[Скрыть]
Регистрационный номер 0236479 выдан для произведения:
16. КАК НАС ПЕРЕОДЕВАЛИ ПЕРЕД «ЗАГРАНКОЙ»
Итак! Подготовка к длительному морскому вояжу штурманов в загранплавание, началась с осмотра полного комплекта курсантской формы.
Выше я долго и нудно рассказывал про комплект форменной одежды курсанта, чтобы все лучше представили, какая кутерьма при этом началась.
Наше начальство, впервые отправляло курсантов в кругосветное плавание, оттого и нервничало. Командир училища адмирал Рамишвили, отчитывал почем зря баталеров за их скупость и велел все припрятанное на складах новое, вытащить на свет и вывалить нам в руки.
Разрезая одной ладошкой другую, перемежая
речь бесчисленными «енть» он гонял баталеров на склад, периодически устраивая им свои знаменитые разносы:
- Почему у курсантов нет теплых кальсон с начесом?
- Мы товарищ адмирал…
- Я не спрашиваю почему! Почему я вас спрашиваю?
- Да, мы…
- Я вас не спрашиваю почему! Почему я вас спрашиваю?
Немедленно выдать новые кальсоны!
Баталеры всё же довели адмирала до состояния нервного срыва, когда он увидел на наших головах теплые шапки ушанки.
Но все по порядку.
Курсант, имеет определённое количество форменной одежды. Кроме знакомой уже формы одежды «трусы берет» ещё есть следующее:
- моряк весь в белом;
- низ черный верх белый;
- моряк весь в черном, но без бушлата, и в бескозырке;
- моряк весь в черном, но в бушлате с бескозыркой;
- моряк в шинели и с треухом на голове;
- моряк в брезентовой рабочей одежде – робе;
- моряк в брезентовой рабочей одежде – робе, и в бушлате;
- курсант без всего, но в кальсонах.
Уф, кажется все.
Представьте себе, что все это мы должны были демонстрировать адмиралу. Он терпеливо ждал наше переодевание. Задумчиво обходил наш, запаренный строй.
Вспоминая то время и глядя на девушек-моделей сейчас, я думаю, что мы тогда занимались тем же.
Выходили из строя пред очи строгого адмирала. Торпедированные шкары, накануне вечером были тщательно под «кранами» промочены и проглажены.
Адмирал как строгая мамка перед смотринами невесты крутил нас и, так, и эдак. Баталерам отдавались его команды заменить истрепанные вещи «сей секунд» новыми. В результате, нам удалось под шумок, поменять всю свою форму на первый срок.
Баталеры были в ужасе, так как вся их «заначка» со складов ушла безвозвратно на наше переодевание. Но это был ещё не тот ужас!
Ужас у них наступил тогда, когда адмирал увидел у нас на головах зимние шапки – ушанки.
Надо сказать, что на Каспийском море зимний треух, как форма одежды курсанта, не применялся никогда. В основном, этими шапками мы отрабатывали футбольные приемы на паркетном полу кубрика в спальном корпусе.
Вид этих шапок был столь затрапезный, что когда по команде старшины мы разом водрузили их на голову, адмирал остолбенел.
На наших головах, эти заменители футбольных мячей, выглядели безобразно на столько, что командир роты, немедленно вызвал медиков с валерианой.
Выпив валерианы, адмирал отдышался и сначала тихим, а потом уже во весь голос стал выкрикивать слово «енть» в развернутом виде и ещё ряд других непечатных, задавая главному интенданту один и тот же вопрос «Почему? Почему я вас спрашиваю…? Мои курсанты должны выглядеть в этом походе на ять!».
После таких слов адмирал превратился для нас в «батю»!
Он по отечески волновался, отправляя нас пред очи курсантов других училищ и их командиров. Своего желания он добился! В походе мы выглядели как новенькие ложки на праздничном столе!
Интендант долго и нудно втолковывал адмиралу: «Недавно в училище прибыла новая модель зимней шапки с кожанным верхом, но она положена только зеленым первогодкам». Это интендантское «положено-не положено», привело адмирала в бешенство. Срочно по боевой тревоге первокурсники были отозваны с занятий.
Адмирал приказал им всем надеть на головы новые шапки и выстроиться по ранжиру лицом к нашему строю. Эти два строя надо было видеть.
Первокурсники, ничего не понимая в происходящем, гордо стояли красуясь перед нами в своих новеньких, черных меховых шапках с кожанным верхом. Глядя на наши затрапезные шапки, с серым суконным верхом и клоками бараньей шерсти треухов, они улыбались с видом превосходства. Но не долго «бились они в злодея опытных руках!».
Когда раздалась команда адмирала: «Шапками меняйсь!», улыбки с лиц пацанов слетели мигом. Один даже испуганно пискнул «мама» и зарыдал в голос.
