На снегу

8 сентября 2014 - Анатолий Мохорев

Рассмотрев уголовное дело, суд приговорил...

Суббота – самый тяжёлый, криминогенный день.

Участковый инспектор, молодой лейтенант милиции Валерий Николаевич Денисов, уже минут пятнадцать крутил телефон, пытаясь дозвониться до районного отдела внутренних дел. Номер постоянно срывался на короткие гудки при наборе пятой цифры. Он положил трубку и раскрыл рабочую тетрадь. Писать план работы ему не хотелось, и так известно чем надо заниматься. В папке уже лежало восемнадцать заявлений, семь из которых надо

рассмотреть именно сегодня. И, кроме того, надо за время работы исполнить несколько десятков различных запросов и сообщений.

Валерий Николаевич поставил число в рабочей тетради и записал восемь пунктов. Да ещё нужно на улице Строителей проверить, как граждане соблюдают правила

благоустройства поселка, особенно обратить внимание на частных владельцев

автотранспорта. Они куда только не ставят свои машины: и на пешеходную дорожку, и на газоны, возле деревьев, и даже к самым дверям подъезда.

Он держал ручку над тетрадью и просмотрел, что на сегодня наметил исполнить. «Да,- подумал лейтенант, - достаточно. Больше выполнить он не сможет».

Участковый инспектор снова взял в руку трубку и набрал номер дежурной части отдела. Весь набор номера прошёл без осечки, в трубке раздались, наконец-то, длинные гудки.

- Алло, здравствуйте, это я – Денисов, - прокричал он в телефонную трубку, - Заступил на дежурство. Для меня ещё ничего нет? Всё спокойно? Хорошо. Я сегодня до часу ночи

буду работать, дискотека в Доме культуры. Да-да, буду вам отзваниваться.

- И жду результаты работы, - услышал он в конце

разговора от дежурного.

За окном падал крупными хлопьями снег, улица с домами постепенно погружалась в темноту. Ночь неумолимо с каждой минутой накрывала посёлок своим чёрным плащом.

- Нет ещё и четырёх, а уже темнеет, - подумал Денисов, - одна беда зимой: короткие дни.

От раздумий отвлёк стук в дверь кабинета.

- Да, да. Входите. – Промолвил участковый инспектор. В кабинет с виноватым, бегающим взглядом вошёл Прохоров. Он держал в трясущейся руке листок бумаги.

- Вот.… По повестке пришёл, Валерий Николаевич, - проговорил он.

- Гляжу, и не верю, Леонид Петрович. Трезвый-то вы интеллигентный мужчина, - с улыбкой сказал участковый инспектор, - Проходите и садитесь поближе к столу. Будем сейчас с вами решать, как дальше жить будем.… И как вы думаете строить свои отношения со своей подругой жизни – женой.

Прохоров снял с головы шапку. Кряхтя, присел на край, стоящего рядом со столом участкового стул, и положил повестку на стол.

Включив настольную лампу, участковый инспектор взял из стопки других бумаг заявление жены Прохорова.

- Так, приступим к делу, - начал он. – Три дня назад в девятнадцать часов вечера вы пришли домой в сильной степени опьянения и устроили без какой-либо причины скандал со своей женой Пелагеей Ивановной, оскорбляли её неприличными для слуха словами, напугали детей. У вас их трое.

Не стыдно, Леонид Петрович? А потом, из-за того, что вам жена подала вам горячий суп, вы ударили её несколько раз по лицу, как она пишет, кулаком и вытолкали её из дома на улицу. А на улице, посмотрите в окно, Леонид Петрович, зима, снег кругом, мороз. Через некоторое время ваша жена пришла с соседкой Раисой Венедиктовной Дьяченко домой, но вы дверь дома не открыли.

Пришлось вашей супруге ночевать у соседки…

- Нанесение побоев, Леонид Петрович, - продолжил

лейтенант милиции, - это уже уголовная ответственность. В заявлении ваша жена просит привлечь вас к этой ответственности. Видимо допекли вы свою спутницу жизни основательно. Что вы на это скажете?

- Да я.… Это. – Сглотнув слюну, прохрипел Прохоров, - знаете, выпил после работы. С друзьями. Холодно было. Трактор-то мой сломался у Сормовки. Сани с соломой тащил на

ферму с Сашкой Саранцевым. К вечеру только приволокли мой трактор на мехдвор… Дома-то тепло. Опьянел от выпитого, не помню что и творил. Но я жену не бил. Ей богу, не бил. Так…, легонько…, по лицу…, погладил.

Прохоров замолк и вопросительно посмотрел на участкового. Участковый дописал на бланке объяснения последние слова Прохорова и посмотрел на него.

- А почему домой жену не пустили, - спросил он.

- Не слышал стука. Уснул, наверно. – Ответил Прохоров.

- Внимательно прочитайте. – Лейтенант подвинул листок с объяснением к Прохорову. – Если желаете что-то ещё добавить, допишите ниже записанного. Нанесённые вами побои относятся по степени тяжести к легким телесным повреждениям, не повлекших кратковременного расстройства здоровья. Так, что материал будет направлен для

рассмотрения в районный народный суд.

Прохоров, слушая участкового инспектора, поставил свои подписи там, где стояли галочки, и шмыгнул носом.

- Что, могут посадить? – спросил он.

