Переписанное...

            Вечер был тихим. Граф Уриен Мори закончил свои дела и вдруг понял, что время ещё совсем не позднее. Из этого следовало, что прежде, чем вернуться в свои покои, можно было скоротать пару часов за приятной беседой с Мелеагантом.
            К тому же Уриен прекрасно понимал, что, вернее всего, Морганы в покоях нет, а Мордред по такому случаю совершенно точно с няней. Нехорошо, конечно, что при живых и здравствующих родителях, пусть и не родных, но воспитывающих, ребёнок вечно предоставлен сам себе или учителям с нянькой, но Уриен понимал, чувствовал по Моргане, что так ей лучше. Она как будто бы была рада отсутствию Мордреда как можно больше в своей жизни. Иногда Уриену и вовсе казалось, что Моргана нагружает себя государственными делами только для того, чтобы позже приходить и не сталкиваться с приёмным сыном. Мори не осуждал её никогда и ни за что. Не понимал, удивлялся, но не осуждал. Он не поднимал этого вопроса и от себя пытался сделать так, чтобы Мордред не чувствовал себя обделённым.
            Но час действительно был ранним, а это означает, что Моргана точно занята, а Мордред под присмотром. Значит, Уриен мог позволить себе заглянуть к Мелеаганту, который, надо заметить, после становления королём Камелота и земель де Горр, после их объединения, редко искал именно дружеской встречи, пропадая в делах.
            Уриен понимал и его и не обижался. Досадовал, но не показывал этого. Но час был ранним, а вечер тихим, и граф решил навестить, наконец, своего коронованного дважды друга именно для дружеской беседы, а не для выяснения рабочих вопросов.
            Граф Уриен Мори был одним из тех немногих людей в Камелоте и в де Горр, которым была позволена неслыханная привилегия: им можно было являться к Мелеаганту без вызова и в любое время. Уриен не злоупотреблял, но сейчас решил всё-таки заглянуть без доклада и вопроса.
            Сказано-сделано. Уриен заглянул к Мелеаганту и не ошибся: тот обрадовался ему и даже оторвался от своих бесконечных бумаг. Мелеагант вечно умудрялся находить себе дело и в так называемые «свободные минуты». Если он не был занят решением государственных дел, он переводил или читал, или вёл переписку, или практиковался со своими тенюшками, или…словом, всегда при деле.
            Долгое время Уриен удивлялся фанатизму друга, пока жена теперь уже короля, а не просто принца – прекрасная целительница Лилиан, не объяснила:
–Сам знаешь, Уриен, что отец его не любил, мягко говоря, обвинял во всех смертных грехах, начиная от гибели матери и заканчивая собственными неудачами. Я думаю, он и слова доброго ему за всю жизнь не сказал, так что Мелеагант не получил и сотой доли теплоты. Он пытался заслужить её перед отцом, постоянно достигая чего-то в учении и в науках, но и этого оказалось мало. Его успехи проходили мимо, а он всё больше погружался в фанатизм.
            Лилиан грустно вздыхала, признавалась:
–Я люблю его. очень люблю. Я пытаюсь залечить раны его души, но он всё равно остаётся собою. Ему кажется, если упростить, что перестань он работать, так как сейчас, и мы, все его немногие близкие, отвернёмся от него.
–Бред! – возмутился Уриен. – Мы же его не за достижения любим или за прочитанные книги!
–Бред, – грустно согласилась Лилиан, – но этот бред сидит в его сердце. Умом он всё понимает, но ты сам знаешь, что против сердца не пойдёшь.
            Уриен тогда лишь мрачно кивнул, принимая. С тех пор он старался не заговаривать с Лилиан об этом и даже подзабыл её слова, но увидев Мелеаганта в этот тихий вечер за заваленным бумагами столом, вспомнил и против воли вздохнул.
–Всё не так страшно! – Мелеагант не так истолковал его вздох, – это всё не государственные бумаги, но, поверь мне, нечто более важное!
            Уриен кивнул, уселся за стол напротив Мелеаганта, дождался, пока принесут кувшин вина и закуску, и только отпив изумительного вина с тонким послевкусием, заговорил:
–Это ведь  не фландрийское? Ты же его хлещешь только! Я точно знаю, каждый раз после посиделок рот как связанный.
–Не фландрийское, – подтвердил Мелеагант, тоже отпивая из своего кубка, – это подарок с восточной земли. Обижать не хотелось. Да и вкус приятный. Я верен фландрийскому, не думай! Это вино меня даже не берёт, оно лёгкое и пить его тоже легко.
–Да уж…– Уриен отпил ещё немного и кивнул, – спорить не буду. Чем занят? Ну, если не секрет?
–Какой уж секрет! – Мелеагант улыбнулся так, как улыбался ещё ребёнком в редкую минуту счастья, как улыбался юношей, желая обольстить какую-нибудь очередную девицу. Именно эта улыбка оставалась с ним сквозь годы, проходя через все испытания и переломы души самого Мелеаганта. – Я пишу историю!
–Чего? – Уриен очень невовремя отпил. – Ты теперь писатель?
            Мелеагант даже растерялся, затем спохватился:
–Что? Ах нет! Я не такую историю пишу. Я пишу историю земель де Горр и Камелота. События последних десятилетий. Для потомков. Начну со своего отца, с отца этого…
            Даже после смерти бастарда Пендрагона Мелеагант не простил его и избегал имени.
–Артура, – кивнул Уриен, – и про себя напишешь?
–Конечно, – Мелеагант не стал скромничать, да и глупо было бы. – И про тебя, и про Мерлина. Будь он неладен, конечно.
–И про Гвиневру? Ей же тоже досталось. Да и девушки будут довольны – королева после гибели своего супруга, наконец, осталась со своим рыцарем, со своим Ланселотом.
–Про Ланселота будет много, – пообещал де Горр. – Он заслужил хорошую службу.
–О да! – Мори с жаром подхватил эту похвальбу в адрес рыцаря. – Пусть он был под присягой Артура, служил он всё-таки больше добру. Не говоря уже о том, что он названный брат твоей королевы, супруг бывшей королевы Камелота и друг моей прекрасной жены!
            Мелеагант странно взглянул на Уриена и ничего не сказал. Графа же несло:
–Кстати! – он щёлкнул пальцами, осенённый идеей, – поговори с Морганой! Я уверен, она одобрит про Ланселота. К тому же она и знает его лучше тебя, расскажет чего ещё…
–Да, хорошая идея, – приглушённым голосом отозвался Мелеагант и Уриен осёкся. Такой голос был у Мелеаганта совсем нечасто, и всегда это было предвестие чего-то нехорошего.
            Граф попытался поймать взгляд своего друга и не смог – Мелеагант упорно смотрел в свой кубок, упрямо избегая смотреть на Уриена. Это Уриену тоже не понравилось.
–Что не так? – спросил Мори откровенно. Он не любил игрищ и намёков.
–Всё хорошо, – неубедительно отозвался Мелеагант.
–А безо лжи? – Уриен не отступал. Случай был не тот. – Ты не хочешь говорить с Морганой?  Вы поругались? Из-за Лилиан?
