Грязь и романтика

 
      Ирине Стрелке
 
В столице, сюжеты разворачиваются очень быстро. С утра можно отправиться за книгой на Петровку, а закончить день с обычной киевской проституткой, где-то за Большой Окружной дорогой. Получив от общения с нею, тот необходимый импульс для написания нового рассказа, вывалив за рамки его ту липкую нравственную грязь, которая  обволакивает всех женщин легкого поведения.
… В самом конце прошедшей весны, автор, долго, испытывал приступы светлой ностальгии. Когда принимался энергично восстанавливать утраченные им когда-то тексты: о своей бурной геологической молодости, сожженные в огне, во время поспешного бегства. Связанные с этим события уже не единожды становились украшениями его писательских потуг, поэтому он сознательно оставляет незаполненным это место.
С восстановлением рассказов, до некоторых пор, у автора все было в ажуре. Он сучил творческую пряжу из параллелей и меридиан, используя их в качестве литературных нитей. Когда ему потребовалось окрасить «страну березового ситца» в присущие природе, цвета – он решил обратиться к своим старым добрым знакомым, книгам.
Пренебрегая услугами Интернета, автор отправился на Петровку, надеясь в тамошних букинистических нагромождениях, найти что-то приемлемое; по возможности, за небольшую плату. Ограничив запланированную культурную программу: прогулкой в Мариинском парке, экскурсией по Свято-Успенской Киево-Печерской лавре, Писательскому дому на Банковой, с выходом на, вечерний, Крещатик.
Отобедать, по заведенной давно традиции, автор вознамерился в Мариинском парке. Есть там одно укромное местечко, где можно устроить себе настоящий пикник, не шибко напрягая взгляды отдыхающих граждан. Автору памятно это место еще и тем, что здесь, на этих деревянных столиках, в далеком слякотном, мрачном, холодном ноябре 2006 года, он начинал писать свой первый роман.
Сквозь косматые кроны деревьев, где-то там, внизу, будет поблескивать голубая лента днепровской воды, над которой будут парить, возвышаясь над водою, тучные стада огромных новостроек, и греко-католический, модерновый, собор у станции «метро Левобережная», в виде огромного колокола.
…Начало не предвещало ничего экстраординарного. Порывшись в книжных развалах на Петровке, автор приобрел необходимую книгу. Последовал переезд на станцию «Арсенальная»; закупка в гастрономе «Чумацкий шлях» упаковки рыбных пресервов, пакетика ветчины и 200 грамм водочки «Хлибный дар»; переход в Мариинский парк.
С набором нехитрых закусок для посиделок в ресторане «Под открытым небом», автор направляется к деревянным столикам.
Двигаясь по ухоженной дорожке парка, навстречу ко выглядящей насильно втиснутой сюда, нынешними хозяевами жизни, какой-то престижной, ультрасовременной громадине, сильно смахивающей на огромный термитник. Восторженный лик этой махины, постоянно приветствует автора матовым блеском своих дымчатых окон.
Необходимо проследовать еще чуть дальше, по выложенным кирпичам, мимо детских площадок, и вот, то место, куда стоило придти.
Выбираешь, очищаешь, расстилаешь…
Случалось, что автор встречал в этом месте каких-то очень приличных с виду мужиков, вспоминавших времена своей блестящей юности. Оказавшись в своей привычной компании, они превращались в тех же Юр и Саней, которых знал весь Крещатик, а может, даже, и весь Киев. Став взрослыми людьми, они вели себя, в этом месте, настоящими хозяевами жизни, распивая принесенную водку. Говорили о своих делах и женах. Они как бы не замечали, этих разящих перемен, которые произошли за эти годы. Их детство осталось здесь, прогремев, прикрепленными к доскам подшипниками, по булыжным мостовым близлежащих улиц; служа бессрочным пропуском в эту компанию. С этих киевских круч, они уходили в армию, влюблялись в девчонок, заводили семьи, у них появлялись дети, которых ожидают похожие судьбы.  За этими «пьяными деревьями» на крутых склонах, течет река, сопровождающая их жизни. Этим воспоминаниям можно только завидовать.
После окончания трапезы автор намеревался отправиться в великолепную Свято-Успенскую Киево-Печерскую лавру, чтоб окунуться в сытое средневековье. Завести там, с целью здоровой провокации, разговор на украинском языке. Тамошние монахи, когда-то напоминали ему переодетых российских шпионов. Они лютой ненавистью ненавидели носителей этого языка; боялись его чарующих звуков, как черт ладана! Сейчас шпионы, наверное, научились прятать свою ненависть под суконными рясами, в своих дорогих «Мерседесах» и под шикарными крышами роскошных келий. Потом, следовало бы отправиться на Банковую, поглазеть на роскошный своим декоративным убранством, непревзойденный по архитектуре, шедевр Городецкого («Дом с химерами»), почувствовав к нему какую-то духовную привязанность. Заглянуть в богатый чиновницким духом «Дом писателя», на Банковой №2, бывшее владение купца Либермана, чтоб побродить по вытоптанным, бежевым ковровым дорожкам, под присмотром, знакомых еще со школьной скамьи, классиков украинской литературы, важно взирающих из портретов, развешенных над широкими лестничными маршами. До недавнего времени, автор почитал своим долгом, постоять несколько минут под окнами величественного здания на Банковой значащегося под № 11, под которым находится штандарт президента. После последнего волеизлияния потерявшего здравый смысл населения, когда высокая государственная должность была вручена бывшему уголовнику и рецидивисту, взявшемуся уничтожать украинскую государственность - этот обязательный пункт культурной программы, упразднился за откровенной ненадобностью.
