О любви

             
 
      Вечером, когда семья Роминых уже готовилась ко сну, и вроде бы все было в порядке,  Татьяна снова начала ворчать. Павел, решивший уже, что все плохое позади, мысленно охнул, и поморщился.
- И что тебе дома не сидится? Ну, за каким чертом ты попрешься на это озеро? Мне что, рыба твоя нужна? То, что ты поймаешь, даже кошка есть не будет. Да она у нас речную рыбу и не ест никогда. Зачем? Тебе рыба нужна? Иди, купи! Ты мне завтра нужен будешь, дел полно, а ты смываешься на целый день. Утром Валя приедет, его тоже встретить надо. Это ведь твой родственник-то! А?
- Да сам он доберется. Что он, первый раз, дороги не знает? Я уже ему позвонил, что встретить не могу. Так что все в порядке. Ну, могу я раз в..- Павел задумался на мгновение, вспоминая, когда в последний раз был на рыбалке, - две недели на рыбалку съездить?
- Да мне хоть живи там, только делай это по- людски. Выбери время, когда ты свободен, и езжай.
- Да когда я свободен-то? – взорвался, наконец, Павел, - Ты же мне дыхнуть не даешь! То одно сделай, то другое.  И всю жизнь так. Когда уж ты от меня отстанешь, со своими проблемами?
    Татьяна с укором взглянула на Павла, расправляющего одеяло, помолчала, и грустно сказала:
- Ой, Паша, не буди лихо.. .
         Павел раздраженно заворочался в постели, потом, с силой отбросив одеяло так, что оно взвилось вверх, сел на край кровати, всунул ноги в тапочки, и пробурчал:
- Покурю, пойду.
     Он вышел на кухню, открыл форточку, и, включив ноутбук, лежащий на столе, торопливо прикурил сигарету.
   Павел давно уже пристрастился к этой заманчивой игрушке, за что стоически переносил укоры и насмешки своей дражайшей половины. Несмотря на солидный возраст ( на днях ему исполнилось сорок девять), он азартно играл в «стрелялки», легко освоив правила и принципы игр. Засиживаясь иногда далеко заполночь,  он отдыхал душой, лихорадочно двигая «мышкой», и пытаясь поймать в прицел фигуры зловещих монстров.
   Но сегодня играть не хотелось. Машинально Павел открыл свою почту, и, просмотрев заголовки посланий, не заинтересовавших его, остановился на рекламе сайта знакомств. Секунду подумав, он открыл предложенную ссылку, за что немедленно был препровожден на сайт. Красочно оформленный шаблон сайта, фотографии симпатичных улыбающихся  девушек привлекли его, и он принялся вникать в тонкости знакомства. Через некоторое время, освоившись, он решил зарегистрироваться, правда, под вымышленным именем, для чего заполнил анкету, и выставил свою наиболее приличную фотографию.
   Просматривая анкеты и фото женщин своего города, он с удивлением обнаружил, что им несть числа. Вдовы, разведенные, и просто незамужние красотки подходящего возраста в огромном количестве  манили его со страниц сайта, обещая приятное общение и развлечение.
 
           Павел познакомился со своей будущей женой еще в школе. Симпатичная хохотушка, она была его первой и последней любовью. Нет, конечно, как и почти всякий мужчина, он не был полностью верен ей. Крайне редко, но бывало, что под влиянием алкоголя его и сманивала одна из случайных подруг. Но вспоминал о таких приключениях Павел всегда со смущением и досадой: - Вот угораздило же!- С этим чувством вины  он и жил некоторое время, но потом все проходило. До следующего раза.
   Вообще же, он твердо был уверен, что любит свою Таньку, и не променяет ее ни на какую другую женщину никогда. Правда, вину за свои проступки он привычно перекладывал на жену, частенько ленящуюся выполнять супружеские обязанности. Да и что говорить, секс  между ними стал настолько привычным, что Павлу приходилось постараться, чтобы завести Татьяну, а чтобы привести себя в надлежащее состояние, нужно было включать фантазию, в которой мелькали полные груди, крутые попки, и иные части молодых женских тел.  Но и это происходило не часто.
   Услышав шаги жены, он торопливо закрыл страницу, и вернулся к знакомой игре, сделав вид, что увлечен ею. Татьяна, с распущенными волосами и в ночнушке, увидев мужа за компьютером, брезгливо поморщилась, и с издевкой спросила:
- Порнушку, что ли, смотришь?
- Да какую порнушку, видишь, играю.
- Ну, играй, играй, мальчик! – так же издевательски пропела Татьяна, наливая воды в бокал. – Форточку не забудь прикрыть, игрок! -  Утолив жажду, она опять фыркнула, возвращаясь в спальню. Раздосадованный Павел выключил компьютер, и, прикрыв форточку, отправился следом.
 
