Магда

            Правители Маары проводили долгие часы в думах о народе, но многие из них думали лишь о главных его проблемах, об общем выживании своей земли и о становлении её величия. Кажется, только Хлодвиг Добродетельный задался вопросами более приземлёнными и, оглядывая созданные его предками системами управления Маарой – Секциями, которые состояли из Коллегий, заметил, что все его предшественники значительно просели в вопросах устройства сирот.
            Сирот было много. Войны, голод, чума, заговоры…всё это уносило жизни иногда честно – на поле брани, иногда неотвратимо – как голод да чума, а порою закономерно – на эшафоте. Так или иначе, но только при Хлодвиге Добродетельном столица Маары вдруг насчитала порядка тысячи неустроенных, перебивающих мелким воровством, чёрной работой и попрошайничеством сирот.
            Тогда он создал Коллегию Добродетели – именно в ней сироток должны были пригревать, обучать, обеспечивать за счёт казны и обустраивать при достижении совершеннолетия.
            К несчастью Хлодвиг Добродетельный слишком сильно переживал за всё, что творилось в его земле, и его доброе сердце рано остановилось. На престол взошёл его старший сын – Клоотс, который был очень недоволен теми расходами, которые образовывала Коллегия Добродетели. Но Клоотс, не смея нарушить волю отца, не позволил себе уничтожить Коллегию Добродетели. Всё, на что он осмелился – трансформировать её. Теперь сироты, помещённые в неё, до достижения совершеннолетия должны были выполнять мелкий, нехитрый труд, чтобы хоть как-то отбить своё содержание. Так в Мааре появились маленькие прядильщицы кружев, рыбаки, водоносы, разгребатели выгребных ям и сточных канав…
            Шло время. Коллегия Добродетели мало менялась. Она была удобной и незаметной. Сироты, попавшие в неё, трудились до достижения твёрдых лет и выходили на улицы Маары свободные, готовые отправиться куда угодно, но уже изведавшие труд. Некоторые оставались при своей Коллегии, некоторые шли на чёрную работу. Положение изменилось при королеве Вилане.
            Вилана первая из правителей Маары подумала о том, что не все должны быть равны.
–Дети, рождённые от мятежников, что закончили свои дни на эшафоте, это дети врагов нашей Маары, и они получат те же права и те же свободы, что и дети самых добродетельных представителей нашего народа!
            О том, что в Коллегии Добродетели живут ещё дети и честных воинов, да и таких же честных представителей, что умерли от войн, чумы или голода Вилана как-то предпочла забыть, а придворные не стали ей напоминать: то, к чему она вела свою мысль, было выгодно и им.
            И при Вилане произошли радикальные изменения. Коллегию Добродетели переименовали в Коллегию Сопровождения. Её воспитанники и воспитанницы должны были обслуживать, обстирывать и кормить другие Секции и Коллегии, выполнять всю грязную работу за еду и собственное содержание. При этом для них возраст совершеннолетия перестал иметь значение. Уйти можно было, но…куда?
            При Вилане воспитанников Сопровождения стали учить лишь необходимому чтению (и то, обучение было столь отрывочным, что многие выучились лишь по складам), простому счёту и примитивным нормам речи. Таким образом, воспитанники говорили с большими ошибками, и лишь немногие счастливцы умели писать (да и то. Как правило, самые красивые мальчики и девочки, которых отправляли в ведущие Коллегии на работу).
            Уйти можно, но кому ты нужен и где? Без навыков, воспитанный в муштре, когда с самого детства тебе внушают, что твоя задача, твоё предназначение – обслуживать других?
            Куда ты пойдёшь?
            Воспитанников Сопровождения нельзя было наказывать самостоятельно – для этого нужно было обратиться в их Коллегию, к наставникам. Но часто это затиралось. Да и за некоторую сумму этим наставникам можно было делать с воспитанником или воспитанницей вещи значительно хуже. Коллегия Судейства – одна из трёх Коллегий, что образовывала Секцию Закона (вместе с Коллегией Дознания и Коллегией Палачей) была завалена бумагами более важного сорта и поэтому рассмотрение дел о превышении наказаний или оскорблении, унижении кого-то из Сопровождения могло сгинуть на долгие месяцы.
            Впрочем, были те, кто бежал. Устав от трудовой, почти бесправной, серой и невыносимой жизни, бежали, стремились в деревни, и…
            И обнаруживали, что и там не легче. И там приходится трудиться (и даже больше), чтобы заработать себе кусок хлеба. Словом, Сопровождение было не самой худшей участью! Кусок хлеба тебе давали – отработай его только. Где отработать? Скажут! Решат, не переживай. Как отработать? Стиркой, глажкой, готовкой, мойкой посуды или пола, уборкой…тоже распределят.
            Однажды был вопиющий случай. Девушка из Сопровождения – молодая красавица, красоту которой не сломили пока ни работой, ни недоеданием (почему-то именно Сопровождению любили урезать от года в год содержание казначеи и министры), ни от тоски беспросветности…обратилась эта красавица в Судейство. Сама. Пожаловалась на то. Что пытались её оскорбить и унизить, попрать её честь, а когда не сработали уговоры, решили взять вероломно, но…
            Девица оказалась не их трусливого десятка. В Коллегию попала почти уже совершеннолетней, себя помнила, характер держала, а потому отбилась. И пожаловалась. Пороги Судейства оббивала, грозилась, и добилась неожиданно наказания для своего обидчика и получения выплаты от него. На деньги получила освобождение, купила себе лавчонку и организовала маленькое дело, но про годы Сопровождения не забывала – помогала воспитанникам, что свободы желали, но боялись, к себе пристраивала, ночлег давала и на первое время. Некоторым помогла.
            Она осталась бездетной (от холодов в спальнях Сопровождения или от нервов, а может от воли Луала и Девяти Рыцарей Его?), пропало имя её и дело, да и лавчонку к рукам прибрали. Но ведь вырвалась, вырвалась!
            Но речь  сейчас не об этой безымянной полулегендарной девушке, нет, не о ней. Она о Магде.