До сих пор вижу лицо того курсантика первокурсника и его тоскливый взгляд, которым он провожал любимую шапку, исчезающую в моих руках. Насадив на его голову свой малахай, я дружески потрепал его торчащие уши и успокоил его: «Не боись, все равно эту шапку носить в 20 градусную жару не придется!».
Но все равно, стоя передо мной, он с тоской смотрел на шапку теперь уже не свою, и слезы стояли в его глазах.
Обмен шапками был последней точкой в экстазе нашей подготовки к загранпоходу.
Конечно же все эти хлопоты с переодеваниями и демонстрацией нас в новеньком обмундировании, энтузиазма в наши сердца не прибавляла и мы поругивались, но тихо. И только когда начался поход, мы оценили все непонятные тогда хлопоты адмирала-бати.
Скажу больше! Когда нас закачало на крутой и холодной волне Северного моря, на подходе к Полярному кругу, и мы водрузили эти шапки на головы, наша штурманская группа на зависть курсантам других училищ резко выделилась.
Видимо ихние адмиралы не скомандовали вовремя: «Шапками меняйсь!». А когда мы влезли в теплые кальсоны с начесом, в наши сердца, тихо заползла теплая благодарность к отческой заботе адмирала Рамишвили.
17.ДРУГИЕ ХЛОПОТЫ ПЕРЕД «ЗАГРАНКОЙ»
Суета в училище была не только с одеждой. Главная суета происходила в учебном корпусе. Мы аккуратно складывали и упаковывали морские карты, секстанты, циркули и линейки, готовясь к навигационным экзерсисам, ночным астрономическим наблюдениям и расчетам.
Успешная штурманская практика, означала автоматический зачет экзаменов, а значит наступление раннего летнего отпуска. Конечно же, мы по ребячьи радовались неожиданной «лафе», свалившейся нам на голову.
Профессора кафедры навигации и астрономии, заранее объявили нам порядок вылавливания разных курсантских хитростей, чтобы удалось избежать ночное бдение на палубе. Курсант всегда ищет возможность дать себе поспать, вместо попыток «словить» ночью на секстант какую-нибудь звезду Альдебаран, поеживаясь на палубе от ночного холодного ветра.
Лукаво улыбаясь, наш любимец капраз Новокрещёнов, предупредил, что на астрономических расчетах хитрецов он будет ставить красивую пометку «ЖП», что будет означать попытку курсанта достичь конечного результата расчетов, применяя хитрость «заднего хода».
Одновременно он объявил, что для провинившегося это означает оценку «два» и сдачу экзамена осенью. Так и предупредил жестко – «Не придумывайте как слукавить! Будет больно!».
Лучше бы он нас не предупреждал! Умница, но хитрец Бондаренко, он же Бон, немедленно сел за разгадывание возможностей избежать «ЖП».
Через пару дней, хитро ухмыляясь, он поведал моему приятелю Юрке Б. и мне, что он все разгадал и изобрел противоядие и маскировку. Его способ гарантировал нам спокойный сон, вместо беготни ночью по палубе. Единственное условие было - узнать утром у не выспавшихся бедолаг, были ли вообще видны звезды или луна этой ночью.
17-1. СЛОЖНОСТИ ДЛЯ КУРСАНТА ЕВРЕЯ
Расскажу про Юрку Б. Свою странную фамилию он получил от папы еврея, а национальность в паспорт от русской мамы. Если бы не эта мамина уловка, не видать бы Юрке нашего училища.
Подобное произошло в Одесском училище связи, где на мандатной комиссии, он проговорился, что его папа главбух водочного завода в Сухуми.
Какой-то ушлый член комиссии, немедленно предположил, что на таком заводе главбухом должен быть обязательно еврей. В результате его каверзных вопросов, Юрка признался, что одна его половина личности еврейская и только другая - русская. Несмотря на все пятерки на приемных экзаменах, Юрку в военный институт связи не приняли. Не пропустила мандатная комиссия.
Это раздвоение личности по национальному признаку и привела его в наше училище. Отлично сдав экзамены, он как нож в масло, проскочил в училище и …вскоре понял, что попал не туда! Он думал, что тут готовят, в том числе, связистов. Оказалось – нет. И Юрка Басин загрустил и заскучал, так как учиться на штурмана ему было не интересно.
Обладая феноменальной памятью, он запоминал все лекции, слушая их в пол-уха, но запоминал дословно. Поэтому, на экзаменах просто цитировал тезисы лекторов. За это он, неизменно получал пятерки.
Все свободное время он чертил схемы радиопередатчиков. Из училища отправлялся в Бакинский радиоклуб и сидел там ночи напрлёт, ловя связь с радиолюбителями в разных странах.
Неоднократно становился чемпионом в этих играх, получал открытки с подтверждением связи из разных уголков земного шара, тем и жил. Жизнь училища его не интересовала и проходила как-бы мимо него.