    Вернувшись с рыбалки, Павел еще с лестничной площадки услышал через двойные двери громкий гогот своего двоюродного брата Валентина. Пузатый, краснолицый мужик, разговаривающий очень громко, действующий нагло и нахраписто, да к тому же имеющий успех у женщин, редко появлялся у Роминых, но его визиты запоминались надолго. Вот и сейчас, войдя в квартиру, Павел ощутил крепкие объятия брата.
- Ёк-макарёк, Пашка, ты постарел, что-ли? Виски седые, глаза усталые. Ты чего? Посмотри-ка на меня. А? Нифига же со мной не делается! А почему? Живу в свое удовольствие! Вот!
    Павел оглядел Валентина, и мысленно признал его правоту. Двоюродный брат нисколько не изменился. Все так же нависал над ремнем объемистый живот, пламенели толстые щеки, и  сверкали белоснежные вставные челюсти.
-  Поздравь меня, я женился! Что так смотришь? Вот и Танька твоя так же на меня зыркает. Ёк-макарёк, мне же баба нужна. А без росписи я не могу. Я ведь не какой-нибудь там. Ловелас. Вот и женился. Опять.
- В который раз-то, Валя? - с улыбкой спросил Павел.
- Ёк-макарёк, да разве в этом дело?  Ну, в шестой. Так я ж по закону. Это ведь только папаша мой в свое время за зиму полдеревни покрыл. Вот и получилось у меня полдеревни родственников. А я что? Так, любитель. Ты вот что, лучше послушай, какую я песню сочинил.
- Так ты что, с баяном приехал, - испугался Павел, не выносивший игры и пения этого деревенского самородка, считающего себя сельским бардом.
- Нет, я диск записал. На видео. Давай, посмотрим. Только сначала по соточке накатим. А, Танюша?
- За стол садитесь, горюшки мои, вздохнула Татьяна, до этого молча стоявшая у окна, и направилась на кухню.
- Видал? – оглушительным шепотом спросил Валентин, - Скажи спасибо, что я тут, а то не сносить бы тебе головы. Поймал хоть что?
- Да мелочь разная. Кошке.
- А я на днях сеть ставил, так такая здоровенная щука попалась, нес ее на плече, а хвост по земле волочился.
- Ладно врать-то, - пытаясь быть вежливым, сказал Павел.
- Ёк-макарёк, да Богом клянусь. Хоть у кого спроси. Так и было.
- Ладно, ладно, идем. - Павел подтолкнул Валентина в сторону кухни, а сам принялся переодеваться. Сполоснув руки в ванной, он протиснулся в тесную кухню и присел на табурет у накрытого стола.
  Татьяна поставила на стол запотевшую бутылку водки, которой тут же завладел Валентин. Торопливо разлив по стопкам, он ухватил свою огромной лапищей, и предложил тост:
- За мою ненаглядную!
  Чокнувшись, все выпили и принялись закусывать. Валентин, торопливо занюхав водку кусочком хлеба, принялся тормошить Павла:
- Давай, Пашка, включай. Я петь буду.
  Павел включил ноутбук, вставил диск, и, повозившись с минуту, вывел изображение на экран. Валентин с сияющей физиономией сидел на табурете в углу пустой комнаты с баяном на коленях. Растянув меха, он нажал на кнопочки, и запел зычным голосом:
- Край родной, слезами омытый…
   Павел, отвернувшись, поморщился, но делать было нечего. Да и деться тоже некуда.
   Наконец, Татьяна, сославшись на усталость, ушла спать, а братья, откупорив вторую бутылку, стали мирно беседовать.
- Ёк-макарёк, Пашка, да ты что, не понимаешь, что ли, что все держится на бабах? Вот смотри: вот ты выучился в школе. Потом в институте, положим. Для чего это все? Да для того, чтобы бабу покрасивше взять. За неграмотного-то она ведь не пойдет, так? Ну, дальше. Пошел ты работать. Для чего? Чтобы бабу свою содержать. Правильно? А то нет! Сам-то ты не больно бы шиковал, и в общаге бы перекантовался, а ей квартиру подавай. А без квартиры-то разве она с тобой жить будет? Да, ёк-макарёк, ни в жисть. Вот и выходит, что куда ни сунься, везде бабская ж.па торчит.
- Так выходит, что ты плохой жених-то, раз в шестой раз женился? – с пьяной ухмылкой спросил Павел.
- Тут диалектика, - поднял толстый палец Валентин. Дело в том, что я мужик. С большой буквы мужик! И плевать я на них хотел! Тут я выбираю! Да пока еще не выбрал! А они пусть утрутся! Мой закон, и мой порядок!
     Павел задумался. Что-то было правильное в словах Валентина. Да, бабы слишком большую власть взяли. Командуют, как эти.. . Как кто, Павел уже не мог вспомнить, но Татьяне надо было все высказать немедленно. Он поднялся, и, приложив палец к губам, побрел в спальню.
        Жена сидела на постели, оголив грудь и прощупывая ее пальцами. При виде этой картины все пьяные и дурные мысли выскочили из головы Павла, и он, округлив глаза, почему-то шепотом спросил:
- Ты чего?
- Татьяна, оторвавшись от созерцания своей груди, печально посмотрела на него, и тихо сказала:
- Паш, потрогай вот здесь. Есть чего?
   Приблизившись, и сев рядом с женой, Павел несмело протянул руку, и, прикоснувшись к нежной, теплой коже, нажал на указанное место. Ничего не обнаружив, он уже смелее, взяв часть груди в горсть, стал мять ее, пытаясь найти хоть что-нибудь. Наконец, под его пальцами обнаружился плотный шарик, внедренный в плоть. Помяв его немного, Павел так же шепотом спросил:
- Не больно?
- Есть? – вопросом на вопрос ответила Татьяна, и горестно вздохнула. – Я так и знала.
- Что? – удивленно уставился на нее Павел? – Что такое?
- Не знаю, - устало ответила жена, - провериться надо. И срочно. Боюсь, что дела мои плохи.
- Да в чем дело-то? – уже громко спросил Павел.
  Убирая грудь под ночную сорочку, Татьяна прерывисто вздохнула, словно удерживая рыдания, и махнув рукой, легла, укрывшись одеялом с головой. Через некоторое время она выглянул из под одеяла и сказала нормальным голосом:
- Иди уж, Валентин там один. Завтра разберемся.
 