- Эх, Леонид Петрович. Завязали бы вы с излишним употреблением спиртного, - ответил участковый, и добавил,- до суда, если вы помиритесь со своей женой, суд может на первый раз прекратить рассмотрение материала в связи с примирением сторон.

- И ещё, - продолжил он, взглянув в глаза Прохорова, - вы будете стоять на учёте у меня целый год как семейный дебошир. Буду навещать вашу семью. Так что постарайтесь

исправиться, Леонид Петрович.

Прохоров в ответ кивнул и вышел из кабинета. А участковый инспектор, присовокупив объяснение к материалу, стал печатать на старенькой, пишущей машинке решение о направлении материала в суд.

« Шувалову легче, ему компьютер уже дали, хоть и старенький, но не машинка же», - в душе возмущался Денисов, нажимая на клавиши печатной машинки.

Прошло минут двадцать, материал на Прохорова был готов. Участковый инспектор заполнил профилактическую карточку на нового семейного дебошира и вложил её в общую картотеку. Затем, посмотрев на часы, снял телефонную трубку и набрал номер дежурной части отдела. На этот раз связь была очень хорошей.

- Алло, Иваныч, вновь Денисов. Как на моём участке обстановка? Звонков с моей территории не было? – спросил дежурного участковый инспектор.

- Всё спокойно, Валерий Николаевич. Сводку по административным правонарушениям не забудь передать,- ответил дежурный.

- Помню, Иваныч, помню. Я ещё около часа буду в кабинете, по повесткам должны явиться несколько человек, - на слова дежурного, проговорил Денисов и положил трубку на телефонный аппарат. И, пока никто не пришёл, занялся разбором имеющихся запросов и сообщений. Может, какие-нибудь бумаги, он сумеет исполнить по пути, во время исполнения заявлений по месту жительства потерпевших. В течение часа по вызову так никто и не пришёл. Участковый собрал, лежащие на столе, материалы и положил их в папку. А затем оделся и вышел на улицу. Посёлок терял свои очертания в ночных сумерках. Мороз крепчал, ярко сияли на небе звёзды, луны этой ночью не было. В окнах домов, закрытых занавесками, горел свет.

В них шла своя незаметная для всех жизнь. Улица была пустынна.

Северный ветер постукивал ставнями окон старого деревянного дома. Владимир ещё раз посмотрел на себя в старинное, с орнаментом, зеркало. На него смотрел молодой парень. Плечи его были широки. Могучую шею окаймлял не застёгнутый воротник тёмно-синей рубашки с накладными карманами и маленькими погончиками. Из-под рубашки выглядывала тельняшка. У него была осанка спортсмена. Черты лица европейского типа были резко очерчены. А его голубые глаза весело улыбались и были полны уверенности. Коротко остриженные волосы придавали решительность и смелость. Владимир был удовлетворён своим внешним видом. Впервые он надел гражданку после нелёгких дней службы в воздушно-десантных войсках. Он взял в руки свой армейский берет, посмотрел на него, улыбнулся и бережно положил, берет на тумбочку, стоящую у кровати. Обвернув шею несколько раз белым шарфом, он надел тёплый овчинный полушубок и вышел из дома.

Владимир постоял немного у порога, вдыхая, знакомый запах родного двора, деревни детства. Было не очень холодно. Завернув за угол дома, он вошёл в сарай. Его мать в фуфайке и в пуховом платке сидела на маленьком стульчике и доила корову. Корова с большими чёрными пятнами на спине и сильно загнутыми рогами жевала сено и смотрела на Владимира вопросительно и спокойно.

- Мам, - окликнул он, - я схожу в Дом культуры. Не возражаешь?

Мать повернула голову на его голос, улыбнулась и ответила: - Беги, беги. Небось, не терпится увидеть-то свою ненаглядную?

На улице уже было совсем темно, на некоторых столбах улицы горели фонари.

- Эй, Володя! Мать дома? – услышал он за спиной знакомый голос. Он обернулся и увидел у калитки дома соседку бабушку Клаву.

- С возвращением тебя. Изменился-то как, - промолвила она.

- Спасибо, бабушка. Здравствуйте. А мать корову в сарае доит, - ответил Владимир, - позвать?

- Нет, нет. Иди. Возвращение – плохая примета. Я сама к ней подойду, - сказала баба Клава.

Владимир глянул на засыпанные снегом, стоящие вдоль улицы дома и пошёл к тому дому, где живёт его любимая Татьяна. Он ей не писал, когда точно приедет домой. Своё появление он хотел сделать для неё как сюрприз. Ему хотелось увидеть её удивлённые и восторженные глаза, когда с ним она встретится. Ему хотелось увидеть в её красивых глазах любовь. Он приблизился к зелёным воротам дома Татьяны и остановился, сразу зайти не хватило духу. Владимир вошёл в палисадник и постучал условным знаком в окно. Через несколько секунд в окно посмотрела Танюшка, и, увидев знакомое лицо, от неожиданности застыла. Глаза её сияли.

- Я сейчас, - услышал Владимир её слова, и она скрылась

за занавесками окна.

«Значит, ждала», - мелькнула радостная мысль. Сердце затрепетало взволнованно у Владимира.

Через некоторое время Татьяна вышла из дома с радостной улыбкой. Она была очень красивой в черной куртке и белом платке.

- Ну, что, милая моя, - спросил он её негромким голосом, - пойдём в Дом культуры?

- С тобой хоть куда, - ответила девушка радостно и прижалась к любимому другу.