…День выдался необычайно жарким. На авторе был зачем-то изрядно поношенный, но еще в приличном состоянии, его черный рабочий костюмчик, в котором он работал на фирме. А, поскольку, погода установилась необычайно теплая, - май месяц был уже на излете, - то автор, естественно, немножко вспотел, добираясь до вожделенных столиков, чем и привлек к своей нехилой, стокилограммовой туше, неорганизованное войско разного рода кровососущего гнуса. И пока автор потчевал себя купленными яствами, опьяневшая от крови орда, не взирая на значительные уроны живой силе, куражилась над ним, устроив: пир на весь мир.
- Что? не дают покоя? – Услышал он за спиною бодрящий женский голос.
Повернув голову, автор увидел возле себя  крашенную блондинку лет, примерно, 35-40,  с нарисованными бровями. Ее спелый возраст, красноречиво говорил автору, что она уже может позволить себе все, и ей ничего не страшно. Все изъяны кожи были так тщательно зашпаклеваны посредством женской косметики, что оно выглядело: словно сад, покрытый инеем. Маска Снежной Королевы! Стильная современная одежда немножко портила этот сказочный образ, налетом какой-то второстепенной светскости.
- Достают, - согласился автор, вытираясь салфеткою.
- Такой интересный мужчина, и почему-то проводит время один, - сказала дама, и, в развитие темы, продолжила: – А я здесь чисто случайно оказалась. Зовут меня, - Света. Мы, здесь, с подружкой гуляем. Присоединяйся к нам.
- Очень приятно познакомиться, – сказал автор, перед тем как выдать свое имя. – Во время выполнения культурной программы, утратил значительное количество калорий. Посему, явился сюда, в целях восполнить понесенную тяжкую утрату. – Витиеватая фраза, должна была, проверить уровень эрудиции у дам. Заодно задать уровень беседы.
Автор зажал в руке благоприобретенную книгу, чтоб переместиться к столику, за которым осели представительницы прекрасной половины человечества.
- Таня, - представилась, симпатичная подружка Светы.
На вид этой девице, было: лет 23. Девушка, что говорится, в самом соку. Эта принцесса на горошине, имела весьма своеобразный вид. Мальчишеский  головной убор, надвинутый на самые глаза, искусно прятал ершистую прическу. Образ задиристого уличного пацана? В свою очередь: девушка, оценивающе, смотрела на автора.
- Вообще-то я, работаю в Министерстве сельского хозяйства, – прерывая это сближение, заявила Света. – Вышли прогуляться с подружкою. Вижу, такой интересный молодой человек сидит, совсем один. Думаю, почему б не познакомиться с ним поближе? Раз уж день такой выдался красивый. – Затараторила Света. – Я свободная теперь женщина. Недавно похоронила мужа. Я, вся, в трауре. Год не прошел. Он разбился на моей машине. Теперь живу одна, под Киевом. В Боярке. Знаешь?..
- Только по роману «Как закалялась сталь». Учили в школе. Из этой самой Боярки, секс символ эпохи коммунизма, некто Павка Корчагин строил узкоколейку для того, чтоб согреть дровами замерзающий Киев.
- Я хочу купить там полдома, - продолжала говорить Света, пропустив эскапады его  сознания, мимо ушей. – Хочу там поселиться.
И, сразу же, засыпала автора словесной шелухой. Рассудок, автора, уже давно выключился. Света, постоянно, меняла направление своих мыслей. Слова, словно играющие на солнце мыльные пузыри, слетали с ее уст. Они тут же лопались. Появлялись другие, которые ждала та же участь. Брошенные на ветер, слова сотрясали воздух. Это продолжалось некоторое время. Видно, что женщина оценивает так свою добычу. Пока у нее не обозвался мобильник, что заставило ее уйти в злые переговоры, обеспечив автору так необходимую передышку. 
Ее подружка Таня, похлопав ресницами, тоже взялась за свой мобильный телефон.
- Это свекровь! - сказала Света, приставив трубку автору до уха, чтоб он услышал, громкий, рассерженный женский голос. – Слушай, как она ругает меня. Да, ну ее! Я пошлю ее, куда подальше.
Автор, давно, был сбит с панталыку. Министры, машины, квартиры, дачи… Света жонглировала этими понятиями, как актер бумажными гирями. Они летали у зрителей перед глазами, создавая иллюзию настоящих. Можно было свихнуться от переживаемого стресса.  Он отдался во власть своей интуиции, которая никогда еще не подводила его в подобных случаях. От логики, было видно, трудно было ожидать каких-то результатов.
Одно выходило из разговора, что не надо утруждать свой здравый смысл работою, слушая Свету. Она порхала, будто бабочка, яркая и доступная для наблюдения. Можно было запросто отбросить всякую логику, ловя ее на цветке каждого слова, отвечая ей таким же языком, плетя из обольщения сачок для ее же ловли.
- Какая у тебя зарплата? – сотворила «бабочка»-Света наводящий вопрос, и перелетала на следующий цветик.
- Чуть повыше, чем средняя по стране, - уклончиво, отвечал автор, перелетая вслед за нею.