***
            Магда не помнила своих родителей. Спрашивать было не у кого, узнать не для чего. Сопровождение стало ей домом, работой, и тоской. Но дух Магды бунтовал. У неё были тонкие пальцы и её отправили на выделку кружев, которые снова вошли в моду. Всё коварство этих нежных плетений было в том, что глаза безумно напрягались при работе и к концу какой-нибудь шали 9при удаче – двух), прядильщица ослабевала зрением.
            Магда смекнула это быстро и не стала делиться своей находкой с другими девочками. Она решила спасать себя и стала делать всё, чтобы её выгнали из прядильщиц: намерено путала нити, рвала их…добилась всё-таки своего и её перевели мыть посуду на кухню.
            Здесь Магда познакомилась с тоненькой худенькой девочкой-ровесницей по имени Иас. У Иас были большие испуганные глаза, и больше не было  ничего запоминающегося. Магда, всё-таки оказавшаяся сильнее многих воспитанников Сопровождения, взяла Иас под свою защиту, и стала ей подругой. Пожалела или рассчитала, что вдвоём мыть посуду будет проще? Одна спит – другая моет, затем меняются. А ещё рядом кухня. Одна моет, другая украдёт кусочек свежего хлеба или, при везении, кусочек сахару – потом разделят.
            Неважно, что двигало Магдой, но она сдружилась, насколько возможно это было, с Иас, и стала ей как старшая сестра.
            Иас была хрупкой. На фоне более массивной Магды эта хрупкость была ещё отчётливее. Она не знала, чего хочет, не мечтала, не хотела ничего и разговоры Магды в редкие минуты отдыха (чаще всего шёпотом, перед сном, в маленьких клетушках), поражалась решительности подруги.
–Я вырвусь! – шептала Магда, радуясь темноте, которая могла скрыть её слёзы. Она боялась слабости и в темноте, лёжа на сырой жёсткой кровати под тонким одеялом (а кому это сопровождение пожалуется?) обещала это не Иас, а самой себе. – обязательно вырвусь.
–Куда? – спрашивала Иас таким же шёпотом. За разговоры в общей спальне-клетушке можно было лишиться завтрака.
–Не знаю, – признавала Магда, – но вырвусь.  Пусть только отправят меня на работы, а там…
            Что будет «там» она не представляла. Но день, когда её отправили служить в Коллегию Обеспечения, назвала своим светлым днём. Ей поручили стирать пыль, наводить чистоту в кабинетах, где заседала Коллегия – дело не очень трудное, и для Магды уже привычное.
            В первый день она осмотрелась – Коллегия Обеспечения всегда была богатой. Через них шли товары, они решали какое качество и количество того или иного продукта получит каждая Коллегия и Секция.
            Вернулась воодушевлённая:
–Они богатые и почти все мужчины!
            Иас не разделила её восторга:
–Ты им зачем?
–Дура! – фыркнула Магда. В её воображении уже вставали замечательные картины. Да, Магда не красавица, но упорная! Её оценят. И она не упустит своего.
            Иас молчала. Почему-то впервые слова подруги показались ей глупыми. Магда спохватилась:
–Тебя куда отправили?
–В Коллегию Палачей.
–Фи…– Магда скривилась. – Палачи! Оттираешь кровь и вытаскиваешь трупы?
–Казнят они на площади! У них чисто. И я всего лишь приношу еду и убираюсь! – заступилась Иас. Слишком горячо заступилась, и Магда не могла этого не заметить. Прежде в Иас не было и капли страсти, одна холодная скука.
–Ну-ка…– Магда прищурилась, – что я не знаю?
            Иас вспыхнула, засмущалась, но девичье сердце жаждало поделиться хоть с кем-нибудь, и она недолго ломалась:
–Там есть один…его зовут Сколер.
            Иас не думала никогда о любви. Иной раз, слушая размышления Магды, она думала, что ей может быть повезет, и она наберётся решительности и тоже как-нибудь воспользуется своей молодостью. Но сегодня Иас переступила порог Коллегии палачей и пропала. Молодой палач Сколер, да и не в нём одном было дело!
            Их было четверо. Глава Коллегии – Регар, и трое молодых палачей: Арахна, Лепен и Сколер. Но они держали себя не как Коллегия, а как…
            Нет, нельзя вспоминать этого слова, когда ты знаешь лишь Сопровождение, но всё же есть оно – это слово, странное, сильное, дорогое.
            Они как семья. Да. Призналась, произнесла сама себе. Они – семья. Они то, что Иас не знала. Они как то, чего она никогда не имела и не будет, похоже, иметь.  Регар им как отец, а они се его дети. Впрочем, Арахна точно – Регар взял её пятилетней сироткой в свою Коллегию, не пустил в Сопровождение. Теперь у Арахны была участь стать палачом.
            Впрочем…участь эта была незавидна для тех, кто работал в городе свободным или входил в другую Секцию или Коллегию. для всех Палачи – это второй сорт, это презрение, это запах смерти и это страх. Для всех, кроме воспитанников Сопровождения. Иас завидовала Арахне. Не зная прежде в себе зависти, росшая среди равных, Иас узнала зависть!
            Арахна была сиротой. Иас тоже. Арахну взяли на воспитание, а Иас нет! и теперь Арахна может заказывать себе на завтрак-обед-ужин всё, что хочет, может носить красивую чёрную мантию со страшной эмблемой, а Иас достались серые одежды и полуголодное питание. И теперь Арахна живёт в почти семье, её любят, а Иас…
            Иас глотала слёзы весь день, глядя на то, как Арахна сначала играет в шахматы с Лепеном на щелбаны, потом наблюдает за игрой Лепена и Сколера, ехидно, но по-доброму всё-таки подкалывая обоих. А потом пришёл Регар и они все вместе обедали, решая о том, чем займутся в выходные: пойдут на ярмарку или устроят пикник.
            У Иас жгло сердце весь день. Она будто бы наблюдала в замочную скважину за жизнью, которой у неё не было и не будет, и была невидимкой – эти люди были привычными к воспитанникам Сопровождения, убиравшем у них и не замечали.
            Может быть, правда, она поглядывала на них слишком часто и, может быть, это заметил Сколер и истолковал не так, но и против этого Иас не стала возражать. Ей казалось, что она полюбила, казалось, что полюбила их всех, и ей захотелось быть рядом с ними, играть в шахматы и обедать. Выбирать время и место следующей вылазки на ярмарку.
