Позови меня в небо!

[Скрыть] Регистрационный номер 0300985 выдан для произведения:
Позови  меня  в небо!
( В. Исаков)
   Сидел  мокрым зайцем под холодным моросящим дождем, накрывший весь мир белесой  пеленой тумана.  Мелкий  противный озноб  сотрясал тело. Зубы  выстукивали  непонятный ритм, больше  напоминающий  чечетку.  И так  увлеклись   музыкой, что  не замечали  моего приказа  замолчать.  Товарищ коварного озноба,  колотун - подлая  душа,  ледяными и влажными до  мурашек по позвонку  костлявыми пальцами сочувственно  сдавливал   мне плечо: издевался гаденыш над моей  беспомощностью.  Пробовал  греться возле пылающего костра: не  получалось.  Еще бы!  Грозное  и неуступчивое течение реки Горюн нашего северного Урала, быстрое и беспощадное: на тяжком затяжном перекате  у меня  порвало  були  лодки  об острый  подводный камень и вдобавок  слизало  с неё языком водоворота  рюкзак. Едва  выплыл на берег в зеленых финских сапогах: в них воды было  по пуду. А в чёрном вместительном рюкзаке  на сто сорок литров  были-с  все  мои теплые  вещи и «сухпай»  на неделю. Надо было  искать. Пришлось на берегу  раздеться  и нырять в  стремнину  водоворотов за пропажей, но только  разбил  «костяшки»  кулаков до крови под  водой о камни: рюкзак  не нашел. Вот и остались  лишь  сирийский тонкий  шерстяной  свитерок,   футболка с коротким рукавом и брюки с сапогами.  А жить тут надо две недели.  Имущество сохло,  паром, растворяя  вечернюю действительность,  возле  рыжего яркого  пламени.  А я голой  сосиской  вертелся  боками на камнях  берега, спиной  подле костра,  чтобы хоть на минутку унять этот ненавистный хор двух мальчиков: озноба  и колотуна.  Добавил сырых  веток, пошел едкий дым, но  мошки с комарами стало  меньше.  Хорошо  ещё не догадался  нож - мачете кинуть в  утробу  рюкзака, а повесил  на брючный ремень.  Во множестве  пустых карманов мокрых  брюк выудил  целлофановую упаковку со спичками, запасной комплект крючков и лески.  Повезло!  Вот и  сумел  трясущимися   руками развести  костер.  Нарубил еловых  веток «косарем»  на ложе подле костра. Нарвал травы, чтобы  укрыться, заменив ей утонувший спальник на пуху. Устал. Ресницы  слипались от всего так внезапно случившегося. Подбросил в костер побольше сушняка: на ночь хватит.  А она,  расправив тёмные крылья,   вступила в свои права и тихонько  убаюкивала, укрыв  меня  чернотой  неба.  Смотрел на пламя и через озноб, все еще  сидящий рядом,  вспомнил  тот  день. День, когда  меня   очень внимательно  рассматривал  Леонид Иванович, сидя в скромном  черном  кожаном  кресле  генерального директора  бюро экстремальных  путешествий. Медленно цедил каждое слово. 
_ Владимир  Валентинович, ещё раз произношу!  Мы не  берем  ответственность за жизнь наших клиентов.  
_ Наша задача доставить, высадить на необитаемый кусок пустыни, тайги, леса, тундры, острова, ну,  нам все равно  куда!  Место высадки Вы  укажете сами! И забрать в  удобное для Вас время дня или ночи.  
_ По окончанию срока Вашего  пребывания прилетим за Вами на  место. Если Вас не будет к означенному сроку, прилетим во второй раз. И в  третий - контрольный через три дня.  Ждем  час (топливо ныне очень дорого) улетаем навсегда!  А Вы останетесь наедине с природой на всю оставшуюся жизнь … Да..с-с-с-с! Таковы  правила!
_ Так  Вы  подпишите бумагу в том, что к нашей  фирме не будет  претензий?!  Или подумаете, дать время пару суток на обдумывание?!
Всё это он говорил, пристально глядя мне в глаза.  Продолжил  монотонным и будничным голосом, словно напевая  заезженный  шлягер. 
