Лохматая осень

— Ты что такая напряженная? Вся на нервах? — Яна пыталась безуспешно успокоить подружку. — Может тебе чай заварить? Ромашковый.
— Не поможет, — уверенно ответила Ульяна, продолжая пробовать застегнуть чемодан, куда в беспорядке запихала кучу вещей.
— Ты же сама так хотела попасть на стажировку к самому Пьеру Анри! Лучшему шеф-повару Москвы.
— Да это просто хрустальная мечта каждого здравомыслящего повара нашей страны.
— Так в чем же дело? — Яна оттолкнула Ульяну, вытряхнула из недр чемодана вещи, и стала аккуратно складывать их обратно. — Всего одна неделя. А мне остаться с девчонками только в радость.
— Вот именно! — осенило Ульяну. — Вот, что меня и тревожит, и беспокоит. Девочки!
— Не поняла. — Яна спокойно застегнула чемодан, хотя туда могло без труда уместиться еще дюжина вещей.
— Выйдем на балкон? — предложила подруга.
Перед их взорами раскинулся двор, засыпанный осенними позолотой. Все девочки были во дворе, наслаждаясь тёплой погодой. Антонина что-то слушала на плейере и танцевала, пиная ногами декоративный колер из листвы.  Варвара, тоже в наушниках и с ноутбуком, уютно устроилась в беседке. Полина с помощью «солнечного зайчика» гоняла по газону и тропинкам бедного Муслима.
— И что? — восхищенно спросила Яна, любуясь пейзажем. — Красота. Просто идиллия вырисовывается какая-то.
— Знаешь, в последнее время я стала замечать, что начинаю не понимать своих детей. Как-то отдаляемся мы друг от друга. Вроде и работать стала не больше, и перестала, наконец-то, гоняться за призрачным женским счастьем. Всеми вечерами, всеми выходными я нахожусь дома, в кругу семьи. Но толку-то мало.
— Что именно?
— Вон, Тоня, неожиданно, без предпосылок, становится готом. Кожаные штаны и куртка, цветные пряди, цепи с крестами и черепами, макияж на всё лицо. Даже свои любимые золотые серёжки заменила на какие-то колючки.
— Ничего страшного, не паникуй. Просто у них в классе появилась новая девочка. Говорят, очень даже красивая, да к тому же круглая отличница. Одни словом, наша Антонина вмиг утратила своё лидерство. Вот и пытается твоя девочка таким образом либо вернуть утраченные позиции, либо просто выражает протест. Это пройдёт, и совсем скоро. Характер у неё не тот. Да и слушает она, уж мне-то поверь, по-прежнему свои любимы хиты, а не какую-нибудь готическую мрачноватую музыку.
— Ну, допустим. А Варвара? Вот что она с таким усердием и упоением слушает в компьютере, и при этом что-то шепчет себе под нос?
 — У Вари в последнее время снова возникли проблемы с английским языком. А теперь у неё есть диск с видео уроками. Она у тебя совсем умница. Не забросила, не запаниковала, а нашла выход, и решает свою проблему вот таким весьма увлекательным способом.
— Спасибо, подруга, прояснила ситуацию, успокоила, — натянуто улыбнулась Уля.
— Кстати, чтобы Полина по утрам не капризничала, собираясь в садик, надо просто сказать пару волшебных слов. И процесс сбора значительно сократиться, — лукаво засмеялась Яна.
— Какие еще слова?
— А Петя уже в садике.
— Петя? — удивлению Ульяны не было предела.
— Да! Девочка влюблена. Прислушайся сама, о ком она всё время говорит. У Пети красивая футболка. У Пени на шкафчике «человек-паук».
Ульяне стало совсем грустно и тоскливо. Она поспешно вернулась в комнату, где стало хаотично ходить из угла в угол. Яна молча наблюдала за подругой, дожидаясь, когда гнев дозреет и выплеснется наружу. Недолго длилось ожиданье.
— Вот объясни мне только одно: почему ты об этом знаешь, а я – в полном неведении.
— Я тоже до вчерашнего вечера ничего не знала о проблемах девочек, но столкнулась случайно с Григорием. И он мне за чашкой кофе поведал эти секреты, находящиеся под грифом «секретно».