            Всё это она хотела бы рассказать Магде, но почему-то в последний момент застеснялась и ограничилась лишь словом о Сколере  и Магда – практичная Магда решила своё: влюбилась девка.
–Ну не знаю…– с сомнением протянула Магда, – он всё-таки палач! Всего лишь палач.
            Иас не думала о страшной силе Коллегии Палачей. Она думала о том, что завтра, несмотря на саднящее сердце, пойдёт снова туда. Пойдёт работать и…наблюдать. А потом, возвращаясь назад сквозь промозглый ветер, будет представлять себя там, будет представлять себя равной им.
–Хотя, – Магда вдруг переменила тон, – Регар уже староват. Если он скоро умрёт, то твой Сколер может занять его место. И тогда он войдёт в совет Маары. Пусть хоть и палач, но…
            Иас за день поняла, что так не будет. Её не стеснялись, и она услышала, что по этому поводу уже ничего не скрывается: Регар сам думал о своей старости и решил, что его место займёт Арахна, когда придёт к этому время. Но Магде Иас в этом не призналась. Коротко пожелав ей спокойной ночи, задремала, но снилось дурное: то ей рубят голову, то она рубит голову…
            Магда же на следующий день пришла в Коллегию Обеспечения во всеоружии. Она выгладила и накрахмалила своё платье, выпросила зеркало у одной из воспитанниц и подвела губы (неровно и даже вульгарно) кусочком помады, найденному в дни ярмарки и припрятанному в ножке кровати, расчесала густые волосы (подарок природы!), подумав, оставила их без причёски и поспешила вершить судьбу.
            Она улыбалась, хлопала глазками, как умела целый день и к вечеру уже получила лёгкую улыбку от советника Коллегии – Бертрана. Он был старше и искушённее, и сразу вычислил, что нужно этой девчонке.
            Магда вернулась окрылённая, сказала Иас:
–Кажется, Луал и Девять Рыцарей Его на моей стороне! Один в меня влюбился!
–Поздравляю, – Иас выдавила улыбку. Она сегодня снова наблюдала за тем, чего не имела, и это держало её мысли сильнее, чем ухаживания Сколера.  Палачи сегодня казнили, но вернулись дружно и весело, щебетали о том, что Маара заживёт спокойнее без заговорщиков, потом ужинали. Во время ужина Арахна и Сколер поменялись тарелками незаметно от Регара. Сначала Иас не поняла такой подмены, затем сообразила – на ужин сегодня была зелёная фасоль, которую Арахна не любила, но любил Сколер, вот и поменялись… Сколеру досталось две порции, а Арахна избежала её на ужин.
            Правда Регар заметил перемену и отчитал без всякой злости, но с тревожной заботой, двух палачей.
–Овощи полезны! Арахна, так нельзя! Ты должна хорошо питаться! Сколер, не потворствуй ей!
–Больше никогда! – пообещал Сколер таким тоном, что было ясно – в следующую же фасолевую порцию он нарушит обещание, если не раньше.
–Лепен! – спохватился Регар, – ты почему их не остановил? Овощи полезны! Я думал, что хоть ты разумен.
–Фасоль не овощи, – меланхолично ответствовал Лепен, глядя на Арахну, – фасоль – трава.
            Остаток ужина провели за спором: трава или овощи? Иас едва сдерживалась от смеха, глядя и слушая их, и заметила, как Арахна под шумок всё-таки избавилась от остатков фасоли, переложив её в тарелку самого Регара.
            Но всего этого Иас не поведала Магде. Это был кусочек её света. И Магда не имела на него право. Одно дело – делить кровать, простынь и кусочек хлеба – это ничего, допустимо. Но делить счастье? Нет уж! Оно личное.
            А Магда в следующие дни добилась всё-таки расположения Бертрана, и ликовала в наивности о том, что её жизнь приобретает краски. Бертран дал ей денег, подарил несколько простеньких браслетов, которые для Магды стали поводом для гордости.
–У тебя таких нет, – сетовала Магда, демонстрируя Иас браслеты, – я бы дала тебе поносить, но Бертран должен видеть, что я ношу его подарки.
            Браслеты были простыми. Такие украшали руки Арахны в дни отдыха и вечерами. И несколько таких Арахна однажды вечером отдала Иас:
–Возьми.
–Это же ваши! – испугалась Иас, но Арахна поморщилась от «ваши». Вслух же сказала:
–У меня есть ещё, возьми.
            Иас сжимала браслеты в руках, боялась надеть, порвать. Увидела бы это Арахна, долго бы смеялась: она сама швыряла их и срывала без всякой боязни. Но она жила. А Иас только смотрела на жизнь.
–Твой? – прищурилась Магда, глядя на браслеты. Она имела в виду Сколера, но Иас не поняла, подумала, что теперь Магда спрашивает про принадлежность и подтвердила:
–Мои.
–Твои? – Магда приподняла брови в удивлении. Тихоня Иас!
            На следующее утро Магда устроила Бертрану скандал, от которого тот откупился с недовольством, преподнеся ей в дар серьги. Но похвастаться Магда не успела – в этот день Арахна заказала себе новую мантию и ещё несколько вещей, а потому отдала без всякого сожаления пару платьев, потерявших для нее ценность, Иас.
            Магда почувствовала что проигрывает. Из жизни Сопровождения надлежало вырваться ей! И в следующий удобный момент Магда решилась на отчаянный шаг, надеясь, что после этого Бертран будет только её.
            Но Магда плохо знала мужчин. Да и вообще людей. Хотя, откуда ей было знать? Она видела мир через мечты, через призрачные представления счастья и нарвалась.
            Вернее, она не сразу спохватилась. Поняла, когда её начало мучительно тошнить утром. Под взглядом бледной Иас, расплакалась впервые, осознавая произошедшее.
–Иди к нему, пока Главы не узнали! – посоветовала Иас. – сама же знаешь, если разрешишься здесь, ребёнок продолжит твой путь.
            Магда ослабела. Иас пришлось дать пощёчину подруге, чтобы привести её в чувство, и тогда Магда стала собой, набралась решительности, пошла на рабочее своё место для тяжёлого разговора, собралась с духом, и…
–И почему ты обращаешься ко мне? – Бертран был холоден. Ещё три дня назад он казался другим. Его глаза плели нежность, обещали счастливое будущее.