Обняв другу друга, они направились в центр посёлка медленным шагом. С каждым шагом музыка, доносившаяся из Дома культуры, была всё громче и громче. Ноги проваливались в свежий, пушистый снег. Ветер дул в лицо, бросал белые хлопья снега в глаза, так, что трудно было смотреть на идущую перед ними дорогу. Казалось, что ветер и снежинки радовались долгожданной встрече Владимира и Тани.

Подойдя к калитке ограды Дома культуры, Владимир, вдруг, подхватил Таню и посадил её на кружащуюся калитку. В глазах Татьяны забегал весёлый огонёк. Покружив девушку, Владимир нежно поцеловал её.

- Ещё, - прошептала Татьяна. И они снова слились в

поцелуе.

Танцы в ДК были в самом разгаре. Участковый инспектор поздоровался со стоящими в вестибюле ребятами и девчатами и вошёл в полутёмный танцевальный зал. Став недалеко от входа, он стал осматривать танцующих в зале. В свете вестибюля было видно всех входящих в зал. Нелегко быть одному на дискотеке, сегодня ему в помощь не выделили ни одного милиционера патрульно-постовой службы. Все они заняты в городе, много массовых мероприятий. Понаблюдав за танцующими, Денисов вышел на улицу и пошёл в свой кабинет. Его кабинет находился в конторе на первом этаже. Стряхнув с себя снег в фойе конторы, он открыл дверь кабинета и включил свет.

- Алло, Иваныч, - проговорил он, услышав голос дежурного отдела в телефонной трубке, - как у меня на участке, спокойно?

- Не спеши, Денисов. Ещё не вечер. Твои хулиганы просыпаются только к двенадцати ночи. Звони. – Услышал он и в трубке зазвучали короткие гудки.

Участковый положил телефонную трубку, выключил свет и снова пошёл на дискотеку. Он обошёл ДК вокруг. Кругом было спокойно. Подвыпивших на дискотеке ещё не было.

Денисов посмотрел на часы. Было уже десять часов вечера. Дискотека будет до часу ночи. Он вошёл в зал, громко гремела музыка, лица танцующих освещались то синим, то жёлтым, то красным цветом. Денисов не заметил, как в вестибюль Дома Культуры вошёл пьяный паренёк. Ребята, стоявшие возле входа в танцзал, остановили его.

- Не лезь. В зале Денискин. – Крикнул пареньку в ухо Паша Захаров из-за очень громкой музыки.

- Лучше заткнись, - процедил сквозь зубы пьяный Илья, - пока я не прошёлся по твоей морде.

- Ах, ты, гадёныш, - взбесился Паша и с Василием выволок Илью на крыльцо. Илья упирался что есть силы ногами о бетонный украшенный мраморной крошкой, пол. Но его ребята подняли и кинули головой в сугроб. – Освежись.

- Я вам покажу, - зло прошипел Илья, сжав кулаки, потрясая ими в воздухе, угрожая стоящим на крыльце. Он развернулся, и, не удержавшись на ногах, упал вновь в сугроб. Через несколько минут он поднялся, голова его была вся в снегу, расстегнутая куртка тоже вся покрылась снегом. Шатаясь то влево, то вправо, наклонившись вперёд, Илья побежал от Дома Культуры прочь. Его голова резко подергивалась. Силуэт пьяного Ильи растворился в темноте.

На крыльцо вышли распаренные ребята в одних рубашках и закурили. Они с удовольствием рассказывали друг другу о том – с кем танцевали и кого надо пригласить на танец.

Они уже забыли, как приходил пьяный Илья, и даже не догадывались о грозящей им опасности.

Злоба клокотала в душе у Ильи. У него сегодня день рождения. Исполнилось восемнадцать лет…. Конечно, выпил. Хотел повеселиться, а его не поняли. Илья шёл домой. Он вспомнил, что, где-то на чердаке, у отца лежит старое ружьё.

«Попугаю немного», - решил он.

Забежав в дом, Илья включил свет на чердак и по лестнице поднялся на него. На чердаке стояли старые вещи: шифоньер, кровать и прочая рухлядь. Ружьё Илья обнаружил в комоде и рядом с ним лежал патронташ заполненный патронами. Патронов было много, и у Ильи глаза злорадно засветились.

«День рождения моё запомнят», - с усмешкой подумал он. Вынул из комода запылённую двустволку и заглянул в стволы. Патронов в стволах не было. Илья поставил стволы на место, прицелился и плавно нажал по очереди курки. Курки приятно щёлкнули. Он зарядил два патрона в ружьё, надел патронташ на пояс и с ружьём в руках тихонько спустился с чердака: не хотел, чтобы родные увидели его с ружьём. Илья выскользнул на улицу. Улица была пустынна, только ветер гулял по ней, разбрасывая снег во все стороны. Ветер шалил, пытался сбить его с ног, стучал ставнями окон домов и свистел пугающе. Илья побежал к Дому Культуры, с удовольствием представляя себе испуганные взгляды обидчиков.

Справа от целующейся пары, из тени двухэтажных домов с ружьем наперевес выскочил паренёк. Услышав хруст снега, Владимир повернулся.

-О, Илья, ты это чего? - указал он правой рукой на ружьё.

Пьяно шатаясь, Илья остановился. Ветер раздувал в разные стороны полы, не застёгнутой куртки. Он с ненавистью взглянул на возникшую перед ним парочку и не мог вспомнить – кто этот парень, который перед ним стоит.

