СЕМЬ ДНЕЙ. День пятый

День пятый.

Она захотела побродить по набережной Невы, где они познакомились. Он заехал за ней, нашел ее отдохнувшей, но грустной и молчаливой, почувствовал ее печаль, хотя не знал и даже не мог представить  то, что творилось в ее душе.

Все-таки,  мужчины и женщины - разные создания.  Он, любя ее, не мог даже догадываться о той безумной боли и опустошенности,  отчаянии и безнадежности,   с которыми Она жила. А Она находила в себе силы улыбаться, и временами даже выглядела счастливой. Что ей помогало? Вера? Любовь? Скорбные знания, которые Она обрела в своих страданиях?

«Ибо от многой мудрости много скорби, и умножающий знанье умножает печаль» - говорил Экклезиаст.

 А может быть, верно и обратное? Много скорбящий - многое познает? Только тот, кто долго испытывал сильную  душевную боль,  может ответить на этот вопрос.

Ей было трудно идти, и, как никогда раньше,  хотелось жить, не задумываясь о цене каждого мгновения, позволяя себе самым  примитивным способом  транжирить время.

В мире есть одна, общая для всех, валюта — время, бесстрастно отмеряющее жизнь каждого. Жуткая особенность этой валюты состоит в том, что  ее можно только тратить  и невозможно заработать или приобрести. Ее нельзя положить в банк под проценты, чтобы беспечно жить на ренту. Цена  этой валюты безмерно высока.

Есть люди, живущие и не понимающие размера своего богатства, бесцельно кидающие  свое время на рулетку жизни, даже не надеясь выиграть, а просто наблюдая, как  еще один день или месяц их жизни закончился. Они не знают, что такое время своей жизни, своей любви и своей радости. Им неведомы слова: «Всему свой час, и время всякому делу под небесами: Время родиться и время умирать. Время хранить и время тратить».

Им незнакомо  состояние, при котором  одна лишь мысль о жизни проникает до мозга костей, возводит в квадрат  бытие, становится всепоглощающей… и недосягаемой.

Они  живут так, как будто будут жить вечно, и умирают, как будто никогда  не жили. Они не ценят настоящего  и ведут себя, как беспечные транзитные пассажиры, не знающие конечного пункта своего путешествия.

-Помнишь фильм «Ирония судьбы»?- вдруг спросил он.

-Конечно

-Там есть замечательное стихотворение: « С любимыми не расставайтесь»

-Помню, очень трогательные стихи.

-А знаешь, историю создания? На самом деле стихотворение называется «Баллада о прокуренном вагоне». Поэт должен был уехать и взял билет на поезд, но никак не мог расстаться с любимой. Тогда он сдал билет и отправился в путь через несколько дней,  которые они вдвоем заполнили любовью и нежностью, не отпуская друг друга ни на минуту. А пропущенный поезд  попал в катастрофу и очень много людей пострадало. Друзья считали поэта погибшим, а он, уже в пути, узнав о страшной катастрофе,  написал эти потрясающие строки:

С любимыми не расставайтесь!

С любимыми не расставайтесь!

С любимыми не расставайтесь!

Всей кровью прорастайте в них,-

И каждый раз навек прощайтесь!

И каждый раз навек прощайтесь!

И каждый раз навек прощайтесь!

Когда уходите на миг!

- Я ни на минуту  не хочу расставаться с тобой, - воскликнула Она.

- А мы почти  и не расстаемся. И это тоже чудо, - улыбнулся Он в ответ.

- Создатель подарил мне тебя, он же скоро меня  и отнимет,  – продолжила Она про себя, - Милый мой,  сможешь ли ты пережить это, когда будешь без меня? Она задумалась…

Только беззаветно любящая женщина, находясь на грани жизни и смерти, может  думать не о себе, а о любимом, и искренне переживать за него. Она понимала, какую боль причинит ему  ее смерть. Выдержит ли Он это? В нем, во взрослом человеке, столько юношеского, почти мальчишеского: нежность, чувственность, искренность, спрятанная за внешним спокойствием. Она разбудила в нем бурлящий поток, взломала застывшую и могучую реку  любви.

Нева, словно поняв ее мысли, легкими касаниями  поглаживала набережную, на которой они стояли. Биение речного пульса ощущалось, успокаивало и отвлекало от нерадостных размышлений.

-Я немного замерзла, - сказала Она.

-Я знаю неподалеку бар с видом на Неву и городские крыши, там отлично готовят глинтвейн. Мне кажется, это то, что тебе нужно.