   Назавтра Валентин отправился на вокзал, а Павел с Татьяной, проводив его, поехали к маммологу, проверяться. Процедура была недолгой, но результат пришлось подождать. Погуляв немного по улицам, супруги вернулись в кабинет, и женщина в белом медицинском халате, виновато сутулясь, и, стараясь не смотреть Татьяне в глаза, тихо произнесла:
- У вас рак.
     Татьяна побледнела, и охнула, а Павел, мучимый похмельем, и потому не сразу включившийся в разговор, щурясь стал читать заключение маммолога. Ничего не поняв, он поднял глаза на медичку, и спросил:
- А где тут про рак-то?
- Вы уж мне поверьте, мужчина. Насмотрелась я уже. И сразу различаю, где доброкачественная опухоль, а где рак. Не сомневайтесь. Идите скорее к онкологу, не тяните. Вот вам мой совет.
  Позвонив на работу, Павел взял отгул, все равно работать в таком состоянии он не мог, и они направились к онкологу. Увидев заполненные больными людьми коридоры онкологического диспансера, Павел пришел в уныние, но что было делать? Несколько часов они просидели на жестких стульях, но, наконец, подошла и очередь Татьяны. Павел с облегчением вздохнул, предвкушая, как после больницы возьмет в магазине пивка, поставит его в холодильник, а вечером, у компьютера, с удовольствием будет посасывать чуть хмельную жидкость из запотевшей бутылки.
 
    Татьяна вышла из кабинета в слезах. Вытирая глаза платочком, она молча уткнулась лбом в плечо мужу под равнодушными взглядами посетителей диспансера.
- Ну, что сказали?
- Еще анализы будут, да УЗИ, да рентген. Но предварительно врачиха сказала, что третья стадия. Это хорошо, или плохо?
- Откуда я знаю? Приедем домой, в Интернете посмотрим.
- Ага, - сказала Татьяна, и всхлипнула. Павел погладил ее по густым волосам, и легонько поцеловал в лоб.
- Поехали.
 
 
    Вечерами, чтобы не слышать жалобы и всхлипы жены, Павел все чаще зависал на сайте знакомств. Вспомнив Валентина, и его жизненную философию, он подумал, что брат кое в чем прав. И глупо бросаться шансами, которые дает жизнь. Мало ли что, что они с Татьяной вместе практически с детства. Может, есть и лучше, чем она. Надо только поискать. Не идти у них на поводу, ожидая, когда женщина выберет тебя, а быть мачо, самцом, который сам выбирает, с кем ему быть.
   На Павла посыпались предложения о знакомстве. Мужчина он был видный, возраст имел практически средний, а семейное положение Павел скрыл, не желая отпугивать потенциальных невест. С интересом читал он анкеты женщин, их часто примитивные рассказы «о себе», внимательно рассматривал фотографии. Не то, чтобы он всерьез решил порвать с Татьяной, скорее это была игра. Азартная и волнующая. И однажды, получив послание от одной из женщин, решился ответить.
   Светлана была старше его на год, но выглядела великолепно. Блондинка, скорее всего крашеная, в этом Павел плохо разбирался, с живыми глазами и чувственным ртом. Павлу нравились такие большие рты у женщин, с полными, но не чересчур, губами. На фотографии она стояла у памятника какому-то деятелю, улыбающаяся и счастливая. Сначала они обменивались ничего не значащими фразами, но однажды Павел получил довольно таки откровенное послание. Отбросив условности, Светлана прямо написала Павлу, что им необходимо встретиться, и как можно быстрее, так как она уже давно без мужчины.
 
     Ошарашенный такой откровенностью Светланы, Павел несколько дней не заходил на сайт. Тем более, что жену, наконец- то, положили в больницу, и начали подготовку к операции. К Татьяне в больницу он ездил через день, а в другие дни его заменял их взрослый сын, живущий с семьей в противоположном конце города.
    Обдумав ситуацию, Павел решил рискнуть. Он позвонил Светлане, и договорился о встрече.
     Новая знакомая жила почти в центре, в башне на одиннадцатом этаже. Поднявшись наверх в лифте, Павел вытер платком потные руки, и нажал кнопку звонка.
  Конфузясь, он мельком оглядел ухоженную трехкомнатную квартиру, и, вымыв руки, уселся за стол, не забыв, впрочем, подарить Светлане цветы, конфеты, и бутылку шампанского. Пробка выстрелила, шампанское было выпито, и, наконец, Павел ощутил теплоту Светланиных губ, и нежность груди. В постели он не ударил в грязь лицом, и, судя по довольному лицу Светланы, действовал вполне уверенно. Женщина была восхитительна! Давно Павел не ощущал такой нежности, теплоты и заботы. Обняв прижавшуюся к нему женщину, он спросил:
- Свет, а ты одна живешь?
- А ты зачем спрашиваешь, а, проказник? – усмехнулась Света. – Я, между прочим, замужем. Пока. Разбежались, а развестись не успели. А я не могу без мужчины. Вот так вот.
- Да нет, я так просто, для разговора.
- А ты, что не женат, скажешь? Ну-ка, колись!
- Женат. Ну и что?
- А где жена?
- В больнице лежит. Рак у нее.
- Да что ты? – в ужасе воскликнула Светлана, и даже села на постели. - И что?
- К операции готовят. Послезавтра одну грудь удалят.
- Ой, ужас! Бедная, бедная женщина! Как ей не повезло! А ты что же? Увильнуть решил?
- Как увильнуть? В каком смысле?
- В прямом. Жена в больнице, а ты блудить? Хорош муженек!
  Павел залился румянцем, и попытался встать с постели, но Света крепко держала добычу.
- Нет уж, раз пришел, то мой! Хоть на вечер, да мой. Или ты уже все?
- Да ничего не все. Хватит выдумывать!
- Ну, если не все, так докажи мне это!
  И Павел доказал.
 
