Грутсланг

–А это вообще обязательно? – Эгон волновался. В «Центр спасения фантастических существ» или, как издевательски сокращали сотрудники в «цэсэфэсэ» он работал уже третий год, но в полевые условия, в погоню, на поиск редкой твари он выбрался впервые. Это было его мечтой и он к ней пришёл. А теперь волновался, боясь подвести более опытного полевика Альбера, да ещё и в память упрямо лезло, что предыдущий полевик, чьё место сейчас занимал Эгон, был убит неуловимой Эль-Куэро.
            Тогда целая группа отправилась на поиск этого древнего чудовища, плоского и стремительного, любящего человеческую кровь, залегшего где-то в предгорьях Анд. Но силы были неравны – чудовище знало пещеры и расщелины предгорья, а группа нет, и наступил момент, когда из самой земли вынырнуло что-то быстрое и плоское, огромное, не имеющее ни глаз, ни щупалец, только рот и напало…
            Группа разбежалась, и лишь много позже нашло тело поверженного товарища – он был похож на мешок, набитый потрохами и переломанными костями. В нём не было крови, лишь что-то чёрное и вонючее струилось по останкам.
            Вот на место этого несчастного и пришёл Эгон. Это было его мечтой – работать в полевых условиях, охотиться, выслеживать древних фантастических существ, ловить, перевозить их в «Центр» для дальнейшего исследования. Но мечта оказалась не такой уж и прекрасной – прежде Эгон не задумывался о том, что это может быть настолько опасно. И ещё о том, как это утомительно – постоянные разъезды, где-то комары и слякоть, где-то слепни и чёрт знает что…
            Впрочем, хлебнуть ему ещё не пришлось. Это было его первое задание и его занесло в Южную Африку. Благо, занесло не одного – об Альбере ходило легенд не меньше, чем о чудовище, которое они приехали сюда выслеживать.
–Что именно? – спокойно уточнил Альбер. Испуг новичка он видел. Надо сказать, что он и сам боялся – да любой здравомыслящий человек боялся бы сегодняшнего их чудовища – Грутсланга. Алберу хватило недавнего совещания, на котором Шеф мрачно зачитал сразу же четыре новостные сводки, где разные люди из одного региона сообщали об огромном чудовище – о змее, широкой и длинной, с головой…
–В каком смысле – с головой слона? – нервно спросили тогда же, на совещании, из Отдела Фантастических Змей. – Это же невозможно. Это бред.
–Василиск ваш, который недавно захотел в театр, вот это бред, – обозлился Шеф, – а у нас и покруче бывают! И птицы с головами людей, и змеи с головами женщин, так что – ничего, слон это ещё неплохо. Кстати. Вы с василиском вопрос решили?
            Отдел Змей примолк. Ну как им было объяснить Шефу внезапный каприз нового питомца? Василиск – вреднючий, но при этом умеющий играть в несчастного и всеми обиженного, уже вторую неделю выносил им мозг, тихим своим голосом:
–В театр хочу…до жути хочу. Говорят красиво.
–Какой придурок ему вообще показал телевизор? – бушевал Шеф, узнав о желании Василиска.
–А че он бы просто лежал что ли? – защищались змееведы, но безуспешно. Они уже вторую неделю бились с этим Василиском, который нарочито шумно вздыхал, постоянно изображал приступ тоски и рутины, глядел в окно и наотрез отказывался смотреть спектакли по телевизору, возражая, что это всё не то, не по-настоящему, а он хочет увидеть живьём!
–Как хотите так и решайте! – вынес вердикт Шеф и остался доволен своим хозяйским тоном. – Так, а насчёт этой твари, что это может быть? есть предположения?
–Грутсланг только, – отозвались ему тотчас.
–А для тех кто занят всеми сразу и не может вспомнить всяких ваших лангов с полуслова? – Шеф снова начал закипать, но ему уже выдавали вводную:
–Грутсланг – это легендарный огромный змей, обитающий в Африке. Его голова – это голова слона, но со змеиной пастью, так гласят легенды. Грутсланг пожирает людей, которые желают до него добраться…
–Так может не стоит к нему лезть? – в кои-то веки Шеф задумался. То ли огромный змеиный след, присланный ему по сводке, и имеющий ширину метров пять его навёл на такую мысль, то конец года, когда уже нежелательны новые расходы…
–Согласно традициям и легендам, Грутсланг охраняет пещеру с алмазами.
–С другой стороны, – тотчас отреагировал Шеф, – мы, в конце концов, учёные. Ведь так? Альбер, какие планы в ближайшее время?
            Альбер помнил отчётливо, как он судорожно пытался придумать хот что-нибудь, глядя на змеиные широкие следы на фотографии, но ничего. Как назло, не шло в голову. Все его дела были завершены: Эль-Куэро оставалась на следующий год; добхар-ку был пойман и мучил всех скрипучим ирландским акцентом, нарочно коверкая слова; Ламия, хвала богам, убита…
–Никаких, – обречённо признал Альбер.
–Поедешь в Африку. К алмазам и Грутслангу. Новичка возьми! – мгновенно обрадовал Шеф.
            А теперь этот новичок боится. Тьфу, если боятся каждой пещеры, каждой земной расщелины, то нечего идти в полевики.
–А вдруг там этот Грутсланг? – Эгон не скрывал своего ужаса. – Говорили же, что он в пещере живёт.
–Эта слишком близко к людям, – вздохнул Альбер. – Никакое чудовище не станет жить так близко к людям. Откровенно говоря, я вообще сомневаюсь в том, что Грутсланг этот существует.
–Но были же…
            Альбер расхохотался. Новичок! Ох, видал Альбер таких свидетельств тысячу и ещё одно. Вот только процентов девяносто, если не больше, от этих свидетельств, либо наркотиками и пойлом вызваны, либо желанием прославится, либо суеверным бредом. Кто-то, конечно, ищет и корыстных целей, например, прославить себя с помощью «диковинки». Так было с Банши – один хитросделанный человек открыл отель в предгорье, утверждая, что там появляется сама Банши, и слышен её вопль. Туристы повалили сразу. А хитросделанный человек и в самом деле нанял пару актрис на роль промелькнувшей там и тут Банши, да ещё включил запись волчьего воя в ночи…
             А много ли туристам надо? Они что, разбирать будут? Вот только потеха настоящая началась, когда сама злая Банши наведалась в эти края, вот тут-то «Центр» и появился.
–Хорошо, – Эгон кивнул. Он договорился с собой, и Альбер решил, что с новичка будет толк. – Зачем тогда лезть в пещеру?
            «А нет, показалось!» – Альбер тут же разочаровался в новичке. Ну кто задаёт слишком много вопросов?
–Отчёт нужен, – объяснил Альбер, но, как водится, объяснил не до конца, позволяя новичку самому понять основное. – Нужен отчёт о том, что мы были в Южной Африке, что мы разговаривали с местными, заглянули в ближайшие к ним пещеры.
