Гайки

                                                    (Не чеховские)

                                                     Гайка первая

Однажды ко мне с утра «зарулил» мой бывший одноклассник. Ныне - участник криминального передела нашего мироустройства. Ходилось ему часто, и уже привычно, параллельными, но иногда всё же пересекающимися трассами, как района, так и жизни. 

Продвигался он из своего дома к себе же домой. Но после посещения мимолежащих ларьков, магазинов и киосков. Слабеющий организм обычно подкреплялся джиноподобными напитками. А путь был многотруден, ибо после борьбы с «зеленым змием» наутро уставал. 

Затарившись очередным «хоттабычем с братом», то есть двумя железными банками джина, глубиной в пол-литра, он и «зарулил» ко мне. 

- Молодая девчонка только что присоседилась у прилавка, - загрустилось ему на кухне, - ничего не просит, ни похмелиться, ни денег. Просто увязалась за мной по дороге и всё. Балабонит какую-то чушню, без остановки. Тень на плетень, бла-бла-бла… Еле-еле законспирировался от нее. Чего ей надо?

Ну, не видит, что ли, - дядя возрастом в её папу, с пятидневной щетиной, с выхлопом – «привет, пожарным». Прикид тот ещё, пузыри на коленках треников больше, чем пузо у чиновников. Ну, да, фига ли одеваться с утра стрелецкой казни, когда джин зовет…

И денег тоже обыскаться, на последние при ней «хоттабычей» вот выручил из плена магазинского. О! кстати, пора выпускать!

- Кого? – не понял я.

- Да джиннов же! Гассана Абдурахмана и брата его, мир с ними обоими. Держи.

Он протянул мне банку. Банки синхронно пшикнули