–Ну как? – растерялась Магда. – Это же твой ребёнок.
–Ты путаешь, – Бертран усмехнулся. – Я впервые тебя вижу.
            Магда отшатнулась, как от новой пощёчины. Она не верила. Такого не могло быть! Она же ждала счастливого будущего! Она же хотела вырваться. Почему же этот человек, обещавший ей иную жизнь, теперь её топит?
–Я пойду к твоему главе! – Магда осмелела, когда воздух вернулся к ней.
–Не стоит, – Бертран был чужим. Совсем чужим, – на кону мое повышение и мне связи с такими как ты не нужны. Да и доказать, что он мой, ты не сможешь.
            Магда побелела. Не помня себя, добрела до Коллегии Сопровождения, легла лицом в подушку, забыв про свои обязанности. Наставница заметила её удрученное состояние, спустилась, спросила в чём дело?
            Магда кое-как рассказала. Слёзы душили её, она плакала, проклинала всю Коллегию и всех на свете людей. Но наставница строго выслушала её, затем велела каяться Луалу и Девяти Рыцарям Его.
***
–Что будешь делать? – спросила Иас тихо в последний вечер.  Ей было жаль подругу. За две недели от страшного своего открытия она стала почти безумной. Она не приходила до поздней ночи, за что была бита хворостиной, на вопросы не отвечала.
–Ничего…– хрипло отозвалась Магда. Она исхудала, и лицо её изменилось до неузнаваемости. Худоба ей не шла. – Знаешь, это ведь несправедливо! Несправедливо так ошибаться! Никому я не нужна. Никто не желает связаться со мной!
–Ничего, мы справимся, – Иас убеждала подругу. – Ты и я выдержим!
            Магда внимательно взглянула на Иас, и вдруг прорвало её:
–Мы? Да если бы ты на моих ошибках не научилась, где бы ты была сейчас? Крутишь там со своими палачами…подстилка! За браслеты да харчи! Тьфу! Повезло, что попала к тем, кто красивей ослицы никогда и не видел!
            Иас захлебнулась от возмущения, слёз, обиды одновременно, но ещё попыталась спасти ситуацию, когда Магда её оттолкнула:
–Не трогая меня! Прочь! Не тронь!
            Они забыли про тишину, но окрики наставниц, перепуганные шепотки соседок не имели уже значения. Магда вскочила и вывернулась от чьих-то цепких рук, выбежала на улицу. Иас осела на пол, не замечая рыданий. Упрёки Магды ранили её. Она находила их несправедливыми и никак не могла понять, что вдруг случилось с её всегда сильной подругой.
            Ах. Если бы Магда знала только, что придётся пережить Иас! Если бы знала она, что Сколер в скором времени сам попадёт на эшафот к своим друзьям, что сама Иас будет в час его казни получать наказание, что останется она одна и затеряется в кипении рождающейся в залах заседания замыслов и крови…
            Тогда бы она пожалела о словах, тогда пожалела бы она и Иас, и палачей, и всех, тогда стала бы сильной. Но в этот ночной час, в недобрый час, Магда не знала ничего. ей казалось, что только она испытывает горе и только она одна обманута жизнью, и что даже дурочка Иас близка к своему счастью, а Магда уже проигралась.
            И эта мысль была неумолимой и страшной. Магда бежала до тех пор. Пока в боку не закололо, пока не в глазах не стало темно от ярости и усталости. Но бешенство не проходило. Магда огляделась и увидела реку.
            Уставшая от себя, злая на всех, и почему-то больше всего на Иас, Магда в одно мгновение оказалась на мосту и…
            Вода отрезвила её. Хлестанула по щекам, по горлу, по телу. Магда выдохнула:
–А…
            От реки тянуло гнилью и чем-то ещё неприятным, едва уловимым. Магда пришла в себя. Холод вернул ей трезвость ума. Она рассердилась на себя, жажда жизни и молодость подняли в ней голову: ещё поборемся!
            Магда усмехнулась сама себе, вспомнила ли историю безымянной воспитанницы, что отвоевала себе свободу, или просто чему-то своему? Нам этого уже не узнать. Но Магда твёрдо решила жить и поплыла к темневшему берегу.
            Вода была холодная, но плыть было недалеко. Всего пятнадцать-двадцать гребков, сильных, жаждущих жизни рук, и вот, берег. И жизнь, и месть, месть. Месть! Всем мстить.
Раз…
            Они ещё все увидят! Так нельзя сдаваться.
Два.
            Главное, чтобы никто не узнал, не увидел.
Три.
            Ребёнок! У неё будет ребёнок!
Четыре.
            Девочка или мальчик?
Пять.
            Они ещё увидят! Они ещё…
Шесть?
            Что за…
Шесть? Ну же!
            Луал, пожалуйста, что за чёрт? Почему так больно? Почему не чувствует нога? Что с телом?
            Седьмой гребок Магда не сделала никогда. Нервное потрясение, ночной воздух, быстрый бег, холодна река и судорога – это плохие спутники для жизни. Магда захотела жить, но слишком поздно. Она барахталась, не в силах вздохнуть и никто не заметил её, как никто не замечал Сопровождения в кабинетах и в комнатах. Она умерла, до  последнего цепляясь за воду пальцами, за жизнь, за несбыточное.
            Она умерла, ненавидя несправедливость мира, ненавидя себя и не находя в себе сил для вдоха – ледяная вода слишком быстро наполнила горло.
            Последней угасающей мыслью Магды было сожаление об Иас. Если даже Магда не смогла справиться, то что будет с ней?
            А что будет и что стало с ней, мало кто знал в Мааре. Даже потом, когда Иас использовали, когда она имела вдруг небольшое значение, никто с ней не посчитался. Зачем? Она лишь тень. Где она исчезла? Где сгинула? Прожила ли кровавые дни или растворилась в них?..
            Да кто вспомнит?!