— Гриша? — как оказалось, в прошлый раз удивление ещё не достигло своего апогея.
— Гриша, — подтвердила Яна. — Ты только представь себе: девочки со своими проблемами и секретами идут ни родной матери, ни к крёстной матери, а к соседу! И он успокаивает Тоню, покупает Варе диск с уроками, а уж про Полину и говорить нечего. Григорий в неё души не чает.
Ульяна буквально рухнула на кровать. Новость разрывали сознание, всполошили массу чувств. Она схватилось за голову, затеребила волосы, испортив окончательно только что уложенную причёску.
—  И что мне делать в этой ситуации? Строго запретить девчонкам ходить к нему?  Или поговорить с ним серьёзно и на повышенных тонах. Поставить ультиматум: либо он перестаёт привечать их, либо я заявляю в полицию.
— Лохматая, рыжая бестия! — диагностировала Яна, наблюдая за смятением подруги.
— А что ты такая спокойная? — удивилась Уля, и переключила гнев на Яну. — Сидит довольная, и улыбается еще.
— А теперь и ты успокойся и сядь. Постарайся выслушать меня, а главное – услышать. Услышать душой, услышать сердцем своим. И, пожалуйста, не перебивай. — Яна в одно мгновение стала серьёзной и сосредоточенной.
Ульяна знала и такое состояние подруги, поэтому постаралась дыхательной гимнастикой привести себя в норму. Уселась поудобнее, приготовилась внимательно выслушать Яну.
— Всё. Я готова.
— Радуйся тому, что ты имеешь на данный момент. Конечно, я не стану тебя отговаривать стремиться к большему. Тем более, это желание у тебя маниакально обострённое. Но жертвовать тем, что сегодня приносит тебе радость и удобства совсем не стоит. Надо научиться ценить и беречь достигнутого. А иначе, в погоне за призрачным счастьем, ты никогда так и не научишься чувствовать это счастье.
— Википедия! — не смогла сдержать иронию Ульяна, хотя смеяться не было никакого желания. Правота слов Яны не вызывали ни йоты сомнения. Прописные истины, которые все знают, всё понимают, но вот выполнять почему-то не желают.
— А теперь на счёт Григория. Да, на первый взгляд это не идеал. Далеко не идеал. И на второй взгляд, и даже на двадцать второй. Весь он какой-то несуразный, нескладный, я бы даже сказала – пыльный. Но если смахнуть эту «пыль», то перед нами откроется бриллиант.
— Да неужели? — ирония переросла в сарказм.
— Я про его внутренний мир, про его душу. Такую широкую, такую бездонную. Это просто сгусток добра, тепла и света. Ведь сама замечала, что стоит с ним только пообщаться, как чувствуешь прилив бодрости и оптимизма, как пробуждается в тебе желание жить, куда-то идти, что-то делать. Даже просто радоваться каждому мгновению.
Ульяна начала медленно заливаться краской, сама не ведая на то причину. И чтобы Яна не заметила её состояние, сама перешла в наступление:
— А раз он такой хороший, бриллиант без оправы, что же ты проходишь мимо? Почему не хватаешь обеими руками и не держишь крепко-крепко?
Яна, что так не свойственно её характеру и жизненным принципам, неожиданно тяжело и горько вздохнула:
— А я пробовала. Да, да, не округляй глаза. Я пробовала. Но Гриша любит тебя. Слышишь? Он любит тебя и обожает твоих детей!
 
  Стажировку пришлось прервать за день до её окончания. После телефонного разговора с Полиной, Ульяна бросилась в аэропорт.
Родной город встретил её мелким, но всё ещё тёплым осенним дождём. Она уже в зале ожидания собиралась отчитать подругу, но Яна опередила её:
— Сейчас сядем в машину, и уже там, наедине, ты выплеснешь на меня свой праведный и мною заслуженный гнев.
Признание собственной вины для Яны было равносильно подвигу, что поразило Ульяну так, что она на время утратила дар речи и запал гнева.  Но, едва захлопнув дверку автомашины, Ульяна строго глянула на Яну:
— Ну?
— Самое главное: с Варварой всё в порядке. Операция прошла успешно, врачи гарантируют, что никаких последствий не будет.