            «Иначе говоря, надо объяснить бюджетные траты «Центра» – вот и вся задача», – закончил для себя Альбер. В чудовище он не верил ни разу. Это была не Ламия, не Гамаюн, и даже не какой-нибудь дракон. Это была огромная змея, которая всё равно бы уже попалась кому-нибудь на глаза! Давно бы попалась, а не за коротким промежуток четырём местным, двое из которых не произвели на Альбера никакого хорошего впечатления и больше походили на безумцев. К тому же, такая тварь, даже если допустить, что она не нуждается в солнечном свете вовсе, всё равно нуждается в еде. Кого она ест?
            Альбер склонялся к логике. Он знал, что иной раз она бессильна, но всё же – уповал на неё. Гигантский Спрут мог существовать – там в воде вообще всё, что только хочешь может существовать. Могла существовать и Ламия – она имела последователей из людей, признавших её божеством. Могла существовать Гамаюн. Могли быть кентавры, сфинксы, Банши, домовые – все относительно умеющие о себе позаботиться твари, но огромная змея с головой слона столько лет незамеченная?
            Альбер полагал, что вернее всего следует просто искать крупную змею. Много крупнее обычной, оставившую следы, если эти следы, конечно, действительно принадлежат змее, а не дело рук людских. Большая змея – это, разумеется, тоже та ещё погань и ужас, но это всего лишь змея.
            Её можно убить и дело с концом. И вообще – тут простые охотники справятся!
–Спускаемся! – обрубил Альбер всякие сомнения. – Чем скорее мы закончим в Африке, тем скорее вернёмся домой. Значит так, проверим снаряжение. Ну?
            Снаряжение было в порядке. Вот уж на чём Шеф никогда не экономил, так это на полевиках. Он понимал – от них зависит весь успех «Центра», мало какая фантастическая тварь заявлялась сама и сама сдавалась – всегда приходилось ловить.
            Так что здесь нужны были траты. Все верёвки, крепления, компасы и рулетки, бумаги – всё было из лучших материалов, водонепроницаемое. Даже фонарики были закуплены из Японии с большим запасом батареек…
            Для скупого Шефа это была редкая щедрость.
–Спускался когда-нибудь? – спросил Альбер обречённо. Он больше любил работать в одиночку. Там нет контроля, нет отчётов – всё зависит от тебя самого и никто не упрекнёт тебя в том, что ты встал на час позже или выпил лишнюю чашечку кофе.
            Но исходить надо было из того что есть. Новичок так новичок. Пусть учится! Если не дурак, поймёт сам что такое хорошая полевая работа.
–Никогда, – признался Эгон. Он снова начал нервничать. На этот раз от того, что явно не соответствовал представлению о полевике.
–И чему вас учат…– вздохнул Альбер. – Ладно, иди первый. Не забудь надеть перчатки, руки резать здесь не надо.
            Хоть здесь вопросом не последовало. Надо так надо. Хорошо.  Альбер даже слегка и сам встревожился, когда Эгон начал спускаться вниз, в пещеру – он отвык уже от тревоги за других и это тоже было ещё одним плюсом работы в одиночку.
            Но решение отправить новичка вперёд было правильным. Альбер даже подозревал, что услышал когда-то это из методичек «Центра». А может и не из них. Просто путь вперёд – это всё равно путь вперёд хоть для новичка, хоть для профессионала. А вот проверить правильность крепления, запомнить путь – это уже сложнее. Там, внизу, Альбер пойдёт вперёд, но здесь, у поверхности, ему замыкать спуск.
            «Ну да ладно, скоро будем дома!» – подумал Альбер. В Грутсланга он ни разу не верил.
***
–Кто пришёл в мои владения? – в темноте сверкнули белизной два…глаза.
            Определённо – это были глаза. Каждое размером с хороший футбольный мяч, не меньше. Альбер нервно сглотнул, но всеми силами пытался сохранять самообладание. В конце концов, ему надо было отвечать не только за себя, но и за жизнь Эгона, который едва-едва не лишался чувств, глядя в темноту, клубившуюся перед ними, в которую Альбер благоразумно не светил фонариком.
            А началось всё весело. Они спустились, даже Эгон расслабился, довольный своим успехом. Альбер сказал ему что-то одобрительное, сверился с картой и принялся освещать путь. Они двинулись в тишине и спокойствии.
            Пещера оказалась маленькой. При всём желании здесь не могло поместиться огромного существа. Оно бы просто не пролезло в галереи, застряло бы напрочь и сдохло бы от голода – видел это и Эгон и совсем успокоился.
            До выхода на другой стороне оставалось, как показывала карта Альбера, всего ничего! около часа ходьбы и ещё подъём. И стоило им это обсудить, как случилось…
            Сначала дрогнуло что-то под ногами, точно земля переместилась.
–Обвал…– прошептал Альбер, оглядываясь и высвечивая фонариком возможные трещины, чтобы сориентироваться куда бежать – вперёд, где они ещё не были, или назад?
            Но бежать не пришлось. Разломилось под ногами, треснуло, точно от удара самой земли, опрокинулось, и они рухнули вниз, где их протащило ещё ниже и ниже, точно по горке, неслабо приложив пару раз и головой, и всем тем прочим, чем так дорожит человек.
            Незапланированный спуск кончился также быстро и лих, как и начался. С кряхтением, стоном и шипением они, держась друг за друга, поднялись на ноги.
–Сломано что-нибудь? Двигаться руками-ногами можешь? – Альбер встревожился не на шутку. Что может быть хуже перелома руки или ноги в пещере?
–Н…ну кажется…– Эгон пошевелил руками – перчатки его знатно ободрало при спуске, пальцы просвечивали, но хотя бы были подвижны. Ногам пришлось тяжелее, но вроде тоже обошлось.
–Ну хорошо, – Альбер знал как губительна паника и изо всех сил сохранял разум. – Видишь, и такое бывает. Похоже, пещера старая, вот и выросла в ней поверх  ещё одна. Такое бывает. ничего страшного. На картах не отмечено, конечно, но…
–Альбер! – в голосе Эгона сквозил ужас. Впрочем, его можно было понять.
            На ближайшем к ним каменном выступе Эгон выхватил фонариком чешуйку. Змеиную чешуйку. Ну змеиная да змеиная –  мало ли змей в пещерах? Вот только чешуйка эта была с ладонь самого Эгона, и он невольно представил, каким же должно быть существо, если одна только чешуйка такого размера?
–Без паники, – велел Альбер, мгновенно собравшись с мыслями. – Без паники, всё нормально. Мы не знаем, как давно этот след здесь. Может это не змеиная. Может это от чего-то другого, ты же не в лаборатории!
            Но он уже и сам заметил, что эта пещера оказалась хоть и ниже предыдущей, но заметно просторнее. Тут не было обрывистых острых камней, в которых можно было застрять, это было похоже на круглое, практически ровное отверстие в самой земле. И воздух здесь был другой – более свежий и как будто бы солоноватый, так пахло у морей.
            Но не могло же?..
            Может подземный какой-то источник? Что ж, если это так, то здесь можно жить.
–Альбер, что делать? – Эгон дрожал. Первое задание и такие вещи? Ему можно было бы только посочувствовать. Но сочувствовать сейчас – это совсем расклеить Эгона. Поэтому Альбер ответил резко:
–Работать будем! Держись за мной.
            Он пошёл вперёд, выхватывая фонариком то одну сторону, то другую пещеры. Путь не имел ответвлений, вёл строго в одну сторону, и это было хорошо, не нужно было запоминать дороги.
