Об одном колдовстве

–Я давно тебя ждала, – врата открылись передо мной ещё до того, как я постучала. Всерьёз ждали. Это нехорошо, учитывая, что явилась я к ведьме.
            Официально, конечно, она тут в тюрьме, за все свои интриги, что плела ещё со времён Великого Океана, но неофициально она тут на службе. Я знаю, мой отец обращается к ней за советом. Да и не только он.
–Здравствуй, Калипсо, великая из дочерей Океана! – я склонила голов в почтении, пропустив мимо ушей её фразу.
            Калипсо я видела впервые. Я хоть и дочь Морского Царя, но всё-таки одна из очень многих его детей, а значит, я не могу позволить себе совершать необдуманные поступки и по своей воле являться туда, куда хочу. Я должна жить без глупостей, я должна быть умнее, чтобы обхитрить оставшихся претендентов на престол своего отца, чтобы обыграть всех…
            Визит к наполовину опальной ведьме Калипсо тут не вяжется! Впрочем, вариантов у меня пока нет, сегодня я, быть может и сглупила, а быть может всё-таки обойдётся. Я оберегала свой визит, долго планировала его – сначала точно узнала через добрых слуг, где именно подводная башня Калипсо, потом вдумчиво строила маршрут – негоже моим будущим поданным знать, что я её навестила. И особенно Хотэму – старому воителю, ныне верному слуге. Он хороший слуга, но не одобряет дурных методов, а ссориться с ним и наводить на себя хотя бы тень недовольства того, кто всё ещё имеет авторитет среди нашей армии – это высшая глупость.
            Поэтому по основной версии я в Храме Вод. Хотэм очень верит в бога – может быть это верно после всех битв, что он прошёл? Во всяком случае, его симпатию своей верой я привязала.
            Демонстрацией веры, если быть честной.
–Здравствуй, Эва…– она стояла передо мной. Внешне – простая смертная. Красивая, с правильными чертами, но лишённая какой-либо царственности. Я даже решила, что это какая-то прислужница настоящей Калипсо, но вовремя разглядела на шее её знак Океана – одновременно пленение и связь с великой стихией.
            Эва? Она знает моё имя. Впрочем, если она меня ждала – неудивительно!
–Я пришла за советом, – ещё у неё были необыкновенные зелёные глаза. Странно, обычно у детей вод глаза либо тёмные, либо голубые, либо карие, как у  моего брата-приблудыша Бардо. Не выношу его – Морскому Царю позволено брать себе земную жену, но зачем признавать её дитя? И что хуже – зачем приближать его к трону? Неужели полагает Царь, что его дети и его подданные склонятся пред полукровкой?
            Но ничего, в отличие от многих братьев своих и сестёр я не выказываю вражды Бардо. Если отец благоволит к нему – я тоже буду, рассчитаться всегда успеем. Терпение – мой путь к трону. И мозги.
–Знаю я зачем ты пришла, – вздохнула Калипсо, – всё знаю. Ждала тебя прежде.
            Это было почти также оскорбительно как её зелёные глаза. Ждала она меня, видите ли! Опальная ждала живущую царевну! Но вслух ни слова.
–Проходи, – предложила Калипсо и посторонилась.
            Я полагала, что её заточение больше похоже на заточение, что в её врата сложно будет попасть, что тут будут наши стражники, а в башне было пусто. Мягкий морской песок под ногами устилал лестницу, а внутри даже уютно устроено – тут тебе и кресла, и даже стол, и шкафы с книгами, и даже ковры…
            Вот только всё это будто бы и не трогал никто. Когда в помещении живут – это всё равно видно, сдвигаются книги, ковёр стирается, передвигаются кресла, на столах что-то остаётся, а тут всё в идеальном порядке, точно просто поставлено и ожидает кого-то.
–Садись, – предложила Калипсо и сама села в кресло.
            Я осторожно опустилась напротив. Кресло было жёстким. Я полагала, что оно такое же мягкое как у меня в покоях – всё было похоже вплоть до расцветки, но оно оказалось очень жёстким.
            Видимо, в моём лице промелькнуло удивление, потому что Калипсо улыбнулась:
–Удивительно, да? У меня есть всё – кровати, одежда, ковры, столы, еда, посуда… вот только всё другое. Все кресла жёсткие и сделаны так, что долго не просидишь – тело начинает болеть. В кровати долго не полежишь – та же боль приходит. И не помогают даже подушки и матрасы – всё зачаровано на неудобство. И даже одежда, и посуда.
            Я не поняла. Я про такое не слышала. Калипсо, видя моё недоумение, постаралась объяснить:
–Это наказание. Комфорт без комфорта. Мои платья мне жмут, я даже дышу с трудом. Мои вилки и ложки зачарованы на то, чтобы не брать больше самого малого кусочка. На простую тарелку супа уходит до получаса. Вдобавок и сама еда здесь гадкая, такая как у вас, только вкуса у неё нет. Вообще нет. Всё равно что жевать песок.
            Звучало жутко. Я оглядела против воли комнату – комната как комната, всё при обстановке, но без обжитости, затем платье Калипсо – платье как платье, у меня таких…да я даже не знаю сколько!
–Это часть наказания, – Калипсо говорила спокойно, словно давно смирилась, но её зелёные глаза посверкивали, не позволяя мне поверить в смирение дочери Океана.
–Это как-то жестоко, – я не знала что сказать. В моём мире наказание было казнью или заточением, или тяжёлыми работами, или ссылкой на сушу, а то, о чём говорила Калипсо, было больше издевательством, пыткой, но очень утончённой. Кому это только пришло в голову? Неужели моему отцу?
