Приказ

-И всё-таки, если позволите, - Дэйл сам не узнавал своего голоса, и, будь у него время, поразился бы неожиданным заискивающим ноткам, которых прежде не знал.
                Но времени давно уже ни у кого не было. Дэйл знал это, но не мог позволить себе не тащиться через коридоры Центра за капитаном Грегори – жёстким и волевым человеком, и не вымаливать отсрочки.
                Капитан Грегори обернулся с нескрываемым раздражением:
-Господин Дэйл! Вы ведёте себя как ребёнок. Стыдитесь!
-Вы только послушайте…- взмолился Дэйл, - послушайте!
-Мы уже достаточно слушали вас, господин учёный! – Грегори криво усмехнулся, - но вы уже сделали всё, что могли. Вы теоретик и только. Вот и…
                Грегори поискал нужное слово, которое должно было указать Дэйлу на глупость его поведения, но не нашёл. Однако точно повинуясь негласному приказу капитана Грегори, от дверей нового коридора скользнула фигура – высокая, худая, и подобострастная в каждом своём движении. Это был первый помощник капитана Грегори – Маркус, человек внимательный, услужливый и откровенно желающий повышения.
-Вот и теоретизируйте! – радостно предложил Маркус, приходя на помощь своему капитану. Грегори поморщился – он всё-таки крепко уважал учёного и сочувствовал ему чем-то человеческим, но спорить с Маркусом или заступаться за Дэйла на глазах у всех подчинённых, на глазах руковдства – это дело гиблое. Лучше промолчать. В конце концов, разве этот Дэйл не сам нарвался?
-Я просто хочу…- Дэйл предпринял ещё одну попытку обратить на себя внимание.
-Достаточно! – Грегори поднял ладонь, призывая его замолчать. – Отступления нам нет.
-Как верно сказано! – восхитился Маркус с такой фальшивостью, что не поддавалась сомнению и походила даже на издевательство.
-В новый мир…- капитан Грегори торопливо продолжил путь по коридору, оставляя позади себя учёного.
***
                А начиналось всё не так. начиналось едва ли не со сказки для Дэйла.
                Он – блестящий ученик Академии при Центре, потомок его основателей, пользовался большим уважением. Его гениальный ум, прорезавшийся с самых первых занятий, восхищал всё руководство Центра и уже вскоре, быстрее всех на курсе, Эйл получил приглашение окончательно перейти в работу Центра, осесть в его кабинетах.
                Годы шли быстро. Дэйл вёл главный проект по заданию Центра, исследовал энергию космоса, просчитывал ближайшие точки возможных обитаний и постоянно натыкался на что-то новое. Он совершал открытия по пути, следуя к выполнению главной задачи, поставленной Центром. Именно он первый предположил наличие энергетической точки в галактике М51, что позволило Центру направить экспедицию за выкачкой энергии и продолжило существование человечества ещё на пятьдесят лет, отсрочив глобальный кризис. Именно Дэйл стал тем, кто разрабатывал систему жизнеобеспечения для экспедиций на дальние полёты, именно по его теориям провели десятки исследований. Работа, которую можно было уложить в три десятка лет, Дэйл провёл всего за десять, при этом не отступая от главной задачи Центра – поиску бесперебойного источника энергии, космического объекта, на котором могла бы существовать жизнь со своими ресурсами – ведь одно дело брать энергию из необитаемых точек, совсем другое из тех, что разрабатываются.
                Тогда Дэйла уважали. Его не перебивали, смеялись над его шутками и встречали овациями каждое его выступление.
                И как же всё изменилось, когда он случайно, возможно, нашёл…
                Тот вечер Дэйл никогда не сможет забыть, даже если очень захочет. Это был проблеск. Это было мгновение, которое полностью ослепило его своей внезапностью и, как и всё гениальное, простотой решения. Он просто разглядывал тогда карту звездного неба, неспешно прихлёбывая травяной чай и вдруг…
                Вдруг! Вдруг! Проклятое «вдруг», отвратительное «вдруг», такое сладкое – «вдруг»!
                Озарение, мгновение и Дэйл уже выводит на самой карте несколько строк, лихорадочно отшвыривает прочь почти полную кружку с чаем, потому что неважно ему ничего, кроме прыгающих перед глазами строчек с координатами.
                А потом ослепительный и волнующий доклад на собрании Центра, оглушительные аплодисменты и…всё.
                И Дэйл не у дел.
-Капитану Грегори подготовить первую экспедицию! – приказ, последовавший почти мгновенно. И гордое от обрушившейся на него чести лицо капитана.
-Как? – поразился тогда Дэйл, - как? Без испытаний? Без вторичных расчётов?