            И это было плохо – от погони по одной стороне не очень-то убегать.
            А в погоне можно было уже почти и не сомневаться. Альбер видел, что чешуек по выступам – редким, сглаженным, чешуйки. Одна, другая, третья… это уже было системой. Но что хуже – так это то, что под ногами у них было гладко отшлифовано, словно что-то мощное и гладкое здесь проезжало.
            Или проползало.
            Альбер спиной чувствовал страх новичка. Что делать? работа у них такая! Кто-то должен быть сильнее своих страхов, кто-то должен влезать туда, куда разумный человек не полезет.
            Они свернули в очередной раз, всё по тому же круглому лазу, когда Альбер увидел впереди что-то большое, походящее на гору, и успел погасить фонарик. Дрогнул позади него ещё один лучик – Эгон понял, что надо замереть и выключить свет.
            Может быть это камень. А может спящая тварь. Может слепая, а может…
            Проверять все возможности не имелось желания, но было всё-таки поздно. Что-то зашевелилось во мраке, Эгон, уже не гонясь за стыдливостью, схватил за руку Альбера, точно искал защиты, но, благо, удерживал себя от возгласа и шумных вздохов.
            В темноте сверкнули огромные глаза и тихий, вкрадчивый голос, в котором легко можно было разобрать свист и шипение, спрятанное за звуками, спросил:
–Кто пришёл в мои владения?
***
            Первый порыв был почему-то дурацкий: закричать «это я, это я!2 и побежать назад, задыхаясь от восторга. И эта тяга к дурацким порывам, к слову, была ещё одной причиной, по которой Альбер любил работать в одиночку.
            Но первый порыв прошёл. Эгона трясло так, что, наверное, и существо это ощутило. Или увидело.
–А кто спрашивает? – спросил Альбер у темноты, слегка отталкивая от себя Эгона. Если чудище кинется на голос, есть шанс, что Эгон не пострадает, а Альбер по опыту знал, что с чудовищами надо вести себя необычно, сбивать их с толку.
            Тварь шутку оценила, даже что-то шикнуло, видимо, усмехнулось, но ответило:
–Грутсланг. Великий змей, высшая сила, высший разум, хранитель сокровищ.
            «На титулы падок?» – предположил Альбер и щёлкнул фонариком, показывая себя.
–Здравствуй, великий змей! А я Альбер. А это Эгон.
            Эгона легко было не заметить. Его лицо было таким серым, что он мог легко слиться с пещерой. Но Эгон тоже щёлкнул фонариком, видимо, решив, что у Альбера есть какая-то тактика.
            Тактики у Альбера не было. Зато был бешеный ритм сердца, готового выпрыгнуть из груди. Видеть большую змеиную тушу, уютно свернувшуюся в пещере, да ещё с головой слона. Да, настоящая слоновья голова – уши, во всяком случае, слоновьи, хобот тоже, вот только у слонов не может быть такой огромной пасти, которую охотно продемонстрировал Грутсланг, зевнув в ответ на слова Альбера.
–Мы просто заблудились, – вдохновенно лгал Альбер. Он знал, что однажды погибнет на своей работе, но он уже увидел куда больше, чем многие за долгую и скучную жизнь, от того и не жалел. – А вы? Заблудились?
–Я? – глаза сверкнули ярче, но снова стали прежними, болезненно-белыми, – я тут живу.
–Давно? – Альбер сам поражался тому, как в самые опасные минуты на него находит это желание покуражиться.
–Пожалуй что да, давно, – отозвался Грутсланг. Он не удивлялся. Он не нападал. Он просто вёл разговор, светскую беседу, чтоб его! – Когда человечество ещё было слизью и растекалось по миру, я пришёл. Пришёл по воле богов. Пришёл, чтобы хранить сокровища.
–Нам твои сокровища не нужны! – Эгон очень невовремя пискнул, напоминая о себе.
–А что тебе нужно? – Грутсланг перевёл взгляд на него, – что тебе нужно, раз не алмазы, смертный?
–Говорю же, заблудились! – Альбер честно попытался вернуть внимание Грутсланга на себя. Он уже оценил свои шансы – чешуя была тяжёлая, непробиваемая. Зубы в пасти острющие, каждые как кинжал в длину. Вероятность победы в случае прямого взаимодействия – ниже нуля. Значит, надо отбалтываться и уходить.
–А…– Грутсланг не повернул ужасной головы к Альберу, он продолжал смотреть на Эгона, точно видел в нём что-то, что доступно было лишь ему. – Ты хочешь выслужиться. Перед ним, перед «Центром…»
            Альбера прошиб холодный пот. То, что Грутсланг знает про «Центр» приводило к нулю и шанс на выживание – древние твари не очень любят сдаваться на милость исследователей.
–Вижу, вижу… желание славы – это похвальное желание, но вот он я – перед тобой. И что ты сделаешь? – Грутсланг издевался и это было заметно. Альбер даже немного ободрился – тот, у кого ест эмоции, желание издеваться и насмешничать, ещё не потерян для переговоров.
–Слушайте, мы просто собираем для исследования. Мы вас увидели, вы увидели нас¸– он предпринял ещё одну попытку, но Грутсланг слегка передвинулся, но из-за его размеров это было очень заметно и вот уже Грутсланг нависает прямо над серым и трясущимся Эгоном.
–Вижу… всё вижу. Всю душу твою вижу, – ласково промолвил Грутсланг, – и не нравится мне она. Теперь ты!
            Он переместился резче, чем Альбер мог ожидать, и теперь Альбер оказался прижат к стене. Можно, было, конечно, от стены отодвинуться, но тогда он оказался бы ближе к зубам, а этого Альберу было не надо.
–ты-ы…– шипел змеиный голос, и Альбер попытался зажмуриться или отвернуться, но свет, свет в глазах древней твари, не давал ему даже моргнуть. В глазах было больно, в глазах жгло.
            А перед глазами Альбера стали всплывать против его воли какие-то смутные образы. Он ребёнок, он не сделал домашнее задание, он пытается ответит у доски, он куда-то бежит, ему холодно, он поступает в «Центр», он убивает…
–Всё ясно! – боль ушла. Альбер смог выдохнуть. В голове безумно пульсировало, как при мигрени, но хотя бы Грутсланг отодвинулся.  – Вы очередные скучные болваны. Вы также алчны, как и те, кто идёт ко мне за алмазами. Только вы идёте за сказками. В которые не верите. Ну что ж, дурная беседа – это всё-таки беседа. Что вас интересует?
            Альбер ещё морщился от головной боли, но он понимал, что медлить нельзя, а то кто знает что в следующую минуту ему взбредет в голову? Ему даже нападать не надо, так, посмотрит также и они сами скончаются от головной боли.
–Ну и откуда ты? – спросил Альбер, сползая на пол. То же сделал и Эгон, но сейчас Альбера больше волновал он сам.
–Отовсюду, – ответило чудовище, – меня создал мир. До людей.
–Ты один? – это был важный вопрос. Если таких как он много, то Альбер начинает копить деньги на экспедицию на Марс.