–Это было коллективным решением, – усмехнулась Калипсо, – не переживай, царевна, такое чудовище как я заслуживает всего. И даже худшего.
–Я думала вы в тюрьме – со стражниками и решётками! – толком о преступлениях Калипсо я не знала. Одни говорили о попытки мятежа, другие о попытки сговора с сушей. Но это было давно, так что вспоминать уже можно было любые легенды, и выдавать их за правду – это я понимала. А сидящая передо мной простоволосая женщина в лишённом роскоши платье не походила на чудовище. Я не верила в её простоту, облик всего лишь облик, но всё-таки в слово «чудовище» не вслушивалась.
            Вот я чудовище – я уничтожаю своих же братьев и сестёр, отдаляю их от трона, подставляю, плету интриги. А она? Сколько она тут сидит в опале? Да больше семи веков уже. Чудовище, сдавшееся на такой срок, перестаёт быть чудовищем и переходит в разряд беззубых хищников! Теперь при дворе не та обстановка, что она помнит. Так что пусть кусается, сейчас на одной силе далеко не уйдёшь.
–А куда я денусь? – удивилась Калипсо. – Мне нужна вода, а Морской Царь воду везде найдёт. И тех, кто от неё зачат тоже. Куда бежать? Да и зачем?
            Так, хватит с меня этого пустословия!
–Я пришла к вам за помощью, – я перешла на деловой тон, одновременно пытаясь сменить позу. Спина начала затекать.
–Не поможет, – Калипсо заметила моё движение, – я так весь день. Лягу – больно, сяду – больно, пойду по этажам – от песка жжёт ноги. Сяду тогда – ноги пройдут, а вскоре тело заломит. Так и маюсь.
            Я представила эту картину и меня передёрнуло. Это что же – она вообще ничего не может? И чем она тут занимается?
–Читаю много, – ответила Калипсо, словно прочтя мои мысли, но не успела я испугаться, как она поспешила объясниться: – у тебя лицо, царевна, легко читается. Я всё вижу.
–Тогда увидьте мой вопрос, – предложила я и всё-таки встала. Я, конечно, могу терпеть боль, но лучше постою.
            Калипсо не двинулась с места, осталась сидеть, видимо, за долгие годы она научилась терпеть боль куда лучше, чем её гости.
–Вопрос у тебя…хочет знать быть ли тебе Царицей Морской, – она не смутилась.
            Я тоже. Это очевидно. Нет, я люблю отца, но я смотрю на вещи с точки зрения рассудка. Он не вечен. Вода вечна, а мы нет. Мы пена морская. В неё уйдём. Так что мой отец умрёт однажды – хочу я этого или нет – не суть. Умрёт. И трон останется на его братьев и сестёр. Некоторых я уже устранила, некоторых ещё нет, кое-кто просто не опасен и далёк от Царя. Откровенно говоря, опасаюсь я Бардо-полукровку, Сигера-мерзавца и самого опасного врага и ещё Алану – она хоть и лёгкая и весёлая, да ещё и глупая, а в фаворитках отца долго держится – а кто знает воду? Вода сама себя не знает, от древности идёт! И потом, Морской Царь ещё может наследников наплодить или из ссылки кого вернуть.
            Так что да – я хочу знать. Я хочу трон. Я хочу править и защищать своё Царство! Это преступление? Едва ли. Это забота о будущем. Я-то своих братьев и сестёр знаю!
            Лучше отца иной раз.
–Ну так и что ты скажешь? – масок нет. Ты знаешь зачем я пришла, я знаю зачем я пришла. Дай ответ!
            Но я улыбнулась. Вроде бы о пустяках говорим. Не надо грубить. Не надо резко разговаривать с нею. Это ни к чему. Надо быть мягче, надо быть сдержаннее – это единственный путь к успеху. Вода – это не только шторм и смерть, это ещё и жизнь, это ещё и истончение любого камня. И я вода. Самая настоящая. Я везде пройду.
–Я ведь помню тебя, Эва, – Калипсо глянула на меня своими возмутительно-зелеными глазами, – твой отец принёс тебя ко мне.
            Я почувствовала как у меня защипали ноги. Сквозь туфли.
–Уже? – насмешливо спросила Калипсо, – ну постой пока можешь, а дальше садись. Пройдёт.
            Она прочла по моему недоумению эту боль. Странное чувство, когда обувь не спасает тебя от тысячи впивающихся и с каждым мгновением становящихся всё более острыми песчинок.
–Да, он принёс тебя, – продолжила Калипсо таким тоном, словно ничего не случилось. Сама она так и продолжала сидеть в кресле. – Он всех ко мне носил. До тебя. Ты была последней.
–Всех? – я представляла себе это слабо. Да и на словах её было сложно сконцентрироваться. Ноги жгло. У меня появилось стойкое ощущение, что я стою на чём-то горячем. Но взгляд находил всего лишь мягкий морской песок…  – Всех? Зачем?
–Спросить, что будет, – объяснила Калипсо.
            О-па. Вот тебе и щукин день!
            Но удивилась я мало. Не до удивления когда больно. Со стоном опустилась в кресло, ноги сразу же отпустило.
–Какая дрянь! – я выдохнула, – и так всегда?
            Калипсо встала, видимо, теперь ей всё-таки стало больно сидеть:
–Всегда. Каждый день. Каждый час. Я маюсь, меняя место, пока не настигнет боль. Я научилась лежать до десяти минут, сидеть до пяти, а стоять так могу и по полчаса.