— Да, это главное, — выдохнула Ульяна. — А теперь всё по порядку и с подробностями.
— В тот злополучный вечер я ушла на свидание. Ой! Только без истерик! Девочки к тому моменту уже легли спать. А меня, кстати, ждал такой мужчина, такой мужчина. Грехом было бы отказываться от такого приглашение. Знаешь, какой он?
— Это потом, — резко перебила её Ульяна. — Так что, дети оставались одни в доме?
— Не, конечно, — возмутилась Яна. — Я же не совсем сумасшедшая. Гришу попросила. Ой, не закатывай глазки. Не спал он на твоей кровати. На кухне, на диване примостился.
— Дальше, — вдруг дико захотелось закурить, но данный себе обет был пока сильнее этого желания.
— У Варвары, как мы потом выяснили, оказывается весь день болел живот. Но она мне ничего не говорила, поверь. А вот ночью – пожалуйста, гнойный аппендикс. Гриша вызвал «Скорую помощь». Антонину оставил присматривать за Полиной, а сам поехал с Варварой. До меня, сама знаешь, в минуты романтического свидания не дозвониться. Я просто отключаю телефон. Ох, что он вытворял в постели.
— По делу давай,  — повысив голос, потребовала Ульяна.
— Так вот, Гриша с Варей поехал в больницу. Сидел около операционной, потом выкупил одноместный номер, и остаток ночи просидел около Вариной постели. А тут и я объявилась.
— Вот молодец, — язвительно заметила Уля. — А главное: вовремя.
Яна надула губки и нахмурилась, сосредоточенно смотрела на дорогу. Но отошла от «придуманной» обиды достаточно быстро:
— В этой ситуации имеется один положительный момент.
— Да неужели?
— Ответственность за младшую сестрёнку, переживание за Варю, окончательно выбили из Антонины всю эту готическую дурь. Теперь наша Тоня – прежняя милая, домашняя девочка.
— Посмотрим, — Ульяна бросила взгляд на часы. — До которого часа в больнице разрешены посещения? До семи, кажется?
— Да.
— Тогда вези меня сразу в больницу, а сама, будь так любезна, забери Полину из садика и отвези домой. Я приеду после семи.
А дождик между тем совсем закончился. Ветерок разогнал остатки туч, и выглянуло солнышко. Пусть уже осеннее, но всё ещё достаточно тёплое и ласковое.
 Первое, что бросилось в глаза, когда Ульяна переступила порог палаты, это огромный букет. Сухие веточки и осенние листья, во всей своей богатой цветной гамме. Зелёные и красные, жёлтые и бордовые, коричневые и багряные. Палитра была просто завораживающая.
— Мама!?
— Варенька! — Ульяна бросилась к дочери, с осторожностью присела на краешек кровати, и осыпала лицо Вари горячими поцелуями. — Как ты, моя девочка? Болит?
— Немножко.
— Я разговаривала с врачом, и он обещал выписать тебя через три-четыре дня.
— Я знаю. Я уже достала его этим вопросом.
— Поэтому он от меня шарахнулся, говорит «это, что, у вас семейное: задавать один и тот же вопрос через предложение».
Варя улыбнулась:
— Он хороший.
— Что тебе принести вкусненькое? Я завра с утра к тебе приеду.
— Сырники, — немного подумав, ответила дочь.
— С изюмом?
— Ага.
— А что ты читаешь? — Уля заметила раскрытую книгу. — Может, твою любимую привести, «Незнайку»?
— Это мне дядя Гриш принёс, посоветовал. Михаил Коршунов «Рассказы и повести».
— И как?
— Где смешно, где грустно. Но интересно. Как говорит одна команда КВН: «здесь надо подумать».
Ульяну так и тянуло ещё раз полюбоваться осенней композицией красок.
— Это тоже дядя Гриша?
— Красиво! Правда? Он ещё одно короткое стихотворение прочитал, когда принёс букет. Я его попросила прочитать ещё раз и записала на телефон. Хочешь послушать? — Варя не стала дожидаться согласия матери и нашла нужный файл. В палате раздался тихий, грустный голос соседа:
— Серое небо в глазах
     Не нордическое вовсе
     Заблудилась в горах
     Лохматая осень.
