Помочь сайту
Поздравления
Легенда
Заведующий районным отделом образования Николай Петрович Кохарев, улыбаясь, вышел из-за стола и крепко пожал руку Леониду Данчуку:
- Мне очень приятно, что именно вы стали первым человеком, принятым на работу в учебное заведение нового типа, как любят говорить наши высокопоставленные чиновники. Ведь своим появлением на карте района Румянцевская гимназия во многом обязана вам.
- Спасибо! – улыбнулся в ответ Данчук. – А по городу уже ходят слухи, что вы так ратовали за ее открытие, потому что графа Румянцева тоже звали Николай Петрович.
-Да-а, знаю… - Кохарев неопределенно махнул рукой. – Мне что – надо было в таком случае сменить имя и отчество? А название, все-таки, правильное! Именно Румянцевская, как это принято во многих странах мира, а не имени Николая Петровича Румянцева, которое с первого же дня осталось бы только на печати, вывеске и официальных бланках. А народ бы по привычке называл «гимназия № 17».
- Естественно. А меня, честно говоря, эти номера везде всю жизнь раздражали. Не страна, а одна большая картотека. В которой, к тому же, никто не может найти именно то, что нужно… Еще раз, большое спасибо за поздравление и теплые слова, Николай Петрович! Не буду вас больше отрывать от дел, да и у меня их теперь значительно прибавилось.
И вчерашний учитель самой обычной городской школы Леонид Данчук вышел на почти плавящийся от необычно жаркого августовского солнца асфальт заместителем директора гимназии по науке и развитию. Вторым человеком в управленческой иерархии утвержденного накануне мэром города нового учебного заведения.
* * *
Неожиданный для большинства населения развал огромной страны поначалу практически не затронул семью Данчука. Жена работала в отделе кадров судостроительного завода, продукцию которого продолжали охотно покупать как ныне уже независимые страны СНГ, так и судоходные компании Китая, некоторых государств Юго-Восточной Азии и Латинской Америки.
Леонид – инженер-машиностроитель по образованию и конструктор по профессии и призванию – в конце 80-х был избран руководителем одной из общественных организаций крупнейшего в республике производственного объединения по выпуску комбайнов с весьма достойным по тем временам окладом. А в свободное время еще и подрабатывал в нескольких кооперативах, которые со скоростью лесного пожара заполнили всю страну на мутной волне горбачевской перестройки, гласности и демократии.
И, когда летом 91-го общественная организация приказала долго жить, Данчука уже ждало кресло директора частной фирмы, учрежденной пару месяцев назад одноклассником и другом детства Игорем Малиновским. Фирма занималась ремонтом квартир и офисов, а также выпуском недорогой корпусной мебели по индивидуальным заказам.
Но, уже к концу 1993 года стало ясно, что государство еще как-то терпит частных предпринимателей, занимающихся исключительно куплей-продажей. Конечно, если верить писателям и режиссерам, где-то еще вполне процветали фирмы, основанные на «золоте партии» и воровском общаке. Но Игорь с Леонидом, ни к первому, ни ко второму никогда не имели касательства, и к апрелю 94-го от еще недавно успешного и, можно даже сказать, процветающего частного предприятия осталась лишь одна строительная бригада.
И Данчук впервые в жизни оказался безработным.
* * *
Конечно, столь головокружительная карьера не у всех в только что образованной гимназии вызвала исключительно теплые чувства. И, если часть учителей свое мнение старались не выносить на всеобщее обсуждение, то завуч Варвара Георгиевна откровенно возмущалась: «И как это человек без педагогического образования, без году неделю работающий в школе вдруг стал заместителем директора?».
Ее столь непримиримая позиция ни для кого не явилась неожиданностью. В свежеиспеченной гимназии даже ученики старших классов знали, что эту должность, по мнению Варвары Георгиевны, должна была занять она. И другие кандидатуры в этой связи как бы даже не рассматривались.
Но, самое интересное, что директор гимназии Алексей Викентьевич Санько был с ней в этом плане, можно сказать, солидарен. Он тоже не собирался рассматривать другие кандидатуры на должность своего первого зама. Чуть больше двух лет назад случайно познакомившись с Леонидом Данчуком, Санько сразу понял, что это именно тот человек, который ему нужен.
Они как-то сразу перешли на «ты» и очень быстро выяснили совпадение взглядов по всем основным вопросам.