–А спать? – меня интересовало не это. Я вообще не хотела ничего спрашивать о самой Калипсо, когда шла сюда. Но сейчас у меня были вопросы. Как вообще можно жить в таком состоянии?
–Спать также, – глухо отозвалась она, – от того я буду говорить кратко, чтобы не утомлять тебя, царевна. Твой отец прежде всего Царь, а потом только отец. Ты знаешь, он готов жертвовать своими детьми во имя своего царства.
            И во имя своей гордыни тоже. Но про это я промолчу. Негоже дочери так говорить. Тем более, если дочь прикидывается почтительной и любящей.
–Он сам хотел знать, кто будет достоин трона, – продолжила Калипсо. Я почувствовала, как у меня от напряжения взмокла спина. Оказывается, спинка кресла не давала мне расслабиться и теперь давила на меня. Но это ещё можно было терпеть. – Кто станет великим воином, кто станет гадателем…
–Да скажи ты наконец! – огрызнулась я. Боль пришла неожиданно. Накатила волной, отозвалась по спине. Я встала. – Вот же ж…
            Калипсо смотрела на меня с печалью. Но её печаль меня не трогала. Не до того когда больно.
–Ты будешь царствовать, Эва, – сказала она тихо. Очень тихо. И её зелёные глаза потухли. – Ты займёшь трон.
            Я была готова к уговорам, к насмешкам, к тому, что мне долго придётся объяснять, что я не желаю зла своему народу, просто в последнее время Морской Царь, нет, не Царь, а мой отец редко зовёт меня на совещания и я беспокоюсь, вот и хочу знать…
            Но я не была готова к этому тихому голосу.
            И к тому, что в моей душе не разорвётся на тысячу осколков радость, тоже не была готова. Я полагала, что возликую, что весь мир станет на миг залитым от солнца той радости, когда я узнаю правду.
            Но почему-то по телу прошла дрожь. И не было радости. И солнца тоже. Мир померк на это мгновение, словно пришло не солнце, а тёмная луна, и снова всё прошло, и стало прежним.
–Что меня ждёт? – голос был хриплым и даже не походил на мой. И я с ужасом поняла, что вообще-то я боюсь ответа. Больше всего боюсь услышать ответ.
            Калипсо покачала головой:
–Я всё тебе сказала, Эва. Полагала, ты раньше придёшь, видела суть твою, а всё же не угадала. Ступай, тебе уже больно.
–Что меня ждёт? – я приблизилась к ней, не замечая растущую по телу боль от песка. – Что?
–Ступай, Эва, – повторила Калипсо, и глаза её из зеленого стали ярко-синими. Океан поднял голову в ней и показал, что мне пора.
            Я не буду спорить с океаном. Я уйду.  Но напоследок:
–Знай, ведьма, что от меня зависит твоя опала! Когда я займу трон, я буду решать твою судьбу, а посему – не гневи меня.
–А ты не бери на себя много, девочка, – рассмеялась Калипсо и как-то легко-легко повела рукой.
            Я стояла перед закрытыми воротами подводной башни. Дура дурой! И ворота были заперты так крепко, что было и неясно, открывал ли кто их вообще? Глухая стена, а не врата. Молодец, Эва! Знатно поговорили. И если бы не боль в спине и в ногах, я бы даже и не подумала, что всерьёз переступала эти врата, решила бы что уснула.
            Но болит, болит, а значит не сон! Значит правда. И я буду царствовать. Это самое главное. С остальным потом.
            К слову про «потом». Надо идти. Надо немедленно вернуться к себе, а не то будут проблемы.
***
–Царевна? – Хотэм встретил меня мрачно и подозрительно. Странно, со мной он таким не был. Так, ну и какое веселье я пропустила?
–Что-то случилось? – спросила я.
–Отец посылал за вами, – объяснил Хотэм, и моё сердце пропустило удар.
            Отец, не замечавший меня последнее время, посылал за мной. Хотэм пошёл меня искать, пошёл в Храм Вод, и, конечно, выяснил, что меня там нет. А если он наткнулся не на верных мне слуг, то ещё и выяснил то, что меня там и не было…
–Да…я гуляла, – я изобразила смущение, – мне надо было подумать.
            Старый воин не упрекнул меня во вранье, его подозрительность смягчилась, он сказал:
–Сейчас ваш отец на обеде.
–Уже иду!
–Я сказал ему, что вы в Храме Вод, – вдруг сказал старый слуга.
            Я поперхнулась. Вот так надо приучать к себе слуг! Вот так располагать! Молодец, Эва, но уже без насмешки молодец.
–Спасибо, Хотэм, – я поблагодарила его искренне и направилась к отцу.
            К отцу и Царю. И дал же Океан это поганое совмещение!
***
            Он не удивился моему опозданию – ложь о Храме Вод безотказно работала. На этот раз он даже был без короны и без других детей. Даже Аланы не было. Благое дело! Хороший знак.
–Садись, – сказал он мягко. Он так не говорил со мной уже давно. – Спасибо, что пришла.
–А как иначе, мой царь? – спросила я, села с готовностью, после кресел Калипсо привычные дворцовые казались пушистыми подушками. – Океан…
–Что? –  не понял Царь.
             Я поспешила солгать:
–Всё выглядит так вкусно!
–Ешь, – улыбнулся он, – а я пока тебе скажу одну важную вещь.
            Аппетит у меня тут же пропал. Важная вещь? Неужели пришло время?..
–Эва, дочь моя, что определяет хорошего царя?
            Пришло, пришло! Прежде было бы ликование. Теперь странная дрожь вместо него. Всё эта ведьма! Ну я точно подниму вопрос о ней в первые же дни своего правления!