(Девочки переглянулись)
- И, хватает? – спросила «бабочка»-Таня.
- Не жалуюсь, - отвечал автор. – Многие люди, в этой стране, и таких денег не имеют. Мне нужны деньги, лишь постольку поскольку, - автор пытается напустить туману. - Я - творческая личность. Деньги мне не к чему. Даже вредят, если их много. Я начинаю думать, как их потратить. С этого ничего не выходит путного. Как всегда. 
Но это, кажется, никакую из «бабочек» не задело. «Бабочка»-Таня, словно потеряв к автору всякий живой интерес, ушла в свои беспрерывные телефонные переговоры. А, «бабочка»-Света, очевидно, надеясь услышать совсем иной ответ, начала пристально изучать внешний вид автора, отыскивая в нем изъян.
- Да и костюмчик, видно стиранный, - выдала, наконец, «бабочка»-Света: – Как это я сразу это не досмотрела?
- Что ж? и на старуху, бывает проруха! - пошутил автор, словами известного всем Остапа Ибрагимовича. 
- Вот куплю себе новую машинку! – снова меняя тему, продолжала «бабочка»-Света. – «Мазду», обязательно! – В ее словах, не было уже ослепительного задора.
- Дашь покатиться?..
- Ага! Один уже покатался!
- Я тоже хочу...
- На тот свет? – спросила «бабочка»- Света.
Таня начала снова прислушиваться к разговору…
…Через час, компания уже находились близь Центрального железнодорожного  вокзала. На остановке маршрутных автобусов, Света и Таня стали прощаться...
Таня оставалась здесь, на вокзале, а автор вызвался проводить Свету до Боярки. Встречу из шедевром Городецкого и прогулку по ночному Крещатику можно было оставить: на потом. Автор провожал Свету, не догадываясь еще, что она: «ночная бабочка».
…По дороге, Света, огорошила автора своей откровенностью.
- Таня – лесбиянка! - Вдруг заявила она, и начала рассказывать: – Я познакомилась с ней в больнице. У меня рак. Это такое страшное заболевание. Я проходила там курс химиотерапии. Ты знаешь, что это такое?.. Это очень страшная вещь, скажу тебе!..  Перед этим меня муж так избил. Так избил. Мне было так больно. Так больно. Он сломал мне два ребра. Я так долго лежала в больнице. Все лечилась... Там я и встретила свою подругу. Она там такое вытворяла! – На этом слове она как-то сразу осеклась, посмотрела на автора сверлящим взглядом, мол, стоит ли дальше делиться своими яркими впечатлениями. 
  К счастью снова обозвался ее мобильник (звонила эта ее подруга-лесбиянка), и  она ушла в переговоры.
…Они ехали где-то уже за Большой окружной дорогой. Приближался вечер. Света закончила переговоры со своей подружкою, и снова принялась загружать автору мозги по одной ей знакомой программе.
Ее странные рассказы, лишенные всякой внутренней логики, постоянно сбивали автора с толку; мозг отказывался принимать потоки поступающей информации.
- Ко мне недавно приехал муж из Харькова, - щебетала Света. – Поэтому мы не можем пойти сейчас ко мне. Он очень злой. Он живет за мой счет, нигде не работает, живет в моей квартире, которую я снимаю вместе с сыном...
Автору этих строк захотелось чем-то помочь этой заблудшей женщине. Совершить в ее честь какой-то героический, рыцарский поступок во имя ее.
- А хочешь, я поговорю с ним? – спросил автор.
-  Ты не сможешь мне ничем помочь, - торопливо заговорила Света, как бы стараясь увести автора от темы начатого разговора: – Я знаю, о чем я говорю, а ты нет. Ты не знаешь моего мужа. Он очень страшный человек. Он убьет меня и тебя, если надо. В последний раз, он так сильно бил меня! Я долго лежала в больнице...
- Почему ты не выгонишь этого паразита?
- Легко так сказать!
- Муж, я так понял, отец твоего ребенка?
- Да! – отвечала Света
Она внимательно посмотрела на автора. В ее взгляде можно было прочитать что-то вроде неподдельного недоумения: «Ты, в самом деле, не понимаешь, кто я такая?», - как бы спрашивали ее грустные глаза, в которых угадывалась настоящая актриса. В этот момент, его лицо напоминало печальный образ Дон Кихота Ламанческого. На  Росинанте своей мечты, он быстро созревал для ратного подвига ради своей возлюбленной. Дульцинеи.  Света это быстро оценила, и, не отрывая очаровательного взгляда от своего романтического героя, продолжала словесную игру.
- Пусть будет все, как есть, - шепнула на ухо «прекрасная дама». – Я – погибла. Никто мне не сможет помочь, - трагическим голосом, продолжала дама. – Никто! Даже, ты... кроме меня самой. Мне придется стать другой. Я все делаю для этого. Когда я соберу деньги, я куплю себе новый дом, заберу туда своего сына, и мы поселимся в нем все вместе. - Она написала свой телефон на клочке бумаги и сунула ее в карман автору. – Мы сможем связаться по этому номеру. Ты сможешь приехать к нам…
Со стороны это уже сильно смахивало на модные в среде сексуальных партнеров ролевые игры. В такие минуты страсть, гормоны делали свое дело, люди начинали верить в самые фантастические слова. Они были вдвоем, отвоевав место во враждебном мире. Два одиночества, затерявшихся в космосе человеческих отношений!
