Принцесса на борту трехтонки при лунном свете

 Глава 1. 

Яша притормозил у ворот больницы, пропуская транспорт в воинскую часть, примыкающую к ee территории. 
Радовало ясное солнечное утро, пришедшее после бури и ливня минувшей ночью. На душе было легко и спокойно и крылья удачи, наконец-то пришедшей к нему после первых десяти лет «алии», казалось, даже мешали в пространстве современного, недавно купленного японского автомобиля.
Он мог спокойно обождать несколько минут, особо не спешить, что еще недавно казалось невозможным, когда он подъезжал к этим воротам. 
Еще вчера все было бы иначе, и он определенно бы нервничал, торопясь сменить такого же, как он санитара в предыдущей смене. 
И вот теперь его ждет отдельный кабинет врача нарколога и даже опоздание на пол часа не вызовет никакого упрека у ожидающих в приемной пациентов. 
Сегодня как раз с утра его первый прием. 
Рядом с ним пристроилась «Хонда». Водитель, явно опаздывал куда-то, жестами попросил его пропустить. Яша понял, что «больной» торопится на встречу с его коллегами, и не стал препятствовать. Доброта его сегодня не имела границ. 

«Хонда» протиснулась вперед, остановилась у самых ворот, и охранник попросил водителя открыть багажник для проверки. Водитель вышел, видно, крышка багажника была на фиксаторе.
«Смотри ты, закрывает на ключ». Яша тоже стал закрывать багажник после того, как у него дважды вскрывали машину с целью кражи специального электронного устройства, позволяющего заполнять бензиновый бак в кредит. 
Ему удалось разглядеть вышедшего из «Хонды» водителя. Пoказалось, что он с ним встречался ранее – у Яши была уникальная память на лица, что очень помогало в профессии, так как маска опускалась именно на лица. Встреча же с этим «олимом» видимо произошла очень давно, - время хорошо поработало и сильно изменило облик сегодняшнего знакомого, но он никак не мог зацепиться за связанные с ним события.
«Хонда» проехала в ворота. Яша, не останавливаясь, проследовал за ней, кивнув охраннику. Тот тоже, признав в Яше сотрудника больницы, приветливо махнул рукой.

Еще одно важное событие должно было произойти сегодня – Яша впервые въедет на специальную стоянку и поставит машину напротив желтой новенькой таблички с номерным знаком его машины.
«Хонда» свернула налево, ища место среди множества прибывших на общую парковку автомашин, а Яша свернул к красно-полосому шлагбауму. Скрытая от глаз автоматика сработала безотказно, пропуская Яшин автомобиль в отгороженный участок.
Он еще вчера, получив письмо из хозяйственного управления и специальную магнитную карточку – ключ к электронике шлагбаума, сразу же поспешил к машине и прикрепил ее на лобовое стекло, а затем отправился убедиться, что табличка поставлена и испытал чувство гордости. Табличка была наградой за бессонные ночи, не раз пересдаваемые экзамены, ежедневные муки его гордыни в роле медбрата, когда он получал указания от врачей, годившихся ему в сыновья. И вот, наконец-то, долгожданная табличка с номером его машины красовалась напротив кусочка асфальта с двумя белыми полосами по бокам - его индивидуальной стоянки.
Яша точно вогнал автомобиль в очерченный прямоугольник и, выключив двигатель, откинулся назад, закрыл глаза. 

Ему сейчас представился родственник, уже более двадцати лет обитающий в Израиле к моменту начала Яшиной «алии», и задушевная беседа с ним. Родственник ласково советовал пойти как все в садовники, поработать метлой. Разве можно в пятьдесят начинать все сначала? Но Яша начал, - он не мог подвести память своего отца и деда, которые хотели только одного, чтобы династия врачей не оборвалась. Вот кто порадовался бы сегодня вместе с ним. Нет, они не ошиблись в сыне и внуке…. 
На самом деле никакого практического смысла в личной стоянке для Яши в больнице не было, так как комплекс медицинских зданий самого разного назначения (от приемного покоя до морга) занимал очень обширную территорию и находился далеко за городской чертой. Здесь не было неразрешимых проблем с парковкой, как в подобных учреждениях Тель-Авива. На общей стоянке всегда имелось место. Лишь после терракта, если он случался недалеко от больницы, могли быть трудности со стоянкой. Но о терактах лучше бы не думать, надо лишь молить СОЗДАТЕЛЯ, чтобы пощадил.

Влад сразу нашел свободное место, закрыл «Хонду» и поспешил в сторону здания, прикидывая, что опаздывает не более чем на десять минут. Пройдя метров двадцать, он вынужден был развернуться на сто восемьдесят градусов – в машине им был забыт пакет, собранный женой и содержащий все необходимое, чтобы провести вне дома несколько дней. Пришлось вернуться. Влад достал пакет с заднего сидения, а затем, не желая рисковать, присел на место водителя и посмотрел в зеркало, как его учила в детстве присматривавшая за ним очень набожная старушка, верившая во все приметы и знавшая, как избегать дурных предзнаменований. В данном случае она бы посоветовал перед продолжением прерванного пути, как раз, посмотреть в зеркало. 
Влад, снова вылез наружу, включил сигнализацию. «Хонде» предстояло несколько дней здесь провести в одиночестве, и Влад для надежности подождал щелчка замков дверей. Лишь убедившись, что автоматика сработала, он почти бегом направился к указанному в направлении корпусу приемного покоя. 
В больнице почти каждое отделение имело свое собственное здание, и все это нагромождение строений самой различной архитектуры и времен постройки было похоже на небольшой город, обнесенный забором, а может быть огромную фабрику по ремонту человеков. На некоторых ее «цехах» красовались надписи с посвящениями благотворителям, пожертвовавшим средства на их постройку. Вероятно, это были те, кому повезло больше.
Территория была хорошо ухожена, вечно зелена и совсем не напоминала о болезнях и людских недугах. 
Владу предстояло пройти метров двести до приемного покоя. Здесь он не раз уже побывал со своей старенькой мамой, и ему не надо было теперь путаться в поисках. 
Девушки в регистратуре без проблем нашли в компьютерной базе данных нужную информацию, - его здесь уже ждали. Сегодня он был не случайным, а заранее запланированным гостем.

Яша открыл глаза, очнувшись от вороха воспоминаний и собираясь начать реальную жизнь. Перед ним очень быстро прошел, вернее, пробежал, встреченный на въезде и еще не разгаданный им водитель «Хонды», с большим белым пластиковым пакетом. Этот белый пакет выдавал, если не точное место следование старого знакомого, то уж цель прибытия в городок медиков - точно. 
Яше стало жаль этого человека. Ему подумалось, что, вряд ли, тот полностью и до конца представляет - куда он так торопится и что его ожидает. 
«Нет, надо обязательно вспомнить – откуда я его знаю». Яша был уверен, что это знакомство не связанно с его профессией.
«Но, тогда с чем?» 

Суматоха при оформлении прошла без каких-либо помех и отвлекала от предстоящих страхов. Множество новых лиц и новых «мизансцен» позволило на некоторое время забыть, что именно его, а не кого-то другого, готовят к столь необычной процедуре.
Он с интересом следил, как бы со стороны, за налаженной работой многочисленных медицинских коллективов, которые один за другим проводили с ним (или над ним) предписанные действия, и был даже горд, что является объектом внимания такого большого числа эскулапов. Можно было подумать, что все без исключения сотрудники решили принять участию в столь ожидаемом для больницы событии.
Его переодевали, кололи, измеряли, везли, делали снимки, возвращали на место, просили чего-то выпить, спрашивали, записывали, а потом вдруг (эх, если бы навсегда) исчезли, задернув занавеску с цветочками вокруг его отсека, как бы потеряв интерес к его существу.
Оставшись теперь один в отведенном ему пространстве приемного покоя, переодетый в больничную одежду, он снова перешел в состояние ожидания возможных неприятностей. 
Один из психологических философов (а может из философствующих психологов) дал Владу в своем бестселлере лет двадцать назад неплохой совет. 
«Дабы добиться определенного, желаемого результата в предстоящем поведении, надо использовать подсознательные процессы своего существа и дать ему заранее необходимые команды, - как действовать дальше. 
Дав команду, следует затем постараться забыть ее, то есть перестать думать о предстоящем». 
Далее объяснялось, что существо обязательно воспримет команду и само начнет через некоторое время ее выполнение, если ему не мешать.
Влад так и поступил, отдав команду возвратиться лет этак на тридцать назад. В команде содержалась просьба восстановить обстоятельства и настроение августовской ночи, когда они расположились на теплой земле Казахстана и начали свое выступление уверенные, что будут услышаны и оценены (он надеялся, что эмоциональное возбуждение, охватившее тогда их компанию, отгонит страх и тревогу). 
Стараясь помочь подсознательным процессам, Влад стал вспоминать близлежащие к той ночи события.


**** Первым на фоне домиков из соломенных щитов(1) в облаке пыли возник грузовик-трехтонка, а затем, когда пыль немного осела, показались еще три других, в которых смог разместиться весь отряд, - по восемнадцать человек в каждом. Дорога предстояла долгая – около пятисот километров. 
Выехали рано утром, чтобы успеть добраться как можно раньше и не потерять вечер первого дня долгожданного отдыха.
Они были уже опытными «целинниками» (2) и поэтому оборудовали грузовики по-своему, выбросив доски, которые должны были служить скамейками для «бойцов отряда» (3) и, сняв с кроватей матрацы, постелили их на дно кузовов. Взяли так же и одеяла, чтобы укрываться от степных ветров и пыли. Лучшие места были у кабины, там меньше трясло, и туда укладывали девушек. Парни располагались по бортам грузовика и сзади. Так, правда, было только при посадке, а потом все перемешивалось. В отряде за два прошедших месяца уже сложились отдельные привязанности и возникли пары, которым приятнее было находиться поближе друг к другу.
В каждой машине обязательно оказывался один, а то и три гитариста. Песнопение продолжалось почти всю дорогу, скрашивая неудобства путешествия.

Отступление 1 (см в конце повети – авт.) 

Влад, прислонившись к борту и подпрыгивая вместе со всеми на ухабах дороги, невольно отвлекся на «начальников», так как ему и на отдыхе нельзя было полностью расслабляться в новой для него роли комиссара отряда…. Он думал о предстоящем выступлении агитбригады, рассчитывал, что успеет провести пару репетиций напоследок. 
«Белые рубашки, несомненно, помнутся в дороге, и удастся ли достать свежие яйца…». ****


В палату вошло сразу несколько человек и среди них доктор, тот который озвучил несколько месяцев назад для него результаты лабораторных проверок, доктор, который предложил ему предстоящее, как единственное спасение, а вернее надежду на дополнительные несколько лет пребывания в мире людей. 
«Хотелось бы определить – кто будет тем основным, главным, от которого зависят обещанные годы». Ну конечно, не тот моложавый бородач, который внимательно изучал сейчас листок с его данными, прикрепленный к спинке кровати, с любопытством поглядывая на Влада.
По опыту своей специальности Влад хорошо знал, как важен уровень профессионализма, если надо разобраться в сложной технической проблеме и определить, стоит ли ремонтировать или выбросить на свалку некое сложное устройство, тем самым, продолжив или закончив время его бытия. 

Ему лично всегда было печально смотреть на внешне весьма исправный компьютер, уже зная о невозможности его использования, и о сидящей в нем роковой неисправности. Обычно, он еще долго не решался избавиться от отслужившей свой срок техники и держал на складе, как бы надеясь на чудо. 
Были случаи, что в силу нерадивости и незнания его сотрудники ошибочно определяли негодность чего-то и наклеивали табличку «not repair». Они могли так же по неумелости или торопливости сломать еще пригодную к использованию технику. Влад страдал от каждого такого происшествия, с трудом сдерживался, чтобы не «наброситься» и накричать на виновного. Иногда и срывался. 
Все было. 
А теперь вот он сам пытался определить по лицам пришедшей бригады врачей, каково их душевное состояние и каковы они, нет ли среди них неопытных практикантов. Так хотелось вселить в себя большую надежду на успешный исход и безупречность их будущих действий.
Готовы ли они ликвидировать неисправность в одной из его «систем»? Влад был системщиком железных компьютеров, но, не смотря на всю сложность и запутанность их, задачи стоявших над ним профессионалов представлялись намного труднее. 
Видно, не найдя в палате ничего особо интересного, приветливо поглядев на будущий объект их работы, врачи удалились. 
Бородатый толстячок при выходе из палаты оглянулся и зачем-то подмигнул. Владу было сейчас не до шуток, и, не поняв выходку представителя чуждой ему специальности, он определил ее как проявление никчемной фамильярности и … продолжил свое путешествие в грузовике.
Неожиданно заморосил дождь.