–Хорошего царя определяет безусловность его слуг. Готовность служить без всяких вопросов, возмущений, обсуждений, осуждений и…похвалы. Приказы на то и приказы, чтобы их не только ругать, но и хвалить никто не смел.
–Это сказки, – улыбнулся отец, – такого не бывает. Слуги царя – это живые, самостоятельные умы. Они будут или любить или ненавидеть. А иногда и то, и другое одновременно.
–Это их право. А обязанность – служить.
–Любовью этого не получишь. Страхом тоже долго не удержишь. Так чем держать?
            Чем-чем… магией, отец!
–Ожиданием, мой царь, – я давно определила для себя ответ,  – ожиданием сладкого будущего, ожиданием страшной войны, ожиданием смерти и ожиданием вечного покоя морской пены.
            Ответ был страшным. Но я знаю своего Царя. Я знаю, что он лил кровь на заре своей юности и, чего уж таить, скучал по лихим временам. Я ждала ответа, и не получила его.
–Ты ешь, Эва, – он вдруг поднялся с места. – Я был рад видеть тебя, но сегодня меня весь день мутит, я пойду прилягу.
–Надо целителя…– я рванулась за ним, осеклась.
            Больной Царь – это перехват власти. Может и не надо никакого целителя? Нет, Эва, что ты? Это же твой отец.
            Отец, наплодивший кучу наследников. Плохая идея была не разделить нас сразу. Для отца плохая, а для Царя и вовсе ужасная.
–Не надо волноваться, – в его голосе прорезалась сила вод, – успокойся, Эва. Я силён. Нечего раздувать из-за пустяков трагедию!
–Прости, отец, – сказала я.  Не за волнение, конечно, прости, а за мысли мои. Знаю, что права я в них, а думать всё же так – дурное.
            Но всей фразы я не произнесла, ограничилась простым извинением. Пусть думает как хочет.
–Ты так похожа на мать, Эва, – рука Царя коснулась моей щеки, и я с удивлением поняла, что я  плачу. – Она была непростой и сумасбродной, но всё-таки очень доброй. Ты пообедай, Эва.
            Он ушёл, оставив меня в одиночестве среди блюд, в недоразумении и в тишине. А что хуже – один на один со своими мыслями. К чему был этот разговор? К чему были эти вопросы? К чему всё это – вечно непонятное, загадочное, пришедшее из древности силой?
            Я не коснулась своей тарелки, зато с удовольствием коснулась кубка. Хоть кто-то меня понимает – он был таким же холодным, как маска моей души, а его содержимое таким же горьким, как мои мысли.
***
            Спала я плохо. События прошедшего дня не давали мне покоя. Даже вино из синих водорослей мне не помогло уснуть больше, чем на полчаса. И не зря.
            Волнение, идущее по морю, я ощутила сразу. Оно подкатилось внутри меня комком к горлу, вызывая тошноту. Ох, неладное что-то творилось вокруг.
            Меня зашатало одновременно со всеми волнами, скрывающими наше царство, замутило чернотой глубин и всё-таки стошнило. Позорно даже.
            Но позорилась я недолго. Нервный стук в дверь, на который я, бранясь и слабея с каждым движением, всё-таки открыла. Бледный Хотэм.
–Цваревна, – его голос не оставлял никаких сомнений в том, что случилась беда, – ваш отец скончался. Новый царь вызывает вас…
            Скончался? Новый царь? Меня аж тряхнуло от бешенства.
–Сигер, – объяснил Хотэм и имя моего брата прозвучало от него как ненавистное.
            Сигер. Мой брат Сигер? Мне конец. Он знает кто я. Он знает, что я уничтожу его. Значит, он сам поспешит уничтожить меня. Возможно, прямо сегодня.
            Стоп, как это Морской Царь умер? Почему? Как? Это же мой отец! Как он мог умереть?
–Идите, царевна, – взмолился Хотэм, – присягните ему, а дальше…
–Никаких дальше, – мой голос прозвучал твёрдо. Вся муть нездоровья сошла, словно её не было. – Никакой присяги.
–Вас казнят, если вы не…
–И вы это допустите? – я оттолкнула верного слугу. Смерть меня не страшила. Меня вообще ничего больше не страшило, зато гневило очень многое. А ещё интересовало как выглядят глаза моего мятежного братца!
            Я не ошиблась. В тронном зале, понуро склонив головы, тут уже были многие. Кто-то попытался меня обнять, но я оттолкнула руку нежданного дружелюбия – нечего ко мне лезть когда я в гневе.
–Эва, – Сигер уже был тут. Благо, у него хватило совести не надеть корону сразу же. Он был мрачен и преисполнен скорби, – отец умер!
            Я видела его тело, видела суетившихся вокруг служителей Храма Вод, готовивших тело нашего отца к спуску в морскую пену, чтобы он растворился в ней.
–Сигер, – я позвала брата, – как это случилось?
            Ответ был не важен. Потому что Сигер поднял голову и обернулся, и я увидела, что его ещё вчера голубые глаза сегодня были зелеными.
            Море во мне закровило от бешенства, но я заставила себя молчать. Вода должна знать, когда прорываться.
(Больше историй о Морском Царстве в рассказах  «О почтении», «Без жалости», «Чудовище» и «О спасении». Врата в Морское Царство открылись лишь недавно. Вселенная Морского Царства задумана мною как короткая история об одной недружной семейке)
 
 
 

© Copyright: Анна Богодухова, 2024

Регистрационный номер №0528768

от 2 мая 2024

[Скрыть] Регистрационный номер 0528768 выдан для произведения: –Я давно тебя ждала, – врата открылись передо мной ещё до того, как я постучала. Всерьёз ждали. Это нехорошо, учитывая, что явилась я к ведьме.