-Не подходи,- прохрипел Илья, зло, сжимая вспотевшими руками, холодные стволы охотничьего ружья, пытаясь всё-таки вспомнить, кто стоит перед ним.

-Да ты что, не узнал? – улыбнулся Владимир и, оставив свою подругу – Таню, пошёл навстречу Илье.

Тот разозлился, что ему мешают выполнить его приключенческий замысел. Подался немного назад и снова крикнул: - Не подходи! Убью-ю-ю! Стволы ружья, направив в сторону идущего к нему парня.

Расстояние между ними уменьшалось, осталось каких-то два метра, не больше. Держа ружьё у пояса, Илья, глядя на идущего, гневно нажал на один из взведённых курков. Раздался выстрел.

Татьяна увидела, как Владимир схватился за живот, согнулся и медленно стал падать на пушистый снег. Она кинулась к нему, ещё не сознавая, что случилось.

-Стоять! – озверело зарычал на неё Илья,- а то… и… тебя… уложу.

Поняла, она всё поняла. Медленно присела, глядя на стрелявшего, у лежащего на боку своего любимого. Стволы ружья смотрели ей в глаза холодно и враждебно, готовые в любую секунду выпалить в неё свой смертоносный заряд. Холодок пробежал по её телу, и она зябко пожала плечами, сквозь слёзы наблюдая за пьяным. Ей стало страшно.

Илья отошёл немного вправо, прошёл вокруг лежащего без движения парня и присевшей девушки, держа оружие мести наперевес и направляя в сторону этой пары. В его голове закружились мысли, что он сделал что-то ужасное. И побежал в центр посёлка, в сторону магазинов, и скрылся в темноте. Он бежал подальше от света, подальше от лежащего на снегу парня. Илья испугался случившегося. Он видел, как возле упавшего парня на снегу разрасталось алое пятно. Понимал, что это кровь…, кровь человека. И бежал, не зная куда, как испуганный зверь, ожидая опасности со всех сторон. Ему уже чудилась погоня, он чувствовал боль во всё теле, как будто дробь из патрона врезалась в него.

Татьяна наклонилась над лежащим, тихо позвала: - Володенька.

Потормошила, но Владимир молчал и не шевелился. Она взяла его за руку и почувствовала что-то липкое. Опустив руку, сквозь слёзы посмотрела на свет и только сейчас сообразила, что на её руке кровь. Её затрясло, она вскочила и побежала к свету, горевшему у входа в Дом Культуры. Вбежала в танцевальный зал и остановилась в темноте. Из-за яркой цветомузыки Татьяна не могла разглядеть танцующих. Она глянула по сторонам и увидела участкового инспектора. Он что-то говорил, стоявшим возле него ребят. Таня подбежала к нему, схватила его за руку и, не в силах что-то сказать, молчком потащила участкового к выходу. Денисов пошёл за девушкой, на ходу разглядев, что это Татьяна. Он пытался спросить, что же именно случилось. Некоторые ребята обратили на них внимание и тоже пошли следом к выходу из танцевального зала. Татьяна плача, всё также молчком тащила лейтенанта за рукав на улицу, всё дальше и дальше от Дома Культуры, в сторону стадиона.

Инспектор посмотрел вперёд и увидел, что впереди на снегу лежит кто-то. Он обогнал Татьяну, подбежал к лежащему и присел возле. Ноги лежащего были прижаты к животу, и руки тоже, голова была в шапке-ушанке. Лейтенант увидел кровавое пятно на снегу у живота и всё понял: - «Проникающее».

- Танюша, говори же, говори скорее, что случилось? – затряс лейтенант девушку за плечи.

- Выстрелили в Володю, - наконец промолвила она, плача.

- Кто стрелял, куда побежал?

Но Татьяна показать лишь только смогла, в какую сторону убежал стрелявший. Ужас снова охватил её.

Подоспели ребята из Дома Культуры. Участковый увидя их, обрадовался.

- Евгений, - сказал он одному из молодых людей, - гони в гараж, к диспетчеру, и попроси машину. Объясни ему, что тяжелораненого нужно скорее отвезти в больницу.

- Хорошо, Валерий Николаевич, - ответил паренёк и скрылся в темноте.

- Николай, - подозвал лейтенант другого паренька, - беги к Нине Витальевне, расскажи о случившемся. Пусть быстрее придёт.

- Семён, подойди. Посмотри за Татьяной. И, чтоб никто не подходил к Владимиру. Его трогать и тормошить нельзя. А я побежал искать злодея.

За инспектором увязались и стоявшие недалеко от места происшествия парни.

- Ребята, подождите. Хулиган вооружён. Может кого-либо подстрелить, а то и того хуже – убить, - остановил группу подростков участковый инспектор.

- Мы его сами найдём, гада. – Раздался голос из толпы.

- Э, нет. – Твёрдо сказал лейтенант. – Давайте сделаем так. Ты, Матвей, с Серёжей побежишь в сторону автобусной остановки. Ты, Виктор, с Николаем побежишь к бане. А ты, Антон, с Ваней побежишь к озеру. Я же с Сашей осмотрю центр посёлка. Если увидите кого-либо с ружьём, не лезьте на рожон. Посмотрите, кто это такой, и быстро сообщите мне. Поняли?

- Понятно, - обрадовались ребята.

- И без самодеятельности, - крикнул в след разбежавшимся в разные стороны ребятам.