(Примечание: персонажи принадлежат моей двулогии о Тенях «Тени перед чертой» и «Гильдия теней» - они в свободном доступе)
 

© Copyright: Анна Богодухова, 2022

Регистрационный номер №0509995

от 10 октября 2022

[Скрыть] Регистрационный номер 0509995 выдан для произведения:             Правители Маары проводили долгие часы в думах о народе, но многие из них думали лишь о главных его проблемах, об общем выживании своей земли и о становлении её величия. Кажется, только Хлодвиг Добродетельный задался вопросами более приземлёнными и, оглядывая созданные его предками системами управления Маарой – Секциями, которые состояли из Коллегий, заметил, что все его предшественники значительно просели в вопросах устройства сирот.
            Сирот было много. Войны, голод, чума, заговоры…всё это уносило жизни иногда честно – на поле брани, иногда неотвратимо – как голод да чума, а порою закономерно – на эшафоте. Так или иначе, но только при Хлодвиге Добродетельном столица Маары вдруг насчитала порядка тысячи неустроенных, перебивающих мелким воровством, чёрной работой и попрошайничеством сирот.
            Тогда он создал Коллегию Добродетели – именно в ней сироток должны были пригревать, обучать, обеспечивать за счёт казны и обустраивать при достижении совершеннолетия.
            К несчастью Хлодвиг Добродетельный слишком сильно переживал за всё, что творилось в его земле, и его доброе сердце рано остановилось. На престол взошёл его старший сын – Клоотс, который был очень недоволен теми расходами, которые образовывала Коллегия Добродетели. Но Клоотс, не смея нарушить волю отца, не позволил себе уничтожить Коллегию Добродетели. Всё, на что он осмелился – трансформировать её. Теперь сироты, помещённые в неё, до достижения совершеннолетия должны были выполнять мелкий, нехитрый труд, чтобы хоть как-то отбить своё содержание. Так в Мааре появились маленькие прядильщицы кружев, рыбаки, водоносы, разгребатели выгребных ям и сточных канав…
            Шло время. Коллегия Добродетели мало менялась. Она была удобной и незаметной. Сироты, попавшие в неё, трудились до достижения твёрдых лет и выходили на улицы Маары свободные, готовые отправиться куда угодно, но уже изведавшие труд. Некоторые оставались при своей Коллегии, некоторые шли на чёрную работу. Положение изменилось при королеве Вилане.
            Вилана первая из правителей Маары подумала о том, что не все должны быть равны.
–Дети, рождённые от мятежников, что закончили свои дни на эшафоте, это дети врагов нашей Маары, и они получат те же права и те же свободы, что и дети самых добродетельных представителей нашего народа!
            О том, что в Коллегии Добродетели живут ещё дети и честных воинов, да и таких же честных представителей, что умерли от войн, чумы или голода Вилана как-то предпочла забыть, а придворные не стали ей напоминать: то, к чему она вела свою мысль, было выгодно и им.
            И при Вилане произошли радикальные изменения. Коллегию Добродетели переименовали в Коллегию Сопровождения. Её воспитанники и воспитанницы должны были обслуживать, обстирывать и кормить другие Секции и Коллегии, выполнять всю грязную работу за еду и собственное содержание. При этом для них возраст совершеннолетия перестал иметь значение. Уйти можно было, но…куда?
            При Вилане воспитанников Сопровождения стали учить лишь необходимому чтению (и то, обучение было столь отрывочным, что многие выучились лишь по складам), простому счёту и примитивным нормам речи. Таким образом, воспитанники говорили с большими ошибками, и лишь немногие счастливцы умели писать (да и то. Как правило, самые красивые мальчики и девочки, которых отправляли в ведущие Коллегии на работу).
            Уйти можно, но кому ты нужен и где? Без навыков, воспитанный в муштре, когда с самого детства тебе внушают, что твоя задача, твоё предназначение – обслуживать других?
            Куда ты пойдёшь?
            Воспитанников Сопровождения нельзя было наказывать самостоятельно – для этого нужно было обратиться в их Коллегию, к наставникам. Но часто это затиралось. Да и за некоторую сумму этим наставникам можно было делать с воспитанником или воспитанницей вещи значительно хуже. Коллегия Судейства – одна из трёх Коллегий, что образовывала Секцию Закона (вместе с Коллегией Дознания и Коллегией Палачей) была завалена бумагами более важного сорта и поэтому рассмотрение дел о превышении наказаний или оскорблении, унижении кого-то из Сопровождения могло сгинуть на долгие месяцы.
            Впрочем, были те, кто бежал. Устав от трудовой, почти бесправной, серой и невыносимой жизни, бежали, стремились в деревни, и…
            И обнаруживали, что и там не легче. И там приходится трудиться (и даже больше), чтобы заработать себе кусок хлеба. Словом, Сопровождение было не самой худшей участью! Кусок хлеба тебе давали – отработай его только. Где отработать? Скажут! Решат, не переживай. Как отработать? Стиркой, глажкой, готовкой, мойкой посуды или пола, уборкой…тоже распределят.
            Однажды был вопиющий случай. Девушка из Сопровождения – молодая красавица, красоту которой не сломили пока ни работой, ни недоеданием (почему-то именно Сопровождению любили урезать от года в год содержание казначеи и министры), ни от тоски беспросветности…обратилась эта красавица в Судейство. Сама. Пожаловалась на то. Что пытались её оскорбить и унизить, попрать её честь, а когда не сработали уговоры, решили взять вероломно, но…
            Девица оказалась не их трусливого десятка. В Коллегию попала почти уже совершеннолетней, себя помнила, характер держала, а потому отбилась. И пожаловалась. Пороги Судейства оббивала, грозилась, и добилась неожиданно наказания для своего обидчика и получения выплаты от него. На деньги получила освобождение, купила себе лавчонку и организовала маленькое дело, но про годы Сопровождения не забывала – помогала воспитанникам, что свободы желали, но боялись, к себе пристраивала, ночлег давала и на первое время. Некоторым помогла.
            Она осталась бездетной (от холодов в спальнях Сопровождения или от нервов, а может от воли Луала и Девяти Рыцарей Его?), пропало имя её и дело, да и лавчонку к рукам прибрали. Но ведь вырвалась, вырвалась!
            Но речь  сейчас не об этой безымянной полулегендарной девушке, нет, не о ней. Она о Магде.
