Ночь незашторенных гардин

Эдик проснулся от необъяснимого внутреннего толчка. Сновидение таяло слишком быстро, и он едва запомнил его последнее мгновенье: чьи-то большие, выразительные, глубокие глаза. Определить, кому принадлежат это чудо глаза, он не смог и проснулся окончательно. Картина ночи, которую он увидел, была необычной, даже немного фантастической. Комнату заливал нежный, мягкий свет, который проникал в незашторенное окно. Ясно можно было разглядеть стрелки часов на стене и даже прочитать на корешках, стоящих на полке книг их названия. А репродукция картины «Бедная Лиза» вообще выглядела живой: такое впечатление, словно героиня Карамзина отразилась в зеркале. «Где я?» – задал себе вопрос Эдик, и тут же память выдала вчерашний день, который был соткан из неприятностей. Он даже поморщился, вспомнив его. Раньше и не думал, что душевная боль может быть намного сильнее физической.

Эдик насильно заставил себя думать о другом, но это мало помогало.

 «Откуда льётся этот дивный свет?»  Ночевал он в квартире друга, который любезно предоставил ему жилплощадь на неопределённое время. На время, пока он не разберётся в себе и не примет окончательное решение. А проблема существовала. Не просто проблема, а огромный гордиев узел, и он ждал своего меча. Квартира находилась на последнем, седьмом этаже, и свет фонаря просто не мог заглядывать в незашторенное окно. Вставать из тёплой постели – ох, как не хотелось. Эдик подёргал шнур гардин, но что-то там заело, и шторы даже не шелохнулись.

Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на работе: что сделано, что предстоит сделать. Но мысли вновь вернули его к началу вчерашнего дня. Раннее утро. Ритуал: чашка крепкого, без сахара кофе и пара сигарет. Далее следовало перейти к водным процедурам и бритью, но в ванной комнате он застал жену, чистящую его пиджак. Вернее она чистила его до того момента, пока  не обнаружила в кармане два билета в театр. На вечерние часы, хотя, по версии мужа, он был до полуночи на совещании. Нина отрешенно смотрела куда-то в пространство, вертя в руках злополучные билеты. Он её слишком хорошо знал и внутренне приготовился: вчерашняя комедия перерастала в трагедию, но не на сцене, а в жизни. Спектакль двух актёров: Эдуард и Нина.

– Что это?

– Билеты, – как можно спокойнее ответил Эдик.

– Я вижу, – спокойно сказала и Нина, но вновь повторила вопрос, делая ударение на первом слове

– Что это?

Внутри что-то оборвалось. Оборвалось, зазвенело и заполнило его целиком, лишая способности врать, притворятся, заглушая инстинкт самосохранения. Да и если быть честным до конца, то ему надоело бояться. Он боялся назвать жену другим именем, устал жить двойной жизнью. Это – участь белее сильных людей, с задатками разведчика. Балансировать на лезвии бритвы и не страдать от переизбытка адреналина.

Всё это отразилась на его лице, а Нина была далеко не глупой женщиной.

– Кто она? – слова были банальными, наверное, их всегда говорят в такой ситуации.

– Она, конечно же, молоденькая. – Нина не задавала вопросы, она резюмировала.

– Нет, – ответил Эдик. – Она твоя ровесница.

– Значит, очень красивая.

 И это утверждение подлежало большому сомнению. Ещё вопрос, кто из них красивее. Просто Зоя не была обременена семьёй и бытом, у неё было больше свободного времени для себя, а главное, терпения и силы воли: диета, фитнес, косметика.

– Обыкновенная. 

Нина посмотрела на него в недоумении:

– Так чего же тебе не хватает?

– Не знаю, –  честно признался Эдик. Раньше он об этом не задумывался и посему не мог вот так сразу ответить на этот вроде бы и не сложный вопрос.

– Может, она готовит гастрономические шедевры? – продолжила жена.

– Не сказал бы. – Эдуард почему-то чувствовал себя нашкодившим первоклассником в кабинете директора, где на каждый вопрос он должен был обязательно дать ответ, и по возможности прямо и без обмана. Вся его самоуверенность растаяла под взглядом жены.

– Значит, она в постели творит чудеса, – сделала окончательный вывод Нина.

– Нет, – разочаровал её Эдик и тем самым вывел из спокойного уравновешенного состояния.

– Тогда что же?! –  повысила она голос.

Он не мог ответить. Не смог сформулировать в одной фразе все свои чувства и мысли, а рассуждать долго на эту тему не было ни времени, ни желания. Просто с Зоей ему было легко и спокойно. В любом месте, в любой ситуации, при любой погоде. Даже молчание наедине было прекрасным с ней. Эдуард не находил слов. Да и не хотелось открывать душу, и посему ответил просто:

– Я люблю её.