–Когда-то нас было много, – ответил Грутсланг, но никакой грусти Альбер в его словах расслышать не смог. – Весь мир водой и пустыней, мы ползали где хотели, меняли земной рельеф по своему усмотрению и пожирали ничтожную слизь, из которой пришло человечество. Но высшие силы прогневались на нашу независимость и отняли наши силы. Мы были сильны и умны, а они отдали наш разум слонам. Мы стали пожирать слонов, чтобы мстить им, а слоны стали нас вытаптывать…это были другие слоны, на нынешних непохожие. Я остался один и я загнал слона, и тут он сказал мне, что я могу вернуть себе отнятый разум, если проглочу его не с местью, а со смирением.
–Чего? – поперхнулся Альбер. Слова Грутсланга были лишены смысла и вызывали в нём отвращение. Слоны, змеи… Альбер зарекся возвращаться в Африку.
–Так мы стали едины, – Грутсланга шок Альбера не смутил. – И останемся. Люди не лезут ко мне, а я не лезу к ним. Я охраняю сокровища.
–Зачем?
            Грутсланг помолчал, точно размышлял стоит ли давать смертному столь ценную информацию? Наконец что-то решил:
–Алмазы не для людей.
–А для кого? Для кроликов? – поинтересовался Альбер, жестом велев Эгону отползти подальше. Надо было уходить отсюда.
–Кролики вкусные, – одобрил Грутсланг и его глаза полыхнули белым, – я люблю кроликов. У них нежное мясо, но попадают они редко. А алмазы не для людей. Но для кого – тебе, смертный, лучше не знать. Ты, если хочешь, такой же кролик, а кролику всё равно в какой желудок его положат.
            Альбер отвлёкся, чтобы посмотреть, как там Эгон? Убедившись, что новичок отполз в сторону, Альбер хотел расспрашивать дальше, но Грутсланг потерял интерес и прервал его жёстко и холодно:
–А теперь я спрошу! Ты хочешь жить, смертный?
–Пожалуй – да, но недолго, – честно ответил Альбер.
–А ты? Второй? – Грутсланг видел. Конечно, Эгона и ни разу не забыл про него.
–Д-да…– выдохнул Эгон, и надежда сверкнула в его глазах.
            Альбер покачал головой – не нравилась ему подача! Что-то было не так.
–Тогда пусть один убьёт другого, – Грутсланг подтвердил сомнения Альбера. – А другого я отпущу. Даже дам ему алмаз за победу.
–Зачем тебе это? – спросил Альбер и почувствовал, как завибрировал от движения воздух рядом. Рефлексы оказались быстрее логики. Он перехватил руки Эгона, когда Эгон уже был рядом.
–Что ты делаешь! Остановись! – рявкнул Альбер, в сотый раз обещая себе, что работать будет один и точка! У новичка сдали нервы. Он даже думать не стал, даже не допустил, что Грутсланг может его обмануть или может быть другой выход.
–Мне просто скучно, я развлекаюсь, – объяснил Грутсланг, – с людьми не поговоришь, бегают. Я узнавал, да. А тут сами пришли. Но за всё надо платить, и я готов. А вы готовы заплатить за жизнь?
            Альбер слушал краем уха, больше он был занят попытками сдержать порывы Эгона. Тот оказался неожиданно сильным и рвался. Молодость и страх давали ему дополнительные шансы на победу в борьбе. Альбер кричал ему, предупреждал, просил, угрожал увольнением, но бесполезно – Эгон обезумел и пытался приложить Альбера об камень или хотя бы пнуть его ногой в живот.
–Да уймись ты, скотина! – орал Альбер, уворачиваясь, и выпуская руки Эгона. Теперь ситуация осложнялась. Драться в пещере, не желая драки? Но и оставаться в пещере…
            Альбер ударил, не примериваясь. Этот удар был среди полевиком назван «кабацким», он ломал сразу же нос сопернику и давал передышку.
–Левее! Левее! – подсказывал Грутсланг, когда стало ясно, что удар не остудил пыл Эгона.
–Ты вообще за кого? – обозлился Альбер, охнув от весьма внушительного удара в живот, от которого дыхание перехватило.
–За кого угодно, – ответил Грутсланг. – За того кролика, который победит.
***
–Ну что ж, это задание и в самом деле было серьёзным, – Шеф был мрачен и скорбен. – Я сожалею, что тебе пришлось пережить смерть товарища. Это всегда потрясение.
            Потрясением, по мнению Альбера, было увидеть огромную древнюю тварь. А смерть товарища, который сам нападал…
            Впрочем, Альбер был умён и знал кухню «Центра». Он понимал, что если намекнёт хотя бы на то, что случилось в пещере, его либо уволят, либо и вовсе арестуют до разбирательств. Оно ему надо? Нет.
            Поэтому это не он убил Эгона, не он размозжил его тупую, не желающую подумать голову о каменный пол пещеры, это Грутсланг перекусил его пополам. Тела не найдут – Грутсланг и впрямь подпитался, а из свидетелей лишь Альбер.
–Хорошо что хотя бы ты выжил, – подвёл итог Шеф.
–Жаль его, – честно сказал Альбер.
            Да, трусоват, да, обезумел. Молод! Неопытен! И такое увидел. Испугался за себя и решил действовать. Кого тут винить больше, а кого меньше?
–Конечно, жаль. Жаль и то, что эта тварь настоящая. Мне не по себе от того что ты рассказал и от тех чешуек, что привёз в лабораторию. Там только размеры впечатляют, не говоря уж про остальное…
            Шеф махнул рукой:
–Ну вот и что нам делать? мы одни и что мы можем?
–Давайте пока ничего не делать. вроде как ничего не подтвердилось? – предложил Альбер. Он давно научился находить и подсказывать решения. Шеф и сам бы до него дошел, до этого вывода, но он долго бы спорил с совестью.
–Подлог…– покачал головой Шеф. – Думаю, нам надо обсудить это позже. Скажем, когда ты выйдешь из отпуска.
–А у меня что, отпуск? – испугался Альбер.
–Отпуск. Восстановись, переживи гибель товарища. Неделю, скажем.
            Неделя подарков! Алмаз от Грутсланга, который Альбер благоразумно не сдавал в лабораторию и не обозначил, ещё и отпуск, ещё и работать дальше явно одному…
–Иди, – Шеф вздохнул. – Господи, ну за какие грехи нам это? а, Альбер? Ты там алмазов случайно не видел? Я понимаю, не до того было, но, может, нам за старание что-нибудь причитается?
–Не видел, – ответил Альбер, стараясь не вспоминать сверкнувшую алмазную стену и пол, в которых Грутсланг выбрал ему обещанный подарок за победу.
–И здесь благотворительность! – проворчал Шеф, – иди уже, Альбер!
            Альбер вышел. Он знал, что оправится от убийства Эгона рано или поздно, а потому  другое не отпускало его. Первое – для кого были алмазы, если не для людей? Второе – где найти хорошего скупщика?
            А что до Грутсланга… пусть живёт. Но в Южную Африку Альбер больше ни на ногой! Другие полевики есть, знаете ли, у него по планам Анды, там надо всё-таки разобраться.
