Первое декабря

«Чёрт, чёрт, поиграй и отдай»
Народный заговор на потерянную вещь,
при произнесении на ножке стола нужно завязать ниточку.
 

Зима началась на два дня раньше календарной. Снег лежал тонким, почти прозрачным слоем, но холод с каждым днём пробирался всё глубже в дома и в души. В первый день декабря температура упала до минус двадцати градусов, горожане прятали носы в шарфы и воротники, старались не высовывать руки из карманов и двигались перебежками. От дома до автобуса, от автобуса к метро, от метро до работы. Тот же маршрут, что и всегда, но ещё быстрее и ещё меньше отвлекаясь на окружающий мир.
На такой мир хорошо смотреть из окна, когда любимая фланелевая рубашка кажется невероятно тёплой, а в руке кружка с дымящимся чаем. Настоящим, рассыпным, заваренным в чайничке. И томик Шекспира или Пушкина. Это одни из немногих классиков, кого удаётся любить даже после школы, просто потому, что они хороши сами по себе, вопреки репутации великих поэтов и образовательной программе.
Мне повезло. В некотором смысле, конечно, но повезло. Я сидела дома, у меня был зелёный чай в красивом японском чайнике и первый том «Братьев Карамазовых», а также уважительная причина не высовываться на мороз: заболела ещё при плюс пяти. Рассуждения старца Зосимы и душевные переживания милого отрока Алёши не идут ни в какое сравнение с прогулкой по морозному городу и посиделками в кафе с друзьями, зато не надо надевать самые тёплые вещи и страдать, что я так и не купила весной столь модные валенки в цветочек. В сапогах, даже зимних, по такой погоде неуютно.
Кошка пристроилась на подоконнике и привычно следила за птицами. Сегодня они были скучными: даже вредные вороны ленились драться за огрызок яблока и сидели рядышком, нахохлившись и боясь лишним движением растерять драгоценное тепло. Вдруг чёрный хвост мелькнул мимо кресла и исчез в коридоре. Послышалась какая-то возня, потом сдавленные ругательства, и наконец гордая Соня втащила за шиворот… чертёнка. Он был ростом чуть выше табуретки и довольно сильно потрёпан, с чёрного пятачка обиженно свисала подтаивающая сосулька.
— Да я-то всего-то… я же по-хорошему… а вы… вы!
Голосок был тоненький и сиплый. Похоже, тоже простыл.
— Сонька, отпусти!
Не желающая делиться кошка пыталась убежать, но трофей был не намного меньше её, так что отобрать не составило труда. Я устроила бедняжку на диванной подушке и протянула кружку с горячим чаем.
— Ты что здесь забыл?
— Да я… я… — он шумно, с хлюпаньем, отпил полкружки, чихнул. Сосулька сорвалась с носа и упала на ковёр, чертёнок быстренько махнул длинным хвостом, загоняя её под диван, подтёр нос локтем и чуть спокойнее продолжил. — Я просто вернуть… это… Вы же просили… — взмах подбородком в сторону стола. На одной из ножек внизу болталась нитка, заговорённая на возврат потерянной вещи. Давно болталась, я уж и запамятовала, что искала. — Вот!
Он отставил чашку, которую держал обеими ладошками, и гордо продемонстрировал колпачок от флешки. Точно, его Сонька тогда скинула со стола и куда-то загнала. А малыш всё-таки услышал заговор, вернул. Я протянула ему коробку с шоколадными конфетами — гуманитарную помощь от мамы.
— Хочешь?
— Хочу, — мелькнул раздвоенный язычок, и половина конфет исчезла из своих ячеек. Сунувшейся было понюхать кошке досталось хвостом по носу.
— По улице добирался?
— По улице… — чертёнок состроил огорчённую рожицу и чихнул для убедительности. — Холодно у вас нынче. А говорили: жара-жара, трава сохнет!
— Говорили — три месяца назад. Что ж ты так долго собирался?
— Так я это… играл, — он ласково погладил колпачок, нежно посмотрел на него и, словно скрепя сердце, протянул мне: — Забирай!
Увидев, что я не двигаюсь и удивлённо смотрю на него, малыш нетерпеливо тряхнул рукой и гневно пискнул:
— Ну! Бери! А то не отдам…
— Знаешь, я уже другой колпачок нашла. Так что если тебе нравится…
— Что, правда?! Ой, как здорово! — пропажа исчезла из его лапок так же неожиданно, как и появилась. — А хочешь… хочешь, я тебе что-нибудь хорошее притащу? Только, чур, из этого же дома — по улице бегать холодно, копытца отмерзают. Тут есть… — он прикрыл глаза и сладко улыбнулся, словно представляя медовый пирог, — тут есть большой пакет мандаринов… и целая коробка гладких стёклышек с моря… и настоящий большой контрабас… и, — тут чёрный глазёнки даже распахнулись от восторга, — и красная машинка с дистанционным управлением.
Я чуть не подавилась чаем. Красная машинка с дистанционным управлением. Мечта жизни! Участвовать в грабеже детской игрушки с адским посланцем в качестве соучастника.
— Пожалуй, нет. Но спасибо! — я отставила чашку и искренне улыбнулась, стараясь не показать, как он меня насмешил.
— Ты что, совсем-совсем ничего не хочешь? Это же скучно!
— Я выздороветь хочу.
— Тогда придётся идти на работу...
— А я хочу на работу! Мне там нравится.
Чёрные глазки с сомнением оглядели меня с закутанных в плед ног до рыжей головы, острый ноготок поцарапал пятачок, потом ухо, потом кончик хвоста… Когда я снова подняла голову, на месте малыша сидел взрослый чёрт с куда более серьёзным и неприятным лицом.
— Дура ты. Ещё и добрая, — раздражённо пробормотал он. — Но ради сына, так и быть, помогу. Хотя… ладно, решено уже! На, пей, — он протянул мне мою же кружку с чаем. — Пей, говорю, поможет.
Я осторожно пригубила напиток. Это оказалось что-то вроде имбирного чая совершенно невероятной крепости.
— Допей до конца и завтра можешь идти на работу, — чёрт встал и устало заковылял к выходу. Сонька испуганно кинулась от него под шкаф. Уже открывая дверь, обернулся: — Сосульку из-под дивана не забудь убрать.
И ушёл.
Сосульку я не нашла, как и лужу от неё. Зато обнаружила пульт от машинки с дистанционным управлением. Красный.