-Ваше дело сделано! – ответили ему беспощадно.
                Ваше дело сделано, Дэйл, переходите к решению прежних своих задач и не суйтесь в своё же собственное возможное открытие.
                Дэйл, конечно, не сдался, бросился с попытками доклада в один кабинет, в другой и был выставлен:
-Это не ваше дело. Экспедицию подготовит капитан Грегори.
-Нужно сделать расчёты! – взвывал к голосу разума Дэйл.
                Он не встречал понимания и сам не понимал – как можно отправлять экспедицию во главе с одним из лучших капитанов в неизвестность? Без расчетов – это неотвратимость гибели, это крах, конец!
                Дэйл предпринял тогда попытку рассчитать самостоятельно, но к нему пришли, вежливо изъяли неоконченные расчеты и перевели Дэйла в кабинет уровнем ниже, что означало полное отстранение Дэйла от проекта.
                Он мучился неизвестностью, впадал в забытье, в безумство, пытался что-то вспомнить, носился по кабинету…сделался он неловок, растерян и стал путаться в простейших расчетах,формулах, гадая, что сейчас происходит в работе, что у него отняли, не понимая причин такого обращения.
                Единственное послабление, которое ему позволили, единственное «спасибо», знак благодарности, честь, что ему, внезапно оказавшемуся за бортом всего самого великого и спасительного по меркам человечества, было разрешение присутствовать при запуске полёта.

                И Дэйл предпринял ещё одну попытку достучаться… но даже Грегори, собирающийся приступить к полёту, не стал слушать.
                И теперь Дэйл бессильно наблюдал сквозь туманное стекло за быстрыми фигурами, что снаряжали в последний полёт экипаж.
***
-Волнуетесь? – спросили Дэйла и он вздрогнул, отвернулся от отвратительно-притягательного действа за стеклом и увидел Аманду.
                Аманда ходила в низких чинах при Центре, но при этом присутствовала на всех совещаниях руководства. Собранная и строгая, всегда аккуратно застёгнутая и гладко расчёсанная она походила на какую-то строгую гувернантку и никак не на астронавта.
                Но гувернанток не допускают до совещаний. А вот руководителя зачистки очень даже. Аманда возглавляла самый мрачный и овеянный слухами отряд зачистки – проще говоря, карательный отряд. Она кроваво работала, разгоняя повстанцев и мародёров, жестоко пресекала бунты и восстания в самом зародыше и никогда ни с кем не спорила.
                При всей своей деятельности, Дэйл находил её самой приятною и милосердной среди руководства Центра. Парадоксально, конечно, но Аманда, уничтожавшая без жалости тех, кто пытался разграбить ресурсы Центра, приготовленные на чёрный день человечества, имела очень большую чуткость к чужому горю.
                Заметив состояние ещё недавно громкого учёного, она подошла к нему – единственная, с целью утешить.
-Они совершают ошибку! – Дэйл не удержался от взгляда за стекло. – Они не сделали расчётов. Они отняли расчёты у меня. это моё…
-Тише, - посерьёзнела Аманда, - если Центр так решил, значит, так надо.
-Надо? – Дэйл с возмущением взглянул на неё. – Да как вы…
                Он задохнулся от нелепости происходящего. Тошнота подкатила к самому горлу. В глазах потемнело.
-Пойдёмте, - предложила Аманда, взяла Дэйла за руку и потащила его с решительностью подальше от стекла. Он упирался, но она напомнила, - снаряжать и инструктировать будут долго. Не упрямьтесь. Мы вернёмся.
                И Дэйл покорился. Аманда открыла первую попавшуюся каюту и вошла первой. Велела остолбеневшему Дэйлу:
-Заходите и заприте дверь.
                Он покорился. Тон у неё был такой. Что нельзя было не покориться. Может быть, в тоне этом и был секрет Аманды, которая управляла карательным отрядом, хоть и не казалось даже близко, что она способна на подобное?
***
-Вы человек гражданский, - спокойно заговорила Аманда, - вам в новинку всё то, что мы проживаем. Вы живёте не по тому уставу, по какому живём мы, люди войны. Вы учились в Академии, вы живёте и занимаетесь всё равно больше там и тем, что вам подходит.
-Я тоже за… - начал, было, Дэйл, ошарашенный тем, что его, достаточно зрелого человека, вдруг начали поучать таким прописным истинам.
-Не тоже, - оборвала Аманда. – Приказ, который есть над вами – растянут в моменте. Вы должны найти, сделать, рассчитать. На вашей стороне наука и технологии. У меня приказ мгновения – на моей стороне храбрость и собственная отвага.