- Я буду приезжать к тебе, когда ты этого захочешь. Я обязательно приеду к тебе, - прошептал автор, увлекаясь ее игрой.
Придумывая продолжение интересному разговору.
- Я никак не пойму одного, как ты только терпишь мерзавца, своего мужа?  Он живет в квартире, которую ты снимаешь. Ездит на твоей «тачке», которую ты арендуешь. Ест твою еду, которую ты зарабатываешь. И, к тому же – он тебя бьет и унижает! А ты не можешь его выгнать? Вот чего уж совсем я не понимаю...
- Давай больше не будем говорить об грустном, - сказала Света, одарив его нежным взглядом.
- Муж должен заботиться о вас?
- Не говори так...
- А как говорить? Я спрошу, как ты захочешь…
- Ты, похоже, так и не догадался о ком идет речь?
- А, о ком?..
- Давай, не будем говорить об этом...
- А я хочу все знать!
- Ты такой забавный в непонимании моей подноготной. Вот поэтому тебе и нужна совсем другая женщина. Сегодня у нас ничего не получится. Люди как ты, очень большая редкость. Все мужики сволочи, не похожие на тебя...
- Так уж и все?
- Ну, может быть, остались такие, - она осеклась, на полуслове.
Она осеклась как бы на полуслове… и, тут же, умостившись автору на колени, начав целовать его в губы. Ее уста были холодны. Словно неживые. Словно искусственные цветы на кладбище. Да и сам процесс выдался каким-то механическим, малоинтересным...
- Вот мы уже, почти, и приехали, - сказала Света, выглянув в окно маршрутки. – Спасибо за то, что нашел время проводить меня. До Академгородка отсюда ходит маршрутка (она назвала номер)...
…Потом они стояли на каком-то перекрестке. Автор знал, что это будет их последняя встреча. Он не позвонит ей по найденному в кармане номеру телефона, быстро во всем разобравшись.
Перед ними остановилась какая-то легковушка, и, Света, помахав на прощанье рукой, скрылась в ее чреве…
…Автор ехал из Боярки, и быстро прозревал. С него быстро сползал романтический флер, который он напустил на себя в последние месяцы, живя помыслами своей романтической юности. Он постепенно возвращался в свою драматическую реальность, к мыслям о рутинной работе, к отношениям с коллегами, друзьями и недругами. Образ этой накрашенной женщины быстро тускнел, как бы утопая в глубинах его сознания. Как, тут же, неожиданно его поразила ослепительная догадка: да это же была обычная проститутка! Будь он чуть-чуть поопытнее в делах продажной любви, он бы сразу же догадался обо всем. Одного ее вида стало б достаточно, чтоб открыть для себя эту сферу человеческой деятельности. Она окучивала автора набором обязательных, для раскрутки клиента, привлекательных слов.
«Как все элементарно!  Муж, о котором она твердила, конечно же, был ее сутенер». - Автор улыбнулся своей новой догадке. В салоне он находился один. Поэтому не кому было заподозрить его в неадекватности.
«Теоретически можно было бы купить ее продажную любовь, - рассуждал внутренний голос, - но, практически, это неосуществимо, он не знает кодовых слов, необходимых для соответствующего подхода. Это она предприняла сближение. Они были с разных миров. Даже, из разных галактик. С разных макрокосмических уровней. Каков уж у него мог быть опыт общения? Это безобидное приключение можно рассматривать только, как сырье для написания какого-нибудь свежего рассказа».
Само по себе в мозгу всплыло название этого рассказа: «Грязь и романтика». Автору захотелось, чтоб именно такое название носил его будущий рассказ, сюжет которого создавался в данную минуту. Уж так распорядилась судьба, чтоб его романтическое настроение, заставило его отправиться за книгой на Петровку, после чего завязалась эта безобидная эпопея с двумя блудницами, отливающаяся в сюжет нового рассказа. Автору хотелось, чтоб будущий рассказ читался именно так, как он складывался в тот день.
…Маршрутка уже бойко мчала по Окружной дороге, в сторону Академгородка.  Все это были излюбленные места скопления киевских проституток. Это были их пажити. Здесь они обычно поджидали своих клиентов. Автор выискивал их взглядом на тротуарах, и, ему казалось, что он находил их под фонарями и на обочинах дорог; везде, где только видел женщин. В каждой из них, в тот вечер, он пытался разглядеть ночную бабочку.
Неожиданно, автор обнаружил, что: все еще теребит в руках книгу о таёжных растениях. Он, словно бы, инстинктивно прикрывался ею, от всевозможного блуда. С подобной книгой, ему не страшна была любая проститутка! Вряд ли жрица любви, при всем ее желании, смогла бы посягнуть на владельца такого сокровища! Только с такой  книгой, как со щитом, возможен законченный образ бессмертного Дон Кихота!
От приступа внутреннего хохота, спасала только успокоительная мысль о том, что, во внутреннем кармане пиджака, осталась нетронутой авторская зарплата. Автор должен был положить ее на пластиковую карточку, и, почему-то, оставил ее у себя, путешествуя с нею в обществе двух жриц самой древней профессии.