_  И так  Владимир Валентинович,  Вы  даете  согласие на экстремальную поездку и  на условия контракта?! 
Я  кивнул головой в знак  согласия. Седой  человек, сидящий  вальяжно в своем кресле напротив,  продолжил.
_ В таком  случае необходимо разборчиво ручкой написать фамилию и подписать оный разрешительный документ  на вылет с указанием даты и времени разборчиво. И в кассу! Да, у нас цены кусаются:  а что Вы хотите, желающих проверить себя  достаточно. Правда, замечу, из  общей массы отправленных процентов десять не возвращаются: пропадают.  
Ехидно  заметил.
_ Подпись нужна для судебных прений  с Вашими родственниками!
Я  машинально  буркнул в ответ.
_ Уверяю, что  претензий не будет! У меня  никого  нет в жизни. Была  сестра-сука: втайне  от меня продала  квартиру  умершей  матери. Не пригласила даже на похороны.
Сухощавый  человек  внимательно посмотрел  ледяным буравящим  переносицу взглядом, прошипел  тихо змеей.
_ Ой, не  зарекайтесь сударь! Вот она  сука- маята и прибежит в первую очередь за  Вашей  квартиркой, машиной  и счетом в банке:  валютным и  рублевым. Судя  по Вашей обуви, золотой  зажигалке в левом   кулаке (волнуетесь?) и по красивому    платиновому портсигару,  с рубином на крышке,  выглядывающему  из  верхнего кармана.  Квартирка - то  в  метров  двести али  чуть меньше?! Вы, наивный!? Суками  не рождаются, суками становятся! Вот- вот!
Его тонкие  губы расплылись в одну тонкую линию, изображая улыбку. От таких  «добрых» улыбок у неподготовленных ребят по позвонку бегают мурашки. А он смеялся над моей наивностью. Вежливо постучал холеными пальцами по краю мощной черной, как смоль, столешницы, видимо,симпатизируя  мне. 
Через минуту  слегка подумав, добавил, будто обрезал.
_  От себя уважаемый  Владимир Валентинович, увы, не скроешься даже в самом глухом углу нашей необъятной  Родины… 
Да  уж!  Мудрый человек  Леонид Иванович! Вот так я был  заброшен  фирмой  в глухой горный таежный  край. Река своим мощным течением  разрезала горы. Я стоял на берегу, провожая взглядом вертолет. Он, рассекая  лопастями прохладный воздух, скрылся за  игольчатым   горизонтом гор. И только затих шум машины, понял: остался один на один со всем белым светом, где  моя любимая тайга не слышала  ни разу в своей вечной жизни человеческой речи.  Результат первого  дня озадачил  слегка!  Остался без еды и без теплых  вещей.  В горах особенно по ночам без них слегка тяжко! Это  гордая река взяла свой оброк за моё проживание на ее  берегу.  Жалко рюкзак (вместительный) и в нём  французский  рыбацкий костюм  мембранной ткани, свитер ручной вязки двойной нитки крестьянской шерсти весом в килограмм,  японский спиннинг: подарки  друзей. А, как ужасно хочется затянуться вкусным табаком, но, увы, придется  поститься и в пище тоже.  Еще подкинул  порцию сушняка   прожорливому  костру (сушняк  принес с берега) и  прилёг в теплую от тепла костра траву.  Брат Озноб задохнулся от вкусноты дикой травы в метр с лишним  высотой и ушел восвояси, навсегда.  Я уснул внезапно, словно кто- то  приказывал спать,как в том далеком вкусном детстве по просьбе  мамы.  
Даже приснилось, будто  я  спал  на своем простеньком  диванчике  в десятиметровой  детской  комнатке с  черной этажеркой  под книги и моим  ученическим столом. Через сон даже чувствовал  бархатное  прикосновение  теплой  маминой ладони. 