                Дэйл опустился на стул, подвернувшийся ему с большой удачливостью. Он ожидал сочувствия об утрате его проекта, открытия, отстранения…
                А получилось что-то совсем не то, что-то жуткое, муторное.
-Я вам случай расскажу, - продолжала Аманда спокойно. – Нужно было зачистить Речной район от повстанцев…ну, вам это ни о чём не говорит.
                Укол был точным. Дэйл не покидал Центра уже лет двадцать, с самого своего поступления в Академию. Да и до неё – по пальцам руки пересчитать можно было те разы, когда он оказывался в сером, пыльном человеческом мире, что лихорадило от нехватки энергии.
-Словом, загнали нас тогда в ловушку, - продолжала Аманда, - взяли в кольцо, верная гибель. Но приказ есть – прорваться. Подкрепления велели не ждать.
-Некого было послать? – поразился Дэйл.
                Амадна хмыкнула:
-Таких вопросов не задают солдаты. Нам сказали, чтобы прорывались и что подкрепления не будет. И я стою…
                Она прикрыла глаза, снова опускаясь в тот страшный день, который был страшен как и многие другие дни её жизни.
-Стою, жара, мозгом понимаю – конец. Если не прорываться, а остаться, то, может, уцелеть ещё можно, спрятаться, переждать. Но приказ дан – прорываться. Что остаётся? Понимаю, что смерть, но куда идти? Страшно, грудь ломит, конечно – сердце так и рвётся, а надо. Приказ! Прорвались. Почти всех потеряли, но прорвались.
-Это к чему? – не понял Дэйл.
-Приказ есть приказ, - объяснила Аманда, - если Центр велел, значит, так надо. Кончайте ныть по поводу того, что у вас отняли что-то, в конце концов, вы никогда не имели права на это открытие. Оно принадлежит человечеству, а перед ним – Центру. Не вам распоряжаться столь великим знанием, не вам над ним работать, если Центр того не велел. Лучше порадуйтесь нашему общему успеху.
                Аманда направилась к дверям. Дэйл вскочил с гневом:
-Это мой успех! И даже…даже если я разделил бы его с Центром, даже если…как быть с экипажем Грегори? Никто лучше меня не рассчитает координаты, системы и время полёта. Понимаете? Люди могут погибнуть из-за того, что…
                Аманда вздохнула и с сочувствием спросила:
-Вы думаете, что Центр не в курсе ваших способностей и  о гибели экипажа не догадался?
-А… - Дэйл хватанул ртом воздух, - а почему тогда…
-Приказ, - объяснила Аманда и покинула каюту.
                Дэйл ещё немного постоял, пытаясь понять произошедшее. Но не смог. Ему вдруг начало казаться, что Аманда действовала не по своей инициативе. Словно ей велели заткнуть учёного, его возмущение и метание, напомнить о том положении, которое обязывает к подчинению приказам и не к чему более.
                Но неужели Центр отдаст на гибель Грегори? Почему? Дэйл стоял растерянный, не знающий куда податься, а потом тряхнул головою и решил идти к полетам – провал или нет, но сегодня определенно будет то, что сделано для блага человечества и этот день войдет в историю.
***
                Грегори не держали в иллюзиях. Ему честно сказали, что он отправляется на погибель и погибель, что заранее спланирована Центром.
                Он был честным человеком и потому кивнул, принимая волю Центра, но всё же не удержался и спросил:
-Допустимо ли мне спросить о причине такого решения?
                Узнать было допустимо, но жить с этим оказалось непросто. Центру нужен был его провал. Именно по этой причине отстранили Дэйла от работы над проектом и велели снаряжать экспедицию.
                Есть такая категория людей, которые без труда и в какой-то удивительной лёгкости вдруг овладевают вниманием других людей. Это хорошо в поле битвы, но когда битва растянута, когда не выходит она за пределы космоса и поиск ресурсов – это уже нехорошо для руководства.
                Капитан Грегори был лучшим среди капитанов, любимцев всех солдат-астронавтов, кумиром новичков Академии. Лёгкий на подъём, честный, решительный и храбрый, пользовался бесконечным уважением.
                Центр заметил это. Центр приставил к Грегори Маркуса, чтобы тот сообщил о том, что не может видеть Центр с высоты своих кресел – о настроениях в экипажах.
                Маркус вскоре подтвердил тревогу Центра:
-Грегори пользуется беспрекословным авторитетом среди экипажей. Он всеобщий любимец.
                И это было приговором. Любимцы нужны на войне. Вне войны они опасны. Но нельзя просто снести любимца, нельзя его подставить, покарать, осудить – могут начаться волнения. Нельзя низвести – нужно возвысить.
                А кто может быть выше, чем храбрец, отдавший свою жизнь во время сложнейшей миссии?
