Очередное занятие в историческом кружке или третий вариант
— Мам! Ну какой борщ, какие котлеты, я же на занятие нашего исторического кружка, жуть как, опаздываю, — произнеся это, Серёжка Наседкин, схватив со стола недоеденный кусок хлеба, метнулся к двери — ой, уже без пятнадцати, а мне ещё два квартала до школы пробежать надо!
— Сын, кружок - не урок. Если опоздаешь, ничего страшного, двойку не поставят и меня в школу не вызовут, сядь и доешь спокойно, — пыталась уговорить его мать.
— Да, ты что! Там интереснее, чем на уроке. И вообще, у нас сегодня дискуссия. На неё, ну никак опаздывать нельзя! Как же они без меня дискутировать начнут?!
— Что делать? Не поняла? — мать пыталась незаметно положить в карман сына бутерброд.
— Пошли со мной, всё сама увидишь и поймёшь. Будем разбирать один из эпизодов неизвестной войны.
— Как это неизвестной? Разве такие бывают?
— Представь себе, случаются. Ты слышала о странной войне между Российской и Британской империями? А она, между прочим, целых пять лет длилась!
Полчаса спустя, кабинет истории
— Итак, дорогие мои кружковцы, а также присутствующие здесь дамы и господа, — учительница истории Мария Ивановна Левентова, — окинула взглядом набитую до отказа аудиторию и родителей, деловито оккупировавших Камчатку, [1] — сегодня мы с вами перенесёмся на Пиренейский полуостров, точнее, в Португалию, в его столицу, город, — она окунула класс, ожидая увидеть лес рук, но всех опередила отличница Лена Крикун, подтверждая свою фамилию и опровергая вековые школьные правила, выкрикнула с места:
— Лиссабон!
Учительница покачала головой, но потом, хитро прищурившись, продолжила:
- Небольшая русская эскадра, состоящая из кораблей Балтийского флота (Всего девять линейных кораблей и один фрегат) под командованием контр-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина, после завершения блокады пролива Дарданеллы и победоносного Афонского морского сражения с турками, в конце октября 1807 года зашла в местный порт для отдыха и пополнения запасов. Однако через пятнадцать дней генерал наполеоновской армии, по фамилии Жюно, захватил столицу этой страны. На помощь местным жителям немедленно выдвинулась британская эскадра. Воспользовавшись тем, что Российская империя находится в состоянии войны с британской, корабли Синявина были заблокированы в бухте[2]. Увы, силы противоборствующих сторон были неравны. Корабли противника по численности и количеству бортовых орудий многократно превосходили наши. Ну и, конечно, на помощь своих, в этих далёких землях, надеяться было бессмысленно. А теперь пусть каждый из вас поставит себя на место русского адмирала и примет решение, как поступить. Только прошу, более с места не кричать, а донести свою версию путём цивилизованного поднятия рук.
Поднимая вверх сразу две руки, и косясь на сидящую сзади мать, с места поднялся Наседкин, и, откашлявшись, командирским голосом произнёс:
— Ввиду сложившейся чрезвычайной ситуации… приказываю сжечь корабли, все до единого, дабы они не достались врагу треклятому! Об исполнении доложить. Впрочем, я за этим самолично буду наблюдать!
— Приказываю! Пушки расчехлить! Бочки с порохом из трюмов извлечь. Ядра приготовить! Всему личному составу переодеться в чистое, дабы в таком виде предстать перед всевышнем! После чего, помолясь, вступить в бой с неприятелем и героически погибнуть, уйдя под воду с гордо реющим андреевским стягом, утащив за собой хоть несколько неприятельских кораблей, — предложил свой вариант, один из самых… неуспевающих учеников, Семён Фомин.
[neizv vojna]
— Ещё варианты будут? — Мария Ивановна с надеждой посмотрела на взрослых, надеясь, что среди них найдётся знаток истории и предложит… третий вариант.
— Ну не сдаваться же?! — Синявин, да и никто из русских офицеров, такое и представить себе не мог! — недовольно пробурчала Лена и оглядываясь назад, и ища поддержки у одноклассников.
— Ну а ты что по этому поводу думаешь? — обратилась учительница к щуплому очкарику Иннокентию Сморчкову.
— А я, Марь Ивановна, ничего не думаю, мне история особо то и не нужна, я в театральный поступать буду, а там, кого режиссёр заставит, того и буду играть, хоть Дмитрия Николаевича, хоть самого Александра Сергеевича.
— В таком случае, зачем же ты на заседания кружка пришёл? Насколько я помню, нахождение здесь, в отличие от уроков — дело сугубо добровольное, — учительница подошла ближе и открыла лежащую перед ним тетрадь, — можно, я с твоего разрешения зачитаю, конспект?