Участковый инспектор посмотрел на Сашу Сарычева и сказал: - Зря, Сашок, ты хочешь идти со мной. Опасно. Сбегай лучше, сообщи по телефону о случившемся в милицию.

- Нет, Валерий Николаевич, - храбро ответил Саша, - я с вами. Буду осторожен.

- Александр! Я что сказал! – повысил голос участковый.

- Всё равно пойду, - твёрдо сказал Сарычев, - и вы меня не остановите.

Упрямый взгляд Саши говорил, что он от принятого решения не отступится.

- Ладно, - вздохнув, согласился лейтенант, - пошли.

И они побежали в ту сторону, какую указала Татьяна. Возле хозяйственного магазина ни кого не обнаружили. На небольшой площади стояли библиотека, промтоварный магазин, столовая и небольшая гостиница. Тут было пустынно. Фонари освещали площадь, и в их свете было видно, как падал на землю большими хлопьями снег. Чутьё лейтенанту подсказывало, что хулиган, где-то здесь, недалеко. Где-то прячется в тени строений, времени скрыться у стрелявшего не было. Они обошли здание библиотеки, никого не обнаружили. В сквере за библиотекой тоже никого не было видно. Осторожно перешли улицу и остановились у киоска, в котором продают газированную воду и мороженое. За киоском также никого. Оставалось три здания, стоявших впритык друг к другу и имевших общий задний двор. Участковый инспектор и его добровольный помощник пошли вдоль зданий, в сторону дороги, ведущей на трассу. Осталось осмотреть гостиницу, промтоварный магазин и столовую.

Владимир даже не предполагал, что Илья, его друг по школе, может выстрелить в него. И, вдруг, увидел яркую вспышку из ствола охотничьего ружья. Буквально доли секунды – и он почувствовал жгучую боль, растекавшуюся по всему животу. Боль вгрызалась в тело Владимира. Каждая дробинка, вылетевшая из ствола, совершила свой кровавый путь, приносила свою неповторимую и мучительную боль. Владимир от пронизывающей боли потерял сознание.

Он провалился в черноту, огромной и злобной волной накатившуюся на него. Холодная пустота, возникшая из ниоткуда, держала его в невесомости. Он пытался открыть глаза, но веки как будто налились свинцом. Вдруг ему показалось, что он в бронетранспортёре. Правое плечо кровоточило, от попавшего в него пули. Глаза ясно видели, что на стенке бронетранспортёра висит аптечка. Она совсем рядом, но дотянуться Владимир не может. Руки были какие-то ватные, он с трудом сумел поднять левую руку, но аптечку взять не смог.

«Ничего, ничего, - думал он, включая скорость левой рукой, - надо спасти ребят с командиром».

Владимир посмотрел через приоткрытый люк вперёд и увидел, что его товарищи по службе среди огромных валунов ведут огонь по противнику. Бронетранспортёр снова двинулся вперёд, пули рикошетом отскакивали от стенок бронетранспортёра. До ребят оставалось всего метров двести. Давление в колёсах падало, машина летела на большой скорости к отстреливающимся товарищам. Пот заливал глаза, вытереть его было некогда. Машина остановилась, и в открытый люк днища бронетранспортёра по одному забрались ребята. Владимир глянул на командира взвода и увидел его почему-то в гражданке. Большое красное пятно на белой рубашке становилось всё шире и шире. Командир смотрел на Владимира и, глубоко вздыхая, говорил:

- Мне знакома твоя боль, Володя.

Он дотронулся своей рукой до плеча Владимира. По телу прокатилась волна пронзительной боли и застряла в области живота. Кругом стало темно, тишина неимоверная. Через мгновение Владимир вновь увидел бой. Он рванул машину и, увеличив скорость, объезжая валуны и воронки, мчался к линии окопов своей части. В голове билась мысль: командир умер, его уже нет, но почему же он рядом с ним и смотрит на Владимира печальным взглядом?

Вдруг Владимир увидел тут же в бронетранспортёре, свою мать с поседевшими волосами. Она тихо шептала:

- Сынок, держись. Ты у меня один.

Владимир посмотрел на дорогу, повернулся, а матери уже рядом нет. Не было и бронетранспортёра, кругом снова темень, ни одного проблеска света. На небосклоне не горело ни одной звёздочки, кругом вязкая густая пустота. И Владимир падал в эту бездонную пустоту, руки и ноги стали зябнуть, правая сторона тела и голова всё сильнее и сильнее чувствовали жгучий холод. Он совладал собой и почувствовал, что может управлять своим падением, стал парить в этой неизведанной пустоте. Владимир из этой пустоты увидел, как из темноты появилась машина.

«Зил-130… самосвал…», - мелькнула рядом мысль.

Машина остановилась рядом. Из кабины самосвала выскочила женщина с чемоданчиком в руке и подбежала к лежащему Владимиру.

«Это я лежу», - мысль кружила вокруг него, а Владимир наблюдал как бы со стороны за происходящим.

Женщина осторожно повернула его тело на спину, разогнула немного его ноги и убрала с живота медленно его руки. Боль с яростью набросилась на Владимира, и он застонал.

Врач, Нина Витальевна, расстегнула рубашку и в нижней части живота парня и увидела глубокую кровоточащую рану в правой стороне. Она наложила тампон из марли с мазью и прикрепила его к телу лейкопластырем. Тампон сразу же стал красным при свете фар работающей машины.

- Срочно в больницу, - произнесла врач, и с помощью ребят осторожно уложила Владимира на сиденье машины.