 
 

© Copyright: Александр Пышненко, 2019

Регистрационный номер №0460346

от 3 ноября 2019

[Скрыть] Регистрационный номер 0460346 выдан для произведения:
 
      Ирине Стрелке
 
В столице, сюжеты разворачиваются очень быстро. С утра можно отправиться за книгой на Петровку, а закончить день с обычной киевской проституткой, где-то за Большой Окружной дорогой. Получив от общения с нею, тот необходимый импульс для написания нового рассказа, вывалив за рамки его ту липкую нравственную грязь, которая  обволакивает всех женщин легкого поведения.
… В самом конце прошедшей весны, автор, долго, испытывал приступы светлой ностальгии. Когда принимался энергично восстанавливать утраченные им когда-то тексты: о своей бурной геологической молодости, сожженные в огне, во время поспешного бегства. Связанные с этим события уже не единожды становились украшениями его писательских потуг, поэтому он сознательно оставляет незаполненным это место.
С восстановлением рассказов, до некоторых пор, у автора все было в ажуре. Он сучил творческую пряжу из параллелей и меридиан, используя их в качестве литературных нитей. Когда ему потребовалось окрасить «страну березового ситца» в присущие природе, цвета – он решил обратиться к своим старым добрым знакомым, книгам.
Пренебрегая услугами Интернета, автор отправился на Петровку, надеясь в тамошних букинистических нагромождениях, найти что-то приемлемое; по возможности, за небольшую плату. Ограничив запланированную культурную программу: прогулкой в Мариинском парке, экскурсией по Свято-Успенской Киево-Печерской лавре, Писательскому дому на Банковой, с выходом на, вечерний, Крещатик.
Отобедать, по заведенной давно традиции, автор вознамерился в Мариинском парке. Есть там одно укромное местечко, где можно устроить себе настоящий пикник, не шибко напрягая взгляды отдыхающих граждан. Автору памятно это место еще и тем, что здесь, на этих деревянных столиках, в далеком слякотном, мрачном, холодном ноябре 2006 года, он начинал писать свой первый роман.
Сквозь косматые кроны деревьев, где-то там, внизу, будет поблескивать голубая лента днепровской воды, над которой будут парить, возвышаясь над водою, тучные стада огромных новостроек, и греко-католический, модерновый, собор у станции «метро Левобережная», в виде огромного колокола.
…Начало не предвещало ничего экстраординарного. Порывшись в книжных развалах на Петровке, автор приобрел необходимую книгу. Последовал переезд на станцию «Арсенальная»; закупка в гастрономе «Чумацкий шлях» упаковки рыбных пресервов, пакетика ветчины и 200 грамм водочки «Хлибный дар»; переход в Мариинский парк.
С набором нехитрых закусок для посиделок в ресторане «Под открытым небом», автор направляется к деревянным столикам.
Двигаясь по ухоженной дорожке парка, навстречу ко выглядящей насильно втиснутой сюда, нынешними хозяевами жизни, какой-то престижной, ультрасовременной громадине, сильно смахивающей на огромный термитник. Восторженный лик этой махины, постоянно приветствует автора матовым блеском своих дымчатых окон.
Необходимо проследовать еще чуть дальше, по выложенным кирпичам, мимо детских площадок, и вот, то место, куда стоило придти.
Выбираешь, очищаешь, расстилаешь…
Случалось, что автор встречал в этом месте каких-то очень приличных с виду мужиков, вспоминавших времена своей блестящей юности. Оказавшись в своей привычной компании, они превращались в тех же Юр и Саней, которых знал весь Крещатик, а может, даже, и весь Киев. Став взрослыми людьми, они вели себя, в этом месте, настоящими хозяевами жизни, распивая принесенную водку. Говорили о своих делах и женах. Они как бы не замечали, этих разящих перемен, которые произошли за эти годы. Их детство осталось здесь, прогремев, прикрепленными к доскам подшипниками, по булыжным мостовым близлежащих улиц; служа бессрочным пропуском в эту компанию. С этих киевских круч, они уходили в армию, влюблялись в девчонок, заводили семьи, у них появлялись дети, которых ожидают похожие судьбы.  За этими «пьяными деревьями» на крутых склонах, течет река, сопровождающая их жизни. Этим воспоминаниям можно только завидовать.
После окончания трапезы автор намеревался отправиться в великолепную Свято-Успенскую Киево-Печерскую лавру, чтоб окунуться в сытое средневековье. Завести там, с целью здоровой провокации, разговор на украинском языке. Тамошние монахи, когда-то напоминали ему переодетых российских шпионов. Они лютой ненавистью ненавидели носителей этого языка; боялись его чарующих звуков, как черт ладана! Сейчас шпионы, наверное, научились прятать свою ненависть под суконными рясами, в своих дорогих «Мерседесах» и под шикарными крышами роскошных келий. Потом, следовало бы отправиться на Банковую, поглазеть на роскошный своим декоративным убранством, непревзойденный по архитектуре, шедевр Городецкого («Дом с химерами»), почувствовав к нему какую-то духовную привязанность. Заглянуть в богатый чиновницким духом «Дом писателя», на Банковой №2, бывшее владение купца Либермана, чтоб побродить по вытоптанным, бежевым ковровым дорожкам, под присмотром, знакомых еще со школьной скамьи, классиков украинской литературы, важно взирающих из портретов, развешенных над широкими лестничными маршами. До недавнего времени, автор почитал своим долгом, постоять несколько минут под окнами величественного здания на Банковой значащегося под № 11, под которым находится штандарт президента. После последнего волеизлияния потерявшего здравый смысл населения, когда высокая государственная должность была вручена бывшему уголовнику и рецидивисту, взявшемуся уничтожать украинскую государственность - этот обязательный пункт культурной программы, упразднился за откровенной ненадобностью.