Глава 2. 

**** На этот случай в каждом грузовике в свернутом состоянии находился большой брезент, и было очень весело накрыть им всю молодую компанию, разрешив отдельным влюбленным в приятной темноте позволить несмелые и еще не очень умелые нежности, к большому их сожалению весьма ограниченные в виду тесноты и близкого присутствия товарищей. 
Дождик в это время года был большой редкостью для кокчетавской области. Он слегка окропил степь и, не доставив особенных неприятностей, закончился, не успев обрести силу. Брезент со смехом быстро был смят, и некоторые пары оказались пойманы врасплох, забывшись в ласках и не успев разъединиться. 

Лица влюбленных выдавали крайнюю возбужденность, а девушки смущенно прятали глаза. Парни, наоборот, гордо и независимо, но слегка придурковато, старались создать естественный вид и позу. Не стоит объяснять, - было так непросто в их молодом возрасте, пылкости и юношеской мужской силе. Раздалось несколько шуток, взрывы смеха, а один всеми признанный остряк заявил, что при поездке в грузовике ему девушка не нужна, так как при скорости выше пятидесяти возбуждается самостоятельно. 
Зря он тогда сострил, так как его стали подначивать, спрашивая, работает ли его «спидометр» сегодня и какая нынче скорость движения их грузовика. Просили продемонстрировать спидометр всенародно. 
Ухватив игривую тему за хвост и поддавшись возникшему веселью, гитарист спас опрометчивого шутника, призвав на помощь всем известную притчу о любвеобильном турке, -

В турецком теплоходе,
однажды возвращалась я в Баку…. 
Без мужа жить нельзя мадам, 
нельзя мадам, 
А с мужем жить один обман, 
Одной - приятней веселей, 
А ну-ка турок - 
целуй меня скорей.

Смущение и неловкость остались за бортом грузовика, в клубах дорожной пыли. Все восемнадцать стали опять одним целым, оказавшимся по воле гитариста где-то между Черным и Средиземным морями…. ****


Влад не заметил, как подошла сестра. Только услышав просьбу повернуться на бок, он с неудовольствием приостановил в себе исполнение студенческой песни на самом интересном месте, то есть в тот самый момент, когда путешественница на турецком теплоходе поддалась уговорам турка. Картинка с грузовиком пропала но мелодия студенческой песни продолжала звучать и Влад постарался удержать ее до последнего аккорда гитариста.


Отступление 2 (см в конце повети – авт.) 

Сестра тем временем закончила свое задание, объяснив, что это назначение сделал нарколог, который передал ему привет «из студенческих лет» (сестра дословно передала фразу нарколога, перейдя для этого с иврита на русский язык) и объяснила, что инъекция поможет Владу спокойно подготовиться к последующим событиям. 
Почти все сестры в приемном покое были русскоговорящие, что создавало некий уют, надежду на сострадание. Влад одновременно с уколом снова дал команду подсознанию помочь перенести выпавшие на его долю испытания и не дать злу взять верх над его жизнью.
Он решил также попросить об этом того, в чьих силах было повлиять на его дальнейшую судьбу.

* Отступление 3 (см в конце повети – авт.) 


«Но на чем он остановился с приходом сестры?». 
Влад совсем забыл об игривом турке и решил, что сестра прервала его совсем на другом….



**** «Ну, конечно, это был «Чомбо».

«Чомбо, Чомбо, Чомбо, Чомбо,
где ты был? 
А что ж ты гад там натворил?
Убили Лумумбу, 
Убили Лумумбу, 
Убили ли Лумумбу,
Убили Лумумбу 
– премьера страны »

* Отступление 4 (см в конце повети – авт.) 

Как правило, Влад брал на себя соло дикаря, так как считался мастером гротесковых представлений, а, кроме прочего, в силу природного своего организаторского таланта. 
Здесь надо было именно организовать гитаристов и всю поющую компанию. Владу нравилось вести своих товарищей по джунглям, возможно даже по пути выходя к водопою, где собирались всевозможные животные, и хищные тоже. В процессе приходилось отпугивать даже кровожадных крокодилов. Крики постепенно становились громче и воинственнее. 
Чомбо лучше было петь стоя, поэтому, если исполняли ее у костра, то все вскакивали, а особо энергичные девушки и парни показывали, как они понимают танцы народов Африки. 
В грузовике вскакивал обычно один Влад, а товарищи его страховали, чтобы он не вывалился в бескрайнюю степь.

Дорога, по которой они сейчас ехали, шла между полями и была не асфальтирована, так что страховка не была излишней. Уже начинало темнеть, как, и положено, к концу августа, и комбайнеры (11) зажгли фары – шла уборка целинного урожая, что являлось обычно праздником для официальной прессы, и все передовицы посвящались подвигам труженикам целинных полей. 
Но студентам за два с половиной месяца уже поднадоели однообразные картины золотистых полей. Поля, действительно, золотились и были без границ, как показывали в кино роликах «Новости дня» (12) от горизонта до горизонта, а вот пшеница на них выглядела неказистой, и удивляло, как комбайны вообще могут умудряться подхватывать столь худосочную растительность. Знатоки объясняли впервые приехавшим на целину, что за десять лет земля истощилось, и о первых урожаях можно было только мечтать. 

Впрочем, заполнившее грузовики студенчество не очень это волновало – они не разбирались в «земледельческих» проблемах. Им оставалось только месяц провести здесь, и многие никогда не захотят вернуться снова на просторы казахский степей. (13)
При очередном прыжке дикаря Влад увидел по ходу машины холмы. Он, не задумываясь, надеясь на понимание всей компании, включил в крики слово Боровое. Получилась новая строчка припева, -
«Боровое, 
Боровое, 
Боровое,
я там был,
А что ж я, - гад, там натворил».

Молодость встрепенулась, сбросила сонливость и подхватила вместе с Владом это долгожданное Борово-е-е-е-е - поездка за десять часов уже превратилась в муку, тощие матрацы перестали смягчать удары о деревянное днище грузовика, онемевшие руки и ноги требовали движения. Грузовики втянулись в сосновый пахучий лес. ****


На одеяле появился яркий предмет. Влад увидел нежно розовую «герберу» (14), которую опустил стоявший рядом родственник. Вот чего не хотелось Владу, так как это присутствие кого-нибудь здесь сегодня. Гораздо проще было бы перенести эту неприятность одному, не хотелось, чтобы кто-нибудь, а особенно близкие люди наблюдали его в столь жалком и растерянном состоянии.
«Неужели его теперь никто и не слушает? Так быстро прикатила беспомощная старость?»
«Значит теперь уже не ты сам, а кто-то другой будет определять твои действия и поступки? Ты будешь все время чувствовать, что создаешь для окружающих трудности, являешься обузой?» 
Он спросил о внуках, задал еще пару ничего не значащих вопросов, а потом напрямую попросил не докучать ему, сославшись на сделанный укол, который являлся колючим, но добрым предвестником предстоящего избавления.
Влад закрыл глаза, пытаясь определить по звукам, послушались его или нет. Он уже много лет готовил себя к ожидаемым болезням и давно решил не посвящать в них своих близких, никому не жаловаться и стараться, как можно меньше, говорить на эту тему. Так он и поступил три года назад, практически скрыв результат объявленный ему при обследовании.

* Отступление 5 (см в конце повети – авт.) 

Сестра была права, - после ее укола не осталось тревоги и страха, легче вспоминается произошедшее с ними на казахском курорте Боровое….


**** Итак, грузовики остановились. Приехали….

* Отступление 6 (см в конце повети – авт.) 


**** По стечению неведомых обстоятельств, на въезде в курортную зону их ждал (так называемый) главный врач районного штаба - Яша Фукс, в белой рубашке и в галстуке, безусловно, из самых добрых намерений, желая поприветствовать знакомых ему «бойцов» и поздравить с благополучным прибытием, заглянул в кузов. Совершенно неожиданно для него и по воле особо задиристого и аполитичного студента, он был воспринят заждавшимися окончания тряски в грузовике, как один из враждебных штабных начальников. Видно галстук не соответствовал его рыжей шевелюре. 
Ему пришлось быстро исчезнуть, так как из разных углов кузова посыпались ядовитые шуточки, типа, - как его отпустила в столь поздний час его подружка из теплой постели, да и грузовик грязный и ей потом будет не отстирать рубашечку. 
Ходило устойчивое мнение, что все штабные работники «по уши» в пьянстве и в разврате. Влад тоже верил в это, правда, Фуксу он симпатизировал за его прирожденную интеллигентность, за профессионализм медика, а, вполне возможно, и за его еврейское происхождение.

* Отступление 7 (см в конце повети – авт.) 

Владу стало жалко Фукса, он не заслужил такого приема, и, тем не менее, он не стал одергивать своих разошедшихся в предчувствии близкого освобождения из грузовика и долгожданного отдыха товарищей, которые все дружно пропели – фу-фу-фу-у-у-у-кс-с-с, фу-фу-фу-у-у-у-кс-с-с, фу-фу-фу-у-у-у-кс-с-с. 
Влад решил, что позже обязательно извиниться перед районным врачом и объяснит неуместные шутки товарищей долгой дорогой и неприятием штабных начальников. 
Грузовики стояли в сосновом лесу, парни выпрыгнули через борта на хвойную землю, затем помогли спуститься девушкам и головы тех и других сразу же закружились от дурманных запахов, уже забытых ими в степях Казахстана. 
Их ждали приготовленные заранее приехавшими квартирьерами несколько палаток, походная кухня и уже пылающий костер, причем, не из надоевшей автомобильной покрышки (18), а из настоящих сосновых поленьев, с потрескиванием и ворохом искр гаснувших по дороге в космическое пространство, распростертое над мачтообразными корабельными соснами. 
Квартирьеры постарались неплохо, возможно, с помощью штабного начальства и того самого «функционера» Фукса. 
«Скованные» последними двумя месяцами отрядной жизни, жесткой, дисциплиной, измотанные непривычным физическим трудом, юноши и девушки, почувствовав свободу и полное расслабление духа, мгновенно растворились в ночи среди сосен и холмов. 
Лес наполнился ауканьем и песнями.

* Отступление 8 (см в конце повети – авт.) 

Влад, оказавшись на твердой земле, стал искать своих «артистов», но тщетно. Только повара и бригадиры (19) одиноко маячили на территории их временного лагеря. Бригадиры в одиночку затаскивали из грузовиков матрацы в палатки, а повара уныло сидели у костра рядом с походной кухнею, не понимая, куда вдруг подевался голод с утра не евших их товарищей. 
Влад решил не сдаваться и пошел в сторону самых громких и «обильных» голосов. К тому же в этой стороне было светлее. 
Уже через сотню шагов Влад оказался на берегу озера, освещенного полной луной. Волшебство и неожиданность выпавшего ему видения перехватило дыхание. Мгновенно забылись тревоги и ответственность. Не хотелось никого искать, никуда идти, да и вообще двигаться. Озеро было довольно большое, окружено скалистыми берегами, и лишь там, где он стоял, имелся пологий спуск к береговой кромке с редкими валунами, торчащими из абсолютной глади. 
Гладь воды действительно была бы абсолютна, если бы в ней уже не фыркали несколько десятков его товарищей. Судя по их восклицаниям, вода не походила на парное молоко. 
Несколько девушек в купальниках, застыли впереди и чуть правее. Они подсвечивались луной со стороны озера и представляли собой черно-белую изящную графику, нарисованную на ночном небе. 
Владу показалось, что среди них находится и та, волновавшая его последнее время, вызывавшая притяжение. ****


Глава.3 

Она совершенно не запланировано попала в кадр. Подсознание Влада явно ошиблось. Нет, нет, - Влад совсем не жалел, что она здесь сейчас оказалась, а скорее наоборот…. Но лучше не сегодня.

Отступление 9 (см в конце повети – авт.) 


**** Но много лет назад, в Казахстане, в курорте Боровое, невидимый из-под крон низкорослых сосенок на обрыве перед песчаной прибрежной полосой, Влад был еще далек от премудростей писаний. Затаив дыхание, он многократно копировал - озеро, лунный свет, группу купальщиц, чтобы никогда не стерлась из памяти эта живая красота…. 
Лишь одна из девушек опрометчиво решила окунуться, - и, как оказалось, совершенно напрасно – она сразу же и с визгом выскочила на берег. Влад узнал основную участницу задуманного им представления. Эта купальщица должна была играть героиню – красную, очень спелую клюкву, выросшую на болоте рядом с замшелым черепом. Вернее, она должна была танцевать клюкву под где-то услышанную Владом пародию на негритянский, американский джаз.
Танцующих на фоне костра было задумано Владом двое. Второй исполнитель, парень, одетый в черное трико (девушка – в красном), должен был изображать старый, замшелый череп. Пара была выбрана не случайно, (в отряде все было на виду), что, по задумке Влада, помогло бы в танце, заменив профессионализм. Хоровая группа под три гитары пела следующее:

На болоте,
на болоте, 
на болоте,
На болоте, старый череп
чинно гнил, 
Клюкву красную тот череп
полюбил,
Говорил он клюкве нежные 
слова,
Приходи ко мне в могилу, 
Клюква будь моя.
Но на это клюква отвечала
Так,
Старый череп ты давно уж
не «чувак», (20)
Чем с тобой в могиле 
чинно гнить,
Лучше с саксофоном в баре 
водку пить.