***
            Магда не помнила своих родителей. Спрашивать было не у кого, узнать не для чего. Сопровождение стало ей домом, работой, и тоской. Но дух Магды бунтовал. У неё были тонкие пальцы и её отправили на выделку кружев, которые снова вошли в моду. Всё коварство этих нежных плетений было в том, что глаза безумно напрягались при работе и к концу какой-нибудь шали 9при удаче – двух), прядильщица ослабевала зрением.
            Магда смекнула это быстро и не стала делиться своей находкой с другими девочками. Она решила спасать себя и стала делать всё, чтобы её выгнали из прядильщиц: намерено путала нити, рвала их…добилась всё-таки своего и её перевели мыть посуду на кухню.
            Здесь Магда познакомилась с тоненькой худенькой девочкой-ровесницей по имени Иас. У Иас были большие испуганные глаза, и больше не было  ничего запоминающегося. Магда, всё-таки оказавшаяся сильнее многих воспитанников Сопровождения, взяла Иас под свою защиту, и стала ей подругой. Пожалела или рассчитала, что вдвоём мыть посуду будет проще? Одна спит – другая моет, затем меняются. А ещё рядом кухня. Одна моет, другая украдёт кусочек свежего хлеба или, при везении, кусочек сахару – потом разделят.
            Неважно, что двигало Магдой, но она сдружилась, насколько возможно это было, с Иас, и стала ей как старшая сестра.
            Иас была хрупкой. На фоне более массивной Магды эта хрупкость была ещё отчётливее. Она не знала, чего хочет, не мечтала, не хотела ничего и разговоры Магды в редкие минуты отдыха (чаще всего шёпотом, перед сном, в маленьких клетушках), поражалась решительности подруги.
–Я вырвусь! – шептала Магда, радуясь темноте, которая могла скрыть её слёзы. Она боялась слабости и в темноте, лёжа на сырой жёсткой кровати под тонким одеялом (а кому это сопровождение пожалуется?) обещала это не Иас, а самой себе. – обязательно вырвусь.
–Куда? – спрашивала Иас таким же шёпотом. За разговоры в общей спальне-клетушке можно было лишиться завтрака.
–Не знаю, – признавала Магда, – но вырвусь.  Пусть только отправят меня на работы, а там…
            Что будет «там» она не представляла. Но день, когда её отправили служить в Коллегию Обеспечения, назвала своим светлым днём. Ей поручили стирать пыль, наводить чистоту в кабинетах, где заседала Коллегия – дело не очень трудное, и для Магды уже привычное.
            В первый день она осмотрелась – Коллегия Обеспечения всегда была богатой. Через них шли товары, они решали какое качество и количество того или иного продукта получит каждая Коллегия и Секция.
            Вернулась воодушевлённая:
–Они богатые и почти все мужчины!
            Иас не разделила её восторга:
–Ты им зачем?
–Дура! – фыркнула Магда. В её воображении уже вставали замечательные картины. Да, Магда не красавица, но упорная! Её оценят. И она не упустит своего.
            Иас молчала. Почему-то впервые слова подруги показались ей глупыми. Магда спохватилась:
–Тебя куда отправили?
–В Коллегию Палачей.
–Фи…– Магда скривилась. – Палачи! Оттираешь кровь и вытаскиваешь трупы?
–Казнят они на площади! У них чисто. И я всего лишь приношу еду и убираюсь! – заступилась Иас. Слишком горячо заступилась, и Магда не могла этого не заметить. Прежде в Иас не было и капли страсти, одна холодная скука.
–Ну-ка…– Магда прищурилась, – что я не знаю?
            Иас вспыхнула, засмущалась, но девичье сердце жаждало поделиться хоть с кем-нибудь, и она недолго ломалась:
–Там есть один…его зовут Сколер.
            Иас не думала никогда о любви. Иной раз, слушая размышления Магды, она думала, что ей может быть повезет, и она наберётся решительности и тоже как-нибудь воспользуется своей молодостью. Но сегодня Иас переступила порог Коллегии палачей и пропала. Молодой палач Сколер, да и не в нём одном было дело!
            Их было четверо. Глава Коллегии – Регар, и трое молодых палачей: Арахна, Лепен и Сколер. Но они держали себя не как Коллегия, а как…
            Нет, нельзя вспоминать этого слова, когда ты знаешь лишь Сопровождение, но всё же есть оно – это слово, странное, сильное, дорогое.
            Они как семья. Да. Призналась, произнесла сама себе. Они – семья. Они то, что Иас не знала. Они как то, чего она никогда не имела и не будет, похоже, иметь.  Регар им как отец, а они се его дети. Впрочем, Арахна точно – Регар взял её пятилетней сироткой в свою Коллегию, не пустил в Сопровождение. Теперь у Арахны была участь стать палачом.
            Впрочем…участь эта была незавидна для тех, кто работал в городе свободным или входил в другую Секцию или Коллегию. для всех Палачи – это второй сорт, это презрение, это запах смерти и это страх. Для всех, кроме воспитанников Сопровождения. Иас завидовала Арахне. Не зная прежде в себе зависти, росшая среди равных, Иас узнала зависть!
            Арахна была сиротой. Иас тоже. Арахну взяли на воспитание, а Иас нет! и теперь Арахна может заказывать себе на завтрак-обед-ужин всё, что хочет, может носить красивую чёрную мантию со страшной эмблемой, а Иас достались серые одежды и полуголодное питание. И теперь Арахна живёт в почти семье, её любят, а Иас…
            Иас глотала слёзы весь день, глядя на то, как Арахна сначала играет в шахматы с Лепеном на щелбаны, потом наблюдает за игрой Лепена и Сколера, ехидно, но по-доброму всё-таки подкалывая обоих. А потом пришёл Регар и они все вместе обедали, решая о том, чем займутся в выходные: пойдут на ярмарку или устроят пикник.
            У Иас жгло сердце весь день. Она будто бы наблюдала в замочную скважину за жизнью, которой у неё не было и не будет, и была невидимкой – эти люди были привычными к воспитанникам Сопровождения, убиравшем у них и не замечали.
            Может быть, правда, она поглядывала на них слишком часто и, может быть, это заметил Сколер и истолковал не так, но и против этого Иас не стала возражать. Ей казалось, что она полюбила, казалось, что полюбила их всех, и ей захотелось быть рядом с ними, играть в шахматы и обедать. Выбирать время и место следующей вылазки на ярмарку.