Сморчков покраснел, но затем отошёл в сторону и, театрально скрестив руки на груди, кивнул…
- Перерыв весь интернет, я нигде не нашёл сведений, что кому-нибудь из русских адмиралов приходилось очутиться в более положении, чем контр-адмиралу в Лиссабонском порту. Оно и понятно, вернее, совсем непонятно:
С одной стороны, перекрыли выход в океан враги-англичане, которых никто из русских офицеров, в то время, врагами считать не решался. С другой стороны, столица Португалии занята, вроде бы союзниками-французами. Но против них, совсем недавно русские полки сражались на полях Моравии и Польши!
— Сморчков, что-то я тебя не пойму. Ты только что утверждал, что история тебе неинтересна, а к нашей встрече, более чем тщательно подготовился? Как это понимать?
— «Я ненавижу англичан настолько же, насколько вы их ненавидите, и буду вашим помощником во всём, что вы будете делать против них»[3], — это не я сказал, Иннокентий поднял палец вверх, — а сам самодержец российский, Александр Первый, — его как понимать? Только что дрался с Наполеоном, и нате вам, такое. Ведь в душе он же точно был за островитян. Вот и я тоже. Честно, не знаю, как поступил бы на месте Сенявина, поэтому и ляпнул, про артиста, безвольного и беспринципного.
***
Ну, правда, Мария Ивановна, не томите. Не только дети, но и мы уже все извелись, — вступилась за Инокентия, Серёгина мама, — расскажите, какое наш контр-адмирал принял решение? Уничтожил свои корабли? Или всё же в бой повёл?! Ведь просто сдаться на милость победителя он не мог!
— И ни то, и не другое, и даже не третье, — Мария Ивановна вернулась на своё место:
— В Португалии имел место уникальный, не имеющий аналогов в истории случай. Дело в том, что французский генерал не раз просил Сенявина выполнить союзнический долг и навязать англичанам сражение, но Сенявин раз за разом вежливо ему отказывал, понимая, что совсем скоро русские и французы окажутся по разные стороны баррикад.
В одной из последних бесед маршал Жюно настойчиво убеждал Сенявина: «У вас почти семь тысяч моряков; для обслуживания кораблей, стоящих на якор,е нужно всего тысяча. Соберите из остальных шесть батальонов; с таким подкреплением мы дождёмся либо помощи из Франции, либо сезона шквальных ветров, либо договора, который спасёт мою армию и вашу эскадру.»
Однако и в этот раз русский адмирал ответил вежливым отказом.
30 августа 1808 года, Жюно, так и, не дождавшись помощи от русских, подписал «почётную капитуляцию».
Согласно ей французы были обязаны уйти из Португалии, а англичане принимали на себя обязательство перевезти французскую армию со всем оружием, знамёнами и имуществом на родину.
[senyavin]
Однако для русских моряков ничего не изменилось, они по-прежнему были заперты английскими кораблями в Лиссабонской бухте. И Сенявин, не без основания, опасался, что британцы объявят эскадру своей военной добычей, а экипажи — военнопленными. После долгих переговоров, стороны разработали и подписали особую конвенцию.
Согласно ей, русские моряки не считалась взятыми в плен! Они отбывали в Англию, где и должны были дожидаться заключения мира между Россией и Англией. После чего могли беспрепятственно возвращалась домой, в составе тех же экипажей и со всем корабельным имуществом.
И они, целые и невредимые, вернулись в Россию, на английских транспортных судах, осенью 1809 года.
А ещё через четыре года, в Кронштадт пришли всего два корабля из всей флотилии.
Как это обычно и бывает, Александр Первый, не оценил третий, бескровный, вариант Сенявина, позволивший сохранить жизни шести с половиной тысячам человек. После начала Первой отечественной войны двенадцатого года, о флотоводце даже не вспомнили.
Дмитрий Николаевич сам подал царю прошение об определении его на военную службу. И получил ответ:
«Где? В каком роде службы? И каким образом?».
Не нашлось контр-адмиралу места даже в народном ополчении.
***
По дороге домой мать взяла за руку Сергея:
— Сынок, ты это, — она на минутку замолкла, но потом решительно продолжила, — когда у вас будет исторический кружок, меня и отца зови. Хорошо? Только не забудь. И сам как следует готовься к этим, вашим... дискуссиям!
[1]— Если кто запамятовал, так я напомню: на большей части территории (конечно, кроме Камчатки и Сахалина) задние парты в школе называют "Камчаткой". А на Дальнем Востоке их называют… Калининград!
[2]— см. рассказ А. Ралот «Необычные уроки истории в средней школе №31. Или — капитана корабля — оправдать! Адмирала разжаловать в рядовые! (Из цикла «Неизвестные войны»)
Помочь сайту
Поздравления