 
 
 
 
 
 

© Copyright: Анна Богодухова, 2023

Регистрационный номер №0523667

от 21 декабря 2023

[Скрыть] Регистрационный номер 0523667 выдан для произведения: –А это вообще обязательно? – Эгон волновался. В «Центр спасения фантастических существ» или, как издевательски сокращали сотрудники в «цэсэфэсэ» он работал уже третий год, но в полевые условия, в погоню, на поиск редкой твари он выбрался впервые. Это было его мечтой и он к ней пришёл. А теперь волновался, боясь подвести более опытного полевика Альбера, да ещё и в память упрямо лезло, что предыдущий полевик, чьё место сейчас занимал Эгон, был убит неуловимой Эль-Куэро.
            Тогда целая группа отправилась на поиск этого древнего чудовища, плоского и стремительного, любящего человеческую кровь, залегшего где-то в предгорьях Анд. Но силы были неравны – чудовище знало пещеры и расщелины предгорья, а группа нет, и наступил момент, когда из самой земли вынырнуло что-то быстрое и плоское, огромное, не имеющее ни глаз, ни щупалец, только рот и напало…
            Группа разбежалась, и лишь много позже нашло тело поверженного товарища – он был похож на мешок, набитый потрохами и переломанными костями. В нём не было крови, лишь что-то чёрное и вонючее струилось по останкам.
            Вот на место этого несчастного и пришёл Эгон. Это было его мечтой – работать в полевых условиях, охотиться, выслеживать древних фантастических существ, ловить, перевозить их в «Центр» для дальнейшего исследования. Но мечта оказалась не такой уж и прекрасной – прежде Эгон не задумывался о том, что это может быть настолько опасно. И ещё о том, как это утомительно – постоянные разъезды, где-то комары и слякоть, где-то слепни и чёрт знает что…
            Впрочем, хлебнуть ему ещё не пришлось. Это было его первое задание и его занесло в Южную Африку. Благо, занесло не одного – об Альбере ходило легенд не меньше, чем о чудовище, которое они приехали сюда выслеживать.
–Что именно? – спокойно уточнил Альбер. Испуг новичка он видел. Надо сказать, что он и сам боялся – да любой здравомыслящий человек боялся бы сегодняшнего их чудовища – Грутсланга. Алберу хватило недавнего совещания, на котором Шеф мрачно зачитал сразу же четыре новостные сводки, где разные люди из одного региона сообщали об огромном чудовище – о змее, широкой и длинной, с головой…
–В каком смысле – с головой слона? – нервно спросили тогда же, на совещании, из Отдела Фантастических Змей. – Это же невозможно. Это бред.
–Василиск ваш, который недавно захотел в театр, вот это бред, – обозлился Шеф, – а у нас и покруче бывают! И птицы с головами людей, и змеи с головами женщин, так что – ничего, слон это ещё неплохо. Кстати. Вы с василиском вопрос решили?
            Отдел Змей примолк. Ну как им было объяснить Шефу внезапный каприз нового питомца? Василиск – вреднючий, но при этом умеющий играть в несчастного и всеми обиженного, уже вторую неделю выносил им мозг, тихим своим голосом:
–В театр хочу…до жути хочу. Говорят красиво.
–Какой придурок ему вообще показал телевизор? – бушевал Шеф, узнав о желании Василиска.
–А че он бы просто лежал что ли? – защищались змееведы, но безуспешно. Они уже вторую неделю бились с этим Василиском, который нарочито шумно вздыхал, постоянно изображал приступ тоски и рутины, глядел в окно и наотрез отказывался смотреть спектакли по телевизору, возражая, что это всё не то, не по-настоящему, а он хочет увидеть живьём!
–Как хотите так и решайте! – вынес вердикт Шеф и остался доволен своим хозяйским тоном. – Так, а насчёт этой твари, что это может быть? есть предположения?
–Грутсланг только, – отозвались ему тотчас.
–А для тех кто занят всеми сразу и не может вспомнить всяких ваших лангов с полуслова? – Шеф снова начал закипать, но ему уже выдавали вводную:
–Грутсланг – это легендарный огромный змей, обитающий в Африке. Его голова – это голова слона, но со змеиной пастью, так гласят легенды. Грутсланг пожирает людей, которые желают до него добраться…
–Так может не стоит к нему лезть? – в кои-то веки Шеф задумался. То ли огромный змеиный след, присланный ему по сводке, и имеющий ширину метров пять его навёл на такую мысль, то конец года, когда уже нежелательны новые расходы…
–Согласно традициям и легендам, Грутсланг охраняет пещеру с алмазами.
–С другой стороны, – тотчас отреагировал Шеф, – мы, в конце концов, учёные. Ведь так? Альбер, какие планы в ближайшее время?
            Альбер помнил отчётливо, как он судорожно пытался придумать хот что-нибудь, глядя на змеиные широкие следы на фотографии, но ничего. Как назло, не шло в голову. Все его дела были завершены: Эль-Куэро оставалась на следующий год; добхар-ку был пойман и мучил всех скрипучим ирландским акцентом, нарочно коверкая слова; Ламия, хвала богам, убита…
–Никаких, – обречённо признал Альбер.
–Поедешь в Африку. К алмазам и Грутслангу. Новичка возьми! – мгновенно обрадовал Шеф.
            А теперь этот новичок боится. Тьфу, если боятся каждой пещеры, каждой земной расщелины, то нечего идти в полевики.
–А вдруг там этот Грутсланг? – Эгон не скрывал своего ужаса. – Говорили же, что он в пещере живёт.
–Эта слишком близко к людям, – вздохнул Альбер. – Никакое чудовище не станет жить так близко к людям. Откровенно говоря, я вообще сомневаюсь в том, что Грутсланг этот существует.
–Но были же…
            Альбер расхохотался. Новичок! Ох, видал Альбер таких свидетельств тысячу и ещё одно. Вот только процентов девяносто, если не больше, от этих свидетельств, либо наркотиками и пойлом вызваны, либо желанием прославится, либо суеверным бредом. Кто-то, конечно, ищет и корыстных целей, например, прославить себя с помощью «диковинки». Так было с Банши – один хитросделанный человек открыл отель в предгорье, утверждая, что там появляется сама Банши, и слышен её вопль. Туристы повалили сразу. А хитросделанный человек и в самом деле нанял пару актрис на роль промелькнувшей там и тут Банши, да ещё включил запись волчьего воя в ночи…
             А много ли туристам надо? Они что, разбирать будут? Вот только потеха настоящая началась, когда сама злая Банши наведалась в эти края, вот тут-то «Центр» и появился.
–Хорошо, – Эгон кивнул. Он договорился с собой, и Альбер решил, что с новичка будет толк. – Зачем тогда лезть в пещеру?
            «А нет, показалось!» – Альбер тут же разочаровался в новичке. Ну кто задаёт слишком много вопросов?
–Отчёт нужен, – объяснил Альбер, но, как водится, объяснил не до конца, позволяя новичку самому понять основное. – Нужен отчёт о том, что мы были в Южной Африке, что мы разговаривали с местными, заглянули в ближайшие к ним пещеры.