- Лёня, этот учебный год дорабатываешь по всем своим трем школам, а на следующий переходишь ко мне.
- Прости, не понял?!
- В начале апреля меня утвердят директором 17-ой школы…
- И где это такая? – недоуменно перебил собеседника Данчук.
- Почти на краю географии, - улыбнулся Алексей. – Недалеко от ликероводочного и ДОКа.
- Да-а, уж-ж…
- Нормально! Здание школы новое, есть свой бассейн, а все остальное будет уже от нас зависеть.
- ???
- «Тупой», что ли? – Санько явно наслаждался ситуацией. – Перейдешь ко мне сначала учителем. Часов получишь, сколько сможешь переварить. Плюс – классное руководство, если захочешь. И за год… Нет, за год не успеем! За два года подготовим все необходимое и откроем гимназию. И ты будешь моей правой рукой. В смысле, первым замом.
- Лёша, у меня же нет педагогического образования! Да и стажа работы учителем – кот наплакал.
- Насрать и розами засыпать, как любил говорить герой «Русского транзита». Высшее образование у тебя есть. За эти годы сдашь на высшую категорию учителя, что подтвердит твою педагогическую профпригодность. У тебя, Лёня, голова на плечах есть! И абсолютно свежий, не зашореный пединститутом, взгляд на воспитание и обучение детей. Как и неоценимый практический опыт в этом деле: трех прекрасных сыновей растите с Аллой.
* * *
Правду, все-таки, говорят, что все болезни от нервов, и только несколько – от удовольствия.
После фактического закрытия частного предприятия Леонид довольно быстро нашел работу по старой специальности: устроился начальником техбюро на радиозавод. Но, проработав пару месяц, понял, что долго так не сможет. Мизерная зарплата, самодур начальник, работа практически от темна до темна… И ко всем «прелестям» еще и застарелая язва двенадцатиперстной кишки явно активизировалась.
Он только успел написать заявление об увольнении и на следующий день слег в больницу. По максимуму. В смысле – на три недели. Дольше в те годы обострение язвенной болезни в больнице не лечили. Выздоровел, не выздоровел – будь добр работать дальше. Или лечиться дома, но уже за свой счет.
На дорогущие импортные лекарства и диетическое питание, накопленные на ниве частного предпринимательства деньги ушли очень быстро. А сыновья росли, да и самому голым и босым (да и голодным) ходить было как-то неудобно. Все-таки не в Италии живем и, даже, не в Крыму…
- Батон, я тебе работу нашел! – старший сын, не снимая грязных ботинок, кинулся к тоскливо курившему на кухне отцу. – В школу, что по дороге на вокзал, требуется учитель спецподготовки. Знакомые пацаны сказали, что его не могут найти еще с прошлого учебного года.
«Батоном» Марк стал называть отца после отдыха в окрестностях Тбилиси. То есть, легкое сокращение уважительного грузинского «батоно». Данчук сначала возмутился, а потом решил, что не «козлом», в конце концов, называет. И, если ему так удобнее…
- Подожди, Марик, я-то здесь причем?
- Нет, ты, как всегда, тормозишь! Предмет-то самый не престижный, а ты, к тому же, многими его разделами по работе раньше занимался. А остальное – почитаешь. И, вообще, сходить-то поговорить можно? Десять минут пешком от силы.
Самое удивительное, что его взяли. Да еще и предложили восемь часов черчения в неделю в соседней школе. Чуть дальше от дома, но тоже не смертельно.
* * *
Нового учителя спецподготовки 11 «А» встретил настороженно-равнодушно. До желанного аттестата зрелости остался всего лишь один год, и вдруг вялотекущее течение учебы резко изменилось. Вместе с новым директором пришли и несколько учителей. И со всеми, хочешь – не хочешь, нужно было как-то налаживать взаимоотношения.
Прежний-то большую часть времени отдавал пиву или более крепким напиткам, а с завучами, жившими в этом же микрорайоне, легко можно было решить любые вопросы. А теперь что?