            Предположение имело под собою здравое основание. С самого появления в одном замке и Морганы, и Лилиан дело меж этими двумя едва-едва не доходило до стычек. Они не враждовали откровенно, и помогали друг другу, но при редкой и не официальной встрече могли весьма небезобидно отозваться друг о друге. Ни Мелеагант, ни Уриен, ни кто-то ещё не лез в эти перепалки, но напряжение улавливал.
            Мелеагант вздохнул:
–Нет, не поругались. Что ж, всё равно не утаить, да и неправильно это. Я скажу тебе правду – я не хочу говорить с Морганой об этом. Не хочу говорить ей о том, что пишу историю земель.
–Это почему? – Уриен растерялся настолько, что даже нервно хихикнул. Подобное было ему дикостью. С чего бы это Мелеагант утаивает от Морганы подобное?
            Мелеагант поднял на друга тяжёлый, полный чёрной скорби взгляд и ответил прямо:
–Она захочет узнать, что будет написано про неё.
–Так это нормально! – Уриен даже расхохотался, но увидев, что Мелеагант не поддерживает его веселья, быстро сдался. – Так это же нормально?
            Де Горр молчал. Молчание это было очень красноречивым. Странная обида поднялась в груди Уриена:
–Ты что, не напишешь про неё?! Да как ты можешь?
–Напишу, – отозвался Мелеагант с ледяным спокойствием. – Она часть истории. Весомая часть.
–Тогда я не вижу проблемы! – Уриен совсем разъярился. – Что ты, во имя всех богов, здесь несёшь?!
–Всё просто, – Мелеагант налил себе и другу ещё вина и принялся объяснять то, что давно его уже тяготило. – Будущие поколения будут нуждаться в красивой легенде, в сказке о храбрых и достойных людях, которые станут им образцами, кумирами, опорой… династия Пендрагонов умерла. Династия де Горр правит. У меня будут дочери и сыновья, и они должны иметь под собою твёрдую опору. Для этого придётся идти на жертвы.
–Ты мне зубы не заговаривай! – громыхнул Мори. – Что тебе Моргана сделала, раз ты хочешь её…вычеркнуть?
–Не вычеркнуть, – возразил король, – нет. Я напоминаю её происхождение. Она сводная сестра короля Артура Пендрагона. Но Пендрагонов больше нет.
–И способствовала этому Моргана! у тебя что, память отшибло?
–Нет, у меня хорошая память. Это ты запамятовал тот факт, что она всегда была и на его стороне. И на моей. Если бы она была сразу лишь на моей стороне, и только на моей стороне, Камелот стал бы моим значительно раньше. Но она любила Артура, по-своему, жестоко и странно, но любила…
            Уриен сжал руки в кулаки. Слышать ему подобное было отвратительно, но он ждал блестящей развязки монолога Мелеаганта.
–И она боролась в итоге и со мной, и за меня. Она слишком противоречива. Да, она помогла моему восхождению, но она и препятствовала ему некоторое время. Если бы не обстоятельства, она могла бы меня и победить. А если брать её прошлое, то там и трактиры, и скитания, и убийства, и яд… нет, Моргана сделала много всего. Слишком много. Я люблю её как близкого мне человека, но она не должна быть в истории земель больше, чем напишу я. А я напишу то, что у неё были несчастные детство и юность, несчастные из-за Пендрагона… я напишу, что она пришла ко двору своего сводного брата, но разочаровалась в нём и помогала мне взойти на престол. а потом вышла замуж за моего близкого друга и ушла на покой. А на этом самом покое родила ему сына.
            Уриен был в гневе. Он побледнел. Мелеагант видел это, он знал, что такая реакция будет и страдал от того, что вынужден был поступить так.
–То есть…– голос Мори срывался от бешенства, он поднялся из-за стола, – то есть она…рискует собой, рисковала и продолжает! То есть она выполняет грязную работу, убирает за твоим правлением всякую шваль, сына не видит почти, и ты за это её стираешь из истории земель?!
–Во-первых, ты тоже рискуешь. И я рискую. Во-вторых, я сам не в восторге. Я и себя не обеляю, но я на троне, моя династия продолжится, а её должна угаснуть. В-третьих, мне не ври хотя бы про сына. Она не видит его, потому что ей тошно с ним. Он никогда не был ни её, ни твоей кровью!
–Да как у тебя совести хватило?! – Уриен пропустил мимо ушей слова Мелеаганта. – Ну ты и сволочь! Ты ничем не лучше Артура! Ты…
–Осторожнее, – спокойно предупредил Мелеагант. – Я, как уже сказал, не в восторге. Но Моргана противоречивая натура сама по себе. Поколениям будущего не следует знать всю нашу грязь, иначе у будущих поколений не будет опоры.
–Так значит, Моргана для тебя грязь?
–Нет, я…
–Значит, так ты с нами? Она моя жена! Я люблю её! Её и сына! Своего сына! – Уриен разошёлся не на шутку. В таком бешенстве на памяти Мелеаганта он ещё не был. Во всяком случае, по отношению к Мелеаганту.
–К слову, о сыне, – Мелеагант хранил мёртвое спокойствие, хотя в душе его бушевало настоящее пламя скорби и горечи, – поскольку вы не орёте на каждом шагу про то, что Мордред не ваш общий сын, кто-то может воспользоваться этим обстоятельствам и внушить ему то, что у него есть право на престол. и это уже очень дурно отразится и на нашем с тобой, Уриен, народе, и на землях, и на моих детях. И это ещё одна причина, по которой про Моргану не должно быть сказано много. В историю уйдёт её помощь, твой брак с нею…и, внимание¸ версия для истории – она родила Мордреда от тебя, в браке с тобой! Не при Артуре. Она опасна. Я люблю её и уважаю, как люблю и уважаю тебя. Но она…
–А она для тебя грязь! – перебил Уриен. Его трясло от гнева. – А что Гвиневра? Её тоже выкинешь?
–Я никого не выкидываю. Я сокращаю роли. Я переписываю их.
–Так что с ней?
–Правду. У неё не будет детей, целители донесли мне это. Нервная жизнь при Артуре, пара полученных где-то в этот же период переохлаждений, постоянные переживания, недоедание и недосып сделали её, и без того слабую, бесплодной. К тому же, между нами, она дура. Даже если она и кого-то родит каким-то чудом, мне это не будет опасно.
–И поэтому ты можешь поступить так с моей женой? Она одна, кого ты выкидываешь?
–Я не выкидываю! – Мелеагант устал объяснять. – Повторяю! Я просто не пишу…не пишу всего. Ты знаешь правду, она знает правду, я знаю её…
–Но после, когда будут поколения других, когда вырастет Мордред, когда вырастут твои дети, её забудут. Так? – с горечью, потухнув во взгляде, уточнил Уриен.
–Это не та правда, которая нужна будущему. Я и про себя многое не пишу. Я перекраиваю себя, но не могу же я себя стереть. Я на троне!
–Так? – повторил Мори.
–Её не забудут, она…– Мелеагант осёкся. Он встретил взгляд своего друга.
–Какая же ты сволочь! – промолвил Уриен с ненавистью, и, что хуже того, с отвращением, ибо ненависть – сестра любви, а отвращение победить куда сложнее. – Ни я, ни Моргана, ни наш сын боле не останутся здесь! Ни на минуту! Ты такая же скотина как Артур, а может быть и хуже!
