Как друг

  Будучи чиновником мелкой транспортной компании, на удивление всем, я не хотел иметь автомобиль. Жена часто твердила мне, что моё положение обязывает, что как-то несолидно, надо не отставать от других, но я, как мужчина, знал о проблемах, которые возникнут в нашей семье с приобретением железного коня, поэтому отшучивался, оперируя заранее приготовленными фразами типа "зачем в Москве машина?". На самом деле, в столице так хорошо работает метро, наземный транспорт, зачем становиться ещё одной маленькой составляющей гигантским многокилометровым московским пробкам? Поэтому я из последних сил пытался втемяшить мои умозаключения в пластмассовую голову моей жены, задавая ряд вопросов, типа:
- Ты знаешь, какой дорогой бензин и сервис? Ты знаешь, что такое страховка на самом деле? А ты решила вопрос с гаражом? Ты будешь охранять по ночам наше железное чудовище?
А в соседней области, в добротном деревянном домике жила пробабушка моей супруги. По её глубокому настоянию, ровно раз в год, мы с женой, одновременно взяв отпуск, отправлялись в эту забытую богом дыру. Конечно, свои плюсы там были: чистая вода, козье молоко, чистый воздух, тишина, грибы-ягоды. Но через день другой тихой безмятежной жизни меня ждала самая настоящая мужская работа - ремонт крыши, забора, печки, полов, работа на огороде под палящим зноем или в мокрой после проливных дождей земле.
Бабушка Прасковья (так звали мою родственницу) часто говорила:
- Эх, помру, останется эта изба вам.
Господи, знали бы вы, каких долгих лет и какого здоровья я желал этой женщине, потому что знал, что последует после того, как мы станем владельцами этой дачи. Ну, а Дарья, моя жена, часто говорила:
- Готовься, Прасковья совсем плоха, Прасковья слегла, Прасковья в больнице, Прасковья не ест, не пьёт, не говорит. Скоро поедем, поедем, поедем! Надо крышу делать, огород возделывать, сорняк полоть, закатки делать, капусту солить.
Я всегда удивлялся этому великому слову "надо". Вроде совсем безобидное маленькое словечко, которое по своему смыслу ничего не несёт, ни к чему не обязывает. Например: надо наколоть дров. Нет, жена не говорит, что я, как мужчина должен наколоть дров и не приказывает мне. Это средневековье, рабство, неуважение к супругу, в конце концов. А, так тихонько, ненавязчиво, почти шопотом:
- Феденька (это так меня зовут), подходит отпуск, надо ехать в деревню.
И дальше слово "надо" повторяется добрый десяток раз. Тоесть, тихий, спокойный намёк на меня. Не "сделай", не "вот бы сделать" а именно "надо сделать". Дарья даже и не вспоминает, сколько этапов должен пройти лес, чтобы превратиться в дрова для печки. Весь этот Blue-ray для меня превращается в МПЭГ с короткой папкой "Надо". Если ничего не отвечать, даже не реагировать, эта короткая фраза, как заезженная пластинка начинает проигрываться в самые ответственные, кульминационные часы семейной жизни - за завтраком, за ужином, в постели, у телевизора, в гостях. Честно говоря, меня успокаивала мысль, что только месяц, всего только месяц надо было отработать в деревне, а потом опять "Здравствуй, цивилизация! Пиво! Футбол! Тёлки!". Каждый раз моё тело покрывалось холодным потом, когда Дарья дрожащей рукой снимала телефонную трубку или расписывалась за телеграмму.
- П-п-прасковья, как она?
- Слава богу, хорошо. Говорит, что коза принесла двух козляток, теперь сена втрое больше надо. Косить надо. Надо проводку в доме менять, рыть ещё один погреб для картошки, стропила чинить.
- Надо?
- Надо, надо, - скороговоркой повторила жена. Кстати, июнь заканчивается, тебе начальник подписал отпуск на июль?
- Подписал, подписал.
И вот, когда я смотрел футбольный матч по телевизору и потягивал свою любимую "Балтику" с воблой, Даша, переговорив с кем-то по телефону, сказала:
- Прасковья померла. Надо срочно ехать. Хоронить надо. Могилу рыть надо.
Ну, а дальше пошло-поехало. Каждую неделю, в пятницу, жена говорила:
- Впереди два выходных, надо ехать в деревню.