Взять хотя бы ту же спецподготовку: никому не нужный (в крайнем случае, по мнению самих учеников), откровенно скучный и неинтересный предмет. Но портить из-за него средний балл аттестата тоже не хочется. Старый учитель – майор в отставке – хоть и был немного не в себе: по партам за мальчишками с линейкой гонялся, орал, как будто его режут по поводу и (чаще!) без оного, но меньше «4» никому за год не ставил. Ох, тяжело, наверное, придется…
Данчук поздоровался с учениками и, открыв журнал на нужной странице, начал перекличку. Не то, чтобы он в состоянии был с одного раза запомнить все лица, имена и фамилии, но, хотя бы, отметить, кто отсутствует на уроке необходимо. Да и порядок, в общем-то, такой.
- Олег Лукашев…
В классе наступила загадочная тишина.
- Его нет?
Снова молчание.
Данчук уже поднес ручку к нужной клеточке в журнале, когда после легкого стука дверь в аудиторию распахнулась, и на пороге возник невысокий худощавый парень в джинсах и красной майке с надписью «Adidas» на всю грудь. Класс облегченно выдохнул и заинтересованно захихикал.
- Здравствуйте! Извините, - парень бросил взгляд на доску, где Данчук еще на перемене написал большими буквами свою фамилию, имя и отчество, - Леонид Генрихович, но меня математичка задержала… Светлана Константиновна, то есть.
- Бывает… Проходи, садись.
- Понимаете, Леонид Генрихович, она же меня и всю перемену держала. Можно я еще буквально на пять минут отскочу?
Смех в классе стал заметно громче. Леонид моментально догадался, что перед ним разыгрывается некая «семейная» шутка. На которую его предшественник – а, возможно, и не только он – реагировал явно неадекватно. «Не разрешить – все равно не послушается. Да и класс, похоже, ждет именно такой реакции».
- Ну-у, если действительно буквально на пять минут…
- Спасибо, Леонид Генрихович! Зуб даю – через пять минут буду.
- Зубы лучше оставь себе – пригодятся еще, - вполголоса проговорил Данчук уже закрывшейся с радостным стуком двери.
Дальнейшее знакомство учителя с классом проходило в равномерном гуле: 11 «А» оживленно делился только что полученными впечатлениями. А уж своевременное возвращение Лукашева вообще было встречено громкими аплодисментами.
Все-таки закончив перекличку, Данчук отложил журнал и, с чуть заметной смешинкой в глазах, молча стал рассматривать учеников, медленно переводя взгляд от одного к другому. Так продолжалось, наверное, минут пятнадцать.
Потом, все это время что-то сосредоточенно переписывавшая в тетрадь, девушка с первой парты вдруг подняла голову:
- А почему вы нам ничего не рассказываете? И, вообще, не наводите порядок в классе?
Даже с учетом весьма теплой для начала сентября погоды она была одета очень легко. Нечто яркое и почти невесомое до пояса и очень короткое ниже. Как прочитал когда-то Данчук в одном романе: «Еще чуть-чуть и нарушаются всякие границы приличий». Так вот, в данном случае девушка остановилась на самой границе. Правда, и показать там было что: от миловидного личика, обрамленного чуть рыжеватыми волнистыми локонами, до… В общем, смотрел бы и смотрел.
- А я не собираюсь что-то говорить в таком шуме. Кричать не люблю, а рассказывать самому себе то, что я и так давно знаю…
- Так успокойте всех! – не унималась одиннадцатиклассница. – Стукните по столу, в конце концов.
- Нет, Наташа, если я правильно запомнил? – утвердительный кивок. – Ни успокаивать, ни стучать по столу я не буду. Вы приходите в школу учиться, а я – вас учить. А не трепать друг другу нервы.
Разговоры в аудитории заметно стихли. Очевидно, Наташа пользовалась авторитетом в классе не только из-за стройных ног и великолепной фигуры.
- А за что же вы нам оценки тогда ставить будете?
- За ответы… Вот, на следующем уроке спрошу ту тему, которую по плану должен был рассказать сегодня.
- Так же нечестно! – искренне возмутилась девушка.
- А шуметь на уроке, ожидая, пока учитель выйдет из себя, честно? Я уж лучше поберегу свои нервные клетки. В конце концов, вам же нужны оценки, а не мне.
- Так, народ, - Наташа повернулась к классу. – Все замолкаем и слушаем Леонида Генриховича! Кого устраивает «трояк» в аттестате – молчат и не мешают другим.
Данчук поднялся из-за стола и подошел к доске.