            С этими словами, Уриен круто развернулся и зашагал к выходу.
–Уриен! – Мелеагант предпринял попытку окликнуть его, остановить, но знал, что граф не обернётся. Во власти Мелеаганта было остановить его стражей, задержать силой, но тогда это значило бы абсолютный конец дружбе.
            Уриен же, не помня себя от гнева, торопился вниз, он хотел отыскать Моргану, заявить ей, что она должна собираться, что она, сам Уриен и Мордред чужие отныне в замке Мелеаганта. Гнев бушевал в нём прежде незнакомой силой. Уриен только выбежав на улицу и хватанув воздуха, осознал, что разговор этот нужно проводить с глазу на глаз.
            Он заставил себя присмиреть и пошёл обратно в замок. На его счастье, попалась на глаза ему, наконец, и Моргана – как и следовало ожидать, она непринуждённо трепалась с Ланселотом у противоположной лестницы.
            Уриен хотел окликнуть её, но встретившись с нею взглядом, передумал и, коротко кивнув, пошёл в их покои, чтобы к её возвращению быть уже хоть немного готовы отправиться в путь.
***
–А я ему и говорю, ты, прежде чем меня учить…– Моргана забавно кривила лицо, но Ланселот вдруг перебил её:
–Слушай, твой муж что-то мрачный пошёл.
–А? – хватилась Моргана и отмахнулась, – тьфу ты! Конечно, он мрачный, он же на мне женат! Ну так вот, так я ему и говорю…
–Нет, – Ланселот задумчиво провожал взглядом свернувшего в коридор Уриена, – это что-то посерьёзнее. Может, тебе с ним поговорить?
–Думаешь? – с сомнением протянула Моргана. – Ну не знаю!
–Он  тебя очень любит и будет неплохо, если ты тоже будешь ему иногда показывать, что любишь его, – Ланселот уже привычно растолковывал для Морганы самые простые, как казалось ему, вещи. Но он так и не понимал, как она, такая умная, умеющая манипулировать людьми и плести интриги, порою не знает самого элементарного и не способна выстроить отношения с человеком, который её любит вопреки…
            «Здравому смыслу» – так сказала Лилиан, узнав о свадьбе Уриена и Морганы. Сказала с глазу на глаз Ланселоту. Она жалела Уриена и не верила, что его брак будет по-настоящему счастливым. Несмотря на все заслуги Морганы, Лилиан так и не доверяла ей полностью.
            «тому, чего я ждала», – призналась Лея, которая хоть и была в счастливом браке, а всё ж таки не могла понять, почему Уриен не выбрал её любви.
–Он тебя любит! – повторил Ланселот. – Поговори с ним. Ему будет приятно получить от тебя заботу!
–А разве я не забочусь? – возмутилась Моргана. – Да я…
            Она покраснела. Сама о себе всё знала. Подумав, спросила тихо:
–Ланселот, скажи правду. Со мной сложно быть?
–Ну… – Ланселот очень не любил этих формулировок, но куда увильнуть? – Какого цвета мои волосы?
            Моргана взглянула на него как на сумасшедшего, но смогла всё-таки подавить в себе рвущийся наружу ехидный ответ и сказала:
–Светлый. Ты блондин. Забыл?
–Это не блонд, – серьёзно отозвался Ланселот. – Это седина. До встречи с тобой я был брюнетом.
            Моргана от неожиданности поперхнулась и расхохоталась во весь голос, а затем небольно ткнула Ланселоту в плечо:
–Дурак!
            Но, посмеиваясь, пошла всё-таки за мужем.
            В полумраке общих покоев (Уриен в этот раз почему-то не зажёг и свечи, что навело Моргану на мысль о том, что Ланселот прав), фея прижалась к сидящему спиной к ней Уриену и положила голову ему на плечо. Она с трудом выражала нежность, и ей всё ещё было сложно это делать, но понемногу Моргана понимала, как надо себя вести, чтобы доставить близким тепло.
            Уриен вздрогнул от неожиданности и повернулся к ней, перехватил её тонкие запястья и сказал очень тихо и очень серьёзно:
–Я для тебя всё, что угодно сделаю. Веришь?
            Теперь Моргана испугалась. Она точно убедилась в том, что Ланселот прав – что-то произошло.
–Веришь? – повторил Уриен. Моргана взглянула на него внимательно, даже в полумраке было видно, что в его глазах блестят слёзы.
–Верю, – сказала Моргана и повторила. – Я верю тебе.
–Спасибо, – Уриен освободил её руки. Он хотел, вернувшись в покои, начать собираться, но обессилел. Он не мог представить себе, как выбросить из своей жизни всю свою дружбу с Мелеагантом, все клятвы и всё общее прошлое. А выбросить было надо – на кону стояла честь Морганы. И её присутствие придало ему сил.
–Что случилось? – мрачно спросила Моргана. – Рассказывай немедленно.
***
            Лилиан не нашла своего мужа в зале заседаний и в его кабинете – это было странно! Он всегда отдавался до последнего часа работе, а здесь даже свеча угасла, сдаваясь в его отсутствии. Если бы не тенюшка, выпрыгнувшая из стены, и указавшая рукой-лапкой в сторону сада. Она искала бы его ещё долго, ведь Мелеагант владел особенной магией и мог таиться хоть от отражений.
            Но одна из теней сдала его и Лилиан нашла мужа у пруда в самом конце сада. Здесь никого не было, луна поэтично серебрила воду, и Мелеагант, сидевший на самой земле у воды выглядел романтиком.
            Но Лилиан хорошо его знала и потому спросила, едва подошла:
–Что с тобой, милый?
            Мелеагант не вздрогнул. Должно быть, он почувствовал её приближение, а может быть, надеялся на её появление.
–Я совершил ошибку, – глухо ответил Мелеагант.
            Лилиан, безжалостно сминая шёлк, села рядом с ним. земля не остыла ещё от закатных лучей и было даже приятно. Мелеагант покосился на неё, но Лилиан жестом дала понять, что всё в порядке.
–Все совершают ошибки, – отозвалась она. – Ошибки делают нас теми, кто мы есть.
–Я стал почти никем, – признался Мелеагант. – Ты не представляешь, что я сделал. Если ты узнаешь, ты будешь меня презирать.
–Я никогда не буду тебя презирать, – заверила Лилиан и коснулась руки Мелеаганта, – расскажи мне, что тебя терзает. Раздели это бремя со мной.
            Мелеагант ещё немного поразмышлял, но затем человеческая сторона взяла в нём верх и он ответил:
–Я хотел написать историю поколения наших отцов и наше. Для тех, кто будет после.
–Это хорошее дело, – поспешно одобрила Лилиан.
–Я хотел создать идеальных кумиров. Но мы не идеальные. А то, что противоречиво, я хотел выкинуть. Я хотел создать самую лучшую опору своим потомкам, а по итогу разрушил настоящее. Я хотел сократить роль, которую не надо было сокращать. И Уриен в гневе. Он хочет уехать отсюда, а я его знаю. Он человек слова. Он уедет и боле никогда не будет моим другом. Вряд ли он захочет меня видеть. И не поверит в мое раскаяние. Решит, что я испугался оставаться без него.