Как уж мы с ним познакомились, не помню. А как стали друзьями, мне вообще не понятно. Возможно, я как-то рассказал ему о своем неудачном опыте посещения радио кружка в Доме пионеров, где мне было поручено собрать детекторный радиоприемник. Все кончилось плачевно. Главная деталь приемника катушка с намотанным проводом, у меня никак не получалась.
В результате интерес к радиоделу я потерял и записался в кружок бальных танцев. В этом кружке меня приставили к красивой блондинке с косой по имени Инга, и я тут же в восхищении от этой девочки, и думать перестал про детекторный приемник.
Возможно, этот рассказ как-то меня к Юрке и приблизил – все же я катушку радиоприемника спаять пытался. Юре Б. надо было как-то общаться с коллективом и внешним миром, вот он меня для этого и выбрал.
Я всегда восхищался его природными талантами, и в этом состоянии чувств был им приглашён на лето в Сухуми, покупаться в Черном море. Там мы с ним оккупировали первый этаж родительского дома.
К моему изумлению, туда же, в скорости, приехала Юркина пассия из Москвы. Пассия привезла с собой подружку, с которой они учились на математическом факультете МГУ. Сухая математика, никак не отразилась на их девичьем облике, стройных, привлекательных фигурках и характерах.
Поселение их в соседней комнате на этом же этаже дома, превратила наш летний отдых в романтическое время провождение.
При этом обе девушки были натуральные блондинки!
Рассказ об этом лете отдельно. Скажу только, что Юрка забыл на время про свои радиопередатчики, превратился в нормального парня и влюбился. К сожалению, моя влюбленность привела в дальнейшем к женитьбе, а у него нет. Видимо сказывалось отсутствие опыта общения с внешним миром у Юрки, в котором, оказывается, есть ещё и девушки, требующие особого подхода.
Зря он в свое время не записался в кружок бальных танцев!
Покрутились они с зазнобой, покрутились, пока зазноба не сообщила, что вышла за муж с пропиской в Москве, на том все и кончилось. Юра погрустил, погрустил, а потом про девушку забыл и опять притулился к своим любимым радиопередатчикам.
То ли несчастная любовь, то ли астрономия, но Басин вдруг «забузил», как говорится, на ровном месте. После нашего возвращения из загранпохода, отдыха в Сухуми, последовавшей несчастной летней любви, в один из дней нового учебного года, он написал рапорт по начальству. В рапорте он коротко просил из училища его отчислить на флот в матросы.
Начальство тихо упало в обморок. Курсант учился на все пятерки. Был кандидатом на золотую медаль, ни одного дисциплинарного проступка и вдруг на последнем курсе выкидывает такой фортель.
Юрку вызвали, извинились за то, что у них нет повода его отчислить, а собственное его желание не в счет. Так как он упорствовал, решили, что он должен совершить семь дисциплинарных проступков, тогда это будет поводом отчисления из училища в матросы. Юра на это легко согласился, и на все семь проступков прописался драить гальюн после отбоя.
Очень скоро его на флот списали, но не далеко от училища. Он стал служить на торпедном катере, пришвартованном прямо в центре бульвара города Баку. Каспийский флот про этот катер как-то забыл, и он хорошо вписался в коллектив местного яхт клуба. Юрка – матрос, от скуки стал брать халтурку – ремонтировать радиоприемники гражданскому населению.
Со всего города на его торпедный катер несли поломанные трофейные «Телефункены». Из каждого он выпаивал лишние детали и образовывал свой собственный маленький складик запчастей. «Телефункены» им упрощались до схемы утюга, но работали отлично и клиенты были довольны.
Рассказывая об этом, Юрка сильно ругал немецких радиоконструктров, которые впихивали почем зря дорогущие радиолампы. Юрка их за ненадобностью под свою конструкцию, из приемников выпаивал.
После этой процедуры, приемник ловил Австралию и Новую Зеландию, а из запчастей Юра спаял себе мощнейшую радиостанцию. Зарегистрировал её в любимом радиоклубе и вселился в мировой эфир. Тем и жил, пока не демобилизовался
Далее жизнь его увела, почему-то, возделывать сельхозцелину в Казахстане. Последнее, что мне про него стало известно через Московскую зазнобу, теперь уже подружку моей жены, что он женился в Казахстане на женщине с уже готовыми тремя детьми. С ними он и вернулся в отчий Сухумский дом. Вот какая странная история про несчастную любовь!
Но все это будет потом, а пока ничего этого с Басиным не происходило и мы, теперь уже втроем, включая Бона, готовились облапошивать дошлого капраза Новокрещенова.
Создано
Бпмй Елистратов
Москва
01 сентяюря 2014.
Помочь сайту
Поздравления