А через два-три месяца, когда моя одежда насквозь пропала прокуренными вагонами электричек, жена произнесла убийственную для меня фразу:
- Надо покупать машину, на электричках не наездишься.
- Даш, - робко начал я, - а может, надо продать эту дачу?
- А, может, надо набить твою черепную коробку новыми мозгами?
Конечно, первое время я старался пропускать мимо ушей это ненавистное слово "машина", но жена, прекрасно осведомленная о таинствах моей души, специально в субботу, утром навьючивала на меня, словно на ишака, увесистый походный рюкзак, предварительно наполнив его до отказа.
- Даш, но там же есть утюг, зачем это старьё тащить туда?
- Ничего, в хозяйстве всё НАДО.
А путь от станции до нашей деревни занимал час. Конечно, можно было срезать это отрезок по прямой, но неугомонная супруга, специально, под тем или иным предлогом, вела меня по дороге, дабы я видел, как дачники-автомобилисты легко и непринуждённо добираются к своим владениям, обдав нас облаком пыли или обрызгав придорожной грязью с ног до головы. Я, сжав зубы, терпел, потому что при первом же звуке недовольства раздавалось победное сопрано:
- Надо покупать машину, НАДО ездить, как все нормальные люди.
После нескольких месяцев семейной войны мы с женой, наконец, сели за стол переговоров, выложив на него несколько автомобильных рекламных журналов. Подбив свой скромный бюджет и приплюсовав к нему кое-какие накопления, мы сошлись на "Рено Логин". Я так и не понял, какой завод изготавливает это чудо техники, наш или французский, но мне понравилось само название-загадка - Логин. Я даже просмотрел весь список моделей в надежде отыскать там пароль на этот логин.
На следующий день Дарья, осмотрев два добрых десятка "Логинов" в одном из салонов, указала на модель бежевого цвета и коротко сказала:
- Надо брать.
Дело близилось к вечеру, а в цепи купли-продажи не хватало страхового звена. Обдав меня колючим взглядом, Дарья заключила:
- Завтра утром, первой электричкой я поеду в деревню, а тебе надо оформит все недостающие документы и сразу же приехать за мной.
На следующий день, в десять утра, я плавно выехал из салона и взял курс на ближайшую заправку. Проезжая мимо автобусной остановки, я увидел длинноволосую блондинку, среди утомлённых долгим ожиданием автобуса людей. Я сразу узнал её - это была Инесса, невестка нашего диспетчера Маши Друк. Я подъехал вплотную к остановке, остановился и прокричал в открытое пассажирское окно:
- Инесса!
Лицо девушки сменилось с "загадки" на "поиск", и уже через несколько секунд белые локоны её прелестных волос опускались на велюровое сиденье моего "француза", а длинные бархатные ноги удерживали её согнувшийся зад "лицом" к людям на остановке.
- А я вас знаю? - спросила она, почти по грудь всунув своё тело в салон машины.
- Конечно, вы же невестка Марии Семёновны. Вас подвезти?
- Если вас не затруднит..ну, вы, как друг?
"Конечно, конечно, как друг" - подумал я, хотя мой друг, вдохнув аромат нежных духов белокурой русалки, не прочь был полакомиться ею.
Заправив полный бак, я поехал по столичным улицам, даже не спросив мою попутчицу о месте её высадки. Наконец, через час езды я припарковал моего новичка у какого-то азербайджанского придорожного кафе и тупо сказал:
- Инесса, эту машину я купил сегодня, давайте отметим покупку.
- Как?
- Пообедаем в этом кафе, иначе, машину ждут большие неприятности.
- Правда?
- Я это уже знаю по опыту.
- Согласна, но только, как друг.
"Чего это она прицепилась к этому другу?"
- Конечно, конечно, как друг!

Инесса хряпнула стопку водки, сняла горячий кусок мяса с шампура, закусила, немного прожевала и сказала:
- А ты, разве не будешь?
- Я же за рулём.
В это время мой сотовый запел полонез Огинского.
"Вот, чёрт, только не это".
- Жена?
Я опустил глаза.
- Ничего страшного, мы же друзья, ответь ей.
- Ты уже в дороге? - раздался металлический голос Дарьи.
Я очень хотел сказать знакомую фразу:
"Мой пи..у и ноги, я уже в дороге", но вместо этого выпалил:
- Сейчас мы заполняем страховое соглашение с агентом.