Откуда такие реальные ощущения?! Но армейская привычка к анализу и во сне справедливо заметила,что тут никого  нет. Я и не сталоткрывать глаза?! Проснулся  рано утром.  Дождь прошел, костер серым  пеплом на ветру  жаловался  на голод затухающими малинового  цвета углями. Бедняга оголодал! Дал ему  порцию на завтрак. Натянул сухие брюки и  босиком побежал к реке умываться, иногда больно ступая на острые камни голыми ступнями. Поздоровался с тайгой, поклонился  батюшке ветру. Солнышко осторожно  выглядывало  из – за противоположной  вершины,  украшенной белоснежной  шапкой ледника:  интересовалось  мной.  Зардевшись красной полоской стеснения  спросонья, стало медленно подниматься в небо.  Вот так и пошел мой скромный  быт. Рыбачил, ставил  силки на птиц, удалось поймать  огромного  глухаря,  но он  собакин  был изумительно  красив своим   атласно черным  хвостом и  умным  взглядом.  Скрипя сердцем, отпустил  героя. Вот непуганый  край: глухарь стал прилетать ко мне в гости.  Ему  нравилась требуха от  рыбы под елью. Садился  на колючую ветку и выжидал, когда я  соизволю  кинуть  ему  остатки   почти съеденной рыбы вместе с рыбьей  головой. Порой от грусти он громко стучал клювом, гордо выгибая  шею, созывал  покушать на «халявку» своих пернатых друзей. Вот бы никогда не подумал, что и тут есть серые вороны!  Они тут же  налетали и уносили  свою долю рыбу в укромное  место.  А потом нагло садились  на  ветки  деревьев  рядом с  моей  стоянкой  и пристально, словно в зоопарке, рассматривали меня. Может им нравился запах  жаренных  на углях  хариусов?! Удивительно, но тут на берегу  я спал, как  убитый. Засыпал в миг, едва  прикоснувшись к моей лежанке из свежей травы, даже  не вслушивался в тишину гор. Куда пропала   бессонница-так полюбившая меня подружка?! Всё это было странным.  Волчьим чутьем  чувствовал  чужое присутствие, ой, как   чувствовал на себе внимательный  взгляд  с соседней горы, не  звериный, а именно  человеческий: липкий, не суетной. Было ощущение, что я сижу в  горах  Афгана, и меня  из укрытия противник рассматривают через окуляр цейсовской оптики прицела. Давно в лейтенантской   юности проходил полный курс  городского,  лесного дистанционного воздействия на противника. И уже третий день чувствовал это воздействие на себе. А тут ещё рано поутру  рядом с подстилкой обнаружил  громадное белое  перо. Пустил его по ветру, как в доброй сказке  «Морозко», оно не упало, а полетело! Поймал и долго  разглядывал. По охотничьей привычке, глядя на перо, в уме прикинул размер такой  птички: в килограмм пятьдесят с лишним не меньше.  В запасе у меня  ещё оставалась немного лески на  катушке. Она была  телесного  цвета, незаметна!  Аккуратно сделал маленькую  «сигналку», (боевой опыт не пропьешь!)  аккуратно привязав её к мизинцу.  Часа в три  среди ночного ветра мизинец потянуло в сторону  до боли. Незаметно скинул петлю с пальца и приоткрыл  ресницы, перевернулся к противнику, сладко чмокая  губами: изображал  спящего.  На щеках  почувствовал бархатное участливое прикосновение женской ладони. Волосы у меня на руках встали от испуга, первый раз в жизни жуть взяла в свой плен. Вот всё мог бы понять и принять!  Сопение косолапого у самого уха, вкрадчивые шаги рыси, спокойствие в золотистых глазах серого полярного волка  весом в килограмм семьдесят. Всё это я видел и прошел  через это, но вот увидеть рядом  с собой сидящего на яву ангела!  Через чуть приоткрытые ресницы видел, как  красивая девушка с длинными белыми, как наш полярный снег волосами по пояс белой холщовой рубашки сидела рядом. Она  молчала,  зажав  кулачком  губы.  