По замыслу Влада это должно определенно шокировать высокое комсомольское начальство. Этакий для них сюрприз, этакая фривольность…. 
Но задуманное не получалось…, не склеивалось. Не хватало мастерства у танцующих, а поющие исполняли джазовую мелодию без нужного задора и юмора. 
Влад все еще рассчитывал на последних репетициях добиться чего-то, какого-то чуда. 
Он решил окликнуть купальщицу, но в помощь ему прозвучал горн, вернее труба. Трубач был гордостью их отряда, а к тому же центральной фигурой агитбригады. Влад догадался - командир нашел прекрасный выход из положения. Звук трубы являлся обязательной командой к сбору. 
Влад поторопился вернуться к костру, рассчитывая встретиться там уже со всеми нужными ему «артистами» вместе. ****


Час настал. Перед ним молча стояли два санитара с «каталкой». Требовалось перебраться на ее белое ложе для доставки в тот светлый зал, где его ожидали под «юпитерами» главные действующие лица. Влад поблагодарил мысленно сестру, сделавшую час назад укол, и без страха решил совершить свой последний шаг к предстоящему событию. Без страхов и сердцебиения.
Он встал с кровати и стал послушно влезать на белое ложе с колесиками. Санитары вежливо приостановили Влада, попросили раздеться полностью. Это Владу уже совершенно не понравилось, захотелось поспорить. 
Если чего-то Влад и не любил в жизни, так это представляться перед кем-то в нагом виде. По этой причине он избегал врачей, на сколько это было возможно, именно поэтому ждал с ужасом старости с ее болезнями, справедливо предполагая, что придется часто приоткрывать свою наготу. И вот этот период наступил. Вспомнив, что подписал бумаги о своем добровольном согласии еще месяц назад, Влад тяжело вздохнул и смиренно разделся, стараясь сделать так, чтобы не очень выставлять себя и сразу же укрылся лежавшей на «каталке» зеленой простыней. 
Он решил, что лучше теперь ничего не видеть и закрыл глаза. 
«Каталка» плавно тронулась с места, а сам Влад действительно увидел на фоне костра своего трубача….


**** В агитбригаде участвовали не только трубач, но также командир отряда и завхоз – все трое, к слову сказать, гитаристы. Так уж получалось в студенческой жизни Влада, что он «прилеплялся» к гитаристам. Они же были щедры, давали ему эту возможность, со временем привыкали к нему, его частому присутствию рядом, становились близкими приятелями. 
К этой поездке в Боровое все четверо (все, кроме Влада, обладатели потрепанных гитар) хорошо знали и чувствовали друг друга, выпив вместе не один десяток яиц перед концертами агитбригад. 
Вот и сегодня, только вчетвером они присели у догорающего костра и, обсудив положение, пришли к выводу, что так и не удастся собрать отряд вместе. Их «бойцы», почувствовав свободу и выйдя из-под их неустанного командного контроля, разбрелись. Труба не была услышана многими. Владу стало ясно, что его задумка с «клюквой» вряд ли вообще удастся. Возникло желание отменить «всенародный» показ танцевального шоу. Он поведал свои сомнения товарищам. 
Командир задумался. Задумался надолго. Ему видно очень не хотелось злить верхнее начальство еще раз – мешала не сбритая до сегодняшнего дня борода. «Делай, как получится, раз обещали», - распорядился он, - «Мы тоже будем рядом и как сможем, поможем. А теперь всем спать».
Они ушли в палатки, как бы делая подарок отряду, желая исчезнуть на одну ночь, дав полную волю своим «бойцам». 
Снова стал накрапывать дождик, да и костер догорел, не дождавшись на этот раз гитар и песен. ****


Влад все же открыл глаза. Он увидел только простыню, вертикально поднятую от его груди, и глаза мужчины во всем зеленом. Лицо мужчины было закрыто белой маской. На потолке горел слишком яркий светильник. Влад вспомнил «наркомана», которому три года назад уже здесь в Израиле ремонтировали сердце, предварительно разрезав грудь пополам, потом скрепив ее железными скрепками. «Наркоман» тоже был в тот год в их отряде и доставил им с командиром много хлопот. Его неугомонная энергия стоила им бессонной ночи.
Мужчина снова подмигнул, но теперь уже двумя глазами сразу, и опустил резиновую, а может и пластиковую маску. Влад почувствовал неприятный, сладковатый запах, глубоко вздохнул и попросил СОЗДАТЕЛЯ быть благосклонным….

Когда в палате во время обхода Яша наконец-то узнал в водителе «Хонды» отрядного комиссара (он хорошо запомнил его фамилию), связанное с ним, возродили столько смешанных чувств, что стоило неимоверных трудов вернуть себя к работе. 
Если бы этот пациент прошел у него контроль на восприимчивость к наркологическим средствам, то Яша сделал бы все возможное, чтобы не стоять сейчас у его изголовья. Но больной был на проверке до вступления Яши в новую должность, и теперь ему необходимо находиться здесь, хотя единственным желанием было провалиться сквозь землю и забыть об этой встрече. 
Ему показалось, что судьба сыграла с ним одну из самых неудачных своих шуток, тем более, в так хорошо начинавшийся день.
Особенно его мучил сейчас вопрос, стоит ли рассказывать жене об этой встрече. Они долгие годы совместной жизни оба старались, по негласной договоренности, не возвращаться к лету, проведенному на студенческой стройке. Но стоит ли теперь нарушать этот запрет?
А собственно, почему нет? 
Может, хоть сейчас она расскажет ему всю правду…. 
Яше опять захотелось узнать все и до самого конца, словно не было тридцати долгих лет…. 


**** Влад едва успел заснуть, как его разбудил завхоз, - в отряде ЧП. Группа каких-то студентов, возможно, что и из их отряда, забралась на скалы и не может спуститься. Он быстро собрался и все, кто был в палатках, с карманными фонариками помчались за завхозом, который уже знал, где произошло непредвиденное. Они пробежали метров двести в сторону обратную от озера и остановились у резко уходящей вверх каменистой стены. На месте собралось все штабное начальство и сотни рядовых бойцов. Ясно было только одно - необходимо достать альпинистское снаряжение, чтобы снять неудачных скалолазов со ставших неприступными после дождя камней. 
Сверху доносились неясные голоса. Особого веселья в них не чувствовалось. Решили развести костер, чтобы как-то успокоить оказавшихся наверху парней и девушек, да и сами уже промокли основательно. В тревоге и полушепоте просидели до рассвета у костра.
Иногда кто-нибудь криком или свистом подбадривал неудачливых «скалолазов». 
Всем было не до песен.
Когда рассвело, и кончился дождь, то «проявились» несчастные искатели приключений. Они «торчали» в странных позах на уступе и казались красно-синим пятном на сером, заросшем зеленоватым мхом, каменистом, почти вертикальном откосе. Скала была не так высока, и группа нашедшихся в отрядах альпинистов, дождавшись рассвета, собрав ремни и обойдя горку с противоположной стороны, спустила самодельные стропы вниз, дав возможность продрогшим и промокшим несчастным осторожно спуститься к ожидавшим их внизу товарищам. 
Среди неудачных покорителей вершин был и «наркоман» со своими дружками. Дружки его, они же «хулиганы», они же «трудные» подростки как всегда не унывали и старались казаться героями.

По великой задумке комсомольских институтских деятелей в стройотряды «приписывались» два-три неблагонадежных подростка, а, скорее всего, уже молодых преступников. Студенты и коллектив должны были в трудовых буднях перевоспитывать их заблудшие души. 
Так случилось в отряде Влада, что «наркоман», обычный «боец», студент, сдружился с неблагонадежным коллективом приписанных к отряду хулиганов и доставлял Владу большие хлопоты.
Они с командиром были уверены, что друзья – хулиганы, как звали эту компанию в их отряде, употребляли наркотики. К этому мнению сходились все, а вот поймать с поличным нарушителей никак не удавалось. 
Уже позже в институте, когда Влад встречался с обиженным им студентом, тот нарочито сиплым голосом произносил – «здорово, комиссар», на что Влад в тон ему, так же сипло, отвечал – «здорово наркоман». (21) «Наркоману» было за что обижаться на Влада. Тогда штаб отряда (22) прозаседав несколько ночей, устроив несколько задушевных бесед (читай допросов) со всеми дружками, ничего не добившись, поставил вопрос об отправке студента-«наркомана» домой, а это означало бы автоматическое исключение из комсомола и, как следствие, отчисление из института. Но что-то остановило тогда гнев отрядных начальников, то есть Влада с друзьями, и студент отделался выговором. Обида же за ночные вызовы в штаб отряда осталась с ним. Судьба не раз сталкивала их по жизни в дальнейшем. Выяснилось через многие годы, что наркотиков в отряде не было, а вот вино те хулиганчики пили, искусно убирая хмельные запахи. Алкоголь в любом виде тоже было грубым нарушением законов жизни в отряде, но факт остается фактом – с наркотиками Влад и командир ошиблись. ****


Глава 4. 

Владу стало нестерпимо больно от ненужной несправедливости, которую он свершал по неопытной молодости своей, от насилия над личностью «наркомана» и многих других, а еще больнее оттого, что это никак нельзя исправить.
Боль становилась все острее и ушла в глубь.
Так совпало, что в этот момент, началась борьба за проживание Влада в мире людей, а для этого необходимо было нарушить его природную целостность. Те, кто взялся за это, были заняты точным выполнением сотни, а может быть и тысячи раз проверенной методики, и в данный момент уже были поглощены открывшейся им картиной. Наступила фаза осторожных, точно рассчитанных, высокопрофессиональных действий.
Опять Владу представился Иов, но уже не в богатстве, окруженный дочерьми, сыновьями, слугами, стадами, а заброшенный, покрытый проказой старик, измученный физическими страданиями, но по-прежнему бесконечно преданный СОЗДАТЕЛЮ. Иов лежал на земляном полу. Огромные скорпионы жалили ему низ живота, раздирали внутренности. Влад настолько сильно сопереживал его страданиям, что боль Иова перешла в него самого и уже была не поверхностной, добралось до самых глубин существа….

Нарколог Яша по показаниям аппаратуры и в соответствии с точными инструкциями удвоил дозу, изменив также состав вводимых наркотиков. Это был очень редкий случай порога восприятия боли. Он доложил об этом главному. Тот только кивнул в ответ, но было заметно, что движения всей бригады стали более собранными и даже более быстрыми. Глаза над масками посерьезнели. Напряжение передалось группе поддержки. 
Все были готовы к работе в нестандартных ситуациях. Они часто тренировались на этот случай, но три последних месяца в районе их больницы не было террактов, и им не приходилось использовать экстраординарные навыки на практике.
«Вот, где довелось нам встретиться, «боевой комиссар», почитатель студенческих «шлягеров», - подводил итог уже почти забытой истории Яша, - «Где же твой пылкий задор и как занесло тебя к своему народу, освоителя целинных земель, ныне мусульманской станы? Знал бы ты тогда, где предстоит встретиться! Наверняка не поверил бы. Лишь посмеялся, как над ерундой немыслимой».


**** Очередное заседание штаба отряда, где «разбирали» ситуацию с употреблением в отряде наркотиков, еще раз закончилось безрезультатно, и Влад осторожно в темноте пробрался к своей кровати в домике уже заполночь, быстро разделся и мгновенно заснул.
Он почувствовал себя плохо в середине ночи. 
Влад проснулся и первое его ощущение, что разбудили его стоны товарищей по бригаде. Весь мужской состав бригады жил в одном домике из соломенных щитов. Из соломы были сделаны как стены, так и крыша, но с приходом в Казахстан сентябрьских дождей на крышу студенты уложили рубероид, залив солому сверху расплавленным битумом. Крыши получились достаточно непротекаемыми, а вот стены не могли преградить путь ветру и холоду. Завхоз выдал всем по дополнительному одеялу и этим немного спас положение. 
Студенты стонали по ночам, так как их непривыкшие к тяжелому физическому труду мышцы сильно болели в расслабленном состоянии, но более всего болели кисти рук, даже ночью сжимавшие ручки носилок, в которых они затаскивали жидкий бетон по трапам на строительные леса. Вес носилок превышал двести килограмм, и требовалось большое напряжение воли, чтобы не разжать пальцы до того момента, когда бетон соскользнет с носилок в опалубки (23), добавив еще кусочек стены. Студенты и во сне боялись разжать пальцы, чтобы не подвести идущего сзади товарища и не унизиться перед остальными. 