                Грегори должен был исчезнуть по-человечески и продолжать служить образцом для новых экипажей и героев, стать им примером храбрости и долга, готовности пройти в любую неотвратимость по приказу.
-Вы погибнете, - объяснили Грегори и он принял это со смирением солдата. – Это необходимость.
                Человек внутри него бушевал, спрашивал: почему и зачем? Как можно избежать этого? Чем прогневал Грегори Центр?
                Но человеческое капитан Грегори давно научился не замечать, поэтому просто кивнул, принимая волю Центра.
-Отберите экипаж, - велели ему.
-Лучших? – спросил Грегори.
-Лучших, - подтвердили ему.
                Вступила в действие простая формула: на место лучших придут новые лучшие. Нужно прорядить порою этих самых лучших, чтобы выбрать среди них самых стойких и самых достойных, тех, кого можно взять в будущее.
                История должна была запомнить Грегори храбрецом, героем. Это была последняя честь и самая лучшая казнь из возможных, за все заслуги, что он принёс Центру.
***
                Грегори спокойно вышел из зала полётов в полном снаряжении. Он вышел проститься, потому что знал о неотвратимости своей гибели.
                Но держал себя спокойно.
Дэйл, появившийся в это время, в зале, бросился, было к нему, но Грегори опередил его слова и сказал с улыбкой:
-Вы хорошо потрудились, господин ученый.
-Я настаиваю на проведении испытаний!  - выдохнул Дэйл, но слова его не предназначались более никому. – Я настаиваю…
                А зал, собравший в себя всё руководство и несколько случайных, счастливых от чести низших слуг Центра, ликовал и громыхал:
-Честь и слава капитану! Честь и слава!
                Грегори помахал всем рукою, а затем, улыбаясь, направился на лётную площадку. Приказ есть приказ – Грегори не спрашивал о возможности его отмены или отсрочки, покоряясь священной присяге.
-Честь и слава! Честь и слава!
                Дэйл прикрыл глаза – смотреть на монитор, который транслировал весь путь Грегори и экипажа на общий экран, было ему невыносимо. Грегори и весь его экипаж улыбался на этом экране, а ведь был уже обречён и знал это.
-Десять, девять, восемь…
                До готовности мгновения и Дэйлу страшно. В нем, в еще человеческом существе живет надежда на «вдруг» - вдруг получится? Вдруг он ошибается и команда Грегори вернется невредимой?
-Семь, шесть…
                Откуда знать Дэйлу о том, что Центр предотвратил эту возможность?
-Пять, четыре…
                Несколько часов пройдет до гибели храбрецов. Они сгинут за пределами несчастной посеревшей от пыли, выцветшей планеты Земля, где-то там, на пути к объекту, который не удастся достигнуть с первой попытки и который должен стать спасением людей.
-Три, два…
                И тогда Центр сможет скорбно признать, что победа далась высокой ценой. Руководство могло обойтись без этой жертвы, но люди, отдающие приказы, всё ещё больше люди, чем те, кто эти приказы исполняет. Люди Центра боятся переворота, захвата власти, мятежа. А люди, что служат под их началом не боятся ничего.
-Один…
                Всё. Дэйл поднял голову, наблюдая, как в экране поднимается маленькое поисковое суденышко, космический челнок, рассчитанный на исследование, и никогда не на войну.
-Всё…- с облегчением выдыхает Дэйл. Теперь уже точно ничто не в его власти.
                Стоять здесь невыносимо, ведь впервые Дэйл стоит тут без дела. Он пытается скользнуть прочь, но его внезапно окликают:
-Господин Дэйл! Куда же вы? разве вы не хотите приступить к расчетам?
                Дэйл останавливается, сраженный. Челнок еще не отбыл далеко, он еще в пределах видимости, а его уже просят, хоть и завуалированно, но просят о возвращении к проекту, который отняли.
-А я могу не хотеть? – спрашивает Дэйл и в горле его пересыхает от волнения, он не знает, хочет или не хочет этого.
-Верно! не можете. Господин Дэйл, это приказ.
-Приказ, - Дэйл кивает. – Я принимаю.
                Под внимательными взглядами присутствующих, Дэйл проходит к своему новому рабочему месту и, даже не вглядываясь в протянутые ему бумаги, сразу видит грубейшую ошибку собственного чернового наброска.
-Погасите экран, - просит Дэйл тихо, - погасите…
                Мгновение и его просьба исполнена. Экипаж Грегори вместе со своим капитаном исчезает с большого экрана, как уже исчез из жизни.