Дверь самосвала закрылась, и машина, взревев мотором, помчалась по ночной улице посёлка. В кабине было тесно. Врач держала голову Владимира на коленях, а ноги лежали на коленях пожилого, прошедшего тяготы войны, водителя. Паренёк был без сознания и тяжело дышал. Каждая кочка на дороге отдавалась резкой болью в области живота, и Александр ощущал эту невыносимую боль, и не мог её сбросить с себя. Он как будто поднял глаза и перед его лицом лицо любимой, которая смотрела ласковыми глазами и стала целовать. Поцелуи отодвинули боль. Он, восхищаясь своей любимой, медленно снимал с неё жёлтую кофточку. Его взору открылись её прекрасные прелести. Он повернул её и оказался на ней. Его руки ласкали нежное тело желанной и опускались всё ниже, ниже и ниже…

Машина подскочила на большом ухабе дороги. Видение мгновенно пропало, и Владимир застонал от нестерпимой боли. До районной больницы было шестьдесят километров, а это почти час езды. И врач, слыша стоны паренька, думала, что он жив и есть надежда спасти Владимира. Жаль, что он потерял много крови. Часы в кабине самосвала показывали двенадцать ночи. Водитель уверенно вёл машину по трассе и угрюмо молчал.

«Такого происшествия в посёлке не было уже лет десять, - вспоминал он, - если не больше. Да и то был просто несчастный случай».

Мотор машины работал исправно, спидометр показывал семьдесят километров в час, но время, казалось, тянулось очень медленно. В свете фар была видна небольшая часть дороги, и конца ей не было видно. Впереди и по сторонам машины сплошная темнота. Казалось, что машина мчится в неизвестность, и, что принесёт эта бескрайняя неизвестность, не знали ни врач, ни водитель, ни лежащий и стонущий от боли паренёк.

Самосвал резко провалился правым колесом в глубокую выбоину на дороге, и машину сильно тряхнуло. Боль запульсировала с новой силой и заметалась у Владимира в мозгу. Громкий стон раненого перерос в пронзительный крик. Боль ожигала уже и спину, и руки, и ноги. Владимиру казалось, будто его пронзили насквозь раскалённым копьём. Лицо покрылось бисеринками пота. Но в сознание он не приходил.

Наконец, показался и районный город. Машина свернула вправо, до больницы осталось около километра, надо только проехать мимо спортивного комплекса. Водитель остановил машину у самого входа приёмного покоя больницы и посигналил. Из дверей больницы вышел мужчина в белом халате.

-Нужны носилки, – крикнула из окна кабины врач, - парень в тяжёлом состоянии, без сознания, тяжёлое ранение.

-Сейчас, сейчас,- промолвил мужчина и скрылся за дверями. Через несколько минут он выбежал с носилками.

Владимира осторожно понесли в больницу.

-Ранение в живот, с правой стороны. Потерял много крови, - на ходу объясняла Нина Витальевна, рядом идущему дежурному врачу.

-Срочно в операционную, - дал тот указание и побежал в ординаторскую за хирургом.

Сразу протрезвев от случившего, Илья бежал, куда глаза глядят. Кроме животного страха, иных чувств он не различал. Он забежал за здание, где было темно. Возле входа в подвальное помещение остановился и, присев на корточки, напряжённо вздохнул сквозь неплотно сжатые губы.

«Что я натворил?.. Зачем, ну зачем этот парень встретился мне на пути?» - думал он. Руки и ноги Ильи мелко дрожали. От горьких мыслей и безысходности злость росла в нём всё больше и больше. Как загнанный волк, он стал звереть. Глаза дико заблестели, на губах появилась зловещая улыбка.

-Живым не дамся, - вслух прохрипел Илья. Прислонившись к стенке подвала, он вытащил из висящего на поясе, патронташа патрон и вогнал его в освободившийся ствол. Пустой патрон откинул в сторону.

Участковый инспектор вместе с добровольным помощником подошли к заднему двору столовой. Свет далеко стоящих фонарей не проникал во двор. Они осторожно продвигались, держась стены столовой. Через несколько шагов они увидели двери, ведущие в подвал. Возле них присел кто-то.

-Участковый инспектор Денисов, - крикнул лейтенант, - кто у подвала?

Присевший вскочил: в руках, у пояса, был какой-то предмет, то ли длинная палка, то ли ружьё.

-Стой, - вновь крикнул лейтенант, - брось ружьё.

Денисов интуитивно понял, что перед ним действительно тот хулиган, которого они ищут. По тёмному силуэту он не мог разглядеть, кто именно перед ним. Денисов пошёл к хулигану, так как вокруг была лишь открытая площадка заднего двора столовой. Кроме хулигана в этот момент он уже не видел. Он относился к числу тех, кто смело смотрел в глаза смертоносной обстановке. Инспектор выдернул пистолет Макарова из кобуры, передёрнул, на ходу, затвор, загнав девятимиллиметровый патрон в патронник, и вскинул вверх.

Один только вид участкового инспектора привёл Илью в замешательство. В темноте он не мог различить обнаруживших его. Но по голосу знал, что один из них действительно участковый. Илья направил ружьё в идущих к нему людей и стал отбегать в сторону выхода из двора.