— Красиво, — согласилась Ульяна.
Из коридора донесся голос медицинской сестры, предупреждающий, что часы приёма закончились и всех посетителей просят покинуть палаты.
— До завтра?
— Пока, моя хорошая, — Уля еще раз обняла дочь и поцеловала. — Я тебе еще вечером позвоню, и не один раз.
— Хорошо, я буду ждать.
 
Варвара, видимо, предупредила сестрёнок, что мама выехала из больницы, и поэтому те ждали её у калитки. Полина с визгом, Тоня со сдержанной радостью бросились к ней на встречу.
— Привет!
— Привет, мои хорошие. Как вы тут? — она не могла не заметить большие перемены, случившиеся с Антониной. Волосы вернули свой привычный природный цвет, боевая окраска исчезла бесследно. Испарились все браслеты, кольца и цепи, любимые серёжки вернулись на место. Но главная перемена случилась во взгляде. Антонина за какую-то неделю вдруг стала такой взрослой, ответственной и серьёзной девушкой.
Ещё больше удивил женщину шикарный стол, накрытый в честь её приезда. Фрукты и овощи, нарезка из рыбы, колбасы и сыра. Два вида салата. Из микроволновки просачивался аппетитный аромат запекаемого мяса.
— Ого! — не смогла удержать восхищения Ульяна. — Это вы всё сами?
— Нет, — не стала лукавить Тоня. — Нам тётя Яна помогала.
— А где она сама?
— Уехала. Сказала, что ты ещё на неё немного сердишься, и лучше дать тебе время остыть.
— Ладно, — Ульяна уже совсем не сердилась на легкомысленную подругу. — И как скоро будет готово мясо?
Тоня бросила взгляд на часики:
— Ещё двадцать минут.
— Отлично. Пойду, переоденусь и помою руки.
Глядя в зеркало на уставшее лицо, Ульяна вспомнила слова подруги «он любит тебя и обожает твоих детей», и в одно мгновение на душе вдруг стало так легко, так светло. Словно тяжелая ноша, наконец-то, свалилась с её плеч.
— Серое небо в глазах
     Не нордическое вовсе
     Заблудилась в горах
     Лохматая осень. — Почитала она четверостишье вслух и рассмеялась счастливо. — Надо же, запомнила после единственного прослушивания.
Она вернулась на кухню, где дочери продолжали суетиться около стола, протирали ложки, вилки, укладывали веером салфетки.
— Уже скоро, — объявила Тоня.
— Пойду-ка я к Григорию. Приглашу на ужин. Надо же человека отблагодарить как-то. Вы не против, девчонки?
— Конечно, нет! — Антонина даже обрадовалась.
— Ты его в саду ищи, — посоветовала Поля. — Он всегда по вечерам там сидит. На осень любуется. А что там любоваться? — она пожала плечиками. — Я не понимаю.
 
Григорий сидел на столом, засыпанного разноцветными листьями. И сидел, видимо, долго и неподвижно, раз последний осенний привет в виде багряного листочка упал на его плечо. Шурша позолотой, Ульяна подошла и присела на скамью, напротив Гриши.
— Привет, — тихо сказала она. Хотелось говорить именно шёпотом, наверное, чтобы не спугнуть уходящую осень
— Привет, — в тон ответил Григорий.
— Спасибо.
— Чай будешь? — он кивнул на термос.
— Не хочется перед ужином.
— Это да.
— Знаешь, что я сегодня поняла.
— Что?
— Возможность наслаждаться каждым мгновением жизни, получать удовольствие от каждой прожитой минуты – вот это и есть настоящее женское счастье. Удивительно то, что его не надо искать, за ним не стоит гоняться. Оно живет внутри самой женщины. Надо просто это понять и постичь.
Григорий слегка улыбнулся:
— Это формула и для мужчины подходит.
Ульяна положила ладошку на его холодную ладонь:
— Пошли ужинать. Мы все ждём тебя, — а взгляд добавил к простым словам совсем не простые чувства, которые только-только начинали зарождаться в душе счастливой женщины.

