Шмель.

- Алекша, Алекша, - звал скрипучий, тёплый и такой родной голос бабы Сони. Вокруг было темно и пусто, Алексей, совсем ещё молоденький солдатик, тщательно прислушивался, силясь понять, где выход. Он моргал, закрывал глаза, крутился на пятке, кричал и шептал – всё было тщетно. Наконец, Алексей, потеряв всякий смысл в пути, просто сел на одном месте и задумался.

- Наверное, я умер, - произнёс он вслух и голос, пронизанной сталью всеобщей беды его родины, надломился. Очень хотелось жить. Парень подумал о махорке, порылся в карманах, но к своему огорчению ничего не нашёл. Ещё бы, ведь он оставил всю махорку там, в самолёте, у товарища. Самолёт подбили, несколько ребят попытались спастись, используя парашюты. А потом поток воздуха, Алексея отнесло, какие-то сучья, ветки и темнота.

- Алекша! – голос стал чуть строже, скрывая волнение.  В темноту проник маленький лучик света, и юноша повернулся к нему лицом.

- Да, бабушка? – устало ответил он. Свет сконцентрировался на его носе, а потом охватил всего его враз, унося куда-то….

Старушка, худенькая, в пёстром платочке на голове, поправила морщинистой рукой выбившуюся серебристую прядь седых волос и потянулась к кусту чёрной смородины, на котором налитыми бусинами висели ягоды. Она поставила полную котомку на траву и прислушалась к скрипу калитки, вскоре перед ней предстал семилетний внук. Копна волос соломенного цвета задорно топорщилась, но плечики были опущены, а взгляд васильковых глаз печален.

- Прости. Я забыл, - виновато протянул мальчик, - ведь обещал помочь. Всё эти Сашки и Борька…

Пожилая женщина улыбнулась, в уголках её глаз собрались морщинки. А потом она протянула ему котомку немного трясущейся рукой. Алекша сразу оживился, быстро схватил котомку в руки, и, хоть та была тяжёлая, пулей дунул в дом. Когда бабушка поднялась по стареньким ступенькам на веранду, мальчик уже перебрал половину ягод, откладывая веточки и листочки в сторону.

- Вишь, какой помощник у меня растёт! – Женщина потрепала внука по волосам, - Ну, что, иди, погуляй ещё, только смотри, не допоздна.  Алексей довольно зажмурился, ощущая тепло родной ладони на макушке, потом кивнул и, зачерпнув ягод в ладошку из котомки, побежал на улицу.

Он прибежал на пустырь, где ребята обычно играли в салки, но не нашёл их там и поэтому, решив проверить в поле, отправилcя туда. Пройдя вдоль речушки, он перелез через овраг и выпрямился, вдыхая полной грудью аромат цветущих трав. Поле тянулось насколько хватало глаз, а над ним, наверное ещё дальше, тянулось свинцовое небо. Алексей заворожено шагал вперёд, подняв ладони и скользя ими по верхушкам травинок. Ребят не было.  Наконец, он вышел на дорогу, по которой порой проезжали тяжёлые грузовики. Из-за этого она походила на песчаную волну, с узорами шин, пропечатавшихся в  земле. Мальчик вспомнил, что через неделю приедет дядя, который обязательно покатает его на машине, и он, Алексей, откроет окно и будет  ловить руками ветер, представляя, как летит.  Замечтавшись, мальчик не заметил, как небо совсем потемнело.  Из фантазии его вырвала капля дождя, что упала на лоб и, скатившись вниз, замерла на кончике носа.  Алекша тоже замер, вот так, на одной ноге, широко расставив руки, изображая самолёт. Свёл глаза к переносице и шмыгнул носом. Назойливая капля упала, а впереди, неотвратимо приближаясь,  уже виднелась стена дождя. Мальчик вздрогнул и побежал, но, конечно, ливень нагнал его, смешливо барабаня по темечку промокшего ребёнка. Теперь, торопиться было некуда, и Алексей брёл, вжав голову в плечи и разглядывая пузыри на образовывающихся лужах. Вдруг, что-то маленькое и тёмное пронеслось в капле дождя прямо перед мальчиком, пронеслось и стремительно рухнуло вниз. Ребёнок наклонился и к своему удивлению увидел шмеля, что отчаянно возился в воде, промочив крылья и не имея возможности улететь. Вокруг крупные капли дождя звонко разбивались о землю, попади одна такая в этого маленького солдата своего роя и его ждала бы неминуемая смерть.

- Нет, - сам себе сказал Алекша и боязливо потянулся к шмелю. Мальчик знал, что шмели очень больно жалятся, но верил, что этот обязательно поймёт его намерения, почувствует и не причинит вреда. Как только ладошка оказалась под насекомым, шмель сложил крылья и замер, как восковая фигурка.

- Не бойся, - шепнул ребёнок и аккуратно зажал пальцы, так, чтобы шмелю было тепло и сухо. Мальчик шёл теперь по-другому, ведь это было такое важное и ответственное дело, нести шмеля в руке. Так он вернулся домой, и даже когда дождь кончился, не выпускал насекомое, делясь своим теплом. Бабушка Соня вытерла внука широким полотенцем и заглянула в полураскрытую ладонь.

- Вот…  Сейчас обсохнешь и снова полетишь,  - ласково сказала она шмелю, - А ты молодец, Алекша, правильно поступил. Всякая жизнь – ценная. И добро это к тебе старицей вернётся. Вскоре шмель совсем оправился и стал активно ползать по ладони, останавливаться на концах пальцев и потрясать крыльями. Тогда Алексей встал, и, выйдя из дома, вытянул руку к заходящему солнцу.

- Лети же, лети! – вскрикнул он от переполнявших сердце чувств. Шмель будто услышал, замер на секунду и взлетел, удаляясь от мальчика ввысь. Алекша долго смотрел ему вслед, улыбаясь и махая рукой…

Свет, накрывший солдата Алексея, был самым ярким, в одной единственной точке, что зависла прямо перед парнем. Юноша протянул руку и коснулся его. Тот час точка встрепенулась, сделала круг и приняла очертания маленького насекомого.

- Шмель! - удивлённо воскликнул молодой человек. Увидев, как белая точка света отдаляется, Алексей стремглав бросился за ней.

- Постой, подожди!  - он бежал так быстро, что мимо него проносилась вся его жизнь. Вскоре он увидел, как молодой парашютист упал на ели, как сломал себе ногу, как ударился спиной несколько раз об ветки и свалился на землю, словно сломанная кукла. Алексей замер, но тут же заметил, как шмель полетел в бок, во тьму, и солдат снова устремился за ним. Через некоторое время, белая точка остановилась, и, потянувшись к ней, юноша понял, что под его руку легла дверная ручка. Ему больше ничего не оставалось, как потянуть дверь на себя…

В сознание ворвалось тысячи звуков. Перед глазами появилось обеспокоенное лицо девушки-медсестры. Но поймав его взгляд, она улыбнулась и сказала кому-то рядом:

- Будет жить.