Немного полежав среди стонов и проснувшись окончательно, Влад понял, что ему плохо, его сильно мутило. Он прислушался к самому себе и, вспомнив свой сон, Иова, скорпионов, порадовался за себя, что это был только лишь сон. 
Но с другой стороны в реальности ему было действительно очень плохо, сильные боли в животе требовали выйти из домика. Однако, представив, что надо идти в ночь, в ветер, дождь, он приготовился терпеть до утра. Влад понял, что его подвели мослы (24). За ужином была очередь их бригады на получение мослов, и ему очень повезло, так как на выделенной ему кости находился довольно большой кусок мяса. 

Теперь он осознал, что мяса было слишком много.
В который раз Влад пострадал из-за справедливости, то есть справедливого решения общего собрания отряда ввести на кухне по бригадную очередь в распределении мослов. 
Оказалось, что повара ранее злоупотребляли своими правами на это отрядное достояние - предмет мечтаний всего мужского состава. Мясное лакомство постоянно доставалось нескольким любимчикам работников кухни, что не могло быть не замечено. 
Злободневный вопрос возник на собрании самым неожиданным образом, когда один из «пожилых» студентов(25) вдруг, совершенно не по теме заявил, что пора кончать с коррупцией процветающей в отряде. Все сидевшие за длинными столами под навесом (собрание проходило в столовой), замерли от неожиданности, но никто не засмеялся, когда «старик» заявил, что распределение мослов должно быть незамедлительно передано под контроль отрядного штаба. 
На голосование было поставлено несколько предложений:
1. мослы - только передовикам производства; 
2. мослы - особо немощным и больным;
3. мослы - по розыгрышу на морского (26);
4. Мослы - в порядке очередности и побригадно.
С перевесом в один голос прошло предложение поочередного распределение мослов между бригадами, причем, без всяких приоритетов. 

Влад попался на первом же получении мослов их бригадой. Молодой комиссар тогда еще не знал о законах кошерности(27), что, как решил он сейчас, и могло стать действительной причиной его отравления. 
Стало совсем плохо, невмоготу, и он все же решил идти в ночь, за пятьдесят метров от их домика, в столь необорудованное для этих целей место…. ****



Это был именно тот случай, когда выручить могли только приспособления, сковывавшие движения лежащего на столе, так как по сокращению мышц нарколог уже предугадывал реакцию организма на начавшуюся заключительную стадию всей процедуры. Яша снова изменил состав, прибегнув к более радикальным методам. Теперь уже его не удивляло происходящее. Он классифицировал сегодняшний случай, подумав, что на практике такое встречается не часто. 
Его усилия подействовали. Дыхание пациента стало ровнее.
Яша мог расслабиться. 
Он вспомнил их далекое, как во времени, так и в пространстве, знакомство на необъятных просторах их первой Родины.

Отступление 10 (см в конце повети – авт.) 



**** Владу не удалось дойти до намеченной им деревянной конструкции, и он благодарил сильный ливень и потоки воды, стекающие в окружающие лагерь канавы, которые смывали следы его чревоугодия. Он мгновенно промок и сам. За несколько минут, которые он провел на краю лагеря, дождь сменился градом. Холод помог вернуться в реальную жизнь, вытеснив свалившийся на него недуг. 
Влад вернулся в домик, скинул с себя промокшую одежду и переоделся в запасную, достав ее на ощупь из рюкзака лежащего под кроватью. Ему стало необыкновенно хорошо. Он заснул, будто заново родившись на этот свет. ****


**** Главный хирург отошел от центра событий, предоставив помощникам совершать рутинные действия. Он тем самым, как бы награждал подчиненных самостоятельностью, всем своим видом показывая, что уверен в их умении. Их задачей теперь стало придать спасенному вид, как можно более приближенный к его первоначальной форме и внутреннему содержанию, то есть данному природой, а вернее сотворенному СОЗДАТЕЛЕМ.
Главный немного хитрил при этом, желая таким образом разделить ответственность в случае непредвиденных обстоятельств и оставляя за собой возможность переложить хоть и маловероятную, но все возможную, неудачу на общие плечи.
Он обратил внимание на руки прикованного к столу. Кисти были напряжены и приняли форму, как будто удерживали непосильный груз. 

Мэтр подошел к наркологу и спросил, почему собственно стоило так волноваться в процессе. Ведь случай по его понятиям не представлял особого интереса, да и не «шишка» (29) какая нибудь перед ними лежит одурманенная.
Яша смутился и только пожал плечами, не желая вдаваться подробности его прошлой жизни. Да главному и не требовались объяснения, он знал, что это первое дежурство Яши в новой должности и, по-отечески похлопав по плечу начинающего нарколога, поспешил выйти за пределы ярко освещенного зала – было время традиционной чашечки кофе.
«Странная манера так краснеть, когда к нему обращаются даже с простым вопросом», - все же отметил он, снимая перчатки и переодеваясь в обычные одежды. Он был отличным хирургом, и стоило простить пробел в дерматологии. 

Глава 5. 

Яша же продолжал следить за безвольно распростертым телом бывшего комиссара студенческого отряда. 
«Интересно бы было узнать у него, как он оказался в Израиле, почему покинул Россию, и куда делась его безоглядная любовь и верность той огромной стране, которой уже нет. Как он живет теперь без своих поющих друзей, и стоило ли строить дома и коровники там, где и русских теперь преследуют, как иноверцев, не то, что евреев?» 
Нет, он обязан рассказать жене об этой встрече. Пора поставить точку в той давней истории, которая и сегодня жжет его».


**** Дурные предчувствия Влада оправдались, - выступление на общем костре, где собрались студенты из многих отрядов, скорее разочаровало присутствующих, так много наслышанных об «подвигах» его агитбригады. 
Уставшие от дороги и ночных треволнений исполнители и пели не так, как Влад задумал, и танцевали без всякого задора и энтузиазма. Влад больше сердился не на них, а на себя. Было предчувствие с самого начала, что номер обречен на провал. Пародию, а тем более гротесковую, надо было исполнять ему самому с командиром и завхозом, а не брать на эти роли случайных исполнителей. 
У костра Влад, изо всех сил стараясь спасти положение, пытался «завести» группу поющих. Он даже изменил текст и вместо:

«И только сакс, 
и только сакс, 
и только сакс-о-фон,
ее плени-и-л один».
Пропел:
«И только сэкс, 
и только сэкс, 
и только сэ-э-кс,
ее плени-и-л один».

Тоска неудачи ухватила Влада, и он страшно злился. 
Чтобы не сорвать обиду на провалившихся исполнителей, Влад ушел один в палатку, дал волю сну, и проспал до середины следующего, третьего дня их пребывания в Боровом. 
На этот раз обошлось без «ЧП», ничто ему не помешало сну, и Влад вновь вышел в обед к «народу», полный сил и энергии. ****


Влад приоткрыл глаза, но увидел перед собой только светло-бежевую стену и, почувствовав много лишнего, прилепленного к его существу, снова зажмурился, не дав снам окончательно покинуть его. Желая хоть на короткое время забыть о реальном событии, произошедшим с ним на данном отрезке жизни, Влад без особых проблем вернулся под стройные сосны курорта - в Боровое.


**** А на завтра, и так часто бывало на протяжении всей его жизни, судьба как будто специально после неудачи и разочарования преподнесла подарок. В быту это так и называлось - «подарок судьбы».
Начальство в самом городе Кокчетаве сняло театр, пустовавший в летние месяцы, и агитбригады со всех приехавших в Боровое отрядов, по дороге «домой», должны были дать «сборный» концерт. На концерте планировалось присутствие полного состава отрядов и избранных местных жителей из числа комсомольских и партийных активистов.
Концерт предполагался в двух отделениях. Влад настоял на совете руководителей агитбригад, на полянке под соснами, что их отряд будет выступать отдельно от других агитбригад, во втором отделении. Никто особо не возражал, а некоторые, наоборот, с радостью согласились, видя в этом освобождение для себя от обязательности участия в «мероприятии» (30). Были и такие, что ушли в недоумении - зачем Владу нужна дополнительная ответственность и морока. 
Ему же очень хотелось реабилитироваться перед своими товарищами за провал у вчерашнего костра.
Влад сейчас мог по-разному объяснить последовавший затем небывалый успех их выступления в тот вечер. 
Здесь был и отдых в лесу, и наличие многочисленной студенческой публики в зале, и просто желание показать себя перед другими отрядами.
Зал вполне заслуженно признал их более талантливый состав по сравнению с выступавшими в первом отделении. 
Особо им удалось сегодня две шуточно пародийные «репризы» - «Хирургия» и «Отелло». В первой Командир играл врача, завхоз санитара, а Влад – пациента. Пациент (то есть Влад) лежал на столе и ему хирург якобы разрезал, якобы большим ножом, якобы живот и якобы вынимал оттуда все внутренности. Особенную радость у зала вызывала та часть сценки, когда врач передавал санитару нечто бесконечно длинное и тот наматывал это длинное на руку, как канат. Финалом и наивысшей точкой этого жестокого представления была реприза, когда врач (командир) закидывал обратно все части пациенту и якобы ниткой зашивал лежащего на столе Влада. 

Когда хирург кончал эту мимическую процедуру, оказывалось, что забыта некая внутренняя часть снаружи, и она небрежно выбрасывалась прямо в публику. Первые ряды от неожиданности откидывались назад. Под гротесковое немое удивление участников миниатюры, застывших в случайных позах, - занавес закрывался. 
Влад все действие не просто лежал на столе, а тоже подыгрывал своим товарищам, изображая всю эмоциональную гамму: испуг, боль, страх, удивление и радость. Когда же оказывалось, что нечто личное, принадлежавшее ранее ему забыто, он в ярости вскакивал, гневно протестовал.

В финале их концертного выступления, в ходе которого неожиданно звучала труба, приплясывали матрешки, размалеванный командир выводил смелые частушки, игрались сценки из студенческой жизни - исполнялась пародия на величайшее произведение человеческой цивилизации - Отелло. Влад в нем играл Дездемону. Суть заключалась в том, что действие переносилось на студенческую парочку, которая, став уже молодой семьей, проживает в общежитии. Студент ревнует студентку и, в конце концов, задушив несчастную, идет каяться в партком и профком (31).

Зрители всегда хорошо воспринимали эту сценку. Особое возбуждение зала начиналось, когда они неожиданно узнавали Влада в Дездемоне, одетой в короткое платье и модные туфли. 
В течении концерта зал привык к Владу, который исполнял роль ведущего конферансье, участвовал во всех сценках и певческом ансамбле, то есть не на минуту не покидал сцену. 
Однако в этот вечер происходило нечто странное. «Отелло» проходил под непрекращающийся хохот, который начался через несколько секунд после появления Влада в женском платье. Такого успеха не было ни разу. Влад воспринял это как признательность публики его сценическому мастерству и умению перевоплощаться.

Потом, за кулисами, ему объяснили, что зал был настоящий, театральный, с мощными юпитерами. Луч прожектора насквозь пробил тонкую материю платья и высветил под ним черные мужские трусы. (Черные сатиновые трусы действительно были в моде в те времена). Влад тогда забыл спросить, пробили ли прожекторы и ткань трусов тоже. Судя по аплодисментам и многократным вызовом героев на бис, то да.

Концерт закончился триумфом…. 
Как всегда после концерта наступило полное опустошение их общего с друзьями творческого братства. Они остались одни с командиром, завхозом и трубачом на площади перед залом, так как отряд направился к временной стоянке подкрепиться на обратный путь. 
«Артистам» же не хотелось ужинать. 

Влад как всегда кормил друзей по сцене сырыми яйцами перед и в течение концерта, чтобы придать их голосам свежесть. Об этом он прочитал в художественном произведении и никогда не забывал «достать» несколько десятков свежих яиц, настойчиво подсовывая их солистам между выходами к публике. Сырые яйца стали визитной карточкой их бригады. Сегодня его выручил шоферюга, «сгонявший» в соседний совхоз.

Три гитары и труба легли рядом с ними на клумбе напротив здания, где они выступали. Восторженный прием толпы, их собственная удовлетворенность выступлением, которое закончилось несколько минут назад, создавали ощущение безграничной власти над бесконечным пространством, распахнутым над их головами.