–Ты хотел переписать про Моргану? – Лилиан вдумчиво слушала Мелеаганта, но когда он умолк, не замедлила с вопросом. – Если бы ты сократил роль Уриена, он бы и не дернулся. Кроме Морганы Уриен вообще никого не будет защищать так рьяно. И от тебя. А Моргана противоречива…
            Лилиан вздохнула. Моргана ей не нравилась. Откровенно не нравилась.
–Да. Я испортил всё. А ведь хотел блага! – Мелеагант взглянул на Лилиан. Тёмно-зелёные огоньки чужой силы блеснули в глубине его взора. – Какого чёрта, Лилиан? Я хотел блага! Я не…Уриен мой друг! Я никогда не желал остаться без него. Он – та опора, что была со мной всегда. С детства. И я думал, что принял его полностью, но как только его женщина, моя, на минуту, соратница, оказалась мне неудобна, я предал его. а значит, и себя.
            Лилиан не сразу нашла слова. Раскаявшийся Мелеагант – это само по себе очень странное зрелище. Да и ситуация была неприятной. Но Лилиан понимала, что должна погасить её немедленно, пока дело не зашло далеко, и призналась в ответ:
–Мне не нравится Моргана.
–Хорошее начало! – Мелеагант горько усмехнулся.
–Нет, послушай! – заторопилась Лилиан. – Да. Мне не нравится Моргана. я считаю, что она грубая, порою даже жестокая. А ещё много пьёт и мне не нравится её влияние на Ланселота. И тяга к интригам. Но она всю жизнь в мучениях. То несчастное детство, то юность в скитаниях. Потом Артур. Я даже не могу предположить, через что ей пришлось пройти. И не хочу. Я думаю, она видела много паршивых вещей. Но она наша. Она твоя соратница, жена твоего друга и жена моего друга, подруга моего названного брата и молодец. Она мне не нравится, но она вызывает уважение.
–О да! Теперь мне легче!
–Поговори с ней, – терпеливо посоветовала Лилиан. – Она политик. Она тебя поймёт. Вернее, я не одобряю, и Уриен. Но она…вы всегда были двинутые на пару, так что, поговори с нею. Может быть, Моргана сама согласится с твоим решением.
–Верно, – согласился Мелеагант. – Для начала найду её и извинюсь.
–Извинение засчитано! – знакомый голос раздался за их спинами. Лилиан вздрогнула и подскочила, а Мелеагант лишь слегка повернул голову.
            Конечно, Моргана! собственной персоной!
–Как ты крадёшься? – спросил де Горр. – Откуда только выходишь?
–Отовсюду, – легко отозвалась Моргана. голос её был весёлым. – Я знаю, что у вас случилось с Уриеном.
–Если пришла выказать своё презрение, то опоздала! – сразу заявила Лилиан.
–Не надо! – Мелеагант поднялся с земли. – Я хочу извиниться.
–Не надо, – Моргана передразнила его и усмехнулась. – На твоём месте я бы сделала также. Обидно ли мне? Да. Но я знаю, что я совершила много ошибок, чего только стоили мои отношения с Артуром.
            Лилиан промолчала. На всякий случай даже отошла в сторонку.
–Обидно, – продолжила Моргана, – но за ошибки надо платить. Лилиан, ты зря таишься за его спиной. На самом деле, Мелеагант делает правильную вещь. Он создает будущее. В будущее берут другую правду. Не нашу правду.
–Я не должен был… – Мелеагант поморщился. Ему не нравилось происходящее, он чувствовал, что вина во всём лишь на нем.
–Мелеагант, я не хочу, чтобы твои дети и дети, которые будут лет через двадцать взрослыми, знали о том, что Моргана Корнуэл, она же Моргана Мори была, – Моргана принялась загибать пальцы, – прислугой на Тракте, замешана во всяких нехороших связях и делах, отравительницей и убийцей, интриганкой, любовницей, опять интриганкой…
            Она осеклась, опустила руки.
–Моргана! – в отчаянии позвала Лилиан. – Ты же не…
–Ты многого не знаешь, девочка, – с горечью отозвалась Моргана, – очень многого. Судьба моя проклятая, судьба! Будь у меня шанс прожить все заново, я бы не натворила столько всего. Но этого не будет. Мелеагант, не слушай их. Слушай меня. Благодаря тебе, Уриену, Ланселоту и многим другим я могу жить дальше. Я могу замолить грехи благом, я могу сделать что-то хорошее, я могу быть любимой, в конце концов! Чудовищу лучше уйти в небытие!
–Ты такое же чудовище, как и я! – горячо возразил Мелеагант и подступил к ней, чтобы обнять, но Моргана отошла на шаг назад.
–Значит, точно чудовище. Но у тебя корона, а мой сводный брат проиграл. И я клялась тебе, что никогда Мордред не поднимется в борьбу за трон, хотя он может…может. Он появился подле меня до того, как я вышла за Уриена, а это значит, что многие будут думать, что он – дитя королевской крови, хотя это не моя плоть и кровь. Даже не моя.
            Лилиан прижалась к Мелеаганту. Ей было очень жаль Моргану, она чувствовала даже в эту минуту отвращение к себе – зачем она постоянно ищет с нею ссоры?!
            Мелеагант смотрел на Моргану с надеждой. Он поражался силе этой женщины, добровольно принявшей решение уйти в небытие однажды, и не остаться ничем, кроме пары строк в ненаписанной еще книге. Хотя де Горр и понимал, что не позволит этого. Да, он не напишет про неё правды, не напишет про её злодеяния, но расскажет о её добродетели столько, сколько сможет. И пусть это будет ложью на половину, она заслуживает этой лжи.
            Моргана протянула руку к Мелеаганту, коснулась его руки, сказала прежним весёлым тоном:
–Уриен тоже понял. Он ждёт тебя в кабинете, хочет извиниться за резкость. Переживает.
–Моргана, я…– Мелеагант не находил слов, она махнула рукой:
–Иди уже!
            И Мелеагант помчался по аллее, забыв, про то, что он король и его могут подождать. Глядя вслед убегающему, Моргана не удержалась и крикнула:
–Про Ланселота принеси мне на редакцию, ты всего не знаешь!
            Но Мелеагант скрылся, Моргана усмехнулась, и обернулась к Лилиан, не знавшей, куда деть руки.
–Спокойной ночи? – спокойно предложила фея. – Неловко мне с тобой.
–И мне с тобой, – нервно заметила целительница. – Ты, знаешь…прости меня.
–Бог простит, – отозвалась Моргана. – А если нет, то загляни в часовню к нашему священнику, он настоящий профессионал и точно сумеет договориться!
            Более Моргана ничего не сказала, повернулась на каблуках и зашагала в темноту сада. Лилиан понаблюдала ещё мгновение, а затем негромко буркнула себе под нос для порядка:
–Вот ведьма!
–Фея! – поправила невидимая уже во мраке Моргана и негромко засмеялась. Лилиан только глаза закатила: что с этой безумной возьмёшь?!