            Официально, конечно, она тут в тюрьме, за все свои интриги, что плела ещё со времён Великого Океана, но неофициально она тут на службе. Я знаю, мой отец обращается к ней за советом. Да и не только он.
–Здравствуй, Калипсо, великая из дочерей Океана! – я склонила голов в почтении, пропустив мимо ушей её фразу.
            Калипсо я видела впервые. Я хоть и дочь Морского Царя, но всё-таки одна из очень многих его детей, а значит, я не могу позволить себе совершать необдуманные поступки и по своей воле являться туда, куда хочу. Я должна жить без глупостей, я должна быть умнее, чтобы обхитрить оставшихся претендентов на престол своего отца, чтобы обыграть всех…
            Визит к наполовину опальной ведьме Калипсо тут не вяжется! Впрочем, вариантов у меня пока нет, сегодня я, быть может и сглупила, а быть может всё-таки обойдётся. Я оберегала свой визит, долго планировала его – сначала точно узнала через добрых слуг, где именно подводная башня Калипсо, потом вдумчиво строила маршрут – негоже моим будущим поданным знать, что я её навестила. И особенно Хотэму – старому воителю, ныне верному слуге. Он хороший слуга, но не одобряет дурных методов, а ссориться с ним и наводить на себя хотя бы тень недовольства того, кто всё ещё имеет авторитет среди нашей армии – это высшая глупость.
            Поэтому по основной версии я в Храме Вод. Хотэм очень верит в бога – может быть это верно после всех битв, что он прошёл? Во всяком случае, его симпатию своей верой я привязала.
            Демонстрацией веры, если быть честной.
–Здравствуй, Эва…– она стояла передо мной. Внешне – простая смертная. Красивая, с правильными чертами, но лишённая какой-либо царственности. Я даже решила, что это какая-то прислужница настоящей Калипсо, но вовремя разглядела на шее её знак Океана – одновременно пленение и связь с великой стихией.
            Эва? Она знает моё имя. Впрочем, если она меня ждала – неудивительно!
–Я пришла за советом, – ещё у неё были необыкновенные зелёные глаза. Странно, обычно у детей вод глаза либо тёмные, либо голубые, либо карие, как у  моего брата-приблудыша Бардо. Не выношу его – Морскому Царю позволено брать себе земную жену, но зачем признавать её дитя? И что хуже – зачем приближать его к трону? Неужели полагает Царь, что его дети и его подданные склонятся пред полукровкой?
            Но ничего, в отличие от многих братьев своих и сестёр я не выказываю вражды Бардо. Если отец благоволит к нему – я тоже буду, рассчитаться всегда успеем. Терпение – мой путь к трону. И мозги.
–Знаю я зачем ты пришла, – вздохнула Калипсо, – всё знаю. Ждала тебя прежде.
            Это было почти также оскорбительно как её зелёные глаза. Ждала она меня, видите ли! Опальная ждала живущую царевну! Но вслух ни слова.
–Проходи, – предложила Калипсо и посторонилась.
            Я полагала, что её заточение больше похоже на заточение, что в её врата сложно будет попасть, что тут будут наши стражники, а в башне было пусто. Мягкий морской песок под ногами устилал лестницу, а внутри даже уютно устроено – тут тебе и кресла, и даже стол, и шкафы с книгами, и даже ковры…
            Вот только всё это будто бы и не трогал никто. Когда в помещении живут – это всё равно видно, сдвигаются книги, ковёр стирается, передвигаются кресла, на столах что-то остаётся, а тут всё в идеальном порядке, точно просто поставлено и ожидает кого-то.
–Садись, – предложила Калипсо и сама села в кресло.
            Я осторожно опустилась напротив. Кресло было жёстким. Я полагала, что оно такое же мягкое как у меня в покоях – всё было похоже вплоть до расцветки, но оно оказалось очень жёстким.
            Видимо, в моём лице промелькнуло удивление, потому что Калипсо улыбнулась:
–Удивительно, да? У меня есть всё – кровати, одежда, ковры, столы, еда, посуда… вот только всё другое. Все кресла жёсткие и сделаны так, что долго не просидишь – тело начинает болеть. В кровати долго не полежишь – та же боль приходит. И не помогают даже подушки и матрасы – всё зачаровано на неудобство. И даже одежда, и посуда.
            Я не поняла. Я про такое не слышала. Калипсо, видя моё недоумение, постаралась объяснить:
–Это наказание. Комфорт без комфорта. Мои платья мне жмут, я даже дышу с трудом. Мои вилки и ложки зачарованы на то, чтобы не брать больше самого малого кусочка. На простую тарелку супа уходит до получаса. Вдобавок и сама еда здесь гадкая, такая как у вас, только вкуса у неё нет. Вообще нет. Всё равно что жевать песок.
            Звучало жутко. Я оглядела против воли комнату – комната как комната, всё при обстановке, но без обжитости, затем платье Калипсо – платье как платье, у меня таких…да я даже не знаю сколько!
–Это часть наказания, – Калипсо говорила спокойно, словно давно смирилась, но её зелёные глаза посверкивали, не позволяя мне поверить в смирение дочери Океана.
–Это как-то жестоко, – я не знала что сказать. В моём мире наказание было казнью или заточением, или тяжёлыми работами, или ссылкой на сушу, а то, о чём говорила Калипсо, было больше издевательством, пыткой, но очень утончённой. Кому это только пришло в голову? Неужели моему отцу?