            Всё это она хотела бы рассказать Магде, но почему-то в последний момент застеснялась и ограничилась лишь словом о Сколере  и Магда – практичная Магда решила своё: влюбилась девка.
–Ну не знаю…– с сомнением протянула Магда, – он всё-таки палач! Всего лишь палач.
            Иас не думала о страшной силе Коллегии Палачей. Она думала о том, что завтра, несмотря на саднящее сердце, пойдёт снова туда. Пойдёт работать и…наблюдать. А потом, возвращаясь назад сквозь промозглый ветер, будет представлять себя там, будет представлять себя равной им.
–Хотя, – Магда вдруг переменила тон, – Регар уже староват. Если он скоро умрёт, то твой Сколер может занять его место. И тогда он войдёт в совет Маары. Пусть хоть и палач, но…
            Иас за день поняла, что так не будет. Её не стеснялись, и она услышала, что по этому поводу уже ничего не скрывается: Регар сам думал о своей старости и решил, что его место займёт Арахна, когда придёт к этому время. Но Магде Иас в этом не призналась. Коротко пожелав ей спокойной ночи, задремала, но снилось дурное: то ей рубят голову, то она рубит голову…
            Магда же на следующий день пришла в Коллегию Обеспечения во всеоружии. Она выгладила и накрахмалила своё платье, выпросила зеркало у одной из воспитанниц и подвела губы (неровно и даже вульгарно) кусочком помады, найденному в дни ярмарки и припрятанному в ножке кровати, расчесала густые волосы (подарок природы!), подумав, оставила их без причёски и поспешила вершить судьбу.
            Она улыбалась, хлопала глазками, как умела целый день и к вечеру уже получила лёгкую улыбку от советника Коллегии – Бертрана. Он был старше и искушённее, и сразу вычислил, что нужно этой девчонке.
            Магда вернулась окрылённая, сказала Иас:
–Кажется, Луал и Девять Рыцарей Его на моей стороне! Один в меня влюбился!
–Поздравляю, – Иас выдавила улыбку. Она сегодня снова наблюдала за тем, чего не имела, и это держало её мысли сильнее, чем ухаживания Сколера.  Палачи сегодня казнили, но вернулись дружно и весело, щебетали о том, что Маара заживёт спокойнее без заговорщиков, потом ужинали. Во время ужина Арахна и Сколер поменялись тарелками незаметно от Регара. Сначала Иас не поняла такой подмены, затем сообразила – на ужин сегодня была зелёная фасоль, которую Арахна не любила, но любил Сколер, вот и поменялись… Сколеру досталось две порции, а Арахна избежала её на ужин.
            Правда Регар заметил перемену и отчитал без всякой злости, но с тревожной заботой, двух палачей.
–Овощи полезны! Арахна, так нельзя! Ты должна хорошо питаться! Сколер, не потворствуй ей!
–Больше никогда! – пообещал Сколер таким тоном, что было ясно – в следующую же фасолевую порцию он нарушит обещание, если не раньше.
–Лепен! – спохватился Регар, – ты почему их не остановил? Овощи полезны! Я думал, что хоть ты разумен.
–Фасоль не овощи, – меланхолично ответствовал Лепен, глядя на Арахну, – фасоль – трава.
            Остаток ужина провели за спором: трава или овощи? Иас едва сдерживалась от смеха, глядя и слушая их, и заметила, как Арахна под шумок всё-таки избавилась от остатков фасоли, переложив её в тарелку самого Регара.
            Но всего этого Иас не поведала Магде. Это был кусочек её света. И Магда не имела на него право. Одно дело – делить кровать, простынь и кусочек хлеба – это ничего, допустимо. Но делить счастье? Нет уж! Оно личное.
            А Магда в следующие дни добилась всё-таки расположения Бертрана, и ликовала в наивности о том, что её жизнь приобретает краски. Бертран дал ей денег, подарил несколько простеньких браслетов, которые для Магды стали поводом для гордости.
–У тебя таких нет, – сетовала Магда, демонстрируя Иас браслеты, – я бы дала тебе поносить, но Бертран должен видеть, что я ношу его подарки.
            Браслеты были простыми. Такие украшали руки Арахны в дни отдыха и вечерами. И несколько таких Арахна однажды вечером отдала Иас:
–Возьми.
–Это же ваши! – испугалась Иас, но Арахна поморщилась от «ваши». Вслух же сказала:
–У меня есть ещё, возьми.
            Иас сжимала браслеты в руках, боялась надеть, порвать. Увидела бы это Арахна, долго бы смеялась: она сама швыряла их и срывала без всякой боязни. Но она жила. А Иас только смотрела на жизнь.
–Твой? – прищурилась Магда, глядя на браслеты. Она имела в виду Сколера, но Иас не поняла, подумала, что теперь Магда спрашивает про принадлежность и подтвердила:
–Мои.
–Твои? – Магда приподняла брови в удивлении. Тихоня Иас!
            На следующее утро Магда устроила Бертрану скандал, от которого тот откупился с недовольством, преподнеся ей в дар серьги. Но похвастаться Магда не успела – в этот день Арахна заказала себе новую мантию и ещё несколько вещей, а потому отдала без всякого сожаления пару платьев, потерявших для нее ценность, Иас.
            Магда почувствовала что проигрывает. Из жизни Сопровождения надлежало вырваться ей! И в следующий удобный момент Магда решилась на отчаянный шаг, надеясь, что после этого Бертран будет только её.
            Но Магда плохо знала мужчин. Да и вообще людей. Хотя, откуда ей было знать? Она видела мир через мечты, через призрачные представления счастья и нарвалась.
            Вернее, она не сразу спохватилась. Поняла, когда её начало мучительно тошнить утром. Под взглядом бледной Иас, расплакалась впервые, осознавая произошедшее.
–Иди к нему, пока Главы не узнали! – посоветовала Иас. – сама же знаешь, если разрешишься здесь, ребёнок продолжит твой путь.
            Магда ослабела. Иас пришлось дать пощёчину подруге, чтобы привести её в чувство, и тогда Магда стала собой, набралась решительности, пошла на рабочее своё место для тяжёлого разговора, собралась с духом, и…
–И почему ты обращаешься ко мне? – Бертран был холоден. Ещё три дня назад он казался другим. Его глаза плели нежность, обещали счастливое будущее.