…День выдался необычайно жарким. На авторе был зачем-то изрядно поношенный, но еще в приличном состоянии, его черный рабочий костюмчик, в котором он работал на фирме. А, поскольку, погода установилась необычайно теплая, - май месяц был уже на излете, - то автор, естественно, немножко вспотел, добираясь до вожделенных столиков, чем и привлек к своей нехилой, стокилограммовой туше, неорганизованное войско разного рода кровососущего гнуса. И пока автор потчевал себя купленными яствами, опьяневшая от крови орда, не взирая на значительные уроны живой силе, куражилась над ним, устроив: пир на весь мир.
- Что? не дают покоя? – Услышал он за спиною бодрящий женский голос.
Повернув голову, автор увидел возле себя  крашенную блондинку лет, примерно, 35-40,  с нарисованными бровями. Ее спелый возраст, красноречиво говорил автору, что она уже может позволить себе все, и ей ничего не страшно. Все изъяны кожи были так тщательно зашпаклеваны посредством женской косметики, что оно выглядело: словно сад, покрытый инеем. Маска Снежной Королевы! Стильная современная одежда немножко портила этот сказочный образ, налетом какой-то второстепенной светскости.
- Достают, - согласился автор, вытираясь салфеткою.
- Такой интересный мужчина, и почему-то проводит время один, - сказала дама, и, в развитие темы, продолжила: – А я здесь чисто случайно оказалась. Зовут меня, - Света. Мы, здесь, с подружкой гуляем. Присоединяйся к нам.
- Очень приятно познакомиться, – сказал автор, перед тем как выдать свое имя. – Во время выполнения культурной программы, утратил значительное количество калорий. Посему, явился сюда, в целях восполнить понесенную тяжкую утрату. – Витиеватая фраза, должна была, проверить уровень эрудиции у дам. Заодно задать уровень беседы.
Автор зажал в руке благоприобретенную книгу, чтоб переместиться к столику, за которым осели представительницы прекрасной половины человечества.
- Таня, - представилась, симпатичная подружка Светы.
На вид этой девице, было: лет 23. Девушка, что говорится, в самом соку. Эта принцесса на горошине, имела весьма своеобразный вид. Мальчишеский  головной убор, надвинутый на самые глаза, искусно прятал ершистую прическу. Образ задиристого уличного пацана? В свою очередь: девушка, оценивающе, смотрела на автора.
- Вообще-то я, работаю в Министерстве сельского хозяйства, – прерывая это сближение, заявила Света. – Вышли прогуляться с подружкою. Вижу, такой интересный молодой человек сидит, совсем один. Думаю, почему б не познакомиться с ним поближе? Раз уж день такой выдался красивый. – Затараторила Света. – Я свободная теперь женщина. Недавно похоронила мужа. Я, вся, в трауре. Год не прошел. Он разбился на моей машине. Теперь живу одна, под Киевом. В Боярке. Знаешь?..
- Только по роману «Как закалялась сталь». Учили в школе. Из этой самой Боярки, секс символ эпохи коммунизма, некто Павка Корчагин строил узкоколейку для того, чтоб согреть дровами замерзающий Киев.
- Я хочу купить там полдома, - продолжала говорить Света, пропустив эскапады его  сознания, мимо ушей. – Хочу там поселиться.
И, сразу же, засыпала автора словесной шелухой. Рассудок, автора, уже давно выключился. Света, постоянно, меняла направление своих мыслей. Слова, словно играющие на солнце мыльные пузыри, слетали с ее уст. Они тут же лопались. Появлялись другие, которые ждала та же участь. Брошенные на ветер, слова сотрясали воздух. Это продолжалось некоторое время. Видно, что женщина оценивает так свою добычу. Пока у нее не обозвался мобильник, что заставило ее уйти в злые переговоры, обеспечив автору так необходимую передышку. 
Ее подружка Таня, похлопав ресницами, тоже взялась за свой мобильный телефон.
- Это свекровь! - сказала Света, приставив трубку автору до уха, чтоб он услышал, громкий, рассерженный женский голос. – Слушай, как она ругает меня. Да, ну ее! Я пошлю ее, куда подальше.
Автор, давно, был сбит с панталыку. Министры, машины, квартиры, дачи… Света жонглировала этими понятиями, как актер бумажными гирями. Они летали у зрителей перед глазами, создавая иллюзию настоящих. Можно было свихнуться от переживаемого стресса.  Он отдался во власть своей интуиции, которая никогда еще не подводила его в подобных случаях. От логики, было видно, трудно было ожидать каких-то результатов.
Одно выходило из разговора, что не надо утруждать свой здравый смысл работою, слушая Свету. Она порхала, будто бабочка, яркая и доступная для наблюдения. Можно было запросто отбросить всякую логику, ловя ее на цветке каждого слова, отвечая ей таким же языком, плетя из обольщения сачок для ее же ловли.
- Какая у тебя зарплата? – сотворила «бабочка»-Света наводящий вопрос, и перелетала на следующий цветик.