 
 

© Copyright: Анна Богодухова, 2022

Регистрационный номер №0504643

от 21 марта 2022

[Скрыть] Регистрационный номер 0504643 выдан для произведения: -И всё-таки, если позволите, - Дэйл сам не узнавал своего голоса, и, будь у него время, поразился бы неожиданным заискивающим ноткам, которых прежде не знал.
                Но времени давно уже ни у кого не было. Дэйл знал это, но не мог позволить себе не тащиться через коридоры Центра за капитаном Грегори – жёстким и волевым человеком, и не вымаливать отсрочки.
                Капитан Грегори обернулся с нескрываемым раздражением:
-Господин Дэйл! Вы ведёте себя как ребёнок. Стыдитесь!
-Вы только послушайте…- взмолился Дэйл, - послушайте!
-Мы уже достаточно слушали вас, господин учёный! – Грегори криво усмехнулся, - но вы уже сделали всё, что могли. Вы теоретик и только. Вот и…
                Грегори поискал нужное слово, которое должно было указать Дэйлу на глупость его поведения, но не нашёл. Однако точно повинуясь негласному приказу капитана Грегори, от дверей нового коридора скользнула фигура – высокая, худая, и подобострастная в каждом своём движении. Это был первый помощник капитана Грегори – Маркус, человек внимательный, услужливый и откровенно желающий повышения.
-Вот и теоретизируйте! – радостно предложил Маркус, приходя на помощь своему капитану. Грегори поморщился – он всё-таки крепко уважал учёного и сочувствовал ему чем-то человеческим, но спорить с Маркусом или заступаться за Дэйла на глазах у всех подчинённых, на глазах руковдства – это дело гиблое. Лучше промолчать. В конце концов, разве этот Дэйл не сам нарвался?
-Я просто хочу…- Дэйл предпринял ещё одну попытку обратить на себя внимание.
-Достаточно! – Грегори поднял ладонь, призывая его замолчать. – Отступления нам нет.
-Как верно сказано! – восхитился Маркус с такой фальшивостью, что не поддавалась сомнению и походила даже на издевательство.
-В новый мир…- капитан Грегори торопливо продолжил путь по коридору, оставляя позади себя учёного.
***
                А начиналось всё не так. начиналось едва ли не со сказки для Дэйла.
                Он – блестящий ученик Академии при Центре, потомок его основателей, пользовался большим уважением. Его гениальный ум, прорезавшийся с самых первых занятий, восхищал всё руководство Центра и уже вскоре, быстрее всех на курсе, Эйл получил приглашение окончательно перейти в работу Центра, осесть в его кабинетах.
                Годы шли быстро. Дэйл вёл главный проект по заданию Центра, исследовал энергию космоса, просчитывал ближайшие точки возможных обитаний и постоянно натыкался на что-то новое. Он совершал открытия по пути, следуя к выполнению главной задачи, поставленной Центром. Именно он первый предположил наличие энергетической точки в галактике М51, что позволило Центру направить экспедицию за выкачкой энергии и продолжило существование человечества ещё на пятьдесят лет, отсрочив глобальный кризис. Именно Дэйл стал тем, кто разрабатывал систему жизнеобеспечения для экспедиций на дальние полёты, именно по его теориям провели десятки исследований. Работа, которую можно было уложить в три десятка лет, Дэйл провёл всего за десять, при этом не отступая от главной задачи Центра – поиску бесперебойного источника энергии, космического объекта, на котором могла бы существовать жизнь со своими ресурсами – ведь одно дело брать энергию из необитаемых точек, совсем другое из тех, что разрабатываются.
                Тогда Дэйла уважали. Его не перебивали, смеялись над его шутками и встречали овациями каждое его выступление.
                И как же всё изменилось, когда он случайно, возможно, нашёл…
                Тот вечер Дэйл никогда не сможет забыть, даже если очень захочет. Это был проблеск. Это было мгновение, которое полностью ослепило его своей внезапностью и, как и всё гениальное, простотой решения. Он просто разглядывал тогда карту звездного неба, неспешно прихлёбывая травяной чай и вдруг…
                Вдруг! Вдруг! Проклятое «вдруг», отвратительное «вдруг», такое сладкое – «вдруг»!
                Озарение, мгновение и Дэйл уже выводит на самой карте несколько строк, лихорадочно отшвыривает прочь почти полную кружку с чаем, потому что неважно ему ничего, кроме прыгающих перед глазами строчек с координатами.
                А потом ослепительный и волнующий доклад на собрании Центра, оглушительные аплодисменты и…всё.
                И Дэйл не у дел.
-Капитану Грегори подготовить первую экспедицию! – приказ, последовавший почти мгновенно. И гордое от обрушившейся на него чести лицо капитана.
-Как? – поразился тогда Дэйл, - как? Без испытаний? Без вторичных расчётов?