 
 
 
 

© Copyright: Анна Богодухова, 2022

Регистрационный номер №0508047

от 25 июля 2022

[Скрыть] Регистрационный номер 0508047 выдан для произведения:             Вечер был тихим. Граф Уриен Мори закончил свои дела и вдруг понял, что время ещё совсем не позднее. Из этого следовало, что прежде, чем вернуться в свои покои, можно было скоротать пару часов за приятной беседой с Мелеагантом.
            К тому же Уриен прекрасно понимал, что, вернее всего, Морганы в покоях нет, а Мордред по такому случаю совершенно точно с няней. Нехорошо, конечно, что при живых и здравствующих родителях, пусть и не родных, но воспитывающих, ребёнок вечно предоставлен сам себе или учителям с нянькой, но Уриен понимал, чувствовал по Моргане, что так ей лучше. Она как будто бы была рада отсутствию Мордреда как можно больше в своей жизни. Иногда Уриену и вовсе казалось, что Моргана нагружает себя государственными делами только для того, чтобы позже приходить и не сталкиваться с приёмным сыном. Мори не осуждал её никогда и ни за что. Не понимал, удивлялся, но не осуждал. Он не поднимал этого вопроса и от себя пытался сделать так, чтобы Мордред не чувствовал себя обделённым.
            Но час действительно был ранним, а это означает, что Моргана точно занята, а Мордред под присмотром. Значит, Уриен мог позволить себе заглянуть к Мелеаганту, который, надо заметить, после становления королём Камелота и земель де Горр, после их объединения, редко искал именно дружеской встречи, пропадая в делах.
            Уриен понимал и его и не обижался. Досадовал, но не показывал этого. Но час был ранним, а вечер тихим, и граф решил навестить, наконец, своего коронованного дважды друга именно для дружеской беседы, а не для выяснения рабочих вопросов.
            Граф Уриен Мори был одним из тех немногих людей в Камелоте и в де Горр, которым была позволена неслыханная привилегия: им можно было являться к Мелеаганту без вызова и в любое время. Уриен не злоупотреблял, но сейчас решил всё-таки заглянуть без доклада и вопроса.
            Сказано-сделано. Уриен заглянул к Мелеаганту и не ошибся: тот обрадовался ему и даже оторвался от своих бесконечных бумаг. Мелеагант вечно умудрялся находить себе дело и в так называемые «свободные минуты». Если он не был занят решением государственных дел, он переводил или читал, или вёл переписку, или практиковался со своими тенюшками, или…словом, всегда при деле.
            Долгое время Уриен удивлялся фанатизму друга, пока жена теперь уже короля, а не просто принца – прекрасная целительница Лилиан, не объяснила:
–Сам знаешь, Уриен, что отец его не любил, мягко говоря, обвинял во всех смертных грехах, начиная от гибели матери и заканчивая собственными неудачами. Я думаю, он и слова доброго ему за всю жизнь не сказал, так что Мелеагант не получил и сотой доли теплоты. Он пытался заслужить её перед отцом, постоянно достигая чего-то в учении и в науках, но и этого оказалось мало. Его успехи проходили мимо, а он всё больше погружался в фанатизм.
            Лилиан грустно вздыхала, признавалась:
–Я люблю его. очень люблю. Я пытаюсь залечить раны его души, но он всё равно остаётся собою. Ему кажется, если упростить, что перестань он работать, так как сейчас, и мы, все его немногие близкие, отвернёмся от него.
–Бред! – возмутился Уриен. – Мы же его не за достижения любим или за прочитанные книги!
–Бред, – грустно согласилась Лилиан, – но этот бред сидит в его сердце. Умом он всё понимает, но ты сам знаешь, что против сердца не пойдёшь.
            Уриен тогда лишь мрачно кивнул, принимая. С тех пор он старался не заговаривать с Лилиан об этом и даже подзабыл её слова, но увидев Мелеаганта в этот тихий вечер за заваленным бумагами столом, вспомнил и против воли вздохнул.
–Всё не так страшно! – Мелеагант не так истолковал его вздох, – это всё не государственные бумаги, но, поверь мне, нечто более важное!
            Уриен кивнул, уселся за стол напротив Мелеаганта, дождался, пока принесут кувшин вина и закуску, и только отпив изумительного вина с тонким послевкусием, заговорил:
–Это ведь  не фландрийское? Ты же его хлещешь только! Я точно знаю, каждый раз после посиделок рот как связанный.
–Не фландрийское, – подтвердил Мелеагант, тоже отпивая из своего кубка, – это подарок с восточной земли. Обижать не хотелось. Да и вкус приятный. Я верен фландрийскому, не думай! Это вино меня даже не берёт, оно лёгкое и пить его тоже легко.
–Да уж…– Уриен отпил ещё немного и кивнул, – спорить не буду. Чем занят? Ну, если не секрет?
–Какой уж секрет! – Мелеагант улыбнулся так, как улыбался ещё ребёнком в редкую минуту счастья, как улыбался юношей, желая обольстить какую-нибудь очередную девицу. Именно эта улыбка оставалась с ним сквозь годы, проходя через все испытания и переломы души самого Мелеаганта. – Я пишу историю!
–Чего? – Уриен очень невовремя отпил. – Ты теперь писатель?
            Мелеагант даже растерялся, затем спохватился:
–Что? Ах нет! Я не такую историю пишу. Я пишу историю земель де Горр и Камелота. События последних десятилетий. Для потомков. Начну со своего отца, с отца этого…
            Даже после смерти бастарда Пендрагона Мелеагант не простил его и избегал имени.
–Артура, – кивнул Уриен, – и про себя напишешь?
–Конечно, – Мелеагант не стал скромничать, да и глупо было бы. – И про тебя, и про Мерлина. Будь он неладен, конечно.
–И про Гвиневру? Ей же тоже досталось. Да и девушки будут довольны – королева после гибели своего супруга, наконец, осталась со своим рыцарем, со своим Ланселотом.
–Про Ланселота будет много, – пообещал де Горр. – Он заслужил хорошую службу.
–О да! – Мори с жаром подхватил эту похвальбу в адрес рыцаря. – Пусть он был под присягой Артура, служил он всё-таки больше добру. Не говоря уже о том, что он названный брат твоей королевы, супруг бывшей королевы Камелота и друг моей прекрасной жены!
            Мелеагант странно взглянул на Уриена и ничего не сказал. Графа же несло:
–Кстати! – он щёлкнул пальцами, осенённый идеей, – поговори с Морганой! Я уверен, она одобрит про Ланселота. К тому же она и знает его лучше тебя, расскажет чего ещё…
–Да, хорошая идея, – приглушённым голосом отозвался Мелеагант и Уриен осёкся. Такой голос был у Мелеаганта совсем нечасто, и всегда это было предвестие чего-то нехорошего.
            Граф попытался поймать взгляд своего друга и не смог – Мелеагант упорно смотрел в свой кубок, упрямо избегая смотреть на Уриена. Это Уриену тоже не понравилось.
–Что не так? – спросил Мори откровенно. Он не любил игрищ и намёков.
–Всё хорошо, – неубедительно отозвался Мелеагант.
–А безо лжи? – Уриен не отступал. Случай был не тот. – Ты не хочешь говорить с Морганой?  Вы поругались? Из-за Лилиан?