- Итак, для тех, кто пропустил самое интересное, повторяю еще раз. Я никогда не успокаиваю класс. Мне государство платит деньги за то, чтобы я вас учил, а не тратил их на лекарства. И научить я могу многому. Тех, кто, конечно же, этого хочет.
Леонид обвел глазами притихший класс.
- Будем считать, что мы поняли друг друга. Кстати, если на уроке будет оставаться свободное время, мы можем с вами поговорить на любые темы. Предельно вежливо и корректно, разумеется… А к тебе, Наташа, очень большая просьба! Одевайся на мои уроки чуть теплее, что ли. Я же тоже живой человек и не хочу заработать себе косоглазие. И это еще по минимуму.
- Видишь, Наташка, - Лукашев аж вскочил от избытка эмоций. – Я же тебе говорил: в школу, все-таки, идешь, а не…
- Олег!!!
- Молчу, Леонид Генрихович, молчу…
* * *
У каждого народа бытует свое представление о наиболее тяжелых жизненных ситуациях. «Чтоб ты жил в эпоху перемен!», «Чтобы у тебя постоянно был ремонт в доме!», «Чтобы у вас всегда были гости!»…
Ведь даже простая смена места работы обычно не проходит бесследно. А, уж столь резкая перемена вида деятельности, как у Леонида Данчука, вообще «дорогого» стоит.
Первые два года педагогической деятельности дались ему очень нелегко. Сначала – работа в трех школах сразу. После перехода к Санько – по тридцать восемь часов в неделю. Так что, приходя с работы, Леонид просил жену и детей: «Все, что угодно, только не заставляйте меня много говорить».
И, если отношения с учениками налаживались быстро и относительно легко, то с некоторыми коллегами и отдельными представительницами школьной администрации… Плюс ко всему, нужно было как можно быстрее повысить свой учительский статус. Знающий человек сказал, что в ближайшие годы должна коренным образом измениться вся система аттестации педагогических работников и тогда сделать это будет гораздо сложнее.
Но даже сейчас, когда Данчук выразил желание сдать сразу на высшую категорию учителя черчения, методист областного института повышения квалификации, похоже, еле сдержалась, чтобы не посоветовать ему обратиться к психиатру.
- Понимаете, уважаемый Леонид Генрихович, в нашей системе не принято перескакивать через несколько ступенек. Сначала – вторая категория, потом, через год, первая… Это все в школе, если ее аттестационная комиссия сочтет возможным. И только потом уже к нам.
- Лариса Евгеньевна, - Данчук с трудом заставлял себя сдерживаться, - я не оспариваю саму систему в целом. И не ставлю под сомнение ее целесообразность. Просто у меня случай особый. Ну, не могу я, проработавший много лет инженером-конструктором первой категории, претендовать на что-нибудь ниже, чем учитель черчения высшей категории. Меня просто не поймут даже дома. Ведь мне приходилось создавать то, о чем все учителя черчения в нашем городе и понятия не имеют.
- Ну-у, даже не знаю… Я должна посоветоваться с руководством.
Руководство – в лице профессора Игнатенко – совершенно не возражало. Несколькими месяцами раньше Данчук посетил недельные авторские курсы сего ученого мужа. По завершении которых опубликовал позитивную статью в областной газете. Причем, совершенно не из корыстных побуждений.
В отличие от подавляющего большинства подобных мероприятий, проводимых исключительно для галочки в отчете, человек хорошо знал, о чем рассказывал. И рассказывал очень интересно. Так что теперь с Павлом Сергеевичем у них были весьма теплые отношения.
А, когда перед началом экзамена доктор педагогических наук, почетный член десятка иностранных академий Игнатенко поздоровался за руку только с одним из претендентов на высшую учительскую категорию, членам областной аттестационной комиссии оставалось только «глубокомысленно» посмотреть друг на друга.
В качестве практической части экзамена необходимо было сделать эскиз детали, выбираемой каждым соискателем самостоятельно из большого фанерного ящика. Данчук демонстративно пропустил вперед всех своих коллег «по несчастью», а из оставшихся выбрал самую сложную деталь. Которую, как выяснилось позднее, до него (за все годы существования института!) не брал никто.
Но то, что могло показаться сложным для учителей черчения, бывшему инженеру-конструктору было, как говорится, на один зуб. И уже меньше чем через час Данчук сидел перед столом аттестационной комиссии. Искренне надеясь, что дополнительных вопросов к нему не будет. Их бы, скорее всего, и не возникло, если бы не психолог.
