Было это может в 1971, а может быть в 1972 году. Во всяком случае - точно до того, как разбились космонавты Волков и Пацаев1.
Моя мать тогда работала изыскателем и ей приходилось ездить по московской области для чего ей придавался автомобиль с водителем. Как-то так получилось, что лет пять она ездила практически всегда с одним и тем же шофером - Мишкой Дуплищевым, по прозвищу «Рог». За что его наградили такой кличкой - тайна. Во-всяком случае, до матери никаких слухов об этом не доходило. Рог был неплохой, в общем-то, человек, хотя и большой любитель выпить, но при этом, веселый, доброжелательный, истинно русский, широкой души, человек, готовый, совершенно бескорыстно, в любой момент прийти на помощь кому угодно. Бывали с ним, конечно, казусы, особенно, когда ему хотелось выпить, а, по какой-то причине этого ему не удавалось. Тогда он смурнел, крысился, нервничал, даже, иной раз, грязно выражался. Зато, после выпитого или даже в предвкушении оного, душа его разворачивалась, как гармошка, а хмурость моментально исчезала. Короче - эдакий типично русский характер, как их описывают в популярных книгах.
И вот, что он, однажды, на моих глазах, отчубучил.
Мы ехали по какой-то загородной дороге, в районе Апрелевка-Троицк-Подольск, а где точно - я уже не помню. Автобусы в те годы ходили из рук вон плохо, а легковушек на деревенских трассах не было вовсе. Проезжали иногда грузовики, да самосвалы. Но эти пассажиров не брали. В ту пору шла борьба с нетрудовыми доходами у водил. На многих грузовых автомобилях красовалась надпись: «Приказ - пассажиров не брать». Если менты поймают - крышка! Сообщат в автопарк, права отберут. А они так и рыскали там, где дачные участки. Если конечно кузов песка продать или кирпич отсыпать - хоть деньги реальные. А тут - рубль - ну его на хер! Рисковать дороже.
И вот, еще издали, мы заметили, стоящую на остановке автобуса пожилую пару, изо всех сил машущую руками. Наверное они возвращались с дачи, поскольку в руках они держали брезентовые рюкзачки, подобные тем, с которыми наши родители тогда ездили на «картошку». Я не припоминаю никакого жилья поблизости - остановка была у самой кромки леса. Видимо, они сначала много прошли пешком, а потом долго ждали автобуса, который так и не приехал, поэтому, увидев автомобиль, пусть даже движущийся в противоположном направлении, возрадовались возможности уехать. С такого расстояния я даже и не приметил, что они - евреи. У меня с детства слабое зрение. Но водительский глаз зорок...
Затормозив машину не перед, а за остановкой, Мишка, с загадочной ухмылкой, через зеркальце, следил за тем, как старички вприпрыжку бегут к водительской дверце. А когда они почти поровнялись с ней, приоткрыл ее и, высунув голову, в образовавшуюся щель, диким голосом проорал: «Обойдемся без жидов!», после чего дал по газам и был таков. Я до сих пор помню взгляды этих несчастных людей. Укора в них не было - лишь обида и удивление.
Зато Мишка был несказанно рад своей проказе. В пути он несколько раз, с лучезарной улыбкой, произносил: «Во, как я их!» и заливался хохотом. Потом, по его лицу пробегала какая-то тень - чувствовалось, что в его душе таилась еще какая-то пакость, которую он, к сожалению, не успел сотворить со старичками, но, которой он, при следующем удобном случае, обязательно воспользуется.
Омерзение мое было весьма велико, хотя я не выказывал его. И даже не потому, что мне было тогда всего двенадцать лет. Ведь Дуплищев был первый, кто учил меня водить машину, и, в этом плане, был моим кумиром, Богом для меня (отмечу, что его водительское мастерство до сих пор восхищает меня).
Но другое было удивительно и неприятно - мать часто ругала Дуплищева, и в лицо, и за глаза. Иногда мне даже казалось, что она его просто на дух терпеть не может, но, почему-то никогда не ставила ему в вину этот поступок. Она бранила его за пьянство, за скандалы в семье, за излишнюю мужскую гордыню, не подкрепленную ничем, кроме пустой болтовни. Но никогда, я подчеркиваю, никогда, не укоряла за эту подлость. По моему, она расценивала это, как невинную шалость, шутку, в которой, в общем-то, нет ничего предосудительного.
Меня много лет волновали эти вопросы - что заставило одного человека не только сделать гадость, но ещё и бравировать ей. А другого, априорно настроенного против первого, смолчать и не возмутиться.
Ответы теплятся в моей душе, но верны ли они?
Всем животным свойственно забивать слабых - в этом заключен залог не только эволюции, но и невырождения. Посмотрите на детей - как они презирают слабых, толстых, увечных, как подтрунивают и издеваются над ними. А самый слабый из детей, которому весь двор отвешивает затрещины, издевается на котенком или щенком, который еще слабее его. Это - нормально, так положила Природа или Бог - кому как понятнее. Евреи никогда не относились к нациям, которые хватаются за нож по поводу и без повода, поэтому обидеть их может каждый. А в особенности тот, кто сам всеми обижаем от начальства, до собственной дочери, за пьянство, недалекость и безрассудность.
Вот в этом, как мне кажется, и кроется причина русского антисемитизма - забитый, бесправный, замученный народ, битый и внешними и внутренними силами, нашел тех, кто не даст сдачи - вот и глумится над ними по-полной.
А моя мать?
А что мать - идея проста - что сделать, дабы в тебе не признали зайца - сьесть зайца. Бей своих, чтобы казаться чужим... кто бьет жидов, уж точно не еврей.
1 В 1972 году по иску Международной лиги по борьбе с расизмом в Париже состоялся судебный процесс, на котором было установлено, что журнал «СССР», издаваемый советскими посольствами в Париже, Лондоне и Риме, опубликовал статью, которая была точной копией дореволюционной антисемитской брошюры Союза имени Михаила Архангела, изданной в Петербурге в 1906 году с подзаголовком «О невозможности предоставления полноправия евреям».
Помочь сайту
Поздравления
