбивающихся о скалы волн.
Ещё двадцать минут, максимум двадцать пять, и нужно будет, бросив сейнер и людей на нём на произвол судьбы, спасать свой корабль и команду, пробегали мысли в голове Ержана. Он молил Бога, чтобы очередной бросок боцмана достиг цели.
И, по-видимому, Всевышний услышал его просьбу - на сейнере поймали брошенную боцманом чалку! Несколько рыбаков быстро потащили к себе привязанный к ней буксирный трос, и закрепили за рым.
Команда сторожевого корабля с бортовым номером 085 выполнила свой долг!
---<<<>>>---
| Денис Маркелов # 18 апреля 2017 в 12:12 0 | ||
|