- Извините, Леонид Генрихович, но почему вы пошли работать в школу?
- Почему?.. Не в последнюю очередь потому, что в какой-то момент понял: мне есть, что сказать ученикам.
Профессор Игнатенко, улыбаясь, встал и протянул Данчуку узкую суховатую ладонь:
- Уважаемый Леонид Генрихович! От лица аттестационной комиссии и от себя лично поздравляю вас с присвоением высшей категории учителя черчения! Не побоюсь высокого штиля: побольше бы в наших школах таких учителей. Успехов вам во всех начинаниях!
- Спасибо, Павел Сергеевич!
Данчук уже повернулся, чтобы уйти, но у психолога возник еще один вопрос. Правда, совсем уж личного плана.
- Если не хотите, можете не отвечать. Но мне очень интересно, почему у вас такое странное отчество?
- Странное? Возможно… Моего отца звали Генрих, а дядю зовут Герхард. Обычные, довольно часто встречающиеся немецкие имена. Мой дед был в плену в Германии во время Первой мировой войны. Работал у бауэра, потом на шахтах… А когда вернулся на родину и женился, то своих сыновей назвал немецкими именами. И всегда говорил мне, чтобы я не ставил знак равенства между немцами и фашистами.
* * *
Старший методист Вера Филипповна Гречина ворвалась в приемную директора Румянцевской гимназии в полном смысле вне себя от возмущения:
- У вас что, из завучей один только Данчук работает? А остальные? И, вообще, все только о Данчуке и говорят: и учителя, и ученики. Он что у вас – живая легенда?
- Легенда? – секретарь не смогла спрятать улыбку. – Можно и так сказать…
- Ничего смешного не вижу, - продолжала бушевать Вера Филипповна. – И кто им составлял такие должностные инструкции? Где Санько?
- Директор сейчас на уроке. Вы подождите, пожалуйста. – секретарь склонилась над бумагами. Конечно, лично ее возмущение и даже гнев всего горметодцентра никоим образом не могли затронуть, однако Веру Филипповну в таком состоянии она видела впервые. И уж точно не ко времени было ей рассказывать, что «легендой» Данчука еще семь лет назад – на первом его уроке в этой школе – «окрестила» одна одиннадцатиклассница. Просто собрав вместе первые буквы его имени, отчества и фамилии: ЛЕонид ГЕНрихович ДАнчук.
- Нет, у вас черт знает что творится! И это за два месяца до государственной аттестации!
Вера Филипповна, наверное, возмущалась бы еще долго, нервно меряя шагами приемную, но через десять минут прозвенел звонок с урока.
Она просидела в кабинете директора около часа, но вышла уже почти успокоенная.
Секретарь же, заглянувшая вскоре в кабинет, увидела своего шефа методично протирающим несуществующую пыль с мебели. И тихонько вернулась в приемную, ничего не сказав: директор занимался уборкой только когда находился в высшей стадии нервного возбуждения. А попадаться ему на глаза в такие моменты было себе дороже.
Машинально перекладывая бумаги на столе, молодая женщина почему-то вдруг вспомнила Варвару Георгиевну, которая часто возмущалась в последнее время: «Вообще непонятно, за что Данчуку государство деньги платит! Сидит целыми днями и какие-то цветные квадратики рисует».
По всему выходило, что Леонид Генрихович квадратики рисовал очень даже правильно.
* * *
По результатам государственной аттестации, которую Румянцевская гимназия прошла с блеском, было сделано частное определение: «Освободить от занимаемой должности заместителя директора Варвару Георгиевну Мельниченко, как не справляющуюся со своими обязанностями».
Однако Санько как-то уговорил председателя аттестационной комиссии не настаивать на его обязательном исполнении:
- Варваре Георгиевне осталось чуть больше двух лет до пенсии. В конце концов, если она нам с Данчуком и не помогает, то явно и не мешает. А ее разговоры… На них теперь вообще никто внимания не будет обращать.
Судьбе же было угодно, чтобы проводы на пенсию Варвары Григорьевны совпали с началом нового этапа в жизни еще двух человек. Алексей Викентьевич Санько был назначен заместителем министра образования республики, а новому директору Румянцевской гимназии Леониду Данчуку пришлось срочно искать себе двух заместителей.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