Он внимательно посмотрел на нее. Никогда  не видел Он женщины красивее и желаннее, а сейчас своими чудными и выразительными глазами, в которых угадывались страх и боль,  Она напомнила ему прелестную лань, столь же грациозную, сколь и беззащитную.

-Милый, ты очень нужен мне, да я уже и не могу без тебя! — ее слова вырвались наружу и долго звучали счастливым эхом в его сердце. И снова Он не уловил в ее голосе ни ноты отчаяния. Разве можно  было винить его в этом, ведь  Она дала обет молчания и  прикладывала все силы, чтобы Он ничего не почувствовал, не понял и не узнал?

В баре было пусто, приглушенно звучала  музыка. Официантка зажгла свечу на их столике, принесла глинтвейн и тихо удалилась, оставив их вдвоем.

Маленький слабый огонек отражался в окне, перемешивался с  невской водой и терялся среди серых крыш, которые смачно пожирали его, оставляя видимым  только тоненький стебелек свечи.

Ей было хорошо и уютно. Она наслаждалась присутствием своего мужчины и исходящим от него теплом, вновь согревшим  ее, как и несколько дней назад, когда они только встретились. 

Она была  благодарна Создателю за эту встречу, за чувства, которых она никогда до этого не испытывала, и уже точно не испытает снова,  за нежность, близкую к самопожертвованию, жаркие ласки, граничащие с безумием, волшебные сны, теплые слова и нежные письма, которыми Он осыпал ее.

«Ты всегда в моих мыслях!  Моя нежность к тебе беспредельна, она побеждает  время и расстояние, для нее не существует преград, она всегда готова согреть тебя и вознести на вершину блаженства. Я  ОЧЕНЬ ТЕБЯ ……!».  Он написал ей это перед самой встречей, и  в ее глазах вскипали  слезы, когда Она снова и снова перечитывая эти строчки.

Он ставил многоточие вместо слова «люблю», страшась измельчить, убить  его смысл  частым употреблением.

Незаметно наступил вечер. Серые крыши домов потемнели, тучи опустились на город,  и он, словно декорация  фантастического  фильма, застыл в ожидании…

Умиротворение  долго не покидало их.  Даже поднимаясь в лифте  к дверям ее квартиры,  они продолжали слышать музыку, звучавшую в баре.

Он почувствовал, что Она очень устала и ей нужно поспать. И хрупкая нежность переборола желание.  Он уложил ее в постель, укрыл, принес ароматный свежезаваренный чай, напоил им ее и долго-долго рассказывал какие то детские истории, легкие и забавные, специально приглушая голос, чтобы Она уснула. Он снова поразился ее сходству с ребенком. Ее чуть заметное дыхание становилось более ритмичным и спокойным.

Она уснула, тесно прижавшись к нему. Каждой клеточкой тела Он ощущал исходившее от нее тепло. К нежности вдруг примешалась необъяснимая, неведомо откуда взявшаяся тревога. Он явственно чувствовал ее. Так звери чувствуют наступающее стихийное бедствие. Он напрягал слух, сдерживая дыхание, но ничего не услышал. Было тихо, только стрелка будильника постукивала, отмеряя бесконечность. Тишина не успокоила, наоборот,  стала давить, наступать на него.

Он встал и подошел к окну. По ночной улице, словно на экране немого кино,  сновали машины и двигались редкие прохожие. Он медленно и тихо приоткрыл оконную створку, и впустил внутрь  звуки, оживившие тишину комнаты. Где-то вдали загремел запоздавший трамвай, автомобиль просигналил зазевавшемуся пешеходу, город за окном  словно вздохнул.

Он оглянулся. В рассеивающихся сумерках наступающего дня  подошел к  кровати и присел на краешек.  Она спала крепко, но что-то было не так. Длинные ресницы тихонько подрагивали, в уголках ее чудных глаз  притаились слезинки, выбившаяся прядь волос наполовину закрыла щеку. Опять комок подкатил к горлу, захлестнули  и заспорили друг с другом чувства: нежность и тревога, умиление и страх.

Он снова прилег рядом, тихонько обнял ее, пытаясь своим телом прогнать тревогу.

Невесомое покрывало нежности окутало его и Он заснул. Сон был коротким и продлился не более получаса, но проснувшись, Он уже не испытывал тревоги. Осталась только нежность, тихая, легкая,  никем невидимая.  Он решил, что нужно уйти, вот так, тихо и незаметно,  пока Она спит. На кухне Он  отыскал бумагу для записей и вывел крупно на листочке:

 « Доброго утра и светлого дня! Я очень тебя …!»