© Copyright: Владимир Невский, 2020

Регистрационный номер №0473152

от 3 мая 2020

[Скрыть] Регистрационный номер 0473152 выдан для произведения: — Ты что такая напряженная? Вся на нервах? — Яна пыталась безуспешно успокоить подружку. — Может тебе чай заварить? Ромашковый.
— Не поможет, — уверенно ответила Ульяна, продолжая пробовать застегнуть чемодан, куда в беспорядке запихала кучу вещей.
— Ты же сама так хотела попасть на стажировку к самому Пьеру Анри! Лучшему шеф-повару Москвы.
— Да это просто хрустальная мечта каждого здравомыслящего повара нашей страны.
— Так в чем же дело? — Яна оттолкнула Ульяну, вытряхнула из недр чемодана вещи, и стала аккуратно складывать их обратно. — Всего одна неделя. А мне остаться с девчонками только в радость.
— Вот именно! — осенило Ульяну. — Вот, что меня и тревожит, и беспокоит. Девочки!
— Не поняла. — Яна спокойно застегнула чемодан, хотя туда могло без труда уместиться еще дюжина вещей.
— Выйдем на балкон? — предложила подруга.
Перед их взорами раскинулся двор, засыпанный осенними позолотой. Все девочки были во дворе, наслаждаясь тёплой погодой. Антонина что-то слушала на плейере и танцевала, пиная ногами декоративный колер из листвы.  Варвара, тоже в наушниках и с ноутбуком, уютно устроилась в беседке. Полина с помощью «солнечного зайчика» гоняла по газону и тропинкам бедного Муслима.
— И что? — восхищенно спросила Яна, любуясь пейзажем. — Красота. Просто идиллия вырисовывается какая-то.
— Знаешь, в последнее время я стала замечать, что начинаю не понимать своих детей. Как-то отдаляемся мы друг от друга. Вроде и работать стала не больше, и перестала, наконец-то, гоняться за призрачным женским счастьем. Всеми вечерами, всеми выходными я нахожусь дома, в кругу семьи. Но толку-то мало.
— Что именно?
— Вон, Тоня, неожиданно, без предпосылок, становится готом. Кожаные штаны и куртка, цветные пряди, цепи с крестами и черепами, макияж на всё лицо. Даже свои любимые золотые серёжки заменила на какие-то колючки.
— Ничего страшного, не паникуй. Просто у них в классе появилась новая девочка. Говорят, очень даже красивая, да к тому же круглая отличница. Одни словом, наша Антонина вмиг утратила своё лидерство. Вот и пытается твоя девочка таким образом либо вернуть утраченные позиции, либо просто выражает протест. Это пройдёт, и совсем скоро. Характер у неё не тот. Да и слушает она, уж мне-то поверь, по-прежнему свои любимы хиты, а не какую-нибудь готическую мрачноватую музыку.
— Ну, допустим. А Варвара? Вот что она с таким усердием и упоением слушает в компьютере, и при этом что-то шепчет себе под нос?
 — У Вари в последнее время снова возникли проблемы с английским языком. А теперь у неё есть диск с видео уроками. Она у тебя совсем умница. Не забросила, не запаниковала, а нашла выход, и решает свою проблему вот таким весьма увлекательным способом.
— Спасибо, подруга, прояснила ситуацию, успокоила, — натянуто улыбнулась Уля.
— Кстати, чтобы Полина по утрам не капризничала, собираясь в садик, надо просто сказать пару волшебных слов. И процесс сбора значительно сократиться, — лукаво засмеялась Яна.
— Какие еще слова?
— А Петя уже в садике.
— Петя? — удивлению Ульяны не было предела.
— Да! Девочка влюблена. Прислушайся сама, о ком она всё время говорит. У Пети красивая футболка. У Пени на шкафчике «человек-паук».
Ульяне стало совсем грустно и тоскливо. Она поспешно вернулась в комнату, где стало хаотично ходить из угла в угол. Яна молча наблюдала за подругой, дожидаясь, когда гнев дозреет и выплеснется наружу. Недолго длилось ожиданье.
— Вот объясни мне только одно: почему ты об этом знаешь, а я – в полном неведении.
— Я тоже до вчерашнего вечера ничего не знала о проблемах девочек, но столкнулась случайно с Григорием. И он мне за чашкой кофе поведал эти секреты, находящиеся под грифом «секретно».