Отступление 11 (см в конце повети – авт.) 

За спиной у них темнел парк, перед лицом крыльцо здания, которое являлось свидетелем их триумфа, а над ними нависало звездное казахстанское небо. Было не по-городскому тихо и спокойно. (Теперь Влад отчетливо вспомнил, что это был не театр, а здание клуба при каком-то кокчетавском заводе или учебном заведении).
Пора было удовлетворить желание продолжить произошедшее на сцене, не дать улетучится блаженству самовыражения. Командир расчехлил свою шестиструнку и очень тихо, прислушиваясь к самому себе, запел, -

«И там, на Клязьме, на Клязьме речке, когда-то встретил
судьбу свою…»

Все четверо подхватили сначала припев, а затем присоединились и к основным куплетам, выбрав каждый свою партию, свою роль. 
Увлеченные лирической тематикой, они с последними аккордами «Клязьмы» перешли к следующей песне, причем, к концу ее все три гитариста, прислонившись спинами друг к другу (на клумбе не во что было упереться), организовали трио. Несмотря на значительное свободное пространство вокруг клумбы, голоса их не терялись в ночи. Сказалось количество выпитых сырых яиц. Влад всегда солистам выделял большую часть. 
Они недолго оставались вчетвером.

Первым подсел «шоферюга». (32) Ему «не по себе» было в новой роли штабного районного начальника, оторванного от отрядной жизни. Он, несомненно, был один из них, и только кознями нечистой силы можно было бы объяснить его должность штабного командира.
Шоферюга мгновенно слился с песней, придал ей еще большую мелодичность. 
Потом пристроились чуть в сторонке несколько девушек из. Показался «наркоман» в компании хулиганчиков. 

Они, как всегда, «веселились» и устроили потасовку, желая каждый занять лучшее место на клумбе. В результате один из них толкнул «наркомана» и тот, падая, угодил прямо Владу в низ живота. Стало нестерпимо больно, и Влад вынужден был откатиться в сторону, чтобы не мешать поющим. ****


Влад снова открыл глаза. Его везли уже на каталке, причем везли очень быстро. Его пронизывала боль, а от толчков она утраивалась и учетверялась. Влад понял, что очнулся не только от боли, но и от собственного крика. Он сжал зубы и попытался стерпеть, так как надеялся на скорое спасение. Но стоны все же вырывались, и это подстегивало сопровождающих. Прямо на ходу подбежала его знакомая белоснежная русскоговорящая фея и, приостановив движение кортежа, сделала спасительный укол. Что-то ангельское было в этой толстухе. Возможно - молодость, возможно - просто цвет халата. Приобретенное знание, что укол подействует через одну-две минуты, помогло Владу пережить путь к процедурной. 

Он умышленно закрыл глаза, не желая наблюдать за действиями профессионалов.
Влад успокаивал себя, что самые страшные действия позади, и он уже не попал в те две десятых процента, о которых сказал ему на приеме доктор, в ответ на прямо поставленный вопрос. Степень риска - так, кажется, они называют то, что с ним не произошло.
Теперь настал период, за который Влад переживал более всего…. Интересно, а что сейчас делает тот рыжий счастливчик, с которым они вместе оказались на эпохальном приеме к доктору?

Отступление 12 (см в конце повети – авт.) 

Напоминание о рыжем счастливчике помогло Владу перетерпеть неприятные процедуры, о которых и думать-то не приятно, не то, что видеть. Но жизнь - это не телевизионная передача. Влад всегда переключал программы с медицинскими подробностями, особенно из залов, где проходили главные события, что всегда вызывало резкие протесты супруги, любившей такие «острые» сюжеты. 

Возможно, и теперь ей очень интересно было бы присутствовать при происходящем.
Его вернули в палату и перенесли на специальное ложе, больше напоминавшее станок, нежели кровать, и он впервые осмотрелся в поисках соседей. 
Видно был обеденный перерыв или просто соседи еще не поступили. Влад возлежал в одиночестве и даже обрадовался этому, так как пора было вернуться в кокчетавскую ночь.
Предстояло первое знакомство с самой…. 
Пора было насладиться тем, к чему стремился последние два дня ….

**** Вокруг уже лежало, сидело, а у кромки довольно обширной клумбы, стояло множество бойцов, и друзья находились в эпицентре под сотнями глаз. Действие вошло в свою наивысшую фазу.
Завхоз (как хочется назвать его по-другому!) неожиданно перехватил роль ведущего у командира, перешел ко второй части, своему «амплуа», - веселому, студенческому, залихватскому, частенько на грани дозволенного. 
Здесь уже не удержалась и публика. 

Ночь раскололась от сотен молодых голосов. Так продолжалось несколько часов. Настал о время отъезда. Площадь стала постепенно пустеть. Отряды «карабкались» в свои грузовики и разъезжались в разбросанные по кокчетавской области совхозы (35).

В конце концов, вокруг клумбы остался только его отряд. И тут Влад заметил совсем близко от гитаристов незнакомую девушку, которая была одета также в форму студентов-строителей, но он видел ее впервые. Влад спросил ее, не отстала ли она от отряда, а она ответила, что договорилась с «шоферюгой» (помните, начальником штаба) и со своим командиром. Она поедет с ними до райцентра, а затем штабной «газик» (36) добросит ее до «родного» отряда. Они как раз располагались на краю райцентра, вблизи районного начальства. 
Влад удивился, но промолчал. Они «проголосили» еще несколько часов, почти до утра, но, в конце концов, решили, что хватит и пора трогаться в обратную дорогу. Незнакомая девушка не отходила от гитаристов ни на шаг и в нерешительности задержалась около заполненных грузовиков, не зная, в какой грузовик ей забраться, так как друзья ехали в разных машинах. 

Посовещавшись ее «забросили» в грузовик с завхозом и командиром. Отряд тронулся по ночным степным дорогам, чтобы прибыть к началу рабочего дня. Владу рассказали потом, что незнакомка почти всю дорогу до того места, где ее забрал «шоферюга», читала стихи. 
В конце она, до предела наэлектризованная, попросилась, чтобы ее забрали в их отряд. Но командир отказал, - он не мог принимать таких сумасбродных решений без решения штаба и отшутился, перепоручая ее «шоферюге» - «ты жди, а мы найдем тебя, обязательно найдем». 
Влад пожал плечами, но и ему экзальтированная девушка была тоже небезынтересна. 

Происшествие вскоре забылось под суетой повседневных отрядных забот. Их им не требовалось одалживать у других.
Тогда они еще не называли любительницу стихов при луне - принцессой, но часто вспоминали о ней у костра, чтобы дразнить местных девушек. Тем действительно не нравилось упоминания о нахальной, как они считали, «выскочке». 
Командир и завхоз были предметом особого внимания многих отрядных вздыхательниц. То была вполне естественная ревность. К Владу это не относилось, так как он был уже женат, а также не умел играть на гитаре.

И вот однажды…

Они снова давали концерт, теперь уже в райцентре. Сам «Шоферюга» заехал за ними на трехтонке. Состав концертной бригады был необычен. Они в этот раз поехали без женской половины, так как «женщины пошли в баню».(37) 
Случилась «накладка». Еженедельная баня, святой день особенно для девушек, привыкших к домашним ванным комнатам, не состоялась из-за поломки. Для девушек неделя без бани была невыносимой пыткой, и Влад проявил огромные усилия, чтобы организовать помывку в соседнем совхозе. Он сам отвез их туда. (Но это уже совершенно другая история). 

Участницы агитбригады уговорили его освободить их после бани от концерта, и их мужская компания приняла удар на себя. Они решили впервые давать в концерте абсолютно мужскую программу, вернее почти мужскую, так как им пришлось играть и женские роли.
В силу чрезвычайных обстоятельств, они отвели место на сцене и «шоферюге», несмотря на его начальственный статус, и он принял это как признание его прошлых заслуг. 
Концерт удался на славу, так как всем хотелось как-то компенсировать отсутствие девушек, а, возможно, просто были «в ударе».

К своему большому удивлению Влад заметил в середине зала ту незнакомку, с кокчетавской площади, а рядом с ней Фукса. Правда, к последней сценке Фукс сидел уже в одиночестве.
Когда закончили программу и уже разместились в кузове, именно Владу пришла эта шальная мысль. Он перевесился через борт, наклонился к кабине и попросил «шоферюгу», ничего пока не объясняя, ехать в тот отряд, где работала незнакомка, читающая стихи. Когда грузовик тронулся, Влад заявил друзьям, что тоже хочет послушать сонеты Бернса при лунном свете и им придется украсть девушку. 
Он объяснил, что лучше это сделать завхозу с трубачом, так как они незнакомке приглянулись особо. 

Задумка не встретила возражений – компания будто опьянела от удачного выступления. Так тоже бывало. Недавние аплодисменты зала, наличие рядом любимых людей, одинокий их грузовик среди полей, всплески зарниц на горизонте действовала сильнее самых крепких напитков. 
Влад заметил, что в глазах завхоза появился шальной отблеск, вероятно, от «Большой Медведицы».

По дороге шоферюга остановился у штабного домика, чтобы собрать кое-какие свои вещи – намеривался переночевать в отряде Влада. Он попросил друзей не шуметь, так как все штабные работники уже спали. Они постарались выполнить его просьбу и только очень тихо пропели, фу-фу-фу-у-у-у-кс-с-с, фу-фу-фу-у-у-у-кс-с-с, фу-фу-фу-у-у-у-кс-с-с…. Из открытых окон штабной бюрократии послышались недоуменные возгласы, но шоферюга как раз вернулся, и они уже пылили по улицам поселка.

Когда подъехали к окраине, где разместился нужный им отряд, шоферюга погасил фары и приглушил двигатель. Влад написал записку командиру отряда, что они забирают его бойца на три дня с разрешения штабного районного начальства (шоферюги) и попросил завхоза подставить уже на месте фамилию похищаемой студентки. (Он так и не узнал фамилии незнакомки).

Влад с командиром остались одни, но ждали не долго. Они услышали сначала напряженный шепот, а потом одновременно со всех бортов в кузов перевалились соучастники, и сразу же еще с потушенными фарами грузовик тронулся, быстро набирая скорость. 
Когда выехали из поселка на свободное пространство между полей, Влад разобрался, где девушка. Он, не задумываясь, обратился к ней, - «милая принцесса, мы уже закончили сегодня свое выступление, теперь ваша очередь». 

Та даже не переспросила, о чем речь, перебралась к заднему борту, бесстрашно села на его край, спиной к дороге, лицом к своей публике, и очень звонко, как будто готовилась к этому мгновению всю прошлую жизнь, начала:

«Ты свистни, тебя не заставлю я ждать, 
Ты свистни, пусть слышат отец мой и мать…»

У нее была немного распушена прическа, лунный свет проникал сквозь завитки. Командир тронул струны, и стихи окрасились сопровождением импровизации гитары, доведя всю компанию до небывалого поэтического экстаза. ****


Глава 6. 

Владу удалось ощутить ту минуту. Не хватало только знания текстов напетых тогда стихов и моторной памяти, чтобы восстановить все в подробностях. Поэтому он приостановил надолго то мгновение первых аккордов, первой звонкой строчки и луны запутавшейся в завитках принцессы….


**** Когда же она закончила, Влад, не дав возникнуть паузе, сначала как можно тише, а потом уже вместе с друзьями, поддавшись волнению молодости, продолжил:


«Мы ехали молча, мы мчались в боях
И яблочко песню держали в зубах,
А песенку эту поныне хранит,
Трава молодая,
Степной малахит….»

Девушка уловила настроение и продолжила выбранную тему:

«Нас бросала молодость в сабельный поход ….» ****


Владу показалось, что он не один и пришлось слегка приоткрыть глаза. Сначала он осторожно проверил, что обезболивающие средства еще действовали. Ему было действительно гораздо легче. Медики знали свое дело. 

Он пошарил глазами из стороны в сторону и увидел близких своих.
«Ну, вот – опять». 
Они смущенно, в неудобных позах, стояли сбоку, между его ложем и бежевой стеной, не зная с чего начать.
«Ты чему-то улыбался во сне», - наконец заговорила жена. 
«Разве нечему улыбаться? Все-таки, еще живой, как видите», - перевел свои мысли на сегодняшний день Влад. 

Яша застал жену дома в слезах – она смотрела телевизор. Он подошел к ней и, обняв, спросил - в чем причина. 
«Какой печальный фильм – «Письма к Эльзе», о девушке, которую забрал из сумасшедшего дома новый русский «мафиози», создал прекрасные условия жизни и использует как любовницу. Она – душевнобольная, но очень похожа на нормального человека, только вот не воспринимает реалий действительности и живет в своем поэтическом мире. Сядь, досмотрим вместе».