            Предположение имело под собою здравое основание. С самого появления в одном замке и Морганы, и Лилиан дело меж этими двумя едва-едва не доходило до стычек. Они не враждовали откровенно, и помогали друг другу, но при редкой и не официальной встрече могли весьма небезобидно отозваться друг о друге. Ни Мелеагант, ни Уриен, ни кто-то ещё не лез в эти перепалки, но напряжение улавливал.
            Мелеагант вздохнул:
–Нет, не поругались. Что ж, всё равно не утаить, да и неправильно это. Я скажу тебе правду – я не хочу говорить с Морганой об этом. Не хочу говорить ей о том, что пишу историю земель.
–Это почему? – Уриен растерялся настолько, что даже нервно хихикнул. Подобное было ему дикостью. С чего бы это Мелеагант утаивает от Морганы подобное?
            Мелеагант поднял на друга тяжёлый, полный чёрной скорби взгляд и ответил прямо:
–Она захочет узнать, что будет написано про неё.
–Так это нормально! – Уриен даже расхохотался, но увидев, что Мелеагант не поддерживает его веселья, быстро сдался. – Так это же нормально?
            Де Горр молчал. Молчание это было очень красноречивым. Странная обида поднялась в груди Уриена:
–Ты что, не напишешь про неё?! Да как ты можешь?
–Напишу, – отозвался Мелеагант с ледяным спокойствием. – Она часть истории. Весомая часть.
–Тогда я не вижу проблемы! – Уриен совсем разъярился. – Что ты, во имя всех богов, здесь несёшь?!
–Всё просто, – Мелеагант налил себе и другу ещё вина и принялся объяснять то, что давно его уже тяготило. – Будущие поколения будут нуждаться в красивой легенде, в сказке о храбрых и достойных людях, которые станут им образцами, кумирами, опорой… династия Пендрагонов умерла. Династия де Горр правит. У меня будут дочери и сыновья, и они должны иметь под собою твёрдую опору. Для этого придётся идти на жертвы.
–Ты мне зубы не заговаривай! – громыхнул Мори. – Что тебе Моргана сделала, раз ты хочешь её…вычеркнуть?
–Не вычеркнуть, – возразил король, – нет. Я напоминаю её происхождение. Она сводная сестра короля Артура Пендрагона. Но Пендрагонов больше нет.
–И способствовала этому Моргана! у тебя что, память отшибло?
–Нет, у меня хорошая память. Это ты запамятовал тот факт, что она всегда была и на его стороне. И на моей. Если бы она была сразу лишь на моей стороне, и только на моей стороне, Камелот стал бы моим значительно раньше. Но она любила Артура, по-своему, жестоко и странно, но любила…
            Уриен сжал руки в кулаки. Слышать ему подобное было отвратительно, но он ждал блестящей развязки монолога Мелеаганта.
–И она боролась в итоге и со мной, и за меня. Она слишком противоречива. Да, она помогла моему восхождению, но она и препятствовала ему некоторое время. Если бы не обстоятельства, она могла бы меня и победить. А если брать её прошлое, то там и трактиры, и скитания, и убийства, и яд… нет, Моргана сделала много всего. Слишком много. Я люблю её как близкого мне человека, но она не должна быть в истории земель больше, чем напишу я. А я напишу то, что у неё были несчастные детство и юность, несчастные из-за Пендрагона… я напишу, что она пришла ко двору своего сводного брата, но разочаровалась в нём и помогала мне взойти на престол. а потом вышла замуж за моего близкого друга и ушла на покой. А на этом самом покое родила ему сына.
            Уриен был в гневе. Он побледнел. Мелеагант видел это, он знал, что такая реакция будет и страдал от того, что вынужден был поступить так.
–То есть…– голос Мори срывался от бешенства, он поднялся из-за стола, – то есть она…рискует собой, рисковала и продолжает! То есть она выполняет грязную работу, убирает за твоим правлением всякую шваль, сына не видит почти, и ты за это её стираешь из истории земель?!
–Во-первых, ты тоже рискуешь. И я рискую. Во-вторых, я сам не в восторге. Я и себя не обеляю, но я на троне, моя династия продолжится, а её должна угаснуть. В-третьих, мне не ври хотя бы про сына. Она не видит его, потому что ей тошно с ним. Он никогда не был ни её, ни твоей кровью!
–Да как у тебя совести хватило?! – Уриен пропустил мимо ушей слова Мелеаганта. – Ну ты и сволочь! Ты ничем не лучше Артура! Ты…
–Осторожнее, – спокойно предупредил Мелеагант. – Я, как уже сказал, не в восторге. Но Моргана противоречивая натура сама по себе. Поколениям будущего не следует знать всю нашу грязь, иначе у будущих поколений не будет опоры.
–Так значит, Моргана для тебя грязь?
–Нет, я…
–Значит, так ты с нами? Она моя жена! Я люблю её! Её и сына! Своего сына! – Уриен разошёлся не на шутку. В таком бешенстве на памяти Мелеаганта он ещё не был. Во всяком случае, по отношению к Мелеаганту.
–К слову, о сыне, – Мелеагант хранил мёртвое спокойствие, хотя в душе его бушевало настоящее пламя скорби и горечи, – поскольку вы не орёте на каждом шагу про то, что Мордред не ваш общий сын, кто-то может воспользоваться этим обстоятельствам и внушить ему то, что у него есть право на престол. и это уже очень дурно отразится и на нашем с тобой, Уриен, народе, и на землях, и на моих детях. И это ещё одна причина, по которой про Моргану не должно быть сказано много. В историю уйдёт её помощь, твой брак с нею…и, внимание¸ версия для истории – она родила Мордреда от тебя, в браке с тобой! Не при Артуре. Она опасна. Я люблю её и уважаю, как люблю и уважаю тебя. Но она…
–А она для тебя грязь! – перебил Уриен. Его трясло от гнева. – А что Гвиневра? Её тоже выкинешь?
–Я никого не выкидываю. Я сокращаю роли. Я переписываю их.
–Так что с ней?
–Правду. У неё не будет детей, целители донесли мне это. Нервная жизнь при Артуре, пара полученных где-то в этот же период переохлаждений, постоянные переживания, недоедание и недосып сделали её, и без того слабую, бесплодной. К тому же, между нами, она дура. Даже если она и кого-то родит каким-то чудом, мне это не будет опасно.
–И поэтому ты можешь поступить так с моей женой? Она одна, кого ты выкидываешь?
–Я не выкидываю! – Мелеагант устал объяснять. – Повторяю! Я просто не пишу…не пишу всего. Ты знаешь правду, она знает правду, я знаю её…
–Но после, когда будут поколения других, когда вырастет Мордред, когда вырастут твои дети, её забудут. Так? – с горечью, потухнув во взгляде, уточнил Уриен.
–Это не та правда, которая нужна будущему. Я и про себя многое не пишу. Я перекраиваю себя, но не могу же я себя стереть. Я на троне!
–Так? – повторил Мори.
–Её не забудут, она…– Мелеагант осёкся. Он встретил взгляд своего друга.