    Назавтра он поехал в больницу, и застал жену снова в слезах. Нужны были деньги, и немалые, чтобы операцию провели качественно, иначе никто гарантий не давал. Скрепя сердце, Павел собрал необходимую сумму, и, на следующий день, краснея, сунул конверт в карман заведующего отделением. Улыбнувшись, молодой человек поблагодарил, и сказал, что операция уже началась.
- Приходите завтра, сегодня вы жену уже не увидите. Все завтра.
 
  Поразмыслив, Павел отправился  к Светлане. Поднявшись на одиннадцатый этаж, он уверенно позвонил, и, дождавшись появления хозяйки, улыбкой на лице и цветами в руках приветствовал ее. Однако же, Света, казалось, не собиралась пускать его в квартиру. Сложив на пышной груди красивые руки и прислонившись к косяку, она пытливо оглядела Павла, и спросила:
- Ты чего пришел-то, а?
- Ну как? Пришел вот.
- Ну, как пришел, так и уходи. Терпеть не могу таких сволочей, которые жен бросают в трудную минуту. Ты где сейчас должен быть-то? Знаешь хоть?
- Да на операции она. Меня не пускают.
- Что ты там мямлишь? Не пускают, сиди в прихожей. Неужто тебе все равно?
- Да что ты на меня наезжаешь? Ничего мне не все равно. Только ничего от меня пока не зависит. Все, что я мог, я сделал.
- Ты так считаешь? Ну и дурак же ты! Ей ведь сейчас самое главное, что нужно, это любовь. Твоя любовь в частности. Она должна видеть, что ты ее любишь, знать это. А ты? «Не зависит»! Дебил! Иди отсюда, и больше, чтобы я тебя не видела.
   И она с грохотом захлопнула перед ним дверь.
 
   Направившись домой, Павел зашел в магазин, и, кроме упаковки пива, неожиданно для себя самого, купил бутылку водки. Он не любил ее, и редко пил, тяжело перенося похмелье, но в этот вечер он буквально нажрался. Запивая теплую водку теплым же пивом, Павел мрачно смотрел в стол, и шептал:
- Дебил, значит? Дурак? Это что, я ее не люблю, что ли? Много ты понимаешь! Коза! Да я..! Да я завтра..! Ёк-м-макарёк!
    Проснувшись, Павел долго не мог тряхнуть головой, в которой накопилось столько боли, сколько не было сроду. Глаза с трудом поворачивались в глазницах, рвотные спазмы перехватывали дыхание. Кое-как поднявшись, он обнаружил под столом случайно утерянную целую банку пива, и с наслаждением опорожнил ее. Чуть полегчало, поэтому Павел развил успех, заварив себе крепкого кофе. Лишь после этого можно было ехать в больницу. Почистив зубы, и одевшись, Павел, забежав в магазин, и, купив йогуртов и фруктов, поспешил к жене.
 
   Татьяна, бледная, но довольная, лежала в постели, и читала какой-то журнал. В палате было еще три койки, на которых также лежали пациентки. Увидев мужа, она отложила чтиво, и, приподнявшись, обрадовано воскликнула:
- Ну, наконец-то! Я уж думала, ты не придешь! Все глаза проглядела.
- Ты что выдумываешь? Как это не приду? Что говоришь-то?
- Да то и говорю. Вон, у соседок моих, - она понизила голос, - смылись мужья-то. Не нужны мы вам такие-то, оказывается.
- Какие, такие?
- А вот, смотри!
    Она откинула одеяло, и приподняла ночную сорочку. На месте красивой, нежной Татьяниной груди было пустое пространство, перечеркнутое уродливым кривым шрамом, небрежно залепленным узким пластырем. Не в силах вымолвить ни слова, Павел смотрел и смотрел на этот ужас, пока у него не потемнело в глазах.
- Паша, Паша, что с тобой? Девчонки, нашатыря дайте. Под нос суй, я знаю. Ну вот. Очнулся.
- Слабенький он у тебя какой-то. Тоже, поди, сбежит. Силенок-то у него видно нету.
- Не замай! Видно будет. Мы с ним со школы.
- Ну, так что же? И такие сбегают.
 
   Очнувшийся Павел со страхом слушал разговоры пациенток, не зная, что сказать. Да и что ему было сказать? Уверять жену и других, что он любит Татьяну, что никогда не бросит ее? А поверят ли ему? И нужно ли ему говорить это?
   Он встал на колени у постели жены, и, повернув ее голову к себе, нежно поцеловал в губы, прижал ее щеку к своей, и со слезами в голосе сказал:
- Бедная моя, бедная Танечка! И за что Бог нас так наказал?
  Татьяна обняла его за шею, и тихо заплакала..
 - Прости меня, - онемевшими губами прошептал Павел.
- За что? – спросила Татьяна, вытирая слезы, - Я тебя давно за все простила.
- Я так виноват, что не был внимателен к тебе. Прости!
- Паша, родной мой, все теперь будет хорошо!
    Они еще не знали, что им предстоят долгие годы борьбы с ее ужасной болезнью, годы надежд и разочарований. И побеждают в этой страшной борьбе только те, кто искренне любит, ибо только любовь рушит все преграды.
 