–Это было коллективным решением, – усмехнулась Калипсо, – не переживай, царевна, такое чудовище как я заслуживает всего. И даже худшего.
–Я думала вы в тюрьме – со стражниками и решётками! – толком о преступлениях Калипсо я не знала. Одни говорили о попытки мятежа, другие о попытки сговора с сушей. Но это было давно, так что вспоминать уже можно было любые легенды, и выдавать их за правду – это я понимала. А сидящая передо мной простоволосая женщина в лишённом роскоши платье не походила на чудовище. Я не верила в её простоту, облик всего лишь облик, но всё-таки в слово «чудовище» не вслушивалась.
            Вот я чудовище – я уничтожаю своих же братьев и сестёр, отдаляю их от трона, подставляю, плету интриги. А она? Сколько она тут сидит в опале? Да больше семи веков уже. Чудовище, сдавшееся на такой срок, перестаёт быть чудовищем и переходит в разряд беззубых хищников! Теперь при дворе не та обстановка, что она помнит. Так что пусть кусается, сейчас на одной силе далеко не уйдёшь.
–А куда я денусь? – удивилась Калипсо. – Мне нужна вода, а Морской Царь воду везде найдёт. И тех, кто от неё зачат тоже. Куда бежать? Да и зачем?
            Так, хватит с меня этого пустословия!
–Я пришла к вам за помощью, – я перешла на деловой тон, одновременно пытаясь сменить позу. Спина начала затекать.
–Не поможет, – Калипсо заметила моё движение, – я так весь день. Лягу – больно, сяду – больно, пойду по этажам – от песка жжёт ноги. Сяду тогда – ноги пройдут, а вскоре тело заломит. Так и маюсь.
            Я представила эту картину и меня передёрнуло. Это что же – она вообще ничего не может? И чем она тут занимается?
–Читаю много, – ответила Калипсо, словно прочтя мои мысли, но не успела я испугаться, как она поспешила объясниться: – у тебя лицо, царевна, легко читается. Я всё вижу.
–Тогда увидьте мой вопрос, – предложила я и всё-таки встала. Я, конечно, могу терпеть боль, но лучше постою.
            Калипсо не двинулась с места, осталась сидеть, видимо, за долгие годы она научилась терпеть боль куда лучше, чем её гости.
–Вопрос у тебя…хочет знать быть ли тебе Царицей Морской, – она не смутилась.
            Я тоже. Это очевидно. Нет, я люблю отца, но я смотрю на вещи с точки зрения рассудка. Он не вечен. Вода вечна, а мы нет. Мы пена морская. В неё уйдём. Так что мой отец умрёт однажды – хочу я этого или нет – не суть. Умрёт. И трон останется на его братьев и сестёр. Некоторых я уже устранила, некоторых ещё нет, кое-кто просто не опасен и далёк от Царя. Откровенно говоря, опасаюсь я Бардо-полукровку, Сигера-мерзавца и самого опасного врага и ещё Алану – она хоть и лёгкая и весёлая, да ещё и глупая, а в фаворитках отца долго держится – а кто знает воду? Вода сама себя не знает, от древности идёт! И потом, Морской Царь ещё может наследников наплодить или из ссылки кого вернуть.
            Так что да – я хочу знать. Я хочу трон. Я хочу править и защищать своё Царство! Это преступление? Едва ли. Это забота о будущем. Я-то своих братьев и сестёр знаю!
            Лучше отца иной раз.
–Ну так и что ты скажешь? – масок нет. Ты знаешь зачем я пришла, я знаю зачем я пришла. Дай ответ!
            Но я улыбнулась. Вроде бы о пустяках говорим. Не надо грубить. Не надо резко разговаривать с нею. Это ни к чему. Надо быть мягче, надо быть сдержаннее – это единственный путь к успеху. Вода – это не только шторм и смерть, это ещё и жизнь, это ещё и истончение любого камня. И я вода. Самая настоящая. Я везде пройду.
–Я ведь помню тебя, Эва, – Калипсо глянула на меня своими возмутительно-зелеными глазами, – твой отец принёс тебя ко мне.
            Я почувствовала как у меня защипали ноги. Сквозь туфли.
–Уже? – насмешливо спросила Калипсо, – ну постой пока можешь, а дальше садись. Пройдёт.
            Она прочла по моему недоумению эту боль. Странное чувство, когда обувь не спасает тебя от тысячи впивающихся и с каждым мгновением становящихся всё более острыми песчинок.
–Да, он принёс тебя, – продолжила Калипсо таким тоном, словно ничего не случилось. Сама она так и продолжала сидеть в кресле. – Он всех ко мне носил. До тебя. Ты была последней.
–Всех? – я представляла себе это слабо. Да и на словах её было сложно сконцентрироваться. Ноги жгло. У меня появилось стойкое ощущение, что я стою на чём-то горячем. Но взгляд находил всего лишь мягкий морской песок…  – Всех? Зачем?
–Спросить, что будет, – объяснила Калипсо.
            О-па. Вот тебе и щукин день!
            Но удивилась я мало. Не до удивления когда больно. Со стоном опустилась в кресло, ноги сразу же отпустило.
–Какая дрянь! – я выдохнула, – и так всегда?
            Калипсо встала, видимо, теперь ей всё-таки стало больно сидеть:
–Всегда. Каждый день. Каждый час. Я маюсь, меняя место, пока не настигнет боль. Я научилась лежать до десяти минут, сидеть до пяти, а стоять так могу и по полчаса.