- Чуть повыше, чем средняя по стране, - уклончиво, отвечал автор, перелетая вслед за нею.
(Девочки переглянулись)
- И, хватает? – спросила «бабочка»-Таня.
- Не жалуюсь, - отвечал автор. – Многие люди, в этой стране, и таких денег не имеют. Мне нужны деньги, лишь постольку поскольку, - автор пытается напустить туману. - Я - творческая личность. Деньги мне не к чему. Даже вредят, если их много. Я начинаю думать, как их потратить. С этого ничего не выходит путного. Как всегда. 
Но это, кажется, никакую из «бабочек» не задело. «Бабочка»-Таня, словно потеряв к автору всякий живой интерес, ушла в свои беспрерывные телефонные переговоры. А, «бабочка»-Света, очевидно, надеясь услышать совсем иной ответ, начала пристально изучать внешний вид автора, отыскивая в нем изъян.
- Да и костюмчик, видно стиранный, - выдала, наконец, «бабочка»-Света: – Как это я сразу это не досмотрела?
- Что ж? и на старуху, бывает проруха! - пошутил автор, словами известного всем Остапа Ибрагимовича. 
- Вот куплю себе новую машинку! – снова меняя тему, продолжала «бабочка»-Света. – «Мазду», обязательно! – В ее словах, не было уже ослепительного задора.
- Дашь покатиться?..
- Ага! Один уже покатался!
- Я тоже хочу...
- На тот свет? – спросила «бабочка»- Света.
Таня начала снова прислушиваться к разговору…
…Через час, компания уже находились близь Центрального железнодорожного  вокзала. На остановке маршрутных автобусов, Света и Таня стали прощаться...
Таня оставалась здесь, на вокзале, а автор вызвался проводить Свету до Боярки. Встречу из шедевром Городецкого и прогулку по ночному Крещатику можно было оставить: на потом. Автор провожал Свету, не догадываясь еще, что она: «ночная бабочка».
…По дороге, Света, огорошила автора своей откровенностью.
- Таня – лесбиянка! - Вдруг заявила она, и начала рассказывать: – Я познакомилась с ней в больнице. У меня рак. Это такое страшное заболевание. Я проходила там курс химиотерапии. Ты знаешь, что это такое?.. Это очень страшная вещь, скажу тебе!..  Перед этим меня муж так избил. Так избил. Мне было так больно. Так больно. Он сломал мне два ребра. Я так долго лежала в больнице. Все лечилась... Там я и встретила свою подругу. Она там такое вытворяла! – На этом слове она как-то сразу осеклась, посмотрела на автора сверлящим взглядом, мол, стоит ли дальше делиться своими яркими впечатлениями. 
  К счастью снова обозвался ее мобильник (звонила эта ее подруга-лесбиянка), и  она ушла в переговоры.
…Они ехали где-то уже за Большой окружной дорогой. Приближался вечер. Света закончила переговоры со своей подружкою, и снова принялась загружать автору мозги по одной ей знакомой программе.
Ее странные рассказы, лишенные всякой внутренней логики, постоянно сбивали автора с толку; мозг отказывался принимать потоки поступающей информации.
- Ко мне недавно приехал муж из Харькова, - щебетала Света. – Поэтому мы не можем пойти сейчас ко мне. Он очень злой. Он живет за мой счет, нигде не работает, живет в моей квартире, которую я снимаю вместе с сыном...
Автору этих строк захотелось чем-то помочь этой заблудшей женщине. Совершить в ее честь какой-то героический, рыцарский поступок во имя ее.
- А хочешь, я поговорю с ним? – спросил автор.
-  Ты не сможешь мне ничем помочь, - торопливо заговорила Света, как бы стараясь увести автора от темы начатого разговора: – Я знаю, о чем я говорю, а ты нет. Ты не знаешь моего мужа. Он очень страшный человек. Он убьет меня и тебя, если надо. В последний раз, он так сильно бил меня! Я долго лежала в больнице...
- Почему ты не выгонишь этого паразита?
- Легко так сказать!
- Муж, я так понял, отец твоего ребенка?
- Да! – отвечала Света
Она внимательно посмотрела на автора. В ее взгляде можно было прочитать что-то вроде неподдельного недоумения: «Ты, в самом деле, не понимаешь, кто я такая?», - как бы спрашивали ее грустные глаза, в которых угадывалась настоящая актриса. В этот момент, его лицо напоминало печальный образ Дон Кихота Ламанческого. На  Росинанте своей мечты, он быстро созревал для ратного подвига ради своей возлюбленной. Дульцинеи.  Света это быстро оценила, и, не отрывая очаровательного взгляда от своего романтического героя, продолжала словесную игру.
- Пусть будет все, как есть, - шепнула на ухо «прекрасная дама». – Я – погибла. Никто мне не сможет помочь, - трагическим голосом, продолжала дама. – Никто! Даже, ты... кроме меня самой. Мне придется стать другой. Я все делаю для этого. Когда я соберу деньги, я куплю себе новый дом, заберу туда своего сына, и мы поселимся в нем все вместе. - Она написала свой телефон на клочке бумаги и сунула ее в карман автору. – Мы сможем связаться по этому номеру. Ты сможешь приехать к нам…
Со стороны это уже сильно смахивало на модные в среде сексуальных партнеров ролевые игры. В такие минуты страсть, гормоны делали свое дело, люди начинали верить в самые фантастические слова. Они были вдвоем, отвоевав место во враждебном мире. Два одиночества, затерявшихся в космосе человеческих отношений!