В глазах Нины отразилась гамма чувств.

– Подожди, а десять лет назад, когда мы поженились, ты утверждал, что я – твоя единственная любовь. Что это было тогда – обман?

– Нет. Я тебя любил.

Разговор грозился затянуться, усложниться, уйти в дебри философии, а в этой области Эдуард был полным дилетантом, и значит, мог потерпеть унизительное поражение. Этого он никак не мог допустить. Поэтому, даже не побрившись, ушел.

Ушел навсегда, решив, что за личными вещами зайдёт потом, когда страсти улягутся и Нина осознает, что потеряла его навсегда. И примет это как должное.

– Нет, я не усну, – громко сказал Эдик, и голос гулко прозвучал в глухой полупустой квартире. Он сел в кровати и взял с тумбочки сигареты. Даже лампу не надо было включать – так светло было в комнате. Затянулся сигаретным дымом и начал рассуждать вслух.

– Я не обманывал тебя, Нина. Я любил тебя. Безумно любил. Тогда мне казалось, что ты – любовь на всю жизнь. Но, чёрт, куда же она ушла, эта любовь? Где отыскать ту грань, за которой она переросла в привычку? И вот пришло новое чувство. Зоя! Зоечка! Зоюшка! Разве это просто слепая страсть? Нет. Это любовь. Тоже любовь. Так что же получается: я влюбился во второй раз, и так же сильно и безумно? А что, если и это пройдёт через несколько лет? Влюблюсь снова? И что же будет дальше с нами всеми?

 От таких мыслей его бросило в жар. Дрогнула рука, и пепел упал прямо на пол. Такое потрясение чувств ещё раз он бы не пережил. Затушив сигарету, он вновь лёг и закрыл глаза. И снова мучительная память вернула его во вчерашний день.

Неприятности продолжались. После тяжелого разговора с Ниной Эдуард поехал на работу. Он никак не мог сосредоточиться и получил несколько замечаний от коллег и начальства. На сердце был неприятный осадок. Одно лишь радовало: после работы он договорился встретиться с Зоей в кафе. Он был намерен сообщить ей о разрыве с женой и сделать официальное предложение. И хотя Зоя никогда не поднимала эту тему, Эдуард всё прекрасно понимал. Годы уходят. Зое уже 32, и пора всерьёз задуматься о будущем. Создать семью, родить ребёнка. Это истинное предназначение  женщины. Но результат разговора оказался противоположным его ожиданиям. Зоя вдруг резко погрустнела, поблекли её глаза, губы сжались.

– Нет, Эдик. Это неправильно.

– Что неправильно? –  он ещё не понял, куда она клонит.

– Этого не будет.

– Почему?

– Ты должен вернуться в семью

Вот такого поворота событий он никак не ожидал.

– Не понял тебя.

– Слишком далеко зашло Аше любовное приключение.

 Возмущенье волной накрыло его.

– Ты называешь это «приключением»? Всё то, что было между нами? – ему просто не хватало слов.

– Давай, я не буду говорить банальности, но мне на самом деле не хочется разрушать семью

– Нет уже семьи, – перебил её Эдик, но Зою не так легко было сбить с толку.

– Не хочу оставлять дочь без отца.

На это ему нечего было ответить. Он обхватил голову руками и склонился над столом. Зная характер Зои, он понимал, что это окончательное решение, и она уже никогда и ни за что не изменит его. «Что же делать? Что же делать?» – билась мысль в голове.

– Прости, – она встала. – Прощай.

Ему не хватило сил проводить её взглядом. Всё! Жизнь, до этой минуты казавшаяся благополучной, зашла в тупик. Где выход? Вернуться к Нине? Как побитая собака? Чтобы потом постоянно ловить её насмешливые взгляды? Ни-ког-да! Всё, пустота!

– Да откуда такой свет льётся? – Эдик вскочил с кровати и подошёл к окну. Перед ним предстал изумительный пейзаж. На чёрном-чёрном небе висела огромная луна. Словно космос открыл свой жёлтый глаз и взирает на город. Всё вокруг залито чудным светом. Несколько минут Эдик заворожено смотрел на эту красоту. И что-то дрогнуло внутри. Он вспомнил, чьи глаза он видел во сне!  Это были глаза его девятилетней дочери. Он вспомнил, что навсегда уходя из дома,  он лишь на мгновение, мельком увидел дочь в дверном проёме комнаты. Её глаза! Ещё детские, но уже всё понимающие. Боже мой! Какой эгоизм! Какое самолюбие! Он думал о себе, Нине, Зое и совсем не думал о дочери. Существо, которое по-настоящему его любит и которое он сам боготворит. Да ради неё стоит жить и пережить любые тяготы. Лишь бы её глаза не спешили взрослеть, оставались чистыми и счастливыми!