- А что это за музыка там раздаётся? - продолжал голос в трубке.
- Это музыка из нашего автомобиля.
- На азербайджанском языке?
- Да, это по заявкам радиослушателей в честь Палада Бюль-Бюль Оглы.
- Агент, женщина или мужчина? - не унималась Дарья.
- Женщина.
- Дай-ка ей трубку.
Я подмигнул своей спутнице и передал ей телефон.
- Инесса Михайловна, с вами хочет поговорить моя супруга, - официальным тоном произнёс я.
В тот же момент в трубке затараторил голос Дарьи:
- Скажите, а что включает в себя полный страховой пакет?
- От угона, от ушиба, от пожара, от катаклизма, от взрыва, от прямого столкновения, - скороговоркой протараторила Инесса.
- И сколько это будет стоить?
- 60 тысяч в год.
Инесса передала мне трубку.
- Ты с ума сошёл. Где мы возьмём столько денег?
- Ну, ты же сама говорила, что НАДО страховать от всего..
- Ну, пункт "катаклизма" и "пожар" вычеркни.
- А аварии?
- Это как?
- Ну, например, лоб в лоб..
- А, разве нам тогда будет не всё равно?
- А вдруг кто-то из нас выживет?
- Ладно, разбирайся сам, не спеши.
- А ты не звони по пустякам, не отвлекай меня, чтобы я ничего не пропустил.
Через полчаса мы с Инессой уже мчались по улицам столицы, проверяя технические характеристики моего "француза".
- Инесса, я совсем забыл, ты же куда-то спешила..
Она посмотрела на часы:
- Да, но время истекло, и я уже безнадёжно опоздала.
Это был намёк на то, что мой друг получил приглашение на ужин и может полакомиться там. НАДО было найти место для такой дружеской беседы, вернее, оно было, но НАДО было найти удачное место для парковки. А, сейчас, как назло, мы попали в глубокую..пробку. Я опустил стёкла, чтобы немного проветрить салон, но выхлопные газы от впередистоящих машин тотчас же, заполнили его.
- Меня тошнит, - сказала Инесса.
Я съехал с дороги и остановился на обочине.
- Перебирайся на заднее сиденье, отдохни немного.
- Да, ты прав, что-то от водки мне совсем плохо, я посплю немного.
Инесса устроилась, подложив под голову свою бархатную сумочку и подогнув почти до подбородка свои длинные ноги. Через минуту она засопела, а я посмотрел на часы, - дело близилось к вечеру, НАДО было ехать на дачу, а пробка стояла сплошной стеной и никуда не собиралась двигаться. Машины сигналили, включали сирены, но суровая, железная действительность крепко удерживала их в своих жёстких, крепких тисках неизбежности. Я повернулся назад - женщина перевернулась на спину, короткая юбчонка её задралась, обнажив на всю длину упругие стройные ноги и белоснежные кружевные стринги, сквозь которые едва заметно пробивались очертания волосяного островка среди безбрежного океана бархатной, слегка загорелой кожи. При виде такой красоты мой друг возмутился, напрягся и попросил по-дружески разобраться с виновницей его беспокойства. Я тихо, аккуратно положил руку на поднятую коленку Инессы и, поглаживая её, поехал вниз по отвесному склону ноги. Через мгновение мои пальчики "нырнули" под тоненькую материю стрингов. Дыхание женщины чуть сбилось, а потом замерло.
"Ой, застукали! Друзья так не поступают" - подумал я.
Вдруг раздался предательский звонок моего сотового.
- Ты уже в дороге? - гневно кричала Дарья в трубку, - НАДО делать кучу работы.
Под её монотонным дребезжаньем мой друг начал сдавать свои позиции, резко уменьшаясь в размерах.
- Я в пробке! - надеясь потом продолжить начатое, тихо сказал я.
- В какой такой пробке?
- Я же тебя предупреждал...Москва - это гигантская пробка!
- И когда ты из неё выедешь?
- Позвони в небесную канцелярию, там скажут.
Инесса в это время перевернулась, поменяв свою прекрасную позу.
- Ой, сколько время? - потягиваясь, произнесла она.
- Кто это сказал? - запела трубка.
- Это радиоприёмник, - сказал я и включил тумблер магнитолы.
- Как хорошо слышно..
- Да, это Доренко в прямом эфире беседует с какой-то дамой. Да, я в ночь не поеду, сейчас пробка рассосётся и домой.