            «Иначе говоря, надо объяснить бюджетные траты «Центра» – вот и вся задача», – закончил для себя Альбер. В чудовище он не верил ни разу. Это была не Ламия, не Гамаюн, и даже не какой-нибудь дракон. Это была огромная змея, которая всё равно бы уже попалась кому-нибудь на глаза! Давно бы попалась, а не за коротким промежуток четырём местным, двое из которых не произвели на Альбера никакого хорошего впечатления и больше походили на безумцев. К тому же, такая тварь, даже если допустить, что она не нуждается в солнечном свете вовсе, всё равно нуждается в еде. Кого она ест?
            Альбер склонялся к логике. Он знал, что иной раз она бессильна, но всё же – уповал на неё. Гигантский Спрут мог существовать – там в воде вообще всё, что только хочешь может существовать. Могла существовать и Ламия – она имела последователей из людей, признавших её божеством. Могла существовать Гамаюн. Могли быть кентавры, сфинксы, Банши, домовые – все относительно умеющие о себе позаботиться твари, но огромная змея с головой слона столько лет незамеченная?
            Альбер полагал, что вернее всего следует просто искать крупную змею. Много крупнее обычной, оставившую следы, если эти следы, конечно, действительно принадлежат змее, а не дело рук людских. Большая змея – это, разумеется, тоже та ещё погань и ужас, но это всего лишь змея.
            Её можно убить и дело с концом. И вообще – тут простые охотники справятся!
–Спускаемся! – обрубил Альбер всякие сомнения. – Чем скорее мы закончим в Африке, тем скорее вернёмся домой. Значит так, проверим снаряжение. Ну?
            Снаряжение было в порядке. Вот уж на чём Шеф никогда не экономил, так это на полевиках. Он понимал – от них зависит весь успех «Центра», мало какая фантастическая тварь заявлялась сама и сама сдавалась – всегда приходилось ловить.
            Так что здесь нужны были траты. Все верёвки, крепления, компасы и рулетки, бумаги – всё было из лучших материалов, водонепроницаемое. Даже фонарики были закуплены из Японии с большим запасом батареек…
            Для скупого Шефа это была редкая щедрость.
–Спускался когда-нибудь? – спросил Альбер обречённо. Он больше любил работать в одиночку. Там нет контроля, нет отчётов – всё зависит от тебя самого и никто не упрекнёт тебя в том, что ты встал на час позже или выпил лишнюю чашечку кофе.
            Но исходить надо было из того что есть. Новичок так новичок. Пусть учится! Если не дурак, поймёт сам что такое хорошая полевая работа.
–Никогда, – признался Эгон. Он снова начал нервничать. На этот раз от того, что явно не соответствовал представлению о полевике.
–И чему вас учат…– вздохнул Альбер. – Ладно, иди первый. Не забудь надеть перчатки, руки резать здесь не надо.
            Хоть здесь вопросом не последовало. Надо так надо. Хорошо.  Альбер даже слегка и сам встревожился, когда Эгон начал спускаться вниз, в пещеру – он отвык уже от тревоги за других и это тоже было ещё одним плюсом работы в одиночку.
            Но решение отправить новичка вперёд было правильным. Альбер даже подозревал, что услышал когда-то это из методичек «Центра». А может и не из них. Просто путь вперёд – это всё равно путь вперёд хоть для новичка, хоть для профессионала. А вот проверить правильность крепления, запомнить путь – это уже сложнее. Там, внизу, Альбер пойдёт вперёд, но здесь, у поверхности, ему замыкать спуск.
            «Ну да ладно, скоро будем дома!» – подумал Альбер. В Грутсланга он ни разу не верил.
***
–Кто пришёл в мои владения? – в темноте сверкнули белизной два…глаза.
            Определённо – это были глаза. Каждое размером с хороший футбольный мяч, не меньше. Альбер нервно сглотнул, но всеми силами пытался сохранять самообладание. В конце концов, ему надо было отвечать не только за себя, но и за жизнь Эгона, который едва-едва не лишался чувств, глядя в темноту, клубившуюся перед ними, в которую Альбер благоразумно не светил фонариком.
            А началось всё весело. Они спустились, даже Эгон расслабился, довольный своим успехом. Альбер сказал ему что-то одобрительное, сверился с картой и принялся освещать путь. Они двинулись в тишине и спокойствии.
            Пещера оказалась маленькой. При всём желании здесь не могло поместиться огромного существа. Оно бы просто не пролезло в галереи, застряло бы напрочь и сдохло бы от голода – видел это и Эгон и совсем успокоился.
            До выхода на другой стороне оставалось, как показывала карта Альбера, всего ничего! около часа ходьбы и ещё подъём. И стоило им это обсудить, как случилось…
            Сначала дрогнуло что-то под ногами, точно земля переместилась.
–Обвал…– прошептал Альбер, оглядываясь и высвечивая фонариком возможные трещины, чтобы сориентироваться куда бежать – вперёд, где они ещё не были, или назад?
            Но бежать не пришлось. Разломилось под ногами, треснуло, точно от удара самой земли, опрокинулось, и они рухнули вниз, где их протащило ещё ниже и ниже, точно по горке, неслабо приложив пару раз и головой, и всем тем прочим, чем так дорожит человек.
            Незапланированный спуск кончился также быстро и лих, как и начался. С кряхтением, стоном и шипением они, держась друг за друга, поднялись на ноги.
–Сломано что-нибудь? Двигаться руками-ногами можешь? – Альбер встревожился не на шутку. Что может быть хуже перелома руки или ноги в пещере?
–Н…ну кажется…– Эгон пошевелил руками – перчатки его знатно ободрало при спуске, пальцы просвечивали, но хотя бы были подвижны. Ногам пришлось тяжелее, но вроде тоже обошлось.
–Ну хорошо, – Альбер знал как губительна паника и изо всех сил сохранял разум. – Видишь, и такое бывает. Похоже, пещера старая, вот и выросла в ней поверх  ещё одна. Такое бывает. ничего страшного. На картах не отмечено, конечно, но…
–Альбер! – в голосе Эгона сквозил ужас. Впрочем, его можно было понять.
            На ближайшем к ним каменном выступе Эгон выхватил фонариком чешуйку. Змеиную чешуйку. Ну змеиная да змеиная –  мало ли змей в пещерах? Вот только чешуйка эта была с ладонь самого Эгона, и он невольно представил, каким же должно быть существо, если одна только чешуйка такого размера?
–Без паники, – велел Альбер, мгновенно собравшись с мыслями. – Без паники, всё нормально. Мы не знаем, как давно этот след здесь. Может это не змеиная. Может это от чего-то другого, ты же не в лаборатории!
            Но он уже и сам заметил, что эта пещера оказалась хоть и ниже предыдущей, но заметно просторнее. Тут не было обрывистых острых камней, в которых можно было застрять, это было похоже на круглое, практически ровное отверстие в самой земле. И воздух здесь был другой – более свежий и как будто бы солоноватый, так пахло у морей.
            Но не могло же?..
            Может подземный какой-то источник? Что ж, если это так, то здесь можно жить.
–Альбер, что делать? – Эгон дрожал. Первое задание и такие вещи? Ему можно было бы только посочувствовать. Но сочувствовать сейчас – это совсем расклеить Эгона. Поэтому Альбер ответил резко:
–Работать будем! Держись за мной.
