Ку – ку

Каждое утро тишину затаившегося в центре города переулка с двумя сторонами – «городской» и «деревенской» - нарушали голосистые петухи, лай дворняжек, кудахтанье кур, гогот гусей. Стороны получили название из-за обилия на одной добротных  «двухэтажек», на другой – убогих саманных лачуг. Границей пролегала вымощенная щебнем мостовая. Пирамидальные тополя вдоль мостовой сказочным высотным  рядом прикрывали нищету деревенской стороны, подчеркивая богатство городской. Последний из десяти, зеленый дом, был окружен яблоневым садом.  Его называли «образцово-показательным». Так значилось и на заржавевшей табличке между двумя подъездами. В один из летних знойных дней в году сорок шестом прошлого столетия появилась Она.
  Полуторка, доставившая ее к месту нового жительства, на прощанье поприветствовала тремя сигналами, выпрыгнувшую из кабины пассажирку  с корзинкой и коричневым чемоданом, оставив ее в окружении сада. Шпильки \"лодочек\" на половину врезались в раскаленный песок, но ее это не смущало. Скорее радовало, потому что, топчась на месте, она засмеялась звонко. Когда же каблуки и вовсе утонули в песке, она  с  наивной улыбкой прострекотала:
  - Ку-ку! – и став босой на раскаленный песок, жонглируя бамбуковым зонтиком, его коричневым крючком ловко подхватила из корзины соломенную широкополую черную шляпу с вуалью,  примяв кудельные русые волосы, сдвинула ее набекрень…  Моментально обнаружив выглядывающих из распахнутых окон любопытных зевак,  в реверансе  поклонилaсь каждому в отдельности:
 - Ку-ку! – вместо приветствия, звонко, будто птаха, щебетала она в поклонах: - Я ваша новая соседка. Буду жить в пятой. Это, кажется, в первом подъезде? Хотя, их всего два. Который первый, который второй – трудно определить. Никому не хочется обитать во втором, не правда ли? Первым быть всегда престижней.  Первое место в легкой атлетике, первое место на конкурсе чтецов, первое место по плаванию. Пожалуй, на этом знакомство завершим. Где моя пятая? Надеюсь, в первом, не правда ли?

 Вокруг воцарилась тишина.

  Видимо,  жильцов поразило не только поведение, но и необычный наряд новой соседки: цветастая батистовая юбка-клеш, каких не носили тогда жители переулка, белая прозрачная кофта со всевозможными воланами, рюшами и жабо, которых и во сне не видели обитатели зеленого двора. Не говоря уже об упомянутых: шляпе с вуалью, разноцветного бамбукового зонтика, кожаного чемодана и черных лодочек на шпильках, которые она аккуратно тогда вытащила из песка и погрузила в корзину:
 - Ку-Ку! – пропела она, приветствуя изящной ладошкой, выглядывающих из окон соседей.
Не дождавшись приглашения, вошла в подъезд.

  С первого дня соседи постарше нарекли ее «легкомысленной особой». Детям она позволяла называть себя «Ку-ку». Тот, кто осмеливался обращаться к ней «бабушка» или «тетя», терял временно право на участие в многочисленных играх, начиная со жмурок, скакалок, городков и кончая классиками, лаптой, футболом, в которых  Ку-ку была заводилой. Правда, с ее приездом прекратили играть в «войну». Поговаривали, что у Ку-ку на фронте погибли муж и сын. Сама же, будучи «сестрой милосердия» - так любовно она называла свою военную профессию, - чудом осталась в живых. Каким путем  Ку-ку вывела в сорок четвертом оказавшуюся в окружении санчасть, она никому никогда не рассказывала. Зато любила говорить о театре. До войны он был ее родным домом. Ведь, она служила в театре актрисой!

  И здесь в зеленом дворе, она сумела организовать «домашний театр».  Репетировала с ребятами в своей крохотной комнате. Играли спектакли в яблоневом саду, где выстроили почти настоящую сцену.

  Когда шли представления в зеленом дворе, граница между деревенской и городской сторонами напрочь исчезала. Никто из городских не смел даже пальцем тронуть деревенских гостей.

  Прошли годы. На деревенской стороне появились бульдозеры, экскаваторы: саманные лачуги в считанные секунды сравняли с  землей. На их месте стали вырастать высотные дома. Впоследствии исчезли и зеленый двор, и деревянный помост. Теперь здесь огромный дворец с мраморными колоннами, фонтанами, вокруг которых красуются цветочные клумбы, плакучие ивы. Как напоминание о былом, в центре площади сохранилось несколько яблоневых деревьев и один устремившийся  к  небосводу стройный тополь. Мостовая из щебня превратилась в асфальтированное шоссе, проезжая по которому, выросшие в этом переулке, ныне уже солидные бабушки и дедушки, выглянув из автобуса, непременно улыбаются и сообщают внукам:
  - Здесь, когда-то жила Ку-ку.
  - Кто такая Ку-ку? – всякий раз любопытствует малыш.
  На мгновенье наступает тишина, почти такая же, какой она была в день ее приезда.
  - Кто такая Ку-ку? – вновь прозвенит в тишине. И опять малыш не получит ответа. Не мудрено – не может выросший в этом переулке солгать… Нормальный человек, какими считала каждого из них Ку-ку, - и по сей день не назовет ее бабушкой или тетей. А имени, отчества ее никто не знал. Фамилии тоже.
  Но выросшие в этом переулке вспоминают всякий раз о том, как каждый вечер, после представления, Ку-ку собирала полуголодных мальчишек и девчонок, угощала «Королевским тортом». Секреты кулинарии хранились втайне от мальчишек. Лишь нынешние бабушки знали: «Королевский» - из ржаной муки, патоки, яиц, перетертых яблок. Где эти продукты приобретала Ку-ку, было загадкой. Но, если б они проведали тогда, что в воскресное утро, проснувшись вместе с крикливыми петухами, она отправлялась на рынок и там обменивала чудом уцелевшие от довоенного времени костюмы, в которых когда-то выходила на сцену, то, конечно же, отказались бы от «роскошного званного ужина». Но Ку-ку умела хранить секреты. На вопросы отвечала просто:
 - В гостях неприлично обсуждать цены на рынке.
  Никто не смел противоречить. Все в тайне были влюблены в Ку-ку, даже девчонки.
  А если теперь настойчивый малыш вдруг спросит бабушку или дедушку: « Сколько лет было Ку-ку?» - то вновь произойдет заминка. В этой короткой паузе взрослые вспомнят лучистые с синевой глаза, густые ресницы, тонкие брови, кудельную русую прядь, и никто не припомнит морщины.
   - Ку-ку была совсем девчонкой, - не без тени сомнений ответят нынешние бабушки и дедушки.
  - Где она живет теперь?
  На этот вопрос выросшие в этом переулке ответят той кривдой, какую Ку-ку называла правдой:
- Ку-ку прячется под высоким тополем.
  - Где, где? – высунувшись в окно, будет искать ее малыш.
  - Под высоким тополем, -  утвердит выросший в этом переулке.
  И так всякий раз, проезжая мимо памятного переулка, взрослые рассказывают детям добрую быль о необыкновенной Ку-ку, что когда-то поселилась здесь и будет жить до той поры, пока жива мечта, жива людская память.