- Это, почему же?
- Потому что, от аварий в ночное время я не застраховался.
- Ладно, завтра пораньше выезжай на дачу.
- Молодец! - сладко сказала Инесса и обняла меня за шею.
- Мы же друзья..
- Конечно, я и заключаю тебя в дружеские объятия. Кстати, давай продолжим начатое тобой.
"Значит, она не спала".
Инесса разжала свои тиски и плюхнулась на мягкий велюр заднего сиденья. Я повернул голову и остолбенел от увиденного - на Инессе был лишь костюм Евы, а её скудная одежда небрежно свисала с подголовника пассажирского сиденья. Пока мои дрожащие руки срывали с себя остатки одежды, мой друг окончательно окреп, я оттянул верхнюю плоть, ещё сильнее возбуждая и настраивая его. Не тратя лишних сил на продолжение прерванного либидо, я упёр друга в нераскрытую калитку.
- Не так резко, ты же, как друг, - томно прошептала Инесса и длинными пальчиками с бордовым маникюром на ногтях открыла калитку настежь.
В это время пробка начала понемногу рассасываться, машины поехали, причём некоторые объезжали нас даже справа, слегка наклоняясь в кювет. От возбуждения я даже и не подумал, что стёкла в машине не затемнённые и для всех участников движения моя машина является прекрасной сценой, а мы с Инессой - актёрами местного театра. Водители, выглядывая из своих авто даже не старались скрыть своего восхищения увиденным, - обгоняя нас, они громко сигналили, тем самым подбодряя нас к более активным действиям. Калитка моей знакомой оказалась не такой просторной для вечернего гостя.
"Интересно, что же тогда с ней делает её муж Друк? Бизнесмен, наверное. Попусту время не тратит. Вот, приходится таким, как я, заполнять пробелы в природе".
Я приподнялся и с силой пропихнул голову друга в тесные сени блондинки. Она исчезла внутри, но только и всего, всё остальное как будто упёрлось в какой-то камень. Я заново вывел голову на поверхность и с ещё большим усилием ввёл её и всем телом лёг на Инессу. Она обхватила моё тело ногами, помогая другу достичь самого дна.
Через минуту мой "француз" мерно покачивался под непрекращающие звуки клаксонов проезжающих мимо нас автомобилей.
- Не так быстро, ты же друг, - шептала Инесса.
"Если друг оказался вдруг.." - вспомнил я слова военной песни.
В этот момент женщина тяжело вздохнула и застонала, а я, увеличивая темп, по-дружески вылил в неё все остатки накопившейся за время прогулки силы. Друг не спешил расставаться со своей новой подружкой, в последних конвульсиях ныряя в неё и выталкивая на поверхность бархатных ножек жидкость любви и образовывая на новом велюре сиденья большое мокрое пятно. Я встал на колени, поднял ноги Инессы, мой друг поблагодарил гостеприимную хозяйку и медленно вышел из темницы в сени. Гость опустил голову в знак благодарности, мерно покачиваясь, потом, словно что-то забыв, опять приоткрыл рыдающую от счастья калитку, чтобы нанести хозяйке волосатого салона последний визит вежливости, но вдруг резкий удар в задний бампер моей машины прервал его благие начинания.
Я не помню, как накинул на себя одежду и босиком выскочил из машины. Это был корейский "Запорожец" "Дэу нэксия". Через лобовое стекло этой божьей коровки я так и не понял, с какой стороны сидел водитель - справа или слева, потому, что это была женщина и занимала она сразу два места одновременно. Виновница аварии не спешила выносить своё бренное тело на поверхность. Смерив меня недовольным взглядом своих приплюснутых глазёнок и опустив стекло, она чётко и спокойно сказала:
- Я на работу спешу.
"Правильно, нечего трахаться в машинах, создавая заторы, тут люди на работу спешат. Правильно сделала, что охладила наш пыл"
- Что будем делать? - строго спросил я, - вызывать гаишников?
Свинячие глазки "работницы" приобрели человеческие формы, все подбородки разгладились, круглый ротик приоткрылся, а язычок пролепетал:
- Может, на месте разберёмся, как друзья?
"Как друзья? Сколько вокруг друзей? Много, а я один..Одного меня на всех друзей не хватит".
А железные кони продолжали свой бег, неся своих друзей навстречу друг другу.