Яша присел и тоже увлекся. Он уже давно не видел таких хороших фильмов в послеперестроечной России. Судьба девушки сложилась трагически. Сладострастного «мафиози» убивают, она остается одна и не может существовать в реалиях. Все кругом пользуются ее беззащитностью, и вот она бежит, бежит в ночи от насильника, попадая к хорошим ребятам – морякам военного кораблю. Те ее прячут в трюме, спасая от преследователей. 

Яша досмотрел до того места, когда «добрые» моряки, которые приютили ее, начинают использовать честно, по очереди, несчастную девушку, как общую проститутку, пряча от посторонних глаз в железной каюте корабля, не выпуская на божий свет. Та воспринимает это, как должное, как благодарность к хорошим морякам за спасение. 
Они хорошо к ней относятся, шьют одежду из тельняшек и приносят цветы. Девушка привыкает к такой жизни. Ребята и, правда, оказались очень хорошими, добрыми…. 
Яше стало не по себе. 

«Ну почему все в один и тот же день?»
По лицу жены текли обильные слезы. 
«Как она не похожа теперь на ту юную мечтательницу, за которой Яша отправился в степи Казахстана, Кокчетавскую область».
Израиль, а может просто годы не пошли ей на пользу. Он вышел на хозяйственный балкончик и закурил.
«Какие мерзавцы!», - услышал Яша голос жены.

Яша не стал рассказывать жене о своей встрече с бывшим комиссаром студенческого строительного отряда. 
Комиссар и отряд были из того самого института, который закончила его жена, и диплом которого так мало пригодился в их Израильской повседневности.
Яша не любил напоминать жене о лете, проведенном вместе на целине….


**** Что стало с принцессой?
Да ничего. Погостила в их отряде и исчезла навсегда.
Через три дня за ней приехал шоферюга с Фуксом. «Принцесса» помогала в это время поварихам на кухне, чтобы как-то занять себя в течение рабочего дня, до возвращения всех с работы. Она чувствовала себя лишней здесь и всеми заброшенной.

Девушка без всякого протеста и скорее с облегчением собрала свой рюкзак и передала Фуксу. Тот пошел вперед, закинул его в «газик» и сел рядом с шоферюгой, как казалось, нарочито не глядя на девушку. Та была явно смущена и с виноватым видом, безропотно устроилась на заднем сидении. Газик, подняв клубы пыли, укатил в райцентр, к месту прохождения ее строительной службы.

Вечером друзья все вместе и каждый в отдельности порадовались, узнав о благополучном исходе. Так было много неотложных проблем в отряде, которые были далеки от поэтической лирики. Каждый надеялся на другого в разрешении этой нелепой ситуации.
А развязка наступила так неожиданно просто, без особых проблем. Молодец «шоферюга»! Выручил вовремя.
Отрядные девушки остались не очень довольны поющими друзьями. Но через пару недель и они забыли об этом странном происшествии. 
Все потекло, как прежде. 
Песни, шутки, работа….

Правда, командир, завхоз и комиссар частенько вспоминали эту историю на протяжении своих многолетних спевок. 
Происходило это так. 
Кто-нибудь восклицал, а помнишь принцессу! 

На что обычно следовало, - «Ты свистни, тебя не заставлю я ждать». Воспоминания на этом заканчивались, а Владу каждый раз очень хотелось спросить командира и завхоза, - «было или не было?», но он так и не решился в течение тридцати лет задать этот вопрос.

Что стало с командиром и завхозом? 
Да ничего, радуются внукам в России. 
Что стало с Владом? 
Да ничего. Тоже фильм посмотрел «Письма Эльзе» по телевизору, стоявшему на тумбочке у больничной кровати и еще раз подумал, что трудно и одиноко добру в этом мире.

И еще одно, недосказанное…. 
Странные вещи могут случаться, когда три гитары, труба и трехтонка (38) при лунном свете мчатся в степи, а в свете фар впереди бежит степная лиса и не может вырваться из почти что цилиндрического луча света, упирающегося в ночной горизонт, полыхающий вспышками далеких гроз. 

Принцесса заметила лису через кабину, и по лицу ее потекли обильные слезы. 
Командир, завхоз и комиссар решили, что виновата в этом степная пыль, а возможно и грустные слова очередного романса.

«Степь, да степь кругом,
Путь далек лежит,
Там в степи глухой
Умирал ямщик»

Они сидели, прислонившись спинами к кабине, и не знали о несчастном животном, подгоняемым ревом мотора.

Вполне возможно они на самом деле не видели и слез принцессы, зачарованные мелодией и судьбой ямщика, взволнованы его прощальными словами. ****


КОНЕЦ

Отступления в процессе прочтения:

Отступление 1 

Студенческий строительный отряд одного из ленинградских институтов намеривался провести три выходных дня в оазисе «Боровое» (4), известного на всю страну курорта. 
В тесном пространстве грузовика собрались восемнадцать молодых жизней, добровольно оказавшихся на каникулах за три с половиной тысячи километров от своих домов, мам, белоснежных простыней, заботливых глаз бабушек и других «причиндалов» уюта и цивилизации, доступной студентам в те годы (5). 

Лишь у немногих из них целью работ в Казахстане было желание подзаработать летом. Это относилось в основном к иногородним студентам, жившим в общежитии, вдали от дома.
В остальном преобладающем большинстве «домашняя» молодежь стремилась хоть на летние месяцы как можно дальше сбежать от отчего дома, устав от опеки и назиданий родителей. Им казалось, что окружающий их городской быт далек от той гораздо лучшей и более правильной жизни, которой учили в школе и продолжали наставлять в институте (6). Романтизм, присущий неопытным душам, к тому же никак не укладывался в догмы в институтской комсомольской бюрократии (7). 

Шестидесятые годы в Советской России ознаменовались прозрением, хотя еще не полным и не окончательным. Очень многие верили, (и Влад в том числе) что надо только исправить «допущенные ошибки»,(8) и прекрасное, светлое, красивое и справедливое общество «в отдельно взятой стране» будет построено. 
Вероятно, идея общественно полезного труда в летние каникулы, возникшая в недрах партийно-комсомольских структур, а уж затем, после нескольких лет поездок в Казахстан, была подхвачена мечтами студенчества и превратилась в самобытное, само организованное и само управляемое ЯВЛЕНИЕ. В нем действовала своя система взаимоотношений, правил и понятий. 

Вернувшись в свои институты после летних работ, отряды продолжали жить своей жизнью, уже не обремененные производственными заданиями, но связанные возникшим товариществом за летние месяцы проведенные вместе. 
Осенью это были лишь веселые вечеринки с воспоминаниями о проведенном лете, а с Нового Года начиналась интенсивная подготовка к следующему сезону.
Отношение с институтским и комсомольским начальством в зимний период было «натянутое», почти враждебное.

Впрочем, комсомольским функционерам не очень-то и хотелось «вкалывать» по четырнадцать часов в день на непосильной физической работе да еще в самых тяжелых климатических условиях. Их влекла совершенно другая жизнь. Кабинеты партийных и советских работников - вот что являлось мечтами юных политиканов, кандидатов в начальственную номенклатуру (9). 

Им необходимо было «руководить и управлять» всем студенчеством, а значит и этой строптивой ее частью. Заманчиво было так же использовать «подвиги» строителей в свих отчетах перед партийными органами.
Возникало неписаное правило, - комсомольские деятели не вмешивались во внутри отрядную жизнь, а руководство самими строительными отрядами не претендовало на штабные районные и областные должности, предпочитая песни у костров и реальную молодость.

Отступление 2 

Даже в воспоминаниях он старался не сфальшивить, - Влад и раньше, в молодые годы очень расстраивался, если брал неправильную ноту. 

Неосуществленной и неосуществимой мечтой Влада было научиться играть на гитаре и стать душой поющей компанией. СОЗДАТЕЛЬ не дал ему нужного умения, а, услышав однажды магнитофонную запись своего голоса, Влад понял, что лучше забыть об этих мечтах. 
Окончательно же убедил его в нереальности мечтаний собственный маленький сынишка, который до трех лет просил папу спеть какую-нибудь песенку, а с четырех, разобравшись, что хорошо, а что плохо, наоборот, начал всячески уговаривать прекратить петь немедленно, если на молодого папу вдруг находило певческое настроение. 
Влад поначалу обижался, но вскоре смирился, как с истиной «в устах младенца».

Тем не менее, (как ни странно) - он обладал при этом безотказным индикатором фальшивых нот. Он болезненно воспринимал, когда фальшивили другие, а еще больнее, когда от неумения ошибался в ноте сам. Тогда он замолкал, ругал себя, внутренний стыд разжигал чувство виноватости перед окружающими. Если была возможность, он отходил в сторону от поющих. С годами пришел опыт, Влад стал заранее чувствовать опасное для себя место и старательно пропускал коварную ноту или просто переходил на речитатив. 

Бывало, что в компании попадался человек, у которого полностью отсутствовал слух. Такие поют намного громче других. Влад испытывал что-то вроде пытки. Было несколько случаев, когда он предпочел грубость, останавливая фальшивый энтузиазм. Виновник, естественно, не понимал, за что его обидели, надолго становился Владу полу врагом.

* Отступление 3 
Долгие годы Влад верил во всепобеждающую силу добра. С этим убеждением он рос и служил добру искренне, пока не убедился, что вокруг немало зла, что оно реально, велико и опасно. 

Пришлось признать - происходящее на земле это изначально задуманное соперничество добра и зла, что совпадало и с теоретическим тезисом о борьбе противоположностей диалектического материализма, изучаемого им в институте.
Окончательно прозрение пришло лишь после прочтения той части ТАНАХА, которая была посвящена Иову (10). 
Парадокс незаслуженной кары от СОЗДАТЕЛЯ по наветам дьявола, который вынужден был перетерпеть Иов и его безграничное служение «карающей его руке» поставил точку в миросозерцании Влада.

Однако это произошло гораздо позже, а в свои студенческие годы, которые слились с детскими и юношескими, Влад не сомневался, что возможно отличить добро от зла и полагал, что только надо объяснить и доказать заблудшим душам, как поступать. Те сразу все поймут, станут хорошими. 
Для себя лично он не видел здесь особых проблем и именно поэтому свою должность комиссара принял, как признание своих исключительных способностей ясно видеть, где находится то самое добро и где подкрадывается коварное зло. Взвалив на себя «комиссарскую ношу», Влад считал основной своей задачей помогать в этом «бойцам» строительных отрядов.

Отступление 4 

В то время СССР поддерживало борьбу за независимость в Африке, снабжая дикарей оружием и советами, как бороться с империалистами. Африканцы перевели эти советы на свой язык и воспользовались ими для кровавых междоусобиц. На это тему и была создана веселая студенческая песня, стилизованная под африканские, как казалось неизвестному ее создателю, ритмы. 

Чомбо был враг, кровожадный диктатор, убивший борца за свободу – Лумумбу. Так гласила официальная Советская пресса, так, но с большим юмором и задором, передавалось в песне. Особенностью песни было наличие криков дикарей, что создавало настроение и переносило поющих в тропические джунгли. Крики не являлись частью текста, они должны были полностью импровизироваться.

Отступление 5 

Влад принял решение - подождать два-три года, предварительно «полазив» по Интернету и выяснив отпущенное ему время. Ему надо было закончить несколько дел, и он молил СОЗДАТЕЛЯ отпустить необходимый срок. Необходимо было описать исчезнувшую вдруг жизнь Отца. Зная, что обязан сделать это, он, тем не менее, все откладывал и откладывал еще незнакомый труд назавтра. Вот это «завтра» и наступило. Начав склеивать по кусочкам сделанное и пережитое Отцом, Влад увлекся и незаметно перешел к описаниям увиденного самим, стараясь передать самое главное. 
Отсрочка закончилась, как и все на свете, - предсказания эскулапов сбывались с поразительной, а в данном случае и неприятной, точностью. Пришлось покориться, - отдать решение своей судьбы профессионалам.

В уже законченных текстах Влад пока не успел дойти до самых радостных событий, умышленно оставив их напоследок. Ему открылось неожиданное знание - материализованные в строчках и предложениях. Воспоминания начинали жить отдельно от него и переставали доставлять ему прежние наслаждения.
Утаенные пока от компьютера, события нескольких дней далекого студенчества, - обязаны были помочь пережить сегодняшний день. 

Отступление 6 **
Трехдневное пребывание их отряда в Боровом должно было стать не только отдыхом, но и, по задумке комсомольского начальств, массовыми мероприятиями. Собрались одновременно все отряды Кокчетавской области. Таковых насчитывалось не менее тридцати.
Предполагалось всеобщее построение и митинг, как официальная часть, а затем - спортивные соревнования, концерты агитбригад.