            Он пошёл вперёд, выхватывая фонариком то одну сторону, то другую пещеры. Путь не имел ответвлений, вёл строго в одну сторону, и это было хорошо, не нужно было запоминать дороги.
            И это было плохо – от погони по одной стороне не очень-то убегать.
            А в погоне можно было уже почти и не сомневаться. Альбер видел, что чешуек по выступам – редким, сглаженным, чешуйки. Одна, другая, третья… это уже было системой. Но что хуже – так это то, что под ногами у них было гладко отшлифовано, словно что-то мощное и гладкое здесь проезжало.
            Или проползало.
            Альбер спиной чувствовал страх новичка. Что делать? работа у них такая! Кто-то должен быть сильнее своих страхов, кто-то должен влезать туда, куда разумный человек не полезет.
            Они свернули в очередной раз, всё по тому же круглому лазу, когда Альбер увидел впереди что-то большое, походящее на гору, и успел погасить фонарик. Дрогнул позади него ещё один лучик – Эгон понял, что надо замереть и выключить свет.
            Может быть это камень. А может спящая тварь. Может слепая, а может…
            Проверять все возможности не имелось желания, но было всё-таки поздно. Что-то зашевелилось во мраке, Эгон, уже не гонясь за стыдливостью, схватил за руку Альбера, точно искал защиты, но, благо, удерживал себя от возгласа и шумных вздохов.
            В темноте сверкнули огромные глаза и тихий, вкрадчивый голос, в котором легко можно было разобрать свист и шипение, спрятанное за звуками, спросил:
–Кто пришёл в мои владения?
***
            Первый порыв был почему-то дурацкий: закричать «это я, это я!2 и побежать назад, задыхаясь от восторга. И эта тяга к дурацким порывам, к слову, была ещё одной причиной, по которой Альбер любил работать в одиночку.
            Но первый порыв прошёл. Эгона трясло так, что, наверное, и существо это ощутило. Или увидело.
–А кто спрашивает? – спросил Альбер у темноты, слегка отталкивая от себя Эгона. Если чудище кинется на голос, есть шанс, что Эгон не пострадает, а Альбер по опыту знал, что с чудовищами надо вести себя необычно, сбивать их с толку.
            Тварь шутку оценила, даже что-то шикнуло, видимо, усмехнулось, но ответило:
–Грутсланг. Великий змей, высшая сила, высший разум, хранитель сокровищ.
            «На титулы падок?» – предположил Альбер и щёлкнул фонариком, показывая себя.
–Здравствуй, великий змей! А я Альбер. А это Эгон.
            Эгона легко было не заметить. Его лицо было таким серым, что он мог легко слиться с пещерой. Но Эгон тоже щёлкнул фонариком, видимо, решив, что у Альбера есть какая-то тактика.
            Тактики у Альбера не было. Зато был бешеный ритм сердца, готового выпрыгнуть из груди. Видеть большую змеиную тушу, уютно свернувшуюся в пещере, да ещё с головой слона. Да, настоящая слоновья голова – уши, во всяком случае, слоновьи, хобот тоже, вот только у слонов не может быть такой огромной пасти, которую охотно продемонстрировал Грутсланг, зевнув в ответ на слова Альбера.
–Мы просто заблудились, – вдохновенно лгал Альбер. Он знал, что однажды погибнет на своей работе, но он уже увидел куда больше, чем многие за долгую и скучную жизнь, от того и не жалел. – А вы? Заблудились?
–Я? – глаза сверкнули ярче, но снова стали прежними, болезненно-белыми, – я тут живу.
–Давно? – Альбер сам поражался тому, как в самые опасные минуты на него находит это желание покуражиться.
–Пожалуй что да, давно, – отозвался Грутсланг. Он не удивлялся. Он не нападал. Он просто вёл разговор, светскую беседу, чтоб его! – Когда человечество ещё было слизью и растекалось по миру, я пришёл. Пришёл по воле богов. Пришёл, чтобы хранить сокровища.
–Нам твои сокровища не нужны! – Эгон очень невовремя пискнул, напоминая о себе.
–А что тебе нужно? – Грутсланг перевёл взгляд на него, – что тебе нужно, раз не алмазы, смертный?
–Говорю же, заблудились! – Альбер честно попытался вернуть внимание Грутсланга на себя. Он уже оценил свои шансы – чешуя была тяжёлая, непробиваемая. Зубы в пасти острющие, каждые как кинжал в длину. Вероятность победы в случае прямого взаимодействия – ниже нуля. Значит, надо отбалтываться и уходить.
–А…– Грутсланг не повернул ужасной головы к Альберу, он продолжал смотреть на Эгона, точно видел в нём что-то, что доступно было лишь ему. – Ты хочешь выслужиться. Перед ним, перед «Центром…»
            Альбера прошиб холодный пот. То, что Грутсланг знает про «Центр» приводило к нулю и шанс на выживание – древние твари не очень любят сдаваться на милость исследователей.
–Вижу, вижу… желание славы – это похвальное желание, но вот он я – перед тобой. И что ты сделаешь? – Грутсланг издевался и это было заметно. Альбер даже немного ободрился – тот, у кого ест эмоции, желание издеваться и насмешничать, ещё не потерян для переговоров.
–Слушайте, мы просто собираем для исследования. Мы вас увидели, вы увидели нас¸– он предпринял ещё одну попытку, но Грутсланг слегка передвинулся, но из-за его размеров это было очень заметно и вот уже Грутсланг нависает прямо над серым и трясущимся Эгоном.
–Вижу… всё вижу. Всю душу твою вижу, – ласково промолвил Грутсланг, – и не нравится мне она. Теперь ты!
            Он переместился резче, чем Альбер мог ожидать, и теперь Альбер оказался прижат к стене. Можно, было, конечно, от стены отодвинуться, но тогда он оказался бы ближе к зубам, а этого Альберу было не надо.
–ты-ы…– шипел змеиный голос, и Альбер попытался зажмуриться или отвернуться, но свет, свет в глазах древней твари, не давал ему даже моргнуть. В глазах было больно, в глазах жгло.
            А перед глазами Альбера стали всплывать против его воли какие-то смутные образы. Он ребёнок, он не сделал домашнее задание, он пытается ответит у доски, он куда-то бежит, ему холодно, он поступает в «Центр», он убивает…
–Всё ясно! – боль ушла. Альбер смог выдохнуть. В голове безумно пульсировало, как при мигрени, но хотя бы Грутсланг отодвинулся.  – Вы очередные скучные болваны. Вы также алчны, как и те, кто идёт ко мне за алмазами. Только вы идёте за сказками. В которые не верите. Ну что ж, дурная беседа – это всё-таки беседа. Что вас интересует?
            Альбер ещё морщился от головной боли, но он понимал, что медлить нельзя, а то кто знает что в следующую минуту ему взбредет в голову? Ему даже нападать не надо, так, посмотрит также и они сами скончаются от головной боли.
–Ну и откуда ты? – спросил Альбер, сползая на пол. То же сделал и Эгон, но сейчас Альбера больше волновал он сам.
–Отовсюду, – ответило чудовище, – меня создал мир. До людей.
–Ты один? – это был важный вопрос. Если таких как он много, то Альбер начинает копить деньги на экспедицию на Марс.