   
  
    
 
     
 
 
 
 
 
 

© Copyright: Юджин Гебер, 2013

Регистрационный номер №0157283

от 7 сентября 2013

[Скрыть] Регистрационный номер 0157283 выдан для произведения:              
 
      Вечером, когда семья Роминых уже готовилась ко сну, и вроде бы все было в порядке,  Татьяна снова начала ворчать. Павел, решивший уже, что все плохое позади, мысленно охнул, и поморщился.
- И что тебе дома не сидится? Ну, за каким чертом ты попрешься на это озеро? Мне что, рыба твоя нужна? То, что ты поймаешь, даже кошка есть не будет. Да она у нас речную рыбу и не ест никогда. Зачем? Тебе рыба нужна? Иди, купи! Ты мне завтра нужен будешь, дел полно, а ты смываешься на целый день. Утром Валя приедет, его тоже встретить надо. Это ведь твой родственник-то! А?
- Да сам он доберется. Что он, первый раз, дороги не знает? Я уже ему позвонил, что встретить не могу. Так что все в порядке. Ну, могу я раз в..- Павел задумался на мгновение, вспоминая, когда в последний раз был на рыбалке, - две недели на рыбалку съездить?
- Да мне хоть живи там, только делай это по- людски. Выбери время, когда ты свободен, и езжай.
- Да когда я свободен-то? – взорвался, наконец, Павел, - Ты же мне дыхнуть не даешь! То одно сделай, то другое.  И всю жизнь так. Когда уж ты от меня отстанешь, со своими проблемами?
    Татьяна с укором взглянула на Павла, расправляющего одеяло, помолчала, и грустно сказала:
- Ой, Паша, не буди лихо.. .
         Павел раздраженно заворочался в постели, потом, с силой отбросив одеяло так, что оно взвилось вверх, сел на край кровати, всунул ноги в тапочки, и пробурчал:
- Покурю, пойду.
     Он вышел на кухню, открыл форточку, и, включив ноутбук, лежащий на столе, торопливо прикурил сигарету.
   Павел давно уже пристрастился к этой заманчивой игрушке, за что стоически переносил укоры и насмешки своей дражайшей половины. Несмотря на солидный возраст ( на днях ему исполнилось сорок девять), он азартно играл в «стрелялки», легко освоив правила и принципы игр. Засиживаясь иногда далеко заполночь,  он отдыхал душой, лихорадочно двигая «мышкой», и пытаясь поймать в прицел фигуры зловещих монстров.
   Но сегодня играть не хотелось. Машинально Павел открыл свою почту, и, просмотрев заголовки посланий, не заинтересовавших его, остановился на рекламе сайта знакомств. Секунду подумав, он открыл предложенную ссылку, за что немедленно был препровожден на сайт. Красочно оформленный шаблон сайта, фотографии симпатичных улыбающихся  девушек привлекли его, и он принялся вникать в тонкости знакомства. Через некоторое время, освоившись, он решил зарегистрироваться, правда, под вымышленным именем, для чего заполнил анкету, и выставил свою наиболее приличную фотографию.
   Просматривая анкеты и фото женщин своего города, он с удивлением обнаружил, что им несть числа. Вдовы, разведенные, и просто незамужние красотки подходящего возраста в огромном количестве  манили его со страниц сайта, обещая приятное общение и развлечение.
 
           Павел познакомился со своей будущей женой еще в школе. Симпатичная хохотушка, она была его первой и последней любовью. Нет, конечно, как и почти всякий мужчина, он не был полностью верен ей. Крайне редко, но бывало, что под влиянием алкоголя его и сманивала одна из случайных подруг. Но вспоминал о таких приключениях Павел всегда со смущением и досадой: - Вот угораздило же!- С этим чувством вины  он и жил некоторое время, но потом все проходило. До следующего раза.
   Вообще же, он твердо был уверен, что любит свою Таньку, и не променяет ее ни на какую другую женщину никогда. Правда, вину за свои проступки он привычно перекладывал на жену, частенько ленящуюся выполнять супружеские обязанности. Да и что говорить, секс  между ними стал настолько привычным, что Павлу приходилось постараться, чтобы завести Татьяну, а чтобы привести себя в надлежащее состояние, нужно было включать фантазию, в которой мелькали полные груди, крутые попки, и иные части молодых женских тел.  Но и это происходило не часто.
   Услышав шаги жены, он торопливо закрыл страницу, и вернулся к знакомой игре, сделав вид, что увлечен ею. Татьяна, с распущенными волосами и в ночнушке, увидев мужа за компьютером, брезгливо поморщилась, и с издевкой спросила:
- Порнушку, что ли, смотришь?
- Да какую порнушку, видишь, играю.
- Ну, играй, играй, мальчик! – так же издевательски пропела Татьяна, наливая воды в бокал. – Форточку не забудь прикрыть, игрок! -  Утолив жажду, она опять фыркнула, возвращаясь в спальню. Раздосадованный Павел выключил компьютер, и, прикрыв форточку, отправился следом.
 