–А спать? – меня интересовало не это. Я вообще не хотела ничего спрашивать о самой Калипсо, когда шла сюда. Но сейчас у меня были вопросы. Как вообще можно жить в таком состоянии?
–Спать также, – глухо отозвалась она, – от того я буду говорить кратко, чтобы не утомлять тебя, царевна. Твой отец прежде всего Царь, а потом только отец. Ты знаешь, он готов жертвовать своими детьми во имя своего царства.
            И во имя своей гордыни тоже. Но про это я промолчу. Негоже дочери так говорить. Тем более, если дочь прикидывается почтительной и любящей.
–Он сам хотел знать, кто будет достоин трона, – продолжила Калипсо. Я почувствовала, как у меня от напряжения взмокла спина. Оказывается, спинка кресла не давала мне расслабиться и теперь давила на меня. Но это ещё можно было терпеть. – Кто станет великим воином, кто станет гадателем…
–Да скажи ты наконец! – огрызнулась я. Боль пришла неожиданно. Накатила волной, отозвалась по спине. Я встала. – Вот же ж…
            Калипсо смотрела на меня с печалью. Но её печаль меня не трогала. Не до того когда больно.
–Ты будешь царствовать, Эва, – сказала она тихо. Очень тихо. И её зелёные глаза потухли. – Ты займёшь трон.
            Я была готова к уговорам, к насмешкам, к тому, что мне долго придётся объяснять, что я не желаю зла своему народу, просто в последнее время Морской Царь, нет, не Царь, а мой отец редко зовёт меня на совещания и я беспокоюсь, вот и хочу знать…
            Но я не была готова к этому тихому голосу.
            И к тому, что в моей душе не разорвётся на тысячу осколков радость, тоже не была готова. Я полагала, что возликую, что весь мир станет на миг залитым от солнца той радости, когда я узнаю правду.
            Но почему-то по телу прошла дрожь. И не было радости. И солнца тоже. Мир померк на это мгновение, словно пришло не солнце, а тёмная луна, и снова всё прошло, и стало прежним.
–Что меня ждёт? – голос был хриплым и даже не походил на мой. И я с ужасом поняла, что вообще-то я боюсь ответа. Больше всего боюсь услышать ответ.
            Калипсо покачала головой:
–Я всё тебе сказала, Эва. Полагала, ты раньше придёшь, видела суть твою, а всё же не угадала. Ступай, тебе уже больно.
–Что меня ждёт? – я приблизилась к ней, не замечая растущую по телу боль от песка. – Что?
–Ступай, Эва, – повторила Калипсо, и глаза её из зеленого стали ярко-синими. Океан поднял голову в ней и показал, что мне пора.
            Я не буду спорить с океаном. Я уйду.  Но напоследок:
–Знай, ведьма, что от меня зависит твоя опала! Когда я займу трон, я буду решать твою судьбу, а посему – не гневи меня.
–А ты не бери на себя много, девочка, – рассмеялась Калипсо и как-то легко-легко повела рукой.
            Я стояла перед закрытыми воротами подводной башни. Дура дурой! И ворота были заперты так крепко, что было и неясно, открывал ли кто их вообще? Глухая стена, а не врата. Молодец, Эва! Знатно поговорили. И если бы не боль в спине и в ногах, я бы даже и не подумала, что всерьёз переступала эти врата, решила бы что уснула.
            Но болит, болит, а значит не сон! Значит правда. И я буду царствовать. Это самое главное. С остальным потом.
            К слову про «потом». Надо идти. Надо немедленно вернуться к себе, а не то будут проблемы.
***
–Царевна? – Хотэм встретил меня мрачно и подозрительно. Странно, со мной он таким не был. Так, ну и какое веселье я пропустила?
–Что-то случилось? – спросила я.
–Отец посылал за вами, – объяснил Хотэм, и моё сердце пропустило удар.
            Отец, не замечавший меня последнее время, посылал за мной. Хотэм пошёл меня искать, пошёл в Храм Вод, и, конечно, выяснил, что меня там нет. А если он наткнулся не на верных мне слуг, то ещё и выяснил то, что меня там и не было…
–Да…я гуляла, – я изобразила смущение, – мне надо было подумать.
            Старый воин не упрекнул меня во вранье, его подозрительность смягчилась, он сказал:
–Сейчас ваш отец на обеде.
–Уже иду!
–Я сказал ему, что вы в Храме Вод, – вдруг сказал старый слуга.
            Я поперхнулась. Вот так надо приучать к себе слуг! Вот так располагать! Молодец, Эва, но уже без насмешки молодец.
–Спасибо, Хотэм, – я поблагодарила его искренне и направилась к отцу.
            К отцу и Царю. И дал же Океан это поганое совмещение!
***
            Он не удивился моему опозданию – ложь о Храме Вод безотказно работала. На этот раз он даже был без короны и без других детей. Даже Аланы не было. Благое дело! Хороший знак.
–Садись, – сказал он мягко. Он так не говорил со мной уже давно. – Спасибо, что пришла.
–А как иначе, мой царь? – спросила я, села с готовностью, после кресел Калипсо привычные дворцовые казались пушистыми подушками. – Океан…
–Что? –  не понял Царь.
             Я поспешила солгать:
–Всё выглядит так вкусно!
–Ешь, – улыбнулся он, – а я пока тебе скажу одну важную вещь.
            Аппетит у меня тут же пропал. Важная вещь? Неужели пришло время?..
–Эва, дочь моя, что определяет хорошего царя?