–Когда-то нас было много, – ответил Грутсланг, но никакой грусти Альбер в его словах расслышать не смог. – Весь мир водой и пустыней, мы ползали где хотели, меняли земной рельеф по своему усмотрению и пожирали ничтожную слизь, из которой пришло человечество. Но высшие силы прогневались на нашу независимость и отняли наши силы. Мы были сильны и умны, а они отдали наш разум слонам. Мы стали пожирать слонов, чтобы мстить им, а слоны стали нас вытаптывать…это были другие слоны, на нынешних непохожие. Я остался один и я загнал слона, и тут он сказал мне, что я могу вернуть себе отнятый разум, если проглочу его не с местью, а со смирением.
–Чего? – поперхнулся Альбер. Слова Грутсланга были лишены смысла и вызывали в нём отвращение. Слоны, змеи… Альбер зарекся возвращаться в Африку.
–Так мы стали едины, – Грутсланга шок Альбера не смутил. – И останемся. Люди не лезут ко мне, а я не лезу к ним. Я охраняю сокровища.
–Зачем?
            Грутсланг помолчал, точно размышлял стоит ли давать смертному столь ценную информацию? Наконец что-то решил:
–Алмазы не для людей.
–А для кого? Для кроликов? – поинтересовался Альбер, жестом велев Эгону отползти подальше. Надо было уходить отсюда.
–Кролики вкусные, – одобрил Грутсланг и его глаза полыхнули белым, – я люблю кроликов. У них нежное мясо, но попадают они редко. А алмазы не для людей. Но для кого – тебе, смертный, лучше не знать. Ты, если хочешь, такой же кролик, а кролику всё равно в какой желудок его положат.
            Альбер отвлёкся, чтобы посмотреть, как там Эгон? Убедившись, что новичок отполз в сторону, Альбер хотел расспрашивать дальше, но Грутсланг потерял интерес и прервал его жёстко и холодно:
–А теперь я спрошу! Ты хочешь жить, смертный?
–Пожалуй – да, но недолго, – честно ответил Альбер.
–А ты? Второй? – Грутсланг видел. Конечно, Эгона и ни разу не забыл про него.
–Д-да…– выдохнул Эгон, и надежда сверкнула в его глазах.
            Альбер покачал головой – не нравилась ему подача! Что-то было не так.
–Тогда пусть один убьёт другого, – Грутсланг подтвердил сомнения Альбера. – А другого я отпущу. Даже дам ему алмаз за победу.
–Зачем тебе это? – спросил Альбер и почувствовал, как завибрировал от движения воздух рядом. Рефлексы оказались быстрее логики. Он перехватил руки Эгона, когда Эгон уже был рядом.
–Что ты делаешь! Остановись! – рявкнул Альбер, в сотый раз обещая себе, что работать будет один и точка! У новичка сдали нервы. Он даже думать не стал, даже не допустил, что Грутсланг может его обмануть или может быть другой выход.
–Мне просто скучно, я развлекаюсь, – объяснил Грутсланг, – с людьми не поговоришь, бегают. Я узнавал, да. А тут сами пришли. Но за всё надо платить, и я готов. А вы готовы заплатить за жизнь?
            Альбер слушал краем уха, больше он был занят попытками сдержать порывы Эгона. Тот оказался неожиданно сильным и рвался. Молодость и страх давали ему дополнительные шансы на победу в борьбе. Альбер кричал ему, предупреждал, просил, угрожал увольнением, но бесполезно – Эгон обезумел и пытался приложить Альбера об камень или хотя бы пнуть его ногой в живот.
–Да уймись ты, скотина! – орал Альбер, уворачиваясь, и выпуская руки Эгона. Теперь ситуация осложнялась. Драться в пещере, не желая драки? Но и оставаться в пещере…
            Альбер ударил, не примериваясь. Этот удар был среди полевиком назван «кабацким», он ломал сразу же нос сопернику и давал передышку.
–Левее! Левее! – подсказывал Грутсланг, когда стало ясно, что удар не остудил пыл Эгона.
–Ты вообще за кого? – обозлился Альбер, охнув от весьма внушительного удара в живот, от которого дыхание перехватило.
–За кого угодно, – ответил Грутсланг. – За того кролика, который победит.
***
–Ну что ж, это задание и в самом деле было серьёзным, – Шеф был мрачен и скорбен. – Я сожалею, что тебе пришлось пережить смерть товарища. Это всегда потрясение.
            Потрясением, по мнению Альбера, было увидеть огромную древнюю тварь. А смерть товарища, который сам нападал…
            Впрочем, Альбер был умён и знал кухню «Центра». Он понимал, что если намекнёт хотя бы на то, что случилось в пещере, его либо уволят, либо и вовсе арестуют до разбирательств. Оно ему надо? Нет.
            Поэтому это не он убил Эгона, не он размозжил его тупую, не желающую подумать голову о каменный пол пещеры, это Грутсланг перекусил его пополам. Тела не найдут – Грутсланг и впрямь подпитался, а из свидетелей лишь Альбер.
–Хорошо что хотя бы ты выжил, – подвёл итог Шеф.
–Жаль его, – честно сказал Альбер.
            Да, трусоват, да, обезумел. Молод! Неопытен! И такое увидел. Испугался за себя и решил действовать. Кого тут винить больше, а кого меньше?
–Конечно, жаль. Жаль и то, что эта тварь настоящая. Мне не по себе от того что ты рассказал и от тех чешуек, что привёз в лабораторию. Там только размеры впечатляют, не говоря уж про остальное…
            Шеф махнул рукой:
–Ну вот и что нам делать? мы одни и что мы можем?
–Давайте пока ничего не делать. вроде как ничего не подтвердилось? – предложил Альбер. Он давно научился находить и подсказывать решения. Шеф и сам бы до него дошел, до этого вывода, но он долго бы спорил с совестью.
–Подлог…– покачал головой Шеф. – Думаю, нам надо обсудить это позже. Скажем, когда ты выйдешь из отпуска.
–А у меня что, отпуск? – испугался Альбер.
–Отпуск. Восстановись, переживи гибель товарища. Неделю, скажем.
            Неделя подарков! Алмаз от Грутсланга, который Альбер благоразумно не сдавал в лабораторию и не обозначил, ещё и отпуск, ещё и работать дальше явно одному…
–Иди, – Шеф вздохнул. – Господи, ну за какие грехи нам это? а, Альбер? Ты там алмазов случайно не видел? Я понимаю, не до того было, но, может, нам за старание что-нибудь причитается?
–Не видел, – ответил Альбер, стараясь не вспоминать сверкнувшую алмазную стену и пол, в которых Грутсланг выбрал ему обещанный подарок за победу.
–И здесь благотворительность! – проворчал Шеф, – иди уже, Альбер!
            Альбер вышел. Он знал, что оправится от убийства Эгона рано или поздно, а потому  другое не отпускало его. Первое – для кого были алмазы, если не для людей? Второе – где найти хорошего скупщика?
            А что до Грутсланга… пусть живёт. Но в Южную Африку Альбер больше ни на ногой! Другие полевики есть, знаете ли, у него по планам Анды, там надо всё-таки разобраться.
 
 
 
 
 
 

 

Чёрный сад

Крик (*)