–Какая же ты сволочь! – промолвил Уриен с ненавистью, и, что хуже того, с отвращением, ибо ненависть – сестра любви, а отвращение победить куда сложнее. – Ни я, ни Моргана, ни наш сын боле не останутся здесь! Ни на минуту! Ты такая же скотина как Артур, а может быть и хуже!
            С этими словами, Уриен круто развернулся и зашагал к выходу.
–Уриен! – Мелеагант предпринял попытку окликнуть его, остановить, но знал, что граф не обернётся. Во власти Мелеаганта было остановить его стражей, задержать силой, но тогда это значило бы абсолютный конец дружбе.
            Уриен же, не помня себя от гнева, торопился вниз, он хотел отыскать Моргану, заявить ей, что она должна собираться, что она, сам Уриен и Мордред чужие отныне в замке Мелеаганта. Гнев бушевал в нём прежде незнакомой силой. Уриен только выбежав на улицу и хватанув воздуха, осознал, что разговор этот нужно проводить с глазу на глаз.
            Он заставил себя присмиреть и пошёл обратно в замок. На его счастье, попалась на глаза ему, наконец, и Моргана – как и следовало ожидать, она непринуждённо трепалась с Ланселотом у противоположной лестницы.
            Уриен хотел окликнуть её, но встретившись с нею взглядом, передумал и, коротко кивнув, пошёл в их покои, чтобы к её возвращению быть уже хоть немного готовы отправиться в путь.
***
–А я ему и говорю, ты, прежде чем меня учить…– Моргана забавно кривила лицо, но Ланселот вдруг перебил её:
–Слушай, твой муж что-то мрачный пошёл.
–А? – хватилась Моргана и отмахнулась, – тьфу ты! Конечно, он мрачный, он же на мне женат! Ну так вот, так я ему и говорю…
–Нет, – Ланселот задумчиво провожал взглядом свернувшего в коридор Уриена, – это что-то посерьёзнее. Может, тебе с ним поговорить?
–Думаешь? – с сомнением протянула Моргана. – Ну не знаю!
–Он  тебя очень любит и будет неплохо, если ты тоже будешь ему иногда показывать, что любишь его, – Ланселот уже привычно растолковывал для Морганы самые простые, как казалось ему, вещи. Но он так и не понимал, как она, такая умная, умеющая манипулировать людьми и плести интриги, порою не знает самого элементарного и не способна выстроить отношения с человеком, который её любит вопреки…
            «Здравому смыслу» – так сказала Лилиан, узнав о свадьбе Уриена и Морганы. Сказала с глазу на глаз Ланселоту. Она жалела Уриена и не верила, что его брак будет по-настоящему счастливым. Несмотря на все заслуги Морганы, Лилиан так и не доверяла ей полностью.
            «тому, чего я ждала», – призналась Лея, которая хоть и была в счастливом браке, а всё ж таки не могла понять, почему Уриен не выбрал её любви.
–Он тебя любит! – повторил Ланселот. – Поговори с ним. Ему будет приятно получить от тебя заботу!
–А разве я не забочусь? – возмутилась Моргана. – Да я…
            Она покраснела. Сама о себе всё знала. Подумав, спросила тихо:
–Ланселот, скажи правду. Со мной сложно быть?
–Ну… – Ланселот очень не любил этих формулировок, но куда увильнуть? – Какого цвета мои волосы?
            Моргана взглянула на него как на сумасшедшего, но смогла всё-таки подавить в себе рвущийся наружу ехидный ответ и сказала:
–Светлый. Ты блондин. Забыл?
–Это не блонд, – серьёзно отозвался Ланселот. – Это седина. До встречи с тобой я был брюнетом.
            Моргана от неожиданности поперхнулась и расхохоталась во весь голос, а затем небольно ткнула Ланселоту в плечо:
–Дурак!
            Но, посмеиваясь, пошла всё-таки за мужем.
            В полумраке общих покоев (Уриен в этот раз почему-то не зажёг и свечи, что навело Моргану на мысль о том, что Ланселот прав), фея прижалась к сидящему спиной к ней Уриену и положила голову ему на плечо. Она с трудом выражала нежность, и ей всё ещё было сложно это делать, но понемногу Моргана понимала, как надо себя вести, чтобы доставить близким тепло.
            Уриен вздрогнул от неожиданности и повернулся к ней, перехватил её тонкие запястья и сказал очень тихо и очень серьёзно:
–Я для тебя всё, что угодно сделаю. Веришь?
            Теперь Моргана испугалась. Она точно убедилась в том, что Ланселот прав – что-то произошло.
–Веришь? – повторил Уриен. Моргана взглянула на него внимательно, даже в полумраке было видно, что в его глазах блестят слёзы.
–Верю, – сказала Моргана и повторила. – Я верю тебе.
–Спасибо, – Уриен освободил её руки. Он хотел, вернувшись в покои, начать собираться, но обессилел. Он не мог представить себе, как выбросить из своей жизни всю свою дружбу с Мелеагантом, все клятвы и всё общее прошлое. А выбросить было надо – на кону стояла честь Морганы. И её присутствие придало ему сил.
–Что случилось? – мрачно спросила Моргана. – Рассказывай немедленно.
***
            Лилиан не нашла своего мужа в зале заседаний и в его кабинете – это было странно! Он всегда отдавался до последнего часа работе, а здесь даже свеча угасла, сдаваясь в его отсутствии. Если бы не тенюшка, выпрыгнувшая из стены, и указавшая рукой-лапкой в сторону сада. Она искала бы его ещё долго, ведь Мелеагант владел особенной магией и мог таиться хоть от отражений.
            Но одна из теней сдала его и Лилиан нашла мужа у пруда в самом конце сада. Здесь никого не было, луна поэтично серебрила воду, и Мелеагант, сидевший на самой земле у воды выглядел романтиком.
            Но Лилиан хорошо его знала и потому спросила, едва подошла:
–Что с тобой, милый?
            Мелеагант не вздрогнул. Должно быть, он почувствовал её приближение, а может быть, надеялся на её появление.
–Я совершил ошибку, – глухо ответил Мелеагант.
            Лилиан, безжалостно сминая шёлк, села рядом с ним. земля не остыла ещё от закатных лучей и было даже приятно. Мелеагант покосился на неё, но Лилиан жестом дала понять, что всё в порядке.
–Все совершают ошибки, – отозвалась она. – Ошибки делают нас теми, кто мы есть.
–Я стал почти никем, – признался Мелеагант. – Ты не представляешь, что я сделал. Если ты узнаешь, ты будешь меня презирать.
–Я никогда не буду тебя презирать, – заверила Лилиан и коснулась руки Мелеаганта, – расскажи мне, что тебя терзает. Раздели это бремя со мной.
            Мелеагант ещё немного поразмышлял, но затем человеческая сторона взяла в нём верх и он ответил:
–Я хотел написать историю поколения наших отцов и наше. Для тех, кто будет после.
–Это хорошее дело, – поспешно одобрила Лилиан.
–Я хотел создать идеальных кумиров. Но мы не идеальные. А то, что противоречиво, я хотел выкинуть. Я хотел создать самую лучшую опору своим потомкам, а по итогу разрушил настоящее. Я хотел сократить роль, которую не надо было сокращать. И Уриен в гневе. Он хочет уехать отсюда, а я его знаю. Он человек слова. Он уедет и боле никогда не будет моим другом. Вряд ли он захочет меня видеть. И не поверит в мое раскаяние. Решит, что я испугался оставаться без него.