— Гриша? — как оказалось, в прошлый раз удивление ещё не достигло своего апогея.
— Гриша, — подтвердила Яна. — Ты только представь себе: девочки со своими проблемами и секретами идут ни родной матери, ни к крёстной матери, а к соседу! И он успокаивает Тоню, покупает Варе диск с уроками, а уж про Полину и говорить нечего. Григорий в неё души не чает.
Ульяна буквально рухнула на кровать. Новость разрывали сознание, всполошили массу чувств. Она схватилось за голову, затеребила волосы, испортив окончательно только что уложенную причёску.
—  И что мне делать в этой ситуации? Строго запретить девчонкам ходить к нему?  Или поговорить с ним серьёзно и на повышенных тонах. Поставить ультиматум: либо он перестаёт привечать их, либо я заявляю в полицию.
— Лохматая, рыжая бестия! — диагностировала Яна, наблюдая за смятением подруги.
— А что ты такая спокойная? — удивилась Уля, и переключила гнев на Яну. — Сидит довольная, и улыбается еще.
— А теперь и ты успокойся и сядь. Постарайся выслушать меня, а главное – услышать. Услышать душой, услышать сердцем своим. И, пожалуйста, не перебивай. — Яна в одно мгновение стала серьёзной и сосредоточенной.
Ульяна знала и такое состояние подруги, поэтому постаралась дыхательной гимнастикой привести себя в норму. Уселась поудобнее, приготовилась внимательно выслушать Яну.
— Всё. Я готова.
— Радуйся тому, что ты имеешь на данный момент. Конечно, я не стану тебя отговаривать стремиться к большему. Тем более, это желание у тебя маниакально обострённое. Но жертвовать тем, что сегодня приносит тебе радость и удобства совсем не стоит. Надо научиться ценить и беречь достигнутого. А иначе, в погоне за призрачным счастьем, ты никогда так и не научишься чувствовать это счастье.
— Википедия! — не смогла сдержать иронию Ульяна, хотя смеяться не было никакого желания. Правота слов Яны не вызывали ни йоты сомнения. Прописные истины, которые все знают, всё понимают, но вот выполнять почему-то не желают.
— А теперь на счёт Григория. Да, на первый взгляд это не идеал. Далеко не идеал. И на второй взгляд, и даже на двадцать второй. Весь он какой-то несуразный, нескладный, я бы даже сказала – пыльный. Но если смахнуть эту «пыль», то перед нами откроется бриллиант.
— Да неужели? — ирония переросла в сарказм.
— Я про его внутренний мир, про его душу. Такую широкую, такую бездонную. Это просто сгусток добра, тепла и света. Ведь сама замечала, что стоит с ним только пообщаться, как чувствуешь прилив бодрости и оптимизма, как пробуждается в тебе желание жить, куда-то идти, что-то делать. Даже просто радоваться каждому мгновению.
Ульяна начала медленно заливаться краской, сама не ведая на то причину. И чтобы Яна не заметила её состояние, сама перешла в наступление:
— А раз он такой хороший, бриллиант без оправы, что же ты проходишь мимо? Почему не хватаешь обеими руками и не держишь крепко-крепко?
Яна, что так не свойственно её характеру и жизненным принципам, неожиданно тяжело и горько вздохнула:
— А я пробовала. Да, да, не округляй глаза. Я пробовала. Но Гриша любит тебя. Слышишь? Он любит тебя и обожает твоих детей!
 
  Стажировку пришлось прервать за день до её окончания. После телефонного разговора с Полиной, Ульяна бросилась в аэропорт.
Родной город встретил её мелким, но всё ещё тёплым осенним дождём. Она уже в зале ожидания собиралась отчитать подругу, но Яна опередила её:
— Сейчас сядем в машину, и уже там, наедине, ты выплеснешь на меня свой праведный и мною заслуженный гнев.
Признание собственной вины для Яны было равносильно подвигу, что поразило Ульяну так, что она на время утратила дар речи и запал гнева.  Но, едва захлопнув дверку автомашины, Ульяна строго глянула на Яну:
— Ну?