-Ваше дело сделано! – ответили ему беспощадно.
                Ваше дело сделано, Дэйл, переходите к решению прежних своих задач и не суйтесь в своё же собственное возможное открытие.
                Дэйл, конечно, не сдался, бросился с попытками доклада в один кабинет, в другой и был выставлен:
-Это не ваше дело. Экспедицию подготовит капитан Грегори.
-Нужно сделать расчёты! – взвывал к голосу разума Дэйл.
                Он не встречал понимания и сам не понимал – как можно отправлять экспедицию во главе с одним из лучших капитанов в неизвестность? Без расчетов – это неотвратимость гибели, это крах, конец!
                Дэйл предпринял тогда попытку рассчитать самостоятельно, но к нему пришли, вежливо изъяли неоконченные расчеты и перевели Дэйла в кабинет уровнем ниже, что означало полное отстранение Дэйла от проекта.
                Он мучился неизвестностью, впадал в забытье, в безумство, пытался что-то вспомнить, носился по кабинету…сделался он неловок, растерян и стал путаться в простейших расчетах,формулах, гадая, что сейчас происходит в работе, что у него отняли, не понимая причин такого обращения.
                Единственное послабление, которое ему позволили, единственное «спасибо», знак благодарности, честь, что ему, внезапно оказавшемуся за бортом всего самого великого и спасительного по меркам человечества, было разрешение присутствовать при запуске полёта.

                И Дэйл предпринял ещё одну попытку достучаться… но даже Грегори, собирающийся приступить к полёту, не стал слушать.
                И теперь Дэйл бессильно наблюдал сквозь туманное стекло за быстрыми фигурами, что снаряжали в последний полёт экипаж.
***
-Волнуетесь? – спросили Дэйла и он вздрогнул, отвернулся от отвратительно-притягательного действа за стеклом и увидел Аманду.
                Аманда ходила в низких чинах при Центре, но при этом присутствовала на всех совещаниях руководства. Собранная и строгая, всегда аккуратно застёгнутая и гладко расчёсанная она походила на какую-то строгую гувернантку и никак не на астронавта.
                Но гувернанток не допускают до совещаний. А вот руководителя зачистки очень даже. Аманда возглавляла самый мрачный и овеянный слухами отряд зачистки – проще говоря, карательный отряд. Она кроваво работала, разгоняя повстанцев и мародёров, жестоко пресекала бунты и восстания в самом зародыше и никогда ни с кем не спорила.
                При всей своей деятельности, Дэйл находил её самой приятною и милосердной среди руководства Центра. Парадоксально, конечно, но Аманда, уничтожавшая без жалости тех, кто пытался разграбить ресурсы Центра, приготовленные на чёрный день человечества, имела очень большую чуткость к чужому горю.
                Заметив состояние ещё недавно громкого учёного, она подошла к нему – единственная, с целью утешить.
-Они совершают ошибку! – Дэйл не удержался от взгляда за стекло. – Они не сделали расчётов. Они отняли расчёты у меня. это моё…
-Тише, - посерьёзнела Аманда, - если Центр так решил, значит, так надо.
-Надо? – Дэйл с возмущением взглянул на неё. – Да как вы…
                Он задохнулся от нелепости происходящего. Тошнота подкатила к самому горлу. В глазах потемнело.
-Пойдёмте, - предложила Аманда, взяла Дэйла за руку и потащила его с решительностью подальше от стекла. Он упирался, но она напомнила, - снаряжать и инструктировать будут долго. Не упрямьтесь. Мы вернёмся.
                И Дэйл покорился. Аманда открыла первую попавшуюся каюту и вошла первой. Велела остолбеневшему Дэйлу:
-Заходите и заприте дверь.
                Он покорился. Тон у неё был такой. Что нельзя было не покориться. Может быть, в тоне этом и был секрет Аманды, которая управляла карательным отрядом, хоть и не казалось даже близко, что она способна на подобное?
***
-Вы человек гражданский, - спокойно заговорила Аманда, - вам в новинку всё то, что мы проживаем. Вы живёте не по тому уставу, по какому живём мы, люди войны. Вы учились в Академии, вы живёте и занимаетесь всё равно больше там и тем, что вам подходит.
-Я тоже за… - начал, было, Дэйл, ошарашенный тем, что его, достаточно зрелого человека, вдруг начали поучать таким прописным истинам.
-Не тоже, - оборвала Аманда. – Приказ, который есть над вами – растянут в моменте. Вы должны найти, сделать, рассчитать. На вашей стороне наука и технологии. У меня приказ мгновения – на моей стороне храбрость и собственная отвага.