Отряд Влада славился лучшей «агитбригадой» (15) и верхнее начальство отвело ему специальную роль на общем слете – так называли это мероприятие.
Строительные студенческие отряды имели организацию, основанную на коммунарском равенстве, но с армейской дисциплиной. Применялись армейские термины, как, например, «штаб», «командир» и даже было нечто из времен гражданской войны – «комиссар».(16) 

Единоначалие в отрядах было абсолютным. Действовала система наказаний также на подобии армейских. Давались «наряды вне очереди», то есть наказуемый отправлялся на работы на кухню, по уборке территории лагеря. Особо «отличившимся» доставались сортиры.
Так что, не только песни пели студенты. Студенты познавали жизнь.
Особая штабная надстройка из комсомольской бюрократии квартировалась в райцентре и лишь «наезжала» к своим подчиненным

Отступление 7 

Фукс не однажды приезжал в их отряд для проверки санитарного состояния. Он больше советовал, чем назидал, и Влад был благодарен ему за это. Владу понравилось еще, что тот ничего не сказал о бороде командира. Так уж повелось, что любой приезжающий в отряд начальник требовал от Влада, чтобы командир сбрил бороду. 
Иногда командир при этом стоял рядом, но обращались с этим вопросом к нему, к Владу, предполагая, что только он сможет довести их задумку до реализации. Может, они хотели этим намекнуть командиру, какие неприятности он доставляет своим упорством самому Владу, так как знали о их давней дружбе. Вспомнился их откровенный разговор в один из приездов Фукса в их отряд….

Тогда за главврачом не пришла машина, и он остался на ночевку. Просидев всю ночь у костра, Фукс не проронил ни слова, и казалось даже, что не слышал песен, а думал о чем-то своем, постороннем. Было заметно, что Фукса самого угнетают его роль здесь, - он чувствовал свою отчужденность от остальных. 

Влад пригласил его в столовую согреться чайком. Разговорились. Фукс признался Владу, как надела ему «штабная компания», а Влад ответил взаимным доверием, посетовав также на свои трудности во взаимодействиях с начальством. Вспомнил Влад и о бороде командира. Фукс как-то странно улыбнулся и покраснел, как девушка. Влад не понял почему, - он лишь позже, в институте узнал, что Фуксу самому пришлось сбрить бороду по требованию комсомольского начальства Медицинского института. Они не были знакомы в Ленинграде.
Задушевная беседа продолжалась почти до утра, их разговор был откровенен, и Фукс спросил напрямую, - зачем Владу его комиссарская должность. Разве он, Влад, не знает, что творили комиссары всю историю Советской России. И вообще, какая разница между его комиссарством в отряде и комсомольскими функционерами.

Влад долго пытался убедить Фукса, что прошлое не может повториться, что комиссары строительных отрядов ничего не имеют общего с прогнившей комсомолией и что кто-то должен ведь ограничивать жесткость единоначалия, устраивать внепроизводственную жизнь отряда, заботиться, чтобы в отряде были добрые, хорошие отношения. (Подразумевалось, что надо следить, чтобы в отряд не пробралось зло). Фукс печально следил за пылкими рассуждениями Влада и молчал. Он только рассказал, что его дед был репрессирован, а отец находился в списке тех врачей, которых едва не казнили после смерти Сталина. (17)

Отступление 8 

Владу пришлось приостановить воспоминания. Он постарался определить - в каком году происходила эта поездка. Но, так как около десяти летних студенческих каникул, а затем и своих летних отпусков он провел в Казахстане, ему никак не удавалось сопоставить события и закрепиться в нужной точке на тонкой оси времени. «Боровое» же он посетил не раз и не два. 
Потом Влад подумал, что ему не удалось тогда извиниться перед Фуксом. Вспомнилось также, что по неизвестной ему причине, тот всячески избегал с ним встречи по возвращении в Ленинград. 

Желая оставаться правдивым, Влад все-таки попытался отделить одно пребывание в «Боровом» от другого, но ничего не получалось.
Возможно, все происходило в год, когда комиссарские обязанности он выполнял впервые, неожиданно ощутив тогда свою непохожесть с живущими рядом с ним в полатке-домике, свою отдельную роль в происходящем, не до конца понятную, как ему самому, так и остальному отрядному студенчеству. 

Командир должен был командовать. Чего тут неясного? Завхоз – кормить. Еще проще. А вот – комиссар? 
Влад свою задачу понимал в черно-белых тонах. Он старался, чтобы всем в отряде и во всем было хорошо. Влад должен был находиться всегда на страже, он не давать себе покоя, не заботиться о другим. Вот и сейчас его задачей было выступление на общем все отрядном костре, тем более он как все предыдущие (и последующие годы тоже) самолично командовал отрядной агитбригадой.

Отступление 9 

Свое влечение он оправдывал необходимостью и острой потребностью доверительных отношений в жестких, временами излишне, условиях отрядной жизни. Кто-то должен был быть рядом, чтобы выслушивать, его волнения, сомнения, замыслы…. 

Не видя в этом дурных намерений, он даже написал о своих чувствах жене и именно так объяснил свое новое знакомство, искренне веря в невинность происходящего. Не раз ему пришлось пожалеть в дальнейшем о своих откровениях….
Оглушенный лавиной недоверия, основанной на третьем или тридцатом женском чутье, разгадавшем реальную опасность, он обескуражено оправдывался, хотя совершенно безрезультатно….

В тот, первый год, он еще не заслужил упреков, громких обвинений и горьких, терзающих его душу слез…. Он был полон стремлением к верности своей молодой семье и безграничной верой в свою безупречность.

Влад не совместил за десять лет пребывания в отрядах поклонение коллективному добру с любовными утехами, поглощенный суетой отрядной повседневности и постоянной праведной борьбой за справедливость. Сказались и физические трудности, которые он должен был выдержать и перетерпеть, которые отнимали все силы, не оставляя ни капельки на вторую его сущность. Вторая его (или третья) сущность еще не осознала свою полную власть над первой. 

Однако змий со своими яблоками был всемогущ…. Оказалось, что та уже никогда не покинет его, иногда удаляясь почти до забвения, а иногда, снова приближаясь, становясь жгуче желанной и до безумия недостижимой…. 
Нет, ей повезло. Вернее повезло им обоим.
Их не связали обиды, ревность, болезни, немытая посуда, вовремя не выстиранное белье, навязчивая родня и глупые подруги…. 

Она осталось загадочной молчуньей, окрашенная полуулыбкой мадонны, неожиданно появляющаяся и исчезающая в длинных институтских коридорах, нарядная до неузнаваемости на студенческих вечеринках, и снова, закрытая в полувоенную форму строительных отрядов, так ладно подогнанную по фигуре…. 

Она не была неженкой, хотя и не совершала трудовых подвигов. Она не обладала талантами в песне, но умела слушать. Она не выступала на собраниях, но к ней тянулись даже наиболее активные. Она не прилипала к парням, но и не отталкивала их…. Она была воплощением женской гармонии, хотя вряд ли бы преуспела на конкурсе красавиц.
Однажды, намного позже, змий победил, и она ворвалась в реальную жизнь….
А для чего Влад был воспроизведен СОЗДАТЕЛЕМ на свет, чтобы не видеть и не понять всего этого?

Влад и сейчас считал, что верность не есть выдумка романистов и богословов, а реальное стремление душ. Если ее не разрушать ежедневно и ежечасно, а служить ей до конца, укрепляя и оберегая, - она допустима, реальна и предпочтительна. 
Если бы не змий среди нас? Змий, создающий хаос и нарушающий предопределенную СОЗДАТЕЛЕМ гармонию. Разве попробовал бы Адам яблока, если бы тот предварительно не сговорился с Евой. 
Влад к тому времени еще не открыл ТОРУ и не перевел с иврита предложение из пяти слов об истинном предназначении Евы – да не в помощь она была создана Адаму, но в противоположность ему. 

Отступление 11 

Яша попал в штаб районных отрядов почти случайно, а, точнее, из-за нее. Он был очень на хорошем счету в своем Первом Медицинском, легко учился, был предельно дисциплинирован и уже три года студенты выбирали его старостой группы. 
Неожиданно для него самого его выдвинули на комсомольскую должность – комсоргом факультета. Приближалось лето и, узнав, что она едет в строительный отряд, он вызвался поехать врачом вместе с ее отрядом (28). 

Уже в поезде, по дороге в Казахстан, на собрании всех отрядных врачей его, как единственного мужчину, а самое главное, как старшекурсника, направили на неожиданно освободившееся место районного врача. Она тоже посоветовала ему согласиться, прямо заявив, что Яша не сможет работать физически – это была горькая, но абсолютная правда.
Яша происходил из семьи потомственных врачей и физический труд в их семье был не в моде. Он и сам с ужасом ожидал: жизнь в бараке со многими студентами, какие-то там лопаты, топоры и прочие чуждые ему приспособлений.

Учитывая его комсомольскую должность в Медицинском институте, кандидатуру Яши утвердили без вопросов. Им повезло, так как ее отряд должен был располагаться в райцентре, там же, где должны были командовать (и жить) районные штабные начальники. Это был чудесный выход.
Единственное о чем его попросило штабное районное начальство – это сбрить бороду. Борода считалась «пижонской» атрибутикой и комсомольская бюрократия объявила борьбу с этим «аморальным» явлением в строительных отрядах. Кто, как не районный штаб должен был подать пример рядовым «бойцам». 
Яша принял это, как необходимое зло и, одолжив безопасную бритву, пошел в конец вагона к проводнику за горячей водой. Он резал, как по живому, испытывая знакомое чувство унижения и стыда.

Борода Яше была нужна, чтобы скрыть особенность кожи лица. Он постоянно краснел при малейшем волнении. Борода, хотя и не полностью, но как-то скрывала этот недостаток.
Прибыв на место расположения районного штаба, Яша поселился в отдельной комнате штабного домика и приступил к честному выполнению своих обязанностей, которые в своем большинстве заключались не в практической врачебной деятельности, а в инспекционных поездках по отрядам. В одной из них он познакомился с Владом и со всей его «бандой». Именно так называли друзей Влада – командира, завхоза и трубача штабные работники. Только сам начальник районного штаба, одновременно совмещавший роль шофера штабного «газика», произносил слово «банда» с плохо скрываемой любовью.

Отступление 11 

Подойдя очень близко к тому, к чему так стремился весь этот долгий день, Влад остановился, чтобы перевести дух и немного передохнуть. Он умышленно так долго «подходил» к этому событию, как бы поддразнивая самого себя в предвкушении радости обретения счастья, а именно ничто иное как счастье он ожидал испытать. Он как бы со стороны, а может даже сверху, стал разглядывать себя и своих друзей на круглой клумбе с пожухлой от жары травой. 

Хотелось бы написать, что он одинаково любил всех четверых, но слово любовь здесь было бы совершенно неуместно. Чувства, которые он испытывал к расположившейся на клумбе компании, были стократно сильнее и не могли быть определены этим непонятным словом, которое могло быть обращено и к кошке, и к цветку, и еще ко многим вещам, несопоставимым с тем, что он испытывал. Годы не стерли ни малейших подробностей, и Влад был благодарен подсознанию, добросовестно выполнившему его команду.
До той знаменательной ночи он несколько лет собирал, лелеял и оберегал каждого из них, старался, чтобы они оказались рядом. И вот, наконец-то, ему это удалось, и то, что произошло после, было заслуженной наградой за труды его, так как талант каждого из них, достаточно яркий в отдельности, собранный сейчас воедино, должен был родить нечто необыкновенное. Влад предчувствовал это и ….
Может кому-нибудь захочется отбросить безымянные: командир, завхоз, трубач и шоферюга, и потребовать услышать их реальные или хотя бы вымышленные имена. Но здесь же не идет речь о чем-то надуманном и вымышленном. А раз так, то уж придется смириться с их должностным предназначением, чтобы не спутать с другими десятками и даже сотнями студентов строителей. Хотя, кто бы их смог перепутать?