— Самое главное: с Варварой всё в порядке. Операция прошла успешно, врачи гарантируют, что никаких последствий не будет.
— Да, это главное, — выдохнула Ульяна. — А теперь всё по порядку и с подробностями.
— В тот злополучный вечер я ушла на свидание. Ой! Только без истерик! Девочки к тому моменту уже легли спать. А меня, кстати, ждал такой мужчина, такой мужчина. Грехом было бы отказываться от такого приглашение. Знаешь, какой он?
— Это потом, — резко перебила её Ульяна. — Так что, дети оставались одни в доме?
— Не, конечно, — возмутилась Яна. — Я же не совсем сумасшедшая. Гришу попросила. Ой, не закатывай глазки. Не спал он на твоей кровати. На кухне, на диване примостился.
— Дальше, — вдруг дико захотелось закурить, но данный себе обет был пока сильнее этого желания.
— У Варвары, как мы потом выяснили, оказывается весь день болел живот. Но она мне ничего не говорила, поверь. А вот ночью – пожалуйста, гнойный аппендикс. Гриша вызвал «Скорую помощь». Антонину оставил присматривать за Полиной, а сам поехал с Варварой. До меня, сама знаешь, в минуты романтического свидания не дозвониться. Я просто отключаю телефон. Ох, что он вытворял в постели.
— По делу давай,  — повысив голос, потребовала Ульяна.
— Так вот, Гриша с Варей поехал в больницу. Сидел около операционной, потом выкупил одноместный номер, и остаток ночи просидел около Вариной постели. А тут и я объявилась.
— Вот молодец, — язвительно заметила Уля. — А главное: вовремя.
Яна надула губки и нахмурилась, сосредоточенно смотрела на дорогу. Но отошла от «придуманной» обиды достаточно быстро:
— В этой ситуации имеется один положительный момент.
— Да неужели?
— Ответственность за младшую сестрёнку, переживание за Варю, окончательно выбили из Антонины всю эту готическую дурь. Теперь наша Тоня – прежняя милая, домашняя девочка.
— Посмотрим, — Ульяна бросила взгляд на часы. — До которого часа в больнице разрешены посещения? До семи, кажется?
— Да.
— Тогда вези меня сразу в больницу, а сама, будь так любезна, забери Полину из садика и отвези домой. Я приеду после семи.
А дождик между тем совсем закончился. Ветерок разогнал остатки туч, и выглянуло солнышко. Пусть уже осеннее, но всё ещё достаточно тёплое и ласковое.
 Первое, что бросилось в глаза, когда Ульяна переступила порог палаты, это огромный букет. Сухие веточки и осенние листья, во всей своей богатой цветной гамме. Зелёные и красные, жёлтые и бордовые, коричневые и багряные. Палитра была просто завораживающая.
— Мама!?
— Варенька! — Ульяна бросилась к дочери, с осторожностью присела на краешек кровати, и осыпала лицо Вари горячими поцелуями. — Как ты, моя девочка? Болит?
— Немножко.
— Я разговаривала с врачом, и он обещал выписать тебя через три-четыре дня.
— Я знаю. Я уже достала его этим вопросом.
— Поэтому он от меня шарахнулся, говорит «это, что, у вас семейное: задавать один и тот же вопрос через предложение».
Варя улыбнулась:
— Он хороший.
— Что тебе принести вкусненькое? Я завра с утра к тебе приеду.
— Сырники, — немного подумав, ответила дочь.
— С изюмом?
— Ага.
— А что ты читаешь? — Уля заметила раскрытую книгу. — Может, твою любимую привести, «Незнайку»?
— Это мне дядя Гриш принёс, посоветовал. Михаил Коршунов «Рассказы и повести».
— И как?
— Где смешно, где грустно. Но интересно. Как говорит одна команда КВН: «здесь надо подумать».
Ульяну так и тянуло ещё раз полюбоваться осенней композицией красок.
— Это тоже дядя Гриша?
— Красиво! Правда? Он ещё одно короткое стихотворение прочитал, когда принёс букет. Я его попросила прочитать ещё раз и записала на телефон. Хочешь послушать? — Варя не стала дожидаться согласия матери и нашла нужный файл. В палате раздался тихий, грустный голос соседа:
— Серое небо в глазах
     Не нордическое вовсе
     Заблудилась в горах
     Лохматая осень.