                Дэйл опустился на стул, подвернувшийся ему с большой удачливостью. Он ожидал сочувствия об утрате его проекта, открытия, отстранения…
                А получилось что-то совсем не то, что-то жуткое, муторное.
-Я вам случай расскажу, - продолжала Аманда спокойно. – Нужно было зачистить Речной район от повстанцев…ну, вам это ни о чём не говорит.
                Укол был точным. Дэйл не покидал Центра уже лет двадцать, с самого своего поступления в Академию. Да и до неё – по пальцам руки пересчитать можно было те разы, когда он оказывался в сером, пыльном человеческом мире, что лихорадило от нехватки энергии.
-Словом, загнали нас тогда в ловушку, - продолжала Аманда, - взяли в кольцо, верная гибель. Но приказ есть – прорваться. Подкрепления велели не ждать.
-Некого было послать? – поразился Дэйл.
                Амадна хмыкнула:
-Таких вопросов не задают солдаты. Нам сказали, чтобы прорывались и что подкрепления не будет. И я стою…
                Она прикрыла глаза, снова опускаясь в тот страшный день, который был страшен как и многие другие дни её жизни.
-Стою, жара, мозгом понимаю – конец. Если не прорываться, а остаться, то, может, уцелеть ещё можно, спрятаться, переждать. Но приказ дан – прорываться. Что остаётся? Понимаю, что смерть, но куда идти? Страшно, грудь ломит, конечно – сердце так и рвётся, а надо. Приказ! Прорвались. Почти всех потеряли, но прорвались.
-Это к чему? – не понял Дэйл.
-Приказ есть приказ, - объяснила Аманда, - если Центр велел, значит, так надо. Кончайте ныть по поводу того, что у вас отняли что-то, в конце концов, вы никогда не имели права на это открытие. Оно принадлежит человечеству, а перед ним – Центру. Не вам распоряжаться столь великим знанием, не вам над ним работать, если Центр того не велел. Лучше порадуйтесь нашему общему успеху.
                Аманда направилась к дверям. Дэйл вскочил с гневом:
-Это мой успех! И даже…даже если я разделил бы его с Центром, даже если…как быть с экипажем Грегори? Никто лучше меня не рассчитает координаты, системы и время полёта. Понимаете? Люди могут погибнуть из-за того, что…
                Аманда вздохнула и с сочувствием спросила:
-Вы думаете, что Центр не в курсе ваших способностей и  о гибели экипажа не догадался?
-А… - Дэйл хватанул ртом воздух, - а почему тогда…
-Приказ, - объяснила Аманда и покинула каюту.
                Дэйл ещё немного постоял, пытаясь понять произошедшее. Но не смог. Ему вдруг начало казаться, что Аманда действовала не по своей инициативе. Словно ей велели заткнуть учёного, его возмущение и метание, напомнить о том положении, которое обязывает к подчинению приказам и не к чему более.
                Но неужели Центр отдаст на гибель Грегори? Почему? Дэйл стоял растерянный, не знающий куда податься, а потом тряхнул головою и решил идти к полетам – провал или нет, но сегодня определенно будет то, что сделано для блага человечества и этот день войдет в историю.
***
                Грегори не держали в иллюзиях. Ему честно сказали, что он отправляется на погибель и погибель, что заранее спланирована Центром.
                Он был честным человеком и потому кивнул, принимая волю Центра, но всё же не удержался и спросил:
-Допустимо ли мне спросить о причине такого решения?
                Узнать было допустимо, но жить с этим оказалось непросто. Центру нужен был его провал. Именно по этой причине отстранили Дэйла от работы над проектом и велели снаряжать экспедицию.
                Есть такая категория людей, которые без труда и в какой-то удивительной лёгкости вдруг овладевают вниманием других людей. Это хорошо в поле битвы, но когда битва растянута, когда не выходит она за пределы космоса и поиск ресурсов – это уже нехорошо для руководства.
                Капитан Грегори был лучшим среди капитанов, любимцев всех солдат-астронавтов, кумиром новичков Академии. Лёгкий на подъём, честный, решительный и храбрый, пользовался бесконечным уважением.
                Центр заметил это. Центр приставил к Грегори Маркуса, чтобы тот сообщил о том, что не может видеть Центр с высоты своих кресел – о настроениях в экипажах.
                Маркус вскоре подтвердил тревогу Центра:
-Грегори пользуется беспрекословным авторитетом среди экипажей. Он всеобщий любимец.
                И это было приговором. Любимцы нужны на войне. Вне войны они опасны. Но нельзя просто снести любимца, нельзя его подставить, покарать, осудить – могут начаться волнения. Нельзя низвести – нужно возвысить.