По ее  щекам  тихонько сползали слёзы. Девушек в жизни я  видел достаточно, но вот с громадными крыльями за плечами впервые. Молниеносным движением руки резко потянул  рукав рубашки на себя, второй прикрыл рот красавицы, перевернул и прижал её к земле. Глядя  в громадные васильковые  глаза,  зашипел  змеей: « Т-с-с-с!». Девушка  удивленно  смотрела  на меня, ни  капельки не  испугавшись. Даже  видел, как она  пробовала скрыть улыбку. Почувствовал! Она  лишь  старалась высвободить крылья: видимо было больно. Голова резко потяжелела, и острая боль пронзила затылок, неожиданно для себя ткнулся лицом в черноту облака беспамятства. Очухался от того, что мне  прыснули в лицо водой!  Также как я,  за гладильной доской по привычке  прыскаю водой на рубашку губами, смешно надувая щеки,  хотя  утюг  самый- самый супер модельный.  Открыл глаза и вновь увидел  крылья и смешливые  глаза девушки.  Девушка улыбалась жемчужной улыбкой широко и так  вкусно и, наивно, что я  невольно улыбнулся  в ответ. Не разжимая  губ, задала вопрос. Спрашивала, где мои  крылья!?  Сочувствовала мне,  жалея  безвременно отпавшие  крылья. Объяснила, что если у человека ломаются  крылья, независимо  от чего, он  погибает. Вот её и послали   заботиться обо мне, приглядывалась и, жалеет  меня. Но  я по её мнению  хорошо выживаю: она только впервые  видит, как можно палкой  ловить  рыбу, не  только с воздуха можно выискивать рыбу, кружа  над  рекой. И еще  была удивлена, что я её заметил и , что немного  умею говорить на их  языке- телепатии. Оказывается, подаю большие надежды в изучении обычного для людей – птиц,  искусстве телепатии. Вот  так мы и познакомились!  Ее  звали  скромным именем.  Было хотел  улыбнуться, но вовремя  вспомнил, что  слово Гамаюн исходит от старославянского  «гамаюнить» то есть  баюкать!  Время с ней  за беседами, ловлей  рыбы и вечерними  посиделками у костра  проходило незаметно.  Как- то  ко мне в  гости на берег прилетал  её  отец, закрыв  солнце крыльями. Словно из  русских былин  богатырь с синими, как  безоблачное   летнее небо глазами.  Ухоженная борода почти закрывала лиловый шрам на  правой щеке. И  имя  было ему  под стать  Стрибог. Сидели возле костра, молчали.  От Гамаюн знал, что я завтра  улетаю  в свой мир.  Я не выдержал и стал рассказывать о своем  мире. О  ружьях и  желании некоторых людей иметь у себя в доме его крылья  в качестве трофея.  Я  не хвалил  мир, в котором жил и  говорил  без приукрас. О желании и  многих  иметь много желтого металла и много нарезанной  бумаги называемой деньгами. Для них это было  мерилом нравственности. Может для меня  Стриборг  решил устроить испытание: вручил на память целую охапку божественной  чистоты изумрудов. Отказался! Но  попросил в знак дружбы перо из его крыла. Свиборг на прощание  поднял меня в небо, аж дух захватило! А потом скользнули с высоты полого вниз  и пролетели в нескольких сантиметрах  над бурунами воды. На берегу пожал  мне руку  и,  взмахнув крыльями, улетел в темноту вечера, а я  сел к костру  и вспомнил свою квартиру на четырнадцатом  этаже  на Костюшко в Питере. Прощаться  со мной  Гамаюн не захотела, не появилась и утром.  Вертолет,  рассекая металлом  лопастей  разряженный  горный  воздух, надсажено воя мотором, уходил за хребты  гор. Далеко от вертолета под облаками едва заметной  точкой видел фигурку  большой птицы - девушки  Гамаюн. Внезапно откуда – то поднялся  ветер. Видимо, мир гор не хотел  меня  отпускать. Он мешал пилотам  смотреть по сторонам,  а машину бросало из стороны в сторону. Чувствовал кожей, как  моя  небесная птица вытирает слезы в полете.      
   Прилетел в Пулково.  Встречала моя женщина.  Она обвила шею руками,  поджав ноги, красиво изображая радость встречи. Но по горной привычке слушал её  мысли. Ей ужасно хотелось прижаться  к небритой  щеке  молодого человека, с которым провела  вчерашнюю ночь. Она ненавидела меня  и любила лишь  мои деньги. Я  осторожно снял руки с плеч, и настойчиво попросил больше мне не звонить. Ее красивые руки с «длинными» пальцами так были не похожи на нежное прикосновение  Гамаюн.  При заключении  договоров  нечаянно подслушал мысли представителей  фирмы. 