            Пришло, пришло! Прежде было бы ликование. Теперь странная дрожь вместо него. Всё эта ведьма! Ну я точно подниму вопрос о ней в первые же дни своего правления!
–Хорошего царя определяет безусловность его слуг. Готовность служить без всяких вопросов, возмущений, обсуждений, осуждений и…похвалы. Приказы на то и приказы, чтобы их не только ругать, но и хвалить никто не смел.
–Это сказки, – улыбнулся отец, – такого не бывает. Слуги царя – это живые, самостоятельные умы. Они будут или любить или ненавидеть. А иногда и то, и другое одновременно.
–Это их право. А обязанность – служить.
–Любовью этого не получишь. Страхом тоже долго не удержишь. Так чем держать?
            Чем-чем… магией, отец!
–Ожиданием, мой царь, – я давно определила для себя ответ,  – ожиданием сладкого будущего, ожиданием страшной войны, ожиданием смерти и ожиданием вечного покоя морской пены.
            Ответ был страшным. Но я знаю своего Царя. Я знаю, что он лил кровь на заре своей юности и, чего уж таить, скучал по лихим временам. Я ждала ответа, и не получила его.
–Ты ешь, Эва, – он вдруг поднялся с места. – Я был рад видеть тебя, но сегодня меня весь день мутит, я пойду прилягу.
–Надо целителя…– я рванулась за ним, осеклась.
            Больной Царь – это перехват власти. Может и не надо никакого целителя? Нет, Эва, что ты? Это же твой отец.
            Отец, наплодивший кучу наследников. Плохая идея была не разделить нас сразу. Для отца плохая, а для Царя и вовсе ужасная.
–Не надо волноваться, – в его голосе прорезалась сила вод, – успокойся, Эва. Я силён. Нечего раздувать из-за пустяков трагедию!
–Прости, отец, – сказала я.  Не за волнение, конечно, прости, а за мысли мои. Знаю, что права я в них, а думать всё же так – дурное.
            Но всей фразы я не произнесла, ограничилась простым извинением. Пусть думает как хочет.
–Ты так похожа на мать, Эва, – рука Царя коснулась моей щеки, и я с удивлением поняла, что я  плачу. – Она была непростой и сумасбродной, но всё-таки очень доброй. Ты пообедай, Эва.
            Он ушёл, оставив меня в одиночестве среди блюд, в недоразумении и в тишине. А что хуже – один на один со своими мыслями. К чему был этот разговор? К чему были эти вопросы? К чему всё это – вечно непонятное, загадочное, пришедшее из древности силой?
            Я не коснулась своей тарелки, зато с удовольствием коснулась кубка. Хоть кто-то меня понимает – он был таким же холодным, как маска моей души, а его содержимое таким же горьким, как мои мысли.
***
            Спала я плохо. События прошедшего дня не давали мне покоя. Даже вино из синих водорослей мне не помогло уснуть больше, чем на полчаса. И не зря.
            Волнение, идущее по морю, я ощутила сразу. Оно подкатилось внутри меня комком к горлу, вызывая тошноту. Ох, неладное что-то творилось вокруг.
            Меня зашатало одновременно со всеми волнами, скрывающими наше царство, замутило чернотой глубин и всё-таки стошнило. Позорно даже.
            Но позорилась я недолго. Нервный стук в дверь, на который я, бранясь и слабея с каждым движением, всё-таки открыла. Бледный Хотэм.
–Цваревна, – его голос не оставлял никаких сомнений в том, что случилась беда, – ваш отец скончался. Новый царь вызывает вас…
            Скончался? Новый царь? Меня аж тряхнуло от бешенства.
–Сигер, – объяснил Хотэм и имя моего брата прозвучало от него как ненавистное.
            Сигер. Мой брат Сигер? Мне конец. Он знает кто я. Он знает, что я уничтожу его. Значит, он сам поспешит уничтожить меня. Возможно, прямо сегодня.
            Стоп, как это Морской Царь умер? Почему? Как? Это же мой отец! Как он мог умереть?
–Идите, царевна, – взмолился Хотэм, – присягните ему, а дальше…
–Никаких дальше, – мой голос прозвучал твёрдо. Вся муть нездоровья сошла, словно её не было. – Никакой присяги.
–Вас казнят, если вы не…
–И вы это допустите? – я оттолкнула верного слугу. Смерть меня не страшила. Меня вообще ничего больше не страшило, зато гневило очень многое. А ещё интересовало как выглядят глаза моего мятежного братца!
            Я не ошиблась. В тронном зале, понуро склонив головы, тут уже были многие. Кто-то попытался меня обнять, но я оттолкнула руку нежданного дружелюбия – нечего ко мне лезть когда я в гневе.
–Эва, – Сигер уже был тут. Благо, у него хватило совести не надеть корону сразу же. Он был мрачен и преисполнен скорби, – отец умер!
            Я видела его тело, видела суетившихся вокруг служителей Храма Вод, готовивших тело нашего отца к спуску в морскую пену, чтобы он растворился в ней.
–Сигер, – я позвала брата, – как это случилось?
            Ответ был не важен. Потому что Сигер поднял голову и обернулся, и я увидела, что его ещё вчера голубые глаза сегодня были зелеными.
            Море во мне закровило от бешенства, но я заставила себя молчать. Вода должна знать, когда прорываться.
(Больше историй о Морском Царстве в рассказах  «О почтении», «Без жалости», «Чудовище» и «О спасении». Врата в Морское Царство открылись лишь недавно. Вселенная Морского Царства задумана мною как короткая история об одной недружной семейке)
 
 
 

 

Смута

Об одном лице