                А кто может быть выше, чем храбрец, отдавший свою жизнь во время сложнейшей миссии?
                Грегори должен был исчезнуть по-человечески и продолжать служить образцом для новых экипажей и героев, стать им примером храбрости и долга, готовности пройти в любую неотвратимость по приказу.
-Вы погибнете, - объяснили Грегори и он принял это со смирением солдата. – Это необходимость.
                Человек внутри него бушевал, спрашивал: почему и зачем? Как можно избежать этого? Чем прогневал Грегори Центр?
                Но человеческое капитан Грегори давно научился не замечать, поэтому просто кивнул, принимая волю Центра.
-Отберите экипаж, - велели ему.
-Лучших? – спросил Грегори.
-Лучших, - подтвердили ему.
                Вступила в действие простая формула: на место лучших придут новые лучшие. Нужно прорядить порою этих самых лучших, чтобы выбрать среди них самых стойких и самых достойных, тех, кого можно взять в будущее.
                История должна была запомнить Грегори храбрецом, героем. Это была последняя честь и самая лучшая казнь из возможных, за все заслуги, что он принёс Центру.
***
                Грегори спокойно вышел из зала полётов в полном снаряжении. Он вышел проститься, потому что знал о неотвратимости своей гибели.
                Но держал себя спокойно.
Дэйл, появившийся в это время, в зале, бросился, было к нему, но Грегори опередил его слова и сказал с улыбкой:
-Вы хорошо потрудились, господин ученый.
-Я настаиваю на проведении испытаний!  - выдохнул Дэйл, но слова его не предназначались более никому. – Я настаиваю…
                А зал, собравший в себя всё руководство и несколько случайных, счастливых от чести низших слуг Центра, ликовал и громыхал:
-Честь и слава капитану! Честь и слава!
                Грегори помахал всем рукою, а затем, улыбаясь, направился на лётную площадку. Приказ есть приказ – Грегори не спрашивал о возможности его отмены или отсрочки, покоряясь священной присяге.
-Честь и слава! Честь и слава!
                Дэйл прикрыл глаза – смотреть на монитор, который транслировал весь путь Грегори и экипажа на общий экран, было ему невыносимо. Грегори и весь его экипаж улыбался на этом экране, а ведь был уже обречён и знал это.
-Десять, девять, восемь…
                До готовности мгновения и Дэйлу страшно. В нем, в еще человеческом существе живет надежда на «вдруг» - вдруг получится? Вдруг он ошибается и команда Грегори вернется невредимой?
-Семь, шесть…
                Откуда знать Дэйлу о том, что Центр предотвратил эту возможность?
-Пять, четыре…
                Несколько часов пройдет до гибели храбрецов. Они сгинут за пределами несчастной посеревшей от пыли, выцветшей планеты Земля, где-то там, на пути к объекту, который не удастся достигнуть с первой попытки и который должен стать спасением людей.
-Три, два…
                И тогда Центр сможет скорбно признать, что победа далась высокой ценой. Руководство могло обойтись без этой жертвы, но люди, отдающие приказы, всё ещё больше люди, чем те, кто эти приказы исполняет. Люди Центра боятся переворота, захвата власти, мятежа. А люди, что служат под их началом не боятся ничего.
-Один…
                Всё. Дэйл поднял голову, наблюдая, как в экране поднимается маленькое поисковое суденышко, космический челнок, рассчитанный на исследование, и никогда не на войну.
-Всё…- с облегчением выдыхает Дэйл. Теперь уже точно ничто не в его власти.
                Стоять здесь невыносимо, ведь впервые Дэйл стоит тут без дела. Он пытается скользнуть прочь, но его внезапно окликают:
-Господин Дэйл! Куда же вы? разве вы не хотите приступить к расчетам?
                Дэйл останавливается, сраженный. Челнок еще не отбыл далеко, он еще в пределах видимости, а его уже просят, хоть и завуалированно, но просят о возвращении к проекту, который отняли.
-А я могу не хотеть? – спрашивает Дэйл и в горле его пересыхает от волнения, он не знает, хочет или не хочет этого.
-Верно! не можете. Господин Дэйл, это приказ.
-Приказ, - Дэйл кивает. – Я принимаю.
                Под внимательными взглядами присутствующих, Дэйл проходит к своему новому рабочему месту и, даже не вглядываясь в протянутые ему бумаги, сразу видит грубейшую ошибку собственного чернового наброска.
-Погасите экран, - просит Дэйл тихо, - погасите…
                Мгновение и его просьба исполнена. Экипаж Грегори вместе со своим капитаном исчезает с большого экрана, как уже исчез из жизни.
 
 

 

Сильвия

Elle danse (Lara Fabian)