Всеволод пристально смотрел на бушующее море. — Действительно. Оно чёрное. Как нынешняя жизнь. Я здесь, а отец во Франции.- Пронеслось у него в голове. - Просился в армию. Не взяли. Да по сути нет уже никакой армии. Бегут. И господа офицеры в первую очередь. Есть нечего. Лавки закрыты. Деньги обесценились. На рынках гуляет ветер. - Семнадцатилетний юноша закрыл глаза. На миг вспомнил недалёкое детство. Шумный бухарский базар. - Там за морем, в Стамбуле, наверное такой же. Бесконечно большой и вкусный.
Порыв ветра сорвал с головы кепку. Нахально выдернув его из грёз и размышлений. Вернул на грешную крымскую землю. — А это знак свыше! Решено. Уеду. Пока не знаю как. Наверное, легче всего попросить кого-нибудь из знакомых записать меня членом семьи военного, из войска барона Врангеля. Ведь даже этот мир — не без добрых людей. Только бы попасть на корабль. А там отработаю, отслужу. Где наша не пропадала.
Очередная волна с грохотом налетела на утёс, подтверждая правильность принятого решения.
(на основе реальных событий)
1920 год. Севастополь
Всеволод пристально смотрел на бушующее море. — Действительно. Оно чёрное. Как нынешняя жизнь. Я здесь, а отец во Франции.- Пронеслось у него в голове. - Просился в армию. Не взяли. Да по сути нет уже никакой армии. Бегут. И господа офицеры в первую очередь. Есть нечего. Лавки закрыты. Деньги обесценились. На рынках гуляет ветер. - Семнадцатилетний юноша закрыл глаза. На миг вспомнил недалёкое детство. Шумный бухарский базар. - Там за морем, в Стамбуле, наверное такой же. Бесконечно большой и вкусный.
Порыв ветра сорвал с головы кепку. Нахально выдернув его из грёз и размышлений. Вернул на грешную крымскую землю. — А это знак свыше! Решено. Уеду. Пока не знаю как. Наверное, легче всего попросить кого-нибудь из знакомых записать меня членом семьи военного, из войска барона Врангеля. Ведь даже этот мир — не без добрых людей. Только бы попасть на корабль. А там отработаю, отслужу. Где наша не пропадала.
Очередная волна с грохотом налетела на утёс, подтверждая правильность принятого решения.
Три года спустя
— Что ни говори, а это чертовски приятно, когда тебя (может искренне, а скорее с завистью!) поздравляют с тем, что ты сегодня стал самым молодым доктором наук Франции! А впереди интересная работа, в качестве горного инженера. Правда не здесь, в старушке Европе, а за горами, за морями, в Индокитае, Тибете, Китае. Но ведь, по заданию фирмы и даже самого французского правительства!
— Всеволод Сергеевич, я зову, зову, а вы там, далеко. Ушли в себя и не желаете возвращаться.- Чиновник, со знаком ордена почётного легиона, в петлице, бесцеремонно взял молодого учёного за руку и увлёк за собой.
— Нам известно, что у вас великолепная способность к языкам. Сколькими овладели?
— Семь или восемь. В основном Юго-Восточных. Вьетнамский, Камбоджийский. Китайский и лаосский только осваиваю.
— Мой совет. Возьмитесь за африканские диалекты.
— Но меня командируют в другую сторону.
— Видите ли, ведомство, которое я имею честь здесь представлять, интересует чёрный континент. И ему важно что бы где-нибудь, скажем, в саванне или в джунглях работал наш, доверенный геолог-разведчик, или наоборот. Не будем придираться к словам.
1947 год. Париж
Монжуэль Дантерн* кусала пухлые губки. Главное ничего не забыть. Что-нибудь упущу, не положу и всё. Пиши, пропало. В Конго обыденная вещица — дефицит.
— Всё таки едешь. Вот неугомонная. Там же малярия, змеи, хищники. — Вместо приветствия выпалила подруга, без стука влетевшая в квартиру.
— Позволь заметить, что семь лет назад, когда наша страна была оккупирована фашистами, я на велосипеде прямо из-под носа гестапо вывезла документы подпольщиков. Меня обыскивали. Обошлось. И каких змей или мух це-це после пережитого бояться? На, читай. - Манжуэль протянула подруге листок бумаги.- Коллега по перу милостиво подарил идею сенсационных репортажей.
— Всеволод Сергеевич. Русский. Управляющий цементным и кожевенным заводами, а также работой золотого прииска. - Подруга округлила глаза. — В таком случае он богат, как Крез **. Смотри не влюбись. С тебя станется.
— На этот счёт можешь быть спокойна. Я только родилась, когда он закончил, между прочим с отличием, Высшую химическую школу. Знает одиннадцать языков и ещё он магистр в области аж восьми наук! Вожди местных племён прозвали его "Белый волшебник". Согласись, подходящий персонаж для независимого репортёра по имени Монжуэль Дантерн.
Французское Конго. Пуант-Нуар
Спустя десять лет, в одной из книг она описала свои чувства от первой встречи с ним. — Некрасивый. Старый и лысый.
***
День сменялся новым днём. И репортёр всё больше подпадала под обаяние его уверенного и спокойного голоса. Девушка неожиданно поняла, что не хочет расставаться с Всеволодом.