    Вернувшись с рыбалки, Павел еще с лестничной площадки услышал через двойные двери громкий гогот своего двоюродного брата Валентина. Пузатый, краснолицый мужик, разговаривающий очень громко, действующий нагло и нахраписто, да к тому же имеющий успех у женщин, редко появлялся у Роминых, но его визиты запоминались надолго. Вот и сейчас, войдя в квартиру, Павел ощутил крепкие объятия брата.
- Ёк-макарёк, Пашка, ты постарел, что-ли? Виски седые, глаза усталые. Ты чего? Посмотри-ка на меня. А? Нифига же со мной не делается! А почему? Живу в свое удовольствие! Вот!
    Павел оглядел Валентина, и мысленно признал его правоту. Двоюродный брат нисколько не изменился. Все так же нависал над ремнем объемистый живот, пламенели толстые щеки, и  сверкали белоснежные вставные челюсти.
-  Поздравь меня, я женился! Что так смотришь? Вот и Танька твоя так же на меня зыркает. Ёк-макарёк, мне же баба нужна. А без росписи я не могу. Я ведь не какой-нибудь там. Ловелас. Вот и женился. Опять.
- В который раз-то, Валя? - с улыбкой спросил Павел.
- Ёк-макарёк, да разве в этом дело?  Ну, в шестой. Так я ж по закону. Это ведь только папаша мой в свое время за зиму полдеревни покрыл. Вот и получилось у меня полдеревни родственников. А я что? Так, любитель. Ты вот что, лучше послушай, какую я песню сочинил.
- Так ты что, с баяном приехал, - испугался Павел, не выносивший игры и пения этого деревенского самородка, считающего себя сельским бардом.
- Нет, я диск записал. На видео. Давай, посмотрим. Только сначала по соточке накатим. А, Танюша?
- За стол садитесь, горюшки мои, вздохнула Татьяна, до этого молча стоявшая у окна, и направилась на кухню.
- Видал? – оглушительным шепотом спросил Валентин, - Скажи спасибо, что я тут, а то не сносить бы тебе головы. Поймал хоть что?
- Да мелочь разная. Кошке.
- А я на днях сеть ставил, так такая здоровенная щука попалась, нес ее на плече, а хвост по земле волочился.
- Ладно врать-то, - пытаясь быть вежливым, сказал Павел.
- Ёк-макарёк, да Богом клянусь. Хоть у кого спроси. Так и было.
- Ладно, ладно, идем. - Павел подтолкнул Валентина в сторону кухни, а сам принялся переодеваться. Сполоснув руки в ванной, он протиснулся в тесную кухню и присел на табурет у накрытого стола.
  Татьяна поставила на стол запотевшую бутылку водки, которой тут же завладел Валентин. Торопливо разлив по стопкам, он ухватил свою огромной лапищей, и предложил тост:
- За мою ненаглядную!
  Чокнувшись, все выпили и принялись закусывать. Валентин, торопливо занюхав водку кусочком хлеба, принялся тормошить Павла:
- Давай, Пашка, включай. Я петь буду.
  Павел включил ноутбук, вставил диск, и, повозившись с минуту, вывел изображение на экран. Валентин с сияющей физиономией сидел на табурете в углу пустой комнаты с баяном на коленях. Растянув меха, он нажал на кнопочки, и запел зычным голосом:
- Край родной, слезами омытый…
   Павел, отвернувшись, поморщился, но делать было нечего. Да и деться тоже некуда.
   Наконец, Татьяна, сославшись на усталость, ушла спать, а братья, откупорив вторую бутылку, стали мирно беседовать.
- Ёк-макарёк, Пашка, да ты что, не понимаешь, что ли, что все держится на бабах? Вот смотри: вот ты выучился в школе. Потом в институте, положим. Для чего это все? Да для того, чтобы бабу покрасивше взять. За неграмотного-то она ведь не пойдет, так? Ну, дальше. Пошел ты работать. Для чего? Чтобы бабу свою содержать. Правильно? А то нет! Сам-то ты не больно бы шиковал, и в общаге бы перекантовался, а ей квартиру подавай. А без квартиры-то разве она с тобой жить будет? Да, ёк-макарёк, ни в жисть. Вот и выходит, что куда ни сунься, везде бабская ж.па торчит.
- Так выходит, что ты плохой жених-то, раз в шестой раз женился? – с пьяной ухмылкой спросил Павел.
- Тут диалектика, - поднял толстый палец Валентин. Дело в том, что я мужик. С большой буквы мужик! И плевать я на них хотел! Тут я выбираю! Да пока еще не выбрал! А они пусть утрутся! Мой закон, и мой порядок!
     Павел задумался. Что-то было правильное в словах Валентина. Да, бабы слишком большую власть взяли. Командуют, как эти.. . Как кто, Павел уже не мог вспомнить, но Татьяне надо было все высказать немедленно. Он поднялся, и, приложив палец к губам, побрел в спальню.
        Жена сидела на постели, оголив грудь и прощупывая ее пальцами. При виде этой картины все пьяные и дурные мысли выскочили из головы Павла, и он, округлив глаза, почему-то шепотом спросил:
- Ты чего?
- Татьяна, оторвавшись от созерцания своей груди, печально посмотрела на него, и тихо сказала:
- Паш, потрогай вот здесь. Есть чего?
   Приблизившись, и сев рядом с женой, Павел несмело протянул руку, и, прикоснувшись к нежной, теплой коже, нажал на указанное место. Ничего не обнаружив, он уже смелее, взяв часть груди в горсть, стал мять ее, пытаясь найти хоть что-нибудь. Наконец, под его пальцами обнаружился плотный шарик, внедренный в плоть. Помяв его немного, Павел так же шепотом спросил:
- Не больно?
- Есть? – вопросом на вопрос ответила Татьяна, и горестно вздохнула. – Я так и знала.
- Что? – удивленно уставился на нее Павел? – Что такое?
- Не знаю, - устало ответила жена, - провериться надо. И срочно. Боюсь, что дела мои плохи.
- Да в чем дело-то? – уже громко спросил Павел.
  Убирая грудь под ночную сорочку, Татьяна прерывисто вздохнула, словно удерживая рыдания, и махнув рукой, легла, укрывшись одеялом с головой. Через некоторое время она выглянул из под одеяла и сказала нормальным голосом:
- Иди уж, Валентин там один. Завтра разберемся.
 