— Красиво, — согласилась Ульяна.
Из коридора донесся голос медицинской сестры, предупреждающий, что часы приёма закончились и всех посетителей просят покинуть палаты.
— До завтра?
— Пока, моя хорошая, — Уля еще раз обняла дочь и поцеловала. — Я тебе еще вечером позвоню, и не один раз.
— Хорошо, я буду ждать.
 
Варвара, видимо, предупредила сестрёнок, что мама выехала из больницы, и поэтому те ждали её у калитки. Полина с визгом, Тоня со сдержанной радостью бросились к ней на встречу.
— Привет!
— Привет, мои хорошие. Как вы тут? — она не могла не заметить большие перемены, случившиеся с Антониной. Волосы вернули свой привычный природный цвет, боевая окраска исчезла бесследно. Испарились все браслеты, кольца и цепи, любимые серёжки вернулись на место. Но главная перемена случилась во взгляде. Антонина за какую-то неделю вдруг стала такой взрослой, ответственной и серьёзной девушкой.
Ещё больше удивил женщину шикарный стол, накрытый в честь её приезда. Фрукты и овощи, нарезка из рыбы, колбасы и сыра. Два вида салата. Из микроволновки просачивался аппетитный аромат запекаемого мяса.
— Ого! — не смогла удержать восхищения Ульяна. — Это вы всё сами?
— Нет, — не стала лукавить Тоня. — Нам тётя Яна помогала.
— А где она сама?
— Уехала. Сказала, что ты ещё на неё немного сердишься, и лучше дать тебе время остыть.
— Ладно, — Ульяна уже совсем не сердилась на легкомысленную подругу. — И как скоро будет готово мясо?
Тоня бросила взгляд на часики:
— Ещё двадцать минут.
— Отлично. Пойду, переоденусь и помою руки.
Глядя в зеркало на уставшее лицо, Ульяна вспомнила слова подруги «он любит тебя и обожает твоих детей», и в одно мгновение на душе вдруг стало так легко, так светло. Словно тяжелая ноша, наконец-то, свалилась с её плеч.
— Серое небо в глазах
     Не нордическое вовсе
     Заблудилась в горах
     Лохматая осень. — Почитала она четверостишье вслух и рассмеялась счастливо. — Надо же, запомнила после единственного прослушивания.
Она вернулась на кухню, где дочери продолжали суетиться около стола, протирали ложки, вилки, укладывали веером салфетки.
— Уже скоро, — объявила Тоня.
— Пойду-ка я к Григорию. Приглашу на ужин. Надо же человека отблагодарить как-то. Вы не против, девчонки?
— Конечно, нет! — Антонина даже обрадовалась.
— Ты его в саду ищи, — посоветовала Поля. — Он всегда по вечерам там сидит. На осень любуется. А что там любоваться? — она пожала плечиками. — Я не понимаю.
 
Григорий сидел на столом, засыпанного разноцветными листьями. И сидел, видимо, долго и неподвижно, раз последний осенний привет в виде багряного листочка упал на его плечо. Шурша позолотой, Ульяна подошла и присела на скамью, напротив Гриши.
— Привет, — тихо сказала она. Хотелось говорить именно шёпотом, наверное, чтобы не спугнуть уходящую осень
— Привет, — в тон ответил Григорий.
— Спасибо.
— Чай будешь? — он кивнул на термос.
— Не хочется перед ужином.
— Это да.
— Знаешь, что я сегодня поняла.
— Что?
— Возможность наслаждаться каждым мгновением жизни, получать удовольствие от каждой прожитой минуты – вот это и есть настоящее женское счастье. Удивительно то, что его не надо искать, за ним не стоит гоняться. Оно живет внутри самой женщины. Надо просто это понять и постичь.
Григорий слегка улыбнулся:
— Это формула и для мужчины подходит.
Ульяна положила ладошку на его холодную ладонь:
— Пошли ужинать. Мы все ждём тебя, — а взгляд добавил к простым словам совсем не простые чувства, которые только-только начинали зарождаться в душе счастливой женщины.

 

Жизнь уж так устроена

В паутине