Она француженка, католичка, он — русский эмигрант, православный! Но разве этот факт в состоянии помешать двум любящим? Всего лишь помеха на пути к законному браку.
Поженились год спустя. Перед алтарём дали клятву до конца жизни быть верны друг другу. (Забегая вперёд скажу, что они её сдержали! С честью!)
1950 год
— Дорогая мне бы не хотелось сообщать плохие новости, но увы, придётся.
— Всеволод. Ты же знаешь. Я помогала нашему Де Голлю. Чем же меня можно испугать?
— Как раз этим.
— Не поняла? Поясни.
— Дело в том, что с началом войны я отказался работать на правительство Виши и как мог, помогал генералу.
— И в чём проблема?
— В том, что я, перед войной, взял кредит на развитие собственного бизнеса.
— Ну так, с божьей помощью погасим, помаленьку. Какие наши годы?
— Увы. Во-первых, банк перестал со мной общаться, после того, как я примкнул к Сопротивлению.
— Но мы ведь победили. Следовательно, неподсудны.
— Дорогая это не так. В Конго возвращается крупный бизнес. И уже дали понять, что все мои заводики и складики будут сметены или попросту вытеснены из Африки. Работать нам здесь больше не дадут. Пытался продать имущество. И погасить кредит, что бы уехать честно, без долгов. Увы. Никто, ничего не покупает. Выжидают, чтобы потом даром досталось. В добавок фирма, для которой я не один год делал геологические изыскания, отказывается выплатить мне причитающийся гонорар.
— Хочешь совет. Найди людей готовых дать денег, под залог бетономешалок, шахт и транспортёров. И мы начнём всё сначала, но не здесь, а во Франции.
— Я с тобой согласен. Иного выхода, скорее всего, не существует. Но полмиллиона франков ни за что не выручить. А банк долг не простит, это как пить дать.
— Знаешь, что. Давай напишем президенту, Жулю Коти. Ты, я и наш маленький сын, несмотря на то, что живём далеко, всё же граждане этой великой страны.
И ещё. Пошли письмо в посольство Советского Союза. В конце концов ты же русский. И не сделал им ничего плохого. И как мог, сражался, в годы войны с общим врагом. Вдруг разрешат вернуться на историческую Родину. Там, уж точно, ни один французский банк не достанет.
1952 год
Супруга нежно обняла Всеволода Сергеевича за плечи. — Ну, что у нас на этот раз плохого?
Тот молча протянул листок бумаги с печатью и размашистой подписью.
«Имею честь сообщить, что упомянутого в вашем запросе счёта в банке, куда якобы должны были переводить причитающиеся дивиденды за работу в экваториальной Африке никто не открывал. С уважением управляющий...»
Женщина окинула взглядом снимаемую под самым чердаком маленькую комнату и молвила. — Но ведь у нас имеется небольшой, но стабильный доход от моих статей. К тому же издательство обещало выплатить аванс за книгу, которую мы написали. Не велики деньги, но на аренду жилья должно хватить.
Супруг погладил жену по руке. — Знаешь, я тут пытался найти работу в ближайшей библиотеке. И на глаза попались архивы семнадцатого века.
— И мы их переведём на современный, французский. После чего издадим огромным тиражом? Думаешь, эта затея будет иметь коммерческий успех? -Съязвила женщина.
— Нет. Мы напишем историко-приключенческо -любовный роман. Только надо придумать запоминающиеся псевдонимы.
***
Не один вечер супруги спорили каким должно быть произведение. И через некоторое время Всеволод Сергеевич привёз в редакцию рукопись двух книг, об удивительных приключениях красавицы Анжелики.
Предполагалась, что книга будет одна. Но издатель потребовал разделить на две части.
На обложке указали авторство двух человек. Анн и Серж Голон. (Сокращение от фамилии Голубинов!) Предполагалось, что там будет стоять псевдоним только Сержа, но Всеволод настоял на исключительном авторстве супруги. Издатель в такой мелочи автору уступил и узаконил имена двух писателей.
***
«Анжелика» имела оглушительный успех. В печать незамедлительно отправился следующий роман, а семейная пара Голубиновых уже работала над третьей книгой. Вскорости финансовые проблемы остались позади. Чета писателей — соавторов перебралась в собственный дом и параллельно с творчеством занялась воспитанием четверых детей.
21 октября 1955 года
«Справка-отказ от Комитета Государственной безопасности СССР. В президиум Верховного Совета СССР.
Учитывая что Всеволод Сергеевич Голубинов и его супруга ничем не связаны с Советским Союзом комитет считает нецелесообразным предоставлять им советское гражданство»
***
Годы спустя французский президент всё же соизволил с письмом Всеволода Сергеевича ознакомиться! После чего поручил компетентным органом разобраться с кредитом инженера.
Спустя некоторое время банк уведомил секретариат президента.
«Учитывая заслуги перед республикой, а так же за давностью лет, кредит взятый Голубиновым признаётся погашенным! Претензии к нему признаны необоснованными и полностью аннулированы! Деньги от реализации принадлежащего мсье имущества, в республике Конго, перечислены на указанный владельцем счёт!»
** — Крёз — последний царь Лидии, правивший в 560—546 гг. до н. э. Считается, что Крёз одним из первых начал чеканить монету, установив стандарт чистоты металла.
Помочь сайту
Поздравления