–Ты хотел переписать про Моргану? – Лилиан вдумчиво слушала Мелеаганта, но когда он умолк, не замедлила с вопросом. – Если бы ты сократил роль Уриена, он бы и не дернулся. Кроме Морганы Уриен вообще никого не будет защищать так рьяно. И от тебя. А Моргана противоречива…
            Лилиан вздохнула. Моргана ей не нравилась. Откровенно не нравилась.
–Да. Я испортил всё. А ведь хотел блага! – Мелеагант взглянул на Лилиан. Тёмно-зелёные огоньки чужой силы блеснули в глубине его взора. – Какого чёрта, Лилиан? Я хотел блага! Я не…Уриен мой друг! Я никогда не желал остаться без него. Он – та опора, что была со мной всегда. С детства. И я думал, что принял его полностью, но как только его женщина, моя, на минуту, соратница, оказалась мне неудобна, я предал его. а значит, и себя.
            Лилиан не сразу нашла слова. Раскаявшийся Мелеагант – это само по себе очень странное зрелище. Да и ситуация была неприятной. Но Лилиан понимала, что должна погасить её немедленно, пока дело не зашло далеко, и призналась в ответ:
–Мне не нравится Моргана.
–Хорошее начало! – Мелеагант горько усмехнулся.
–Нет, послушай! – заторопилась Лилиан. – Да. Мне не нравится Моргана. я считаю, что она грубая, порою даже жестокая. А ещё много пьёт и мне не нравится её влияние на Ланселота. И тяга к интригам. Но она всю жизнь в мучениях. То несчастное детство, то юность в скитаниях. Потом Артур. Я даже не могу предположить, через что ей пришлось пройти. И не хочу. Я думаю, она видела много паршивых вещей. Но она наша. Она твоя соратница, жена твоего друга и жена моего друга, подруга моего названного брата и молодец. Она мне не нравится, но она вызывает уважение.
–О да! Теперь мне легче!
–Поговори с ней, – терпеливо посоветовала Лилиан. – Она политик. Она тебя поймёт. Вернее, я не одобряю, и Уриен. Но она…вы всегда были двинутые на пару, так что, поговори с нею. Может быть, Моргана сама согласится с твоим решением.
–Верно, – согласился Мелеагант. – Для начала найду её и извинюсь.
–Извинение засчитано! – знакомый голос раздался за их спинами. Лилиан вздрогнула и подскочила, а Мелеагант лишь слегка повернул голову.
            Конечно, Моргана! собственной персоной!
–Как ты крадёшься? – спросил де Горр. – Откуда только выходишь?
–Отовсюду, – легко отозвалась Моргана. голос её был весёлым. – Я знаю, что у вас случилось с Уриеном.
–Если пришла выказать своё презрение, то опоздала! – сразу заявила Лилиан.
–Не надо! – Мелеагант поднялся с земли. – Я хочу извиниться.
–Не надо, – Моргана передразнила его и усмехнулась. – На твоём месте я бы сделала также. Обидно ли мне? Да. Но я знаю, что я совершила много ошибок, чего только стоили мои отношения с Артуром.
            Лилиан промолчала. На всякий случай даже отошла в сторонку.
–Обидно, – продолжила Моргана, – но за ошибки надо платить. Лилиан, ты зря таишься за его спиной. На самом деле, Мелеагант делает правильную вещь. Он создает будущее. В будущее берут другую правду. Не нашу правду.
–Я не должен был… – Мелеагант поморщился. Ему не нравилось происходящее, он чувствовал, что вина во всём лишь на нем.
–Мелеагант, я не хочу, чтобы твои дети и дети, которые будут лет через двадцать взрослыми, знали о том, что Моргана Корнуэл, она же Моргана Мори была, – Моргана принялась загибать пальцы, – прислугой на Тракте, замешана во всяких нехороших связях и делах, отравительницей и убийцей, интриганкой, любовницей, опять интриганкой…
            Она осеклась, опустила руки.
–Моргана! – в отчаянии позвала Лилиан. – Ты же не…
–Ты многого не знаешь, девочка, – с горечью отозвалась Моргана, – очень многого. Судьба моя проклятая, судьба! Будь у меня шанс прожить все заново, я бы не натворила столько всего. Но этого не будет. Мелеагант, не слушай их. Слушай меня. Благодаря тебе, Уриену, Ланселоту и многим другим я могу жить дальше. Я могу замолить грехи благом, я могу сделать что-то хорошее, я могу быть любимой, в конце концов! Чудовищу лучше уйти в небытие!
–Ты такое же чудовище, как и я! – горячо возразил Мелеагант и подступил к ней, чтобы обнять, но Моргана отошла на шаг назад.
–Значит, точно чудовище. Но у тебя корона, а мой сводный брат проиграл. И я клялась тебе, что никогда Мордред не поднимется в борьбу за трон, хотя он может…может. Он появился подле меня до того, как я вышла за Уриена, а это значит, что многие будут думать, что он – дитя королевской крови, хотя это не моя плоть и кровь. Даже не моя.
            Лилиан прижалась к Мелеаганту. Ей было очень жаль Моргану, она чувствовала даже в эту минуту отвращение к себе – зачем она постоянно ищет с нею ссоры?!
            Мелеагант смотрел на Моргану с надеждой. Он поражался силе этой женщины, добровольно принявшей решение уйти в небытие однажды, и не остаться ничем, кроме пары строк в ненаписанной еще книге. Хотя де Горр и понимал, что не позволит этого. Да, он не напишет про неё правды, не напишет про её злодеяния, но расскажет о её добродетели столько, сколько сможет. И пусть это будет ложью на половину, она заслуживает этой лжи.
            Моргана протянула руку к Мелеаганту, коснулась его руки, сказала прежним весёлым тоном:
–Уриен тоже понял. Он ждёт тебя в кабинете, хочет извиниться за резкость. Переживает.
–Моргана, я…– Мелеагант не находил слов, она махнула рукой:
–Иди уже!
            И Мелеагант помчался по аллее, забыв, про то, что он король и его могут подождать. Глядя вслед убегающему, Моргана не удержалась и крикнула:
–Про Ланселота принеси мне на редакцию, ты всего не знаешь!
            Но Мелеагант скрылся, Моргана усмехнулась, и обернулась к Лилиан, не знавшей, куда деть руки.
–Спокойной ночи? – спокойно предложила фея. – Неловко мне с тобой.
–И мне с тобой, – нервно заметила целительница. – Ты, знаешь…прости меня.
–Бог простит, – отозвалась Моргана. – А если нет, то загляни в часовню к нашему священнику, он настоящий профессионал и точно сумеет договориться!
            Более Моргана ничего не сказала, повернулась на каблуках и зашагала в темноту сада. Лилиан понаблюдала ещё мгновение, а затем негромко буркнула себе под нос для порядка:
–Вот ведьма!
–Фея! – поправила невидимая уже во мраке Моргана и негромко засмеялась. Лилиан только глаза закатила: что с этой безумной возьмёшь?!
 
 
 
 

 

Правосудие

Спутница