-Брось ружьё. Стрелять буду. – Выкрикнул лейтенант и, подняв руку, выстрелил в воздух. Денисов надеялся, что хулиган бросит ружьё. Он в этот момент не думал, что смерть смотрит на него своими холодными глазами и, идущего немного сзади, Сашу. Между участковым инспектором и хулиганом с ружьём уже было метров двенадцать.

Выстрел почти в упор залил ослепительным светом силуэт хулигана. Яркая вспышка, выскочившая на уровне пояса хулигана, дала понять лейтенанту, что каждый выстрел хулигана таил в себе непосредственную угрозу жизни. Но лейтенант не остановился, а на бегу направил пистолет в хулигана и нажал на курок. Раздался выстрел. Но в этот момент преследуемый рванулся в сторону, и, повернувшись, в ответ мгновенно опять выстрелил.

Саша не отставал от участкового инспектора. Он сделал шаг. И при втором выстреле хулигана неожиданно на льду поскользнулся. Взмахнув руками, пытаясь избежать падения, он резко упал на снег. Саша, падая, видел, как лейтенант рванул за убегающим хулиганом.

Участковый инспектор боковым зрением увидел, как упал Саша. Он хотел произвести прицельный выстрел, остановившись, в хулигана, но в прорези прицела уже была видна спина убегающего нарушителя спокойствия.

-Ах ты, чёрт. – Проворчал лейтенант и рванул за убегающим, думая о Саше:

«Неужели зацепил? Хоть бы не смертельно».

Между ними хулиганом расстояние сокращалось.

-Не уйдёшь, - крикнул лейтенант, видя, что хулиган выбегает со двора на площадь перед магазинами. И прибавил скорость бега. Расстояние уменьшалось. Участковый видел, как убегающий – парень среднего роста с длинными волосами, переломил ружьё, на ходу вытаскивая из стволов стреляные патроны. Денисов резко бросился вперёд и нагнал хулигана на повороте дороги. Шея убегающего возникла перед ним, и он ударил по ней изо всех сил рукояткой пистолета. Воротник куртки смягчил удар, но хулиган всё же упал. Участковый прыгнул на него и схватил ружьё, пытаясь вырвать ружьё. Мускулы вздулись на руках Денисова под рукавами его форменной одежды, на висках забился пульс от напряжения. Он резко потянул ружьё на себя и ударил хулигана ногой в пах. Тот от удара слабо застонал, ослабив свою хватку. И Денисов вырвал ружьё из его рук, отбросил в сторону, резко схватил хулигана за левую руку и завернул её за спину.

-Руку, правую, - требовательно крикнул лейтенант, поднимая завёрнутую левую руку до затылка задержанного.

Почувствовав острую боль в левом плече хулиган с глухим стоном завернул правую руку за спину. Участковый инспектор вытащил из заднего кармана брюк наручники и надел их на его запястья.

И в это время подбежали ребята из Дома Культуры, лейтенант с их помощью поднял с заснеженной земли задержанного.

При слабом свете все заглянули в его лицо.

-Да, это же Илья, - удивлённо и в то же время с сердцем выдохнул кто-то из ребят.

Илья идти не хотел, встать на ноги не желал. Ребята поволокли Илью в кабинет участкового. Возле здания конторы их встретила разъярённая толпа. Каждый кричал что-то своё, но смысл их крика был одинаков. Увидев участкового с хулиганом, толпа ринулась к ним. Руки из толпы схватили Илью за правое плечо, за руку скованную в наручники, за волосы и стали тащить к себе. Кто-то из толпы пинал ногами задержанного Илью, бил, куда попало по его телу. На крики участкового прекратить никто не реагировал. Лейтенант, что есть силы, тянул Илью в здание конторы. С горем пополам он затащил его в фойе конторы и быстро закрыл входную дверь. Сторож просунул в ручку двери железный лом. Толпа за дверью конторы бесновалась.

Затащив Илью в кабинет, лейтенант включил свет. Илья лежал на полу и не шевелился. Страх сковал его, он боялся встать и сесть, и поднять глаза. Голова была уже трезвая. Он лежал лицом вниз и ждал, что будет дальше.

Участковый инспектор набрал номер дежурной части, раздался щелчок, но гудков не было. Он вновь набрал номер, потом ещё раз, потом ещё и ещё. Наконец в телефонной трубке он услышал:

- Дежурный майор Комаров. Слушаю вас.

- Денисов беспокоит, - ответил лейтенант, - у меня неприятности, раненого в больницу должны из нашего посёлка привезти. Стрелявшего по горячим следам задержал. Хулиган оказал вооружённое сопротивление. Со мной был Саша Сарычев, после второго выстрела задержанного, он упал. Буду выяснять, что с ним.

- Данные задержанного установил? – спросил дежурный отдела.

- Пока знаю, что его зовут Илья, местный, лет 18 – 20, - ответил участковый инспектор, - он сейчас лежит в моём кабинете на полу и на вопросы не отвечает.

- Хорошо. Давай попытайся собрать свидетелей происшествия,- продолжил дежурный,- а я сейчас к тебе направлю опергруппу. О потерпевшем я тебе позвоню.

- Иваныч, ружьё, из которого стрелял задержанный, у меня. Буду оформлять его изъятие. – Добавил Денисов и повесил трубку.

Участкового беспокоила мысль о Саше Сарычеве: «Что же с ним, ранен, или ещё хуже?..»

Он подошёл к дверям конторы и увидел через окно, что у входа стоит Саша. Лейтенант впустил Сарычева.

- Живой?! – воскликнул участковый, осматривая его со всех сторон.