   Назавтра Валентин отправился на вокзал, а Павел с Татьяной, проводив его, поехали к маммологу, проверяться. Процедура была недолгой, но результат пришлось подождать. Погуляв немного по улицам, супруги вернулись в кабинет, и женщина в белом медицинском халате, виновато сутулясь, и, стараясь не смотреть Татьяне в глаза, тихо произнесла:
- У вас рак.
     Татьяна побледнела, и охнула, а Павел, мучимый похмельем, и потому не сразу включившийся в разговор, щурясь стал читать заключение маммолога. Ничего не поняв, он поднял глаза на медичку, и спросил:
- А где тут про рак-то?
- Вы уж мне поверьте, мужчина. Насмотрелась я уже. И сразу различаю, где доброкачественная опухоль, а где рак. Не сомневайтесь. Идите скорее к онкологу, не тяните. Вот вам мой совет.
  Позвонив на работу, Павел взял отгул, все равно работать в таком состоянии он не мог, и они направились к онкологу. Увидев заполненные больными людьми коридоры онкологического диспансера, Павел пришел в уныние, но что было делать? Несколько часов они просидели на жестких стульях, но, наконец, подошла и очередь Татьяны. Павел с облегчением вздохнул, предвкушая, как после больницы возьмет в магазине пивка, поставит его в холодильник, а вечером, у компьютера, с удовольствием будет посасывать чуть хмельную жидкость из запотевшей бутылки.
 
    Татьяна вышла из кабинета в слезах. Вытирая глаза платочком, она молча уткнулась лбом в плечо мужу под равнодушными взглядами посетителей диспансера.
- Ну, что сказали?
- Еще анализы будут, да УЗИ, да рентген. Но предварительно врачиха сказала, что третья стадия. Это хорошо, или плохо?
- Откуда я знаю? Приедем домой, в Интернете посмотрим.
- Ага, - сказала Татьяна, и всхлипнула. Павел погладил ее по густым волосам, и легонько поцеловал в лоб.
- Поехали.
 
 
    Вечерами, чтобы не слышать жалобы и всхлипы жены, Павел все чаще зависал на сайте знакомств. Вспомнив Валентина, и его жизненную философию, он подумал, что брат кое в чем прав. И глупо бросаться шансами, которые дает жизнь. Мало ли что, что они с Татьяной вместе практически с детства. Может, есть и лучше, чем она. Надо только поискать. Не идти у них на поводу, ожидая, когда женщина выберет тебя, а быть мачо, самцом, который сам выбирает, с кем ему быть.
   На Павла посыпались предложения о знакомстве. Мужчина он был видный, возраст имел практически средний, а семейное положение Павел скрыл, не желая отпугивать потенциальных невест. С интересом читал он анкеты женщин, их часто примитивные рассказы «о себе», внимательно рассматривал фотографии. Не то, чтобы он всерьез решил порвать с Татьяной, скорее это была игра. Азартная и волнующая. И однажды, получив послание от одной из женщин, решился ответить.
   Светлана была старше его на год, но выглядела великолепно. Блондинка, скорее всего крашеная, в этом Павел плохо разбирался, с живыми глазами и чувственным ртом. Павлу нравились такие большие рты у женщин, с полными, но не чересчур, губами. На фотографии она стояла у памятника какому-то деятелю, улыбающаяся и счастливая. Сначала они обменивались ничего не значащими фразами, но однажды Павел получил довольно таки откровенное послание. Отбросив условности, Светлана прямо написала Павлу, что им необходимо встретиться, и как можно быстрее, так как она уже давно без мужчины.
 
     Ошарашенный такой откровенностью Светланы, Павел несколько дней не заходил на сайт. Тем более, что жену, наконец- то, положили в больницу, и начали подготовку к операции. К Татьяне в больницу он ездил через день, а в другие дни его заменял их взрослый сын, живущий с семьей в противоположном конце города.
    Обдумав ситуацию, Павел решил рискнуть. Он позвонил Светлане, и договорился о встрече.
     Новая знакомая жила почти в центре, в башне на одиннадцатом этаже. Поднявшись наверх в лифте, Павел вытер платком потные руки, и нажал кнопку звонка.
  Конфузясь, он мельком оглядел ухоженную трехкомнатную квартиру, и, вымыв руки, уселся за стол, не забыв, впрочем, подарить Светлане цветы, конфеты, и бутылку шампанского. Пробка выстрелила, шампанское было выпито, и, наконец, Павел ощутил теплоту Светланиных губ, и нежность груди. В постели он не ударил в грязь лицом, и, судя по довольному лицу Светланы, действовал вполне уверенно. Женщина была восхитительна! Давно Павел не ощущал такой нежности, теплоты и заботы. Обняв прижавшуюся к нему женщину, он спросил:
- Свет, а ты одна живешь?
- А ты зачем спрашиваешь, а, проказник? – усмехнулась Света. – Я, между прочим, замужем. Пока. Разбежались, а развестись не успели. А я не могу без мужчины. Вот так вот.
- Да нет, я так просто, для разговора.
- А ты, что не женат, скажешь? Ну-ка, колись!
- Женат. Ну и что?
- А где жена?
- В больнице лежит. Рак у нее.
- Да что ты? – в ужасе воскликнула Светлана, и даже села на постели. - И что?
- К операции готовят. Послезавтра одну грудь удалят.
- Ой, ужас! Бедная, бедная женщина! Как ей не повезло! А ты что же? Увильнуть решил?
- Как увильнуть? В каком смысле?
- В прямом. Жена в больнице, а ты блудить? Хорош муженек!
  Павел залился румянцем, и попытался встать с постели, но Света крепко держала добычу.
- Нет уж, раз пришел, то мой! Хоть на вечер, да мой. Или ты уже все?
- Да ничего не все. Хватит выдумывать!
- Ну, если не все, так докажи мне это!
  И Павел доказал.
 