Попросил юристов  ещё  раз перечитать  внимательно  все  листы контрактов.  На следующий день генеральный  лично жал руку и всё твердил, что не ошибся во мне, и что у меня звериной чутье в делах фирмы. И, что отпуск на меня  подействовал благоприятно. В конце  месяца  был удивлен, увидев в пакете внезапно выросшую  в разы зарплату. Время шло.   Стал  нелюдимым, по привычке  заходил  в клубы, но  порой  в  медленном  танце  останавливался  в громкой пустоте. Перед глазами вставала  ОНА -  моя  птица!
   Как – то зашел  в ту самую фирму.  Поблагодарил Леонида Ивановича за  отпуск. Уже привычным для меня  буравящим взглядом  переносицу  он  неожиданно спросил: «Владимир  Валентинович, а я думал Вы останетесь  в горах?!». Отрицательно  покачал головой в ответ.  Иванович  процедил в ответ: « Судя  по Вам, прогулка  была  успешной!».   Он  ехидно улыбнулся и громко, чтобы все  слышали, просил заходить к ним в гости: «Вот просто  так!». 
Память  не отпускала мысли о моей птице, не уходили из головы. Всё вспоминал наши  молчаливые посиделки  почти до  рассвета  под боком заботливого пламени костра. Как первое время она боялась за свои перья и  желтого «языка» пламени:  она видела его впервые в жизни. Улыбнулся, вспомнив, как моя  крылатая подружка  поймала  свою первую рыбку, та сиротливо болталась  одиноким листиком на  крючке. 
Жизнь стала однообразной. Был привычным маршрут:  машина, работа, спортзал, магазин за продуктами и дом. Уставал  от мысленной  болтовни  людей везде, даже молча, ведя  машину,  они говорили  уже с собой  беспрерывно.
  В то вечер  я сидел на лоджии своей квартиры  в  уютном кресле  четырнадцатом  этаже. Дождь,  как из ведра  отмывал от надоевшего зноя улицу.  Только закурил очередную сигарету, глядя  в  тишину  чернильной темноты  ночи, как услышал звук  скребущих  стекло ногтей. Вмиг раскрыл его. На плечи метнулись в бессилии полюбившиеся ладошки моей девушки Гамаюн. Подхватил мою незабудочку, её крылья от дождя были мокрыми и ужасно тяжелыми и,  явно   у нее был жар. Она  куклой повисла без сил на моих руках. Лишь одно слово сорвалось с ее  мягких нежных алых уст: « Нашла!».    
Любимая с крыльями ангела спала,  уютно укрывшись сухими  белоснежными  крыльями: высушил их феном. Перед сном заставил съесть несколько  ложек  малинного варенья с медом и,всё запили горячим молоком. Яшка - полосатый  наглый до безобразия кот, спал  рядом с Гамаюн, мурлыкал собакин от счастья иметь рядом такую  защитницу. Укрыв теплым одеялом  любимую, сел  на стул рядышком, поправляя  одеяло (она во сне  всё норовила раскрыться) и смотрел на свое счастье. Тиски, зажавшие мне  грудь ностальгией  по  горному миру после  отлета, ослабли. Размечтался, глядя  на  сладко  спящую крылатую мою КОРОЛЕВУ, поносить на руках  очень маленькую принцессу - ангелочка с белоснежными крыльями и забаловать потом ее игрушками,всем,всем. Вздохнул  глубоко-глубоко и,почему- то вспомнились слова  песни группы Агата Кристи.
Между прошлым и новым заблудиться так просто,
Между прошлым и новым - непростые вопросы,
Непростые ответы. Я скитался небрежно,
Я искал тебя, где ты? Был мой мир безутешен.

Я ломал его стены, истребляя надежды,
Ополаскивал кровью золотые одежды.
Одиноко и слепо умирал без любимой,
Мне казалось, что небо обо мне позабыло.