–Ну как? – растерялась Магда. – Это же твой ребёнок.
–Ты путаешь, – Бертран усмехнулся. – Я впервые тебя вижу.
            Магда отшатнулась, как от новой пощёчины. Она не верила. Такого не могло быть! Она же ждала счастливого будущего! Она же хотела вырваться. Почему же этот человек, обещавший ей иную жизнь, теперь её топит?
–Я пойду к твоему главе! – Магда осмелела, когда воздух вернулся к ней.
–Не стоит, – Бертран был чужим. Совсем чужим, – на кону мое повышение и мне связи с такими как ты не нужны. Да и доказать, что он мой, ты не сможешь.
            Магда побелела. Не помня себя, добрела до Коллегии Сопровождения, легла лицом в подушку, забыв про свои обязанности. Наставница заметила её удрученное состояние, спустилась, спросила в чём дело?
            Магда кое-как рассказала. Слёзы душили её, она плакала, проклинала всю Коллегию и всех на свете людей. Но наставница строго выслушала её, затем велела каяться Луалу и Девяти Рыцарям Его.
***
–Что будешь делать? – спросила Иас тихо в последний вечер.  Ей было жаль подругу. За две недели от страшного своего открытия она стала почти безумной. Она не приходила до поздней ночи, за что была бита хворостиной, на вопросы не отвечала.
–Ничего…– хрипло отозвалась Магда. Она исхудала, и лицо её изменилось до неузнаваемости. Худоба ей не шла. – Знаешь, это ведь несправедливо! Несправедливо так ошибаться! Никому я не нужна. Никто не желает связаться со мной!
–Ничего, мы справимся, – Иас убеждала подругу. – Ты и я выдержим!
            Магда внимательно взглянула на Иас, и вдруг прорвало её:
–Мы? Да если бы ты на моих ошибках не научилась, где бы ты была сейчас? Крутишь там со своими палачами…подстилка! За браслеты да харчи! Тьфу! Повезло, что попала к тем, кто красивей ослицы никогда и не видел!
            Иас захлебнулась от возмущения, слёз, обиды одновременно, но ещё попыталась спасти ситуацию, когда Магда её оттолкнула:
–Не трогая меня! Прочь! Не тронь!
            Они забыли про тишину, но окрики наставниц, перепуганные шепотки соседок не имели уже значения. Магда вскочила и вывернулась от чьих-то цепких рук, выбежала на улицу. Иас осела на пол, не замечая рыданий. Упрёки Магды ранили её. Она находила их несправедливыми и никак не могла понять, что вдруг случилось с её всегда сильной подругой.
            Ах. Если бы Магда знала только, что придётся пережить Иас! Если бы знала она, что Сколер в скором времени сам попадёт на эшафот к своим друзьям, что сама Иас будет в час его казни получать наказание, что останется она одна и затеряется в кипении рождающейся в залах заседания замыслов и крови…
            Тогда бы она пожалела о словах, тогда пожалела бы она и Иас, и палачей, и всех, тогда стала бы сильной. Но в этот ночной час, в недобрый час, Магда не знала ничего. ей казалось, что только она испытывает горе и только она одна обманута жизнью, и что даже дурочка Иас близка к своему счастью, а Магда уже проигралась.
            И эта мысль была неумолимой и страшной. Магда бежала до тех пор. Пока в боку не закололо, пока не в глазах не стало темно от ярости и усталости. Но бешенство не проходило. Магда огляделась и увидела реку.
            Уставшая от себя, злая на всех, и почему-то больше всего на Иас, Магда в одно мгновение оказалась на мосту и…
            Вода отрезвила её. Хлестанула по щекам, по горлу, по телу. Магда выдохнула:
–А…
            От реки тянуло гнилью и чем-то ещё неприятным, едва уловимым. Магда пришла в себя. Холод вернул ей трезвость ума. Она рассердилась на себя, жажда жизни и молодость подняли в ней голову: ещё поборемся!
            Магда усмехнулась сама себе, вспомнила ли историю безымянной воспитанницы, что отвоевала себе свободу, или просто чему-то своему? Нам этого уже не узнать. Но Магда твёрдо решила жить и поплыла к темневшему берегу.
            Вода была холодная, но плыть было недалеко. Всего пятнадцать-двадцать гребков, сильных, жаждущих жизни рук, и вот, берег. И жизнь, и месть, месть. Месть! Всем мстить.
Раз…
            Они ещё все увидят! Так нельзя сдаваться.
Два.
            Главное, чтобы никто не узнал, не увидел.
Три.
            Ребёнок! У неё будет ребёнок!
Четыре.
            Девочка или мальчик?
Пять.
            Они ещё увидят! Они ещё…
Шесть?
            Что за…
Шесть? Ну же!
            Луал, пожалуйста, что за чёрт? Почему так больно? Почему не чувствует нога? Что с телом?
            Седьмой гребок Магда не сделала никогда. Нервное потрясение, ночной воздух, быстрый бег, холодна река и судорога – это плохие спутники для жизни. Магда захотела жить, но слишком поздно. Она барахталась, не в силах вздохнуть и никто не заметил её, как никто не замечал Сопровождения в кабинетах и в комнатах. Она умерла, до  последнего цепляясь за воду пальцами, за жизнь, за несбыточное.
            Она умерла, ненавидя несправедливость мира, ненавидя себя и не находя в себе сил для вдоха – ледяная вода слишком быстро наполнила горло.
            Последней угасающей мыслью Магды было сожаление об Иас. Если даже Магда не смогла справиться, то что будет с ней?
            А что будет и что стало с ней, мало кто знал в Мааре. Даже потом, когда Иас использовали, когда она имела вдруг небольшое значение, никто с ней не посчитался. Зачем? Она лишь тень. Где она исчезла? Где сгинула? Прожила ли кровавые дни или растворилась в них?..
            Да кто вспомнит?!
(Примечание: персонажи принадлежат моей двулогии о Тенях «Тени перед чертой» и «Гильдия теней» - они в свободном доступе)
 

 

Цветы пустоты

Шестая