    Назавтра он поехал в больницу, и застал жену снова в слезах. Нужны были деньги, и немалые, чтобы операцию провели качественно, иначе никто гарантий не давал. Скрепя сердце, Павел собрал необходимую сумму, и, на следующий день, краснея, сунул конверт в карман заведующего отделением. Улыбнувшись, молодой человек поблагодарил, и сказал, что операция уже началась.
- Приходите завтра, сегодня вы жену уже не увидите. Все завтра.
 
  Поразмыслив, Павел отправился  к Светлане. Поднявшись на одиннадцатый этаж, он уверенно позвонил, и, дождавшись появления хозяйки, улыбкой на лице и цветами в руках приветствовал ее. Однако же, Света, казалось, не собиралась пускать его в квартиру. Сложив на пышной груди красивые руки и прислонившись к косяку, она пытливо оглядела Павла, и спросила:
- Ты чего пришел-то, а?
- Ну как? Пришел вот.
- Ну, как пришел, так и уходи. Терпеть не могу таких сволочей, которые жен бросают в трудную минуту. Ты где сейчас должен быть-то? Знаешь хоть?
- Да на операции она. Меня не пускают.
- Что ты там мямлишь? Не пускают, сиди в прихожей. Неужто тебе все равно?
- Да что ты на меня наезжаешь? Ничего мне не все равно. Только ничего от меня пока не зависит. Все, что я мог, я сделал.
- Ты так считаешь? Ну и дурак же ты! Ей ведь сейчас самое главное, что нужно, это любовь. Твоя любовь в частности. Она должна видеть, что ты ее любишь, знать это. А ты? «Не зависит»! Дебил! Иди отсюда, и больше, чтобы я тебя не видела.
   И она с грохотом захлопнула перед ним дверь.
 
   Направившись домой, Павел зашел в магазин, и, кроме упаковки пива, неожиданно для себя самого, купил бутылку водки. Он не любил ее, и редко пил, тяжело перенося похмелье, но в этот вечер он буквально нажрался. Запивая теплую водку теплым же пивом, Павел мрачно смотрел в стол, и шептал:
- Дебил, значит? Дурак? Это что, я ее не люблю, что ли? Много ты понимаешь! Коза! Да я..! Да я завтра..! Ёк-м-макарёк!
    Проснувшись, Павел долго не мог тряхнуть головой, в которой накопилось столько боли, сколько не было сроду. Глаза с трудом поворачивались в глазницах, рвотные спазмы перехватывали дыхание. Кое-как поднявшись, он обнаружил под столом случайно утерянную целую банку пива, и с наслаждением опорожнил ее. Чуть полегчало, поэтому Павел развил успех, заварив себе крепкого кофе. Лишь после этого можно было ехать в больницу. Почистив зубы, и одевшись, Павел, забежав в магазин, и, купив йогуртов и фруктов, поспешил к жене.
 
   Татьяна, бледная, но довольная, лежала в постели, и читала какой-то журнал. В палате было еще три койки, на которых также лежали пациентки. Увидев мужа, она отложила чтиво, и, приподнявшись, обрадовано воскликнула:
- Ну, наконец-то! Я уж думала, ты не придешь! Все глаза проглядела.
- Ты что выдумываешь? Как это не приду? Что говоришь-то?
- Да то и говорю. Вон, у соседок моих, - она понизила голос, - смылись мужья-то. Не нужны мы вам такие-то, оказывается.
- Какие, такие?
- А вот, смотри!
    Она откинула одеяло, и приподняла ночную сорочку. На месте красивой, нежной Татьяниной груди было пустое пространство, перечеркнутое уродливым кривым шрамом, небрежно залепленным узким пластырем. Не в силах вымолвить ни слова, Павел смотрел и смотрел на этот ужас, пока у него не потемнело в глазах.
- Паша, Паша, что с тобой? Девчонки, нашатыря дайте. Под нос суй, я знаю. Ну вот. Очнулся.
- Слабенький он у тебя какой-то. Тоже, поди, сбежит. Силенок-то у него видно нету.
- Не замай! Видно будет. Мы с ним со школы.
- Ну, так что же? И такие сбегают.
 
   Очнувшийся Павел со страхом слушал разговоры пациенток, не зная, что сказать. Да и что ему было сказать? Уверять жену и других, что он любит Татьяну, что никогда не бросит ее? А поверят ли ему? И нужно ли ему говорить это?
   Он встал на колени у постели жены, и, повернув ее голову к себе, нежно поцеловал в губы, прижал ее щеку к своей, и со слезами в голосе сказал:
- Бедная моя, бедная Танечка! И за что Бог нас так наказал?
  Татьяна обняла его за шею, и тихо заплакала..
 - Прости меня, - онемевшими губами прошептал Павел.
- За что? – спросила Татьяна, вытирая слезы, - Я тебя давно за все простила.
- Я так виноват, что не был внимателен к тебе. Прости!
- Паша, родной мой, все теперь будет хорошо!
    Они еще не знали, что им предстоят долгие годы борьбы с ее ужасной болезнью, годы надежд и разочарований. И побеждают в этой страшной борьбе только те, кто искренне любит, ибо только любовь рушит все преграды.
 
   
  
    
 
     
 
 
 
 
 
 

 

Последний привет

Ты рядом