- Я буду приезжать к тебе, когда ты этого захочешь. Я обязательно приеду к тебе, - прошептал автор, увлекаясь ее игрой.
Придумывая продолжение интересному разговору.
- Я никак не пойму одного, как ты только терпишь мерзавца, своего мужа?  Он живет в квартире, которую ты снимаешь. Ездит на твоей «тачке», которую ты арендуешь. Ест твою еду, которую ты зарабатываешь. И, к тому же – он тебя бьет и унижает! А ты не можешь его выгнать? Вот чего уж совсем я не понимаю...
- Давай больше не будем говорить об грустном, - сказала Света, одарив его нежным взглядом.
- Муж должен заботиться о вас?
- Не говори так...
- А как говорить? Я спрошу, как ты захочешь…
- Ты, похоже, так и не догадался о ком идет речь?
- А, о ком?..
- Давай, не будем говорить об этом...
- А я хочу все знать!
- Ты такой забавный в непонимании моей подноготной. Вот поэтому тебе и нужна совсем другая женщина. Сегодня у нас ничего не получится. Люди как ты, очень большая редкость. Все мужики сволочи, не похожие на тебя...
- Так уж и все?
- Ну, может быть, остались такие, - она осеклась, на полуслове.
Она осеклась как бы на полуслове… и, тут же, умостившись автору на колени, начав целовать его в губы. Ее уста были холодны. Словно неживые. Словно искусственные цветы на кладбище. Да и сам процесс выдался каким-то механическим, малоинтересным...
- Вот мы уже, почти, и приехали, - сказала Света, выглянув в окно маршрутки. – Спасибо за то, что нашел время проводить меня. До Академгородка отсюда ходит маршрутка (она назвала номер)...
…Потом они стояли на каком-то перекрестке. Автор знал, что это будет их последняя встреча. Он не позвонит ей по найденному в кармане номеру телефона, быстро во всем разобравшись.
Перед ними остановилась какая-то легковушка, и, Света, помахав на прощанье рукой, скрылась в ее чреве…
…Автор ехал из Боярки, и быстро прозревал. С него быстро сползал романтический флер, который он напустил на себя в последние месяцы, живя помыслами своей романтической юности. Он постепенно возвращался в свою драматическую реальность, к мыслям о рутинной работе, к отношениям с коллегами, друзьями и недругами. Образ этой накрашенной женщины быстро тускнел, как бы утопая в глубинах его сознания. Как, тут же, неожиданно его поразила ослепительная догадка: да это же была обычная проститутка! Будь он чуть-чуть поопытнее в делах продажной любви, он бы сразу же догадался обо всем. Одного ее вида стало б достаточно, чтоб открыть для себя эту сферу человеческой деятельности. Она окучивала автора набором обязательных, для раскрутки клиента, привлекательных слов.
«Как все элементарно!  Муж, о котором она твердила, конечно же, был ее сутенер». - Автор улыбнулся своей новой догадке. В салоне он находился один. Поэтому не кому было заподозрить его в неадекватности.
«Теоретически можно было бы купить ее продажную любовь, - рассуждал внутренний голос, - но, практически, это неосуществимо, он не знает кодовых слов, необходимых для соответствующего подхода. Это она предприняла сближение. Они были с разных миров. Даже, из разных галактик. С разных макрокосмических уровней. Каков уж у него мог быть опыт общения? Это безобидное приключение можно рассматривать только, как сырье для написания какого-нибудь свежего рассказа».
Само по себе в мозгу всплыло название этого рассказа: «Грязь и романтика». Автору захотелось, чтоб именно такое название носил его будущий рассказ, сюжет которого создавался в данную минуту. Уж так распорядилась судьба, чтоб его романтическое настроение, заставило его отправиться за книгой на Петровку, после чего завязалась эта безобидная эпопея с двумя блудницами, отливающаяся в сюжет нового рассказа. Автору хотелось, чтоб будущий рассказ читался именно так, как он складывался в тот день.
…Маршрутка уже бойко мчала по Окружной дороге, в сторону Академгородка.  Все это были излюбленные места скопления киевских проституток. Это были их пажити. Здесь они обычно поджидали своих клиентов. Автор выискивал их взглядом на тротуарах, и, ему казалось, что он находил их под фонарями и на обочинах дорог; везде, где только видел женщин. В каждой из них, в тот вечер, он пытался разглядеть ночную бабочку.
Неожиданно, автор обнаружил, что: все еще теребит в руках книгу о таёжных растениях. Он, словно бы, инстинктивно прикрывался ею, от всевозможного блуда. С подобной книгой, ему не страшна была любая проститутка! Вряд ли жрица любви, при всем ее желании, смогла бы посягнуть на владельца такого сокровища! Только с такой  книгой, как со щитом, возможен законченный образ бессмертного Дон Кихота!
От приступа внутреннего хохота, спасала только успокоительная мысль о том, что, во внутреннем кармане пиджака, осталась нетронутой авторская зарплата. Автор должен был положить ее на пластиковую карточку, и, почему-то, оставил ее у себя, путешествуя с нею в обществе двух жриц самой древней профессии.
 
 

 

Девушка - Подкаменная Тунгуска

Россия: глазами гостарбайтера