Предположительно, что многие другие, находившиеся тогда рядом, случись им прочитать предыдущий текст, не поняли бы и сейчас, о чем написано здесь. 
Неуместная патетика и неприличное многословие, вдруг нахлынувшее на Влада, должно было бы быть оценено трезвомыслящими только как последствия сильных наркотиков (старания Яши). 
Но это из той же серии, как и извечный философский вопрос - как материальный мир отражается в разных существах, и, в частности, в человеках. Есть ли вообще однозначное восприятие даже таких простых субстанций, как цветовая гамма? А что уж говорить о многообразии эмоционального восприятия человеческих чувств и переживаний?
И если даже сами участники захотят возмутиться желанием Влада присвоить себе некую, весьма сомнительную на их взгляд, заслугу их совместного присутствия на упомянутой клумбе, то пусть простят ему в этот момент простую человеческую слабость. Пусть поймут, как трудно жить на свете человеку, так и не научившемуся взять даже самый простой аккорд на деревянной подставке для струн, к тому же уже услышавшему от своего малыша просьбу, - «не пой, папа, ну, пожалуйста, прошу тебя, не надо».
(Кстати, с этой просьбой, но уже сейчас обращается его старший внук, как бы приняв эстафету от своего правдивого отца). 
А посему, Влад был переполнен гордостью, что именно ему они обязаны той ночью….

Отступление 12 

Они оба пришли к специалисту немного раньше начала приема.
За десять минут ожидания выяснилось, что рыжий тоже прошел обследование на возможность наличия в нем клещеобразного, цепкого образования, претендующего на их жизни. Сейчас они должны будут получить судьбоносную информацию, и оба старались вести себя прилично в столь нестандартной ситуации. 
Влад мысленно продолжал мучиться в сомнениях, пришел уже или еще на подходе тот момент, когда он перейдет к следующему этапу жизни, характеризуемому процессом непрерывного познавания всевозможных частей своей физической оболочки и структуры. Так Влад определял пенсионный, старческий возраст, судя по многочисленным жителям городка, посвящавшим целые дни подробным анализам своих недугов и недугов своих близких. 
Классификация событий, явлений и людей было свойством характера Влада. Один из его предыдущих и самых умных начальников, как-то сказал ему, что он всегда и во всем занимается «расстановкой верстовых столбов». (33)

Влад знал, что это правда. Он любил четкость в понимании происходящего. Вот и теперь, находясь в «переходном» возрасте, Влад все время тестировал - закончилась его активная, самостоятельная, независимая жизнь, или нет.
Сосед по очереди очень быстро вышел из кабинета, сказав, что он еще должен вернуться. Следующим был Влад. Он в напряжении сел напротив доктора. Тот, взяв магнитную карточку у Влада, принялся сосредоточенно «рыться» в компьютере, а затем заявил, что не видит результатов. Влад тоже покинул кабинет, направился в регистратуру и оказался опять рядом с рыжим. 

Они вместе объяснили дежурной, что им не пришел еще приговор и та занялась поиском так нужного им. (Возможно, совсем и ненужного). Поочередно, получив каждый свой факс, обреченные снова сели рядышком перед дверьми кем-то занятого кабинета. 
Влад, ничего не понимающий в медицине и в ее латинских терминах, просмотрев зловещий листок, как показалось ему, уловил жестокий смысл написанного. Он был почти уверен теперь, что «попался». Сосед даже не заглядывал в бумагу, видно вообще не обремененный какими-либо знаниями.

Первым пошел снова к врачу рыжий и вышел оттуда разбухающий от счастья. Влад все же спросил, как ?, и получил в ответ, что и так уже было ясно – «не виновен», а точнее не приговорен. Влад снова почувствовал глупую надежду. Надежда пробыла в нем недолго. 
Врач бегло взглянув на бумагу тут же сообщил ему в соответствии с правилами израильской медицины всю правду, а точнее то, о чем Влад уже догадывался и сам последние три года.
Игра в «кошки - мышки» закончилась.(34) Влад приехал….
Он часто обращался теперь к тем минутам перед дверьми в кабинет, где и ждала его та самая судьба. 

«Интересно, что делает сейчас его рыжий сосед по очереди?» 
«Как выбирают страдальцев или это с годами сказываются ошибки производства?» Их модно называть сейчас – особенности генной структуры.



Многочисленные комментарии автора, сделанные для последующих поколений, не имеющих четкого представления об особенностях жизни в СССР.
В добавлении к комментариям, автор просит обратить внимание на некоторые фразы по тексту, выделенные жирным шрифтом. 
Тем самым указано на преднамеренное использование им официальных газетных формулировок (газетных штампов) в изложении событий, происходивших в те времена, что, по мнению автора, должно было внести историческую правду его воспоминаниям. 
Для современников Влада незнакомых со студенческим строительным движением автор также советует ознакомиться с ниже изложенными пояснениями. 


(1) Соломенный щит – солома высотой в метр стягивалась проволокой и образовывала строительною панель десять сантиметров толщиной, полтора метра длиной и метр высотой. Материал, прикрепленный той же проволокой к деревянным стойкам, мог образовывать стену, а уложенная на стропила и обрешетку – крышу;

(2) Целинники – в данном случае студенты, отъезжавшие в казахские целинные степи строить дома и коровники, таким образом, позволяя десять лет назад приехавшим освоителям целинных земель укрепиться на новом месте;

(3) бойцы отряда – рядовые строители-студенты, в силу организационных армейских принципов, получивших незаслуженное ими имя – «бойцы».

(4) Курорт «Боровое» - оазис в глубине казахских степей кокчетавской области, представляющий гористую хвойную местность с озерами и реками;

(5) Те годы – годы разоблачения Сталинского режима, годы надежд на возможность исправления «ошибочной линии», годы попыток вернуться в послереволюционный романтизм молодой советской России;

(6) Институт – огромный колледж, специализированный в определенной области знаний, например, всевозможным техническим устройствам, основанными на применении электричества;

(7) Комсомол – младший брат коммунистической партии, молодежная прокоммунистическая организация, обязательная для всех с четырнадцати до двадцати восьми лет; 

(8) Допущенные ошибки – здесь имеются ввиду признание руководителей коммунистов и государства, что репрессии были не обоснованы. Советская пропаганда называла их ошибками, объявляла, что все можно исправить и коммунистические идеалы восторжествуют вновь; 

(9) Номенклатура – некий клан партийной верхушки, занимающий все руководящие органы в советской государственной системе. Комсомольское руководство напрямую подчинялось партийным организациям, и успехи строительных отрядов оно приписывала, как свои заслуги, используя для продвижения в политической карьере, и как следствие переход в клан номенклатурных работников;

(10) Иов – библейский праведник, обреченной СОЗДАТЕЛЕМ на страдания из-за «наводок» сатаны;

(11) Комбайнеры – водители либо самоходного хлебоуборочного агрегата, либо ведомого трактором;

(12) «Новости дня» - киноролик всегда предшествующий художественным фильмам в кинотеатрах, и прославлявший жизнь в Советском Союзе;

(13) Просторы казахских степей – как и несколько других выражений являются газетным штампом тех времен и выделены мной жирным шрифтом. Я употребляю их, так как они «вбиты» мне в голову и не могу от них избавиться;

14) Гербера – цветок, похожий на очень, ну очень, большую ромашку, всевозможных цветов и оттенков;

(15) Агитбригада – название, взятое из послереволюционного времени, когда необходимо было в огромной по размерам России агитировать «дремучее» население за Советскую Власть. В условиях студенческих отрядов, одна из сфер деятельности студентов организовывать концертную самодеятельность «на бескрайних целинных просторах» (штамп). В понимании Влада, агитбригада должна была рассказывать местным жителям о студенческой жизни и о благородных целях их пребывания в строительных отрядов. Концерт занимал от часа до двух и состоял из жанровых студенческих «капустников» и песен под гитару. Иногда случалось ставить и танцевальные номера, но в основном пародийные. 

16) Комиссар – являлся заместителем командира отряда по политической части, отвечая за всю внутриотрядную жизнь. Название взято из послереволюционных времен гражданской войны;

(17) Дело врачей, обвиненных в смерти Сталина, должно было стать причиной массового переселения евреев на Дальний Восток, в Беребиджан.

(18) Автомобильная покрышка – вся казахстанская земля за десять прошедших лет была «усеяна» отслужившими свой срок или порванными автомобильными шинами, которые в основном оставлялись в случайном месте их замены по обочинам дорог. При дефиците дерева в степях студенты использовали этот бесплатный, горючий материал для обустраивания кострища. Одна покрышка могла гореть около часа и при достаточно сильном ветре ее резиновый дым относился в сторону, не доставляя неудобств страждущим ночной романтики и песен.

(19) Бригадир – один из более опытных в строительных делах «бойцов» отряда, организовывавший работу и быт десяти, пятнадцати рядовых студентов-строителей. Как правило, для бригады выделялся отдельный строительный один или два объекта. Бригадир являлся членом штаба отряда, имел право назначать «бойцам» наряды вне очереди, как меру наказания.

(20) Чувак – сленговое определение для молодого человек, не очень обремененного морально этическими нормами «строителя коммунизма» (штамп) и «прожигающего свою жизнь» на вечеринках и других несерьезных занятиях, в отличие от целеустремленной советской молодежи, которыми и являлись студенты-строители; 

(21) Здорово комиссар – «летучая» фраза нехорошего матроса из очень популярной пьесы о годах гражданской воины (1918-1923), которой сдавленным от сифилиса голосом приветствовал красавицу комиссара, вдохновлявшего не очень желающих умирать за Советскую Власть матросов на подвиги во имя «светлого будущего». Примененная к Владу эта фраза имела тройной смысл.

(22) Штаб отряда – совещательный орган, состоявший из командира, комиссара, завхоза, мастера и трех-четырех бригадиров. Иногда на заседания штаба приглашался и врач.

(23) Опалубка – два деревянных щита, создававших ограниченное по ширине стены пространство, куда заливался бетон из носилок. Бетон в опалубке «застывал» в результате химического процесса сцепления воды, цемента и песка. Затем щиты разбирались и передвигались вверх. Таким образом создавалась монолитная конструкция стены строения или фундамента. Иногда опалубкой для фундамента являлись земляные стены траншеи.

(24) Мослы – в отрядах использовались для приготовления пищи большие котлы, что позволяло размещать в них неразрубленные на мелкие части, а довольно большие части мясных продуктов. Большая кость в русском языке называется – мосол. 

(25) Пожилой студент – студент в возрасте 27 лет, отслуживший уже армию. В данном конкретном случае это был товарищ Влада по учебной группе, проживавший в общежитии, человек уже самостоятельный, действительно уважительно носивший «кличку» старик.

(26) На морского – один из способов розыгрыша, для выбора одного из многих. Участники по команде «выбрасывают» каждый свое число пальцев на одной или двух руках, затем вычисляется сумма всех пальцев и начинается счет по кругу. Тот, на ком остановится счет, является счастливчиком и выигравшим.

(27) Кошерность – тут возможно содержится намек на то,что мясо было не кошерного животного, у которого копыта раздвоены.

(28) Отрядный врач должен был быть студентом медицинского института и работать на равных с остальными студентами. 

(29) Шишка – подразумевается важный человек, известный в обществе или в любой другой сфере человеческой деятельности. Влад был самым обычным пациентом.

(30) Мероприятие – данное безобидное слово означающее нечто кем-то организованное, превратилось при Советской Власти в символ формальной «обязаловки» для простых граждан. Так, например, некое собрание в столетие великого Ленина или что-нибудь в том же роде. 

(31) Партком – партийный комитет коммунистической партии. Такие партийные комитеты было везде, даже в студенческих общежитиях. Профком - профсоюзный комитет, также присутствующий во всех учреждениях Советского Союза.

(32) Шоферюга – один из близких Владу людей, который в первом строительном отряде был отрядным шофером и с тех пор, какие бы должности он не занимал, так и остался для него «шоферюгой». 

(33) Расставлять верстовые столбы – выражение, связанное с процессом упорядочения дорог в России, когда через каждую версту ставился столб с табличкой, на котором был написан его порядковый номер, что стало позволять путником ориентироваться в расстояниях от места их назначения. Выражение это употребляется в смысле упорядочения чего-то. 

(34) Кошки – мышки – детская игра, когда кто-то прячется, заведомо зная, что его обязательно найдут. Этот комментарий для тех, кто вырос в Израиле.

(35) Совхоз – советское хозяйство, то есть государственный колхоз. В колхозах вся собственность принадлежала его членам, а в совхозах – государству.

(36) Обычно у районного начальства было специальные водители, но шоферюге они не требовались. Этот факт давал ему большую свободу действий и независимость. Его газик можно было часто видеть и в отряде Влада.

(37) Банный день – в отрядах не было своей ванной комнаты, а только душевые под открытым небом. Но один раз в неделю они снимали поселковую баню, причем мылись по очереди, сначала девушки, а затем и парни. При тяжелой физической работе, банный день был подобен празднику и никто бы не осмелился помешать, особенно девушкам, смыть себя накопившуюся усталость.

(38) Трехтонка – маленький грузовик, который использовался и для перевозки людей, если в нем устанавливались доски, вместо сидений.

Конец

-