- Извини, Валерий Николаевич,- в ответ промолвил Сарычев,- поскользнулся и упал. Ударил сильно коленку о лёд и не мог сразу встать.

- Ну, слава Богу. – Обрадовано проговорил Денисов, - Пойдём в кабинет, там у меня задержанный без присмотра. Правда, бежать ему некуда, на окне ведь решётка.

Они прошли в кабинет. Илья всё также лежал лицом вниз и на входящих, как бы, не обращал внимания. Но было видно, что каждая клеточка его тела была наполнена страхом. Руки, скованные наручниками, чувствовал Илья, стали потихоньку неметь. Края наручников врезались в тело и причиняли раздражающую боль.

-Слушай, Саша,- обратился участковый к Сарычеву,- ты знаешь, где живёт Илья?

Сарычев молчком кивнул, ожидая дальнейшего продолжения разговора.

-Понимаешь, - задумчиво продолжил Денисов,- нужны документы Ильи… Паспорт, или военный билет, в крайнем случае - свидетельство о рождении. Скажи его родителям, пусть, если смогут, принести ко мне документы. И не говори о случившемся.

-Скажи, - добавил лейтенант, - Илья задержан участковым и он просит их прийти. Сможешь?

И посмотрел вопросительно на Сарычева, стоящего перед ним.

-Смогу, - кивнул Сарычев.

-Давай, иди. И приходи обратно с новостями. Скоро подъедет опергруппа, и, возможно, тебя будут опрашивать, - добавил участковый.

Сарычев вышел из кабинете. Лейтенант пошёл за ним следом и закрыл за ним входную дверь здания конторы. Толпа у двери уже поредела, остались лишь самые любопытные и неравнодушные к жизни потерпевшего.

-Ребята, не стойте,- сказал им участковый инспектор, - оперативная группа приедет приблизительно через час. О состоянии Владимира мне ещё ничего неизвестно.

Посмотрев на стоящих ребят, лейтенант спросил:

-Кто-либо видел случившееся, или слышал выстрелы?

Из небольшой толпы поднялось несколько рук. Участковый записал данные ребят и адреса: – А Татьяну Трошину не видели?

Никто не ответил.

- А кто хочет помочь следствию и быть понятыми при обыске?

Поднялось немного рук, и участковый пригласил двоих в кабинет.

Закрыв входную дверь конторы Денисов, вернулся в кабинет. Ребята-понятые смотрели за действиями лейтенанта и ждали его решения. Илья всё также лежал лицом вниз и молчал. Лейтенант отвёл взгляд от задержанного и сел к столу. Взял в руки охотничье ружьё и посмотрел в стволы. Они были пусты. Видимо, Илья успел всё-таки вытащить патроны из стволов, но зарядить не успел. Куда хулиган выбросил патроны, участковый не заметил. В карманах задержанного при обыске стреляных гильз не было обнаружено.

- Что ж, вы можете идти домой, - ответил он на молчаливый взгляд понятых.

Время тянулось очень медленно. Часы висели на стене в кабинете. Стрелки часов как будто стояли. Ждать Денисов не любил, ему нравилось быстрое решение вопроса. И на выполнение поставленной задачи он бросался сразу, на ходу принимая решения, несмотря ни на какие обстоятельства. В кабинете стояла тишина.

Наконец он услышал шум двигателя подъезжающей машины. Денисов открыл дверь и в фойе конторы первым вошёл следователь прокуратуры. Он сразу же спросил:

- Где задержанный?

- В кабинете, в наручниках лежит на полу, - ответил участковый.

И вся прибывшая группа пошла следом за участковым инспектором в кабинет. Следователь прокуратуры наклонился над задержанным и тронул его за плечо.

- Ну-ка, повернись, - попросил следователь задержанному.

Илья зашевелился и повернулся на правый бок. Затем сел, прислонившись к стенке спиной. Следователь внимательно посмотрел на Илью и ничего не сказал. В это время в кабинет вошёл Сарычев и вместе с ним небольшого роста смуглый мужчина.

- Здравствуйте, я отец Ильи, - промолвил мужчина, - Что случилось? На улице два часа ночи. Да, вот и паспорт моего сына.

Следователь, посмотрев предъявленные документы, угрюмо взглянул на отца Ильи и ответил на вопрос:

- Ваш сын из вашего ружья тяжело ранил парня. Врачи прикладывают все силы, чтобы спасти жизнь потерпевшего.

Мужчина ошалело смотрел на следователя прокуратуры, ноги его ослабели, и он сел на стоявший у стены стул, сняв меховую шапку. В его глазах появились слёзы отчаяния. Стоящие, видя состояние отца Ильи, молча, отвернулись от него.

- Так, - дал указание следователь, - задержанного в машину. А мы на осмотр места происшествия. Давай, показывай, - кивнул он на участкового инспектора.

- А вы подождите, - добавил он, указывая на отца Ильи.

Оперативная группа внимательно стала осматривать место происшествия при свете включенных фар машины. По-прежнему шёл снег, крупными хлопьями падая на землю. Он закрывал своим покровом постепенно все следы случившейся трагедии.

Посёлок нехотя просыпался. Уже в некоторых окнах домов загорелся свет. И это говорило всем, что жизнь продолжается и что принесёт новый день – никто сказать не может, лишь одни планы, предположения и мечты.

Регистрационный номер №0237827

от 8 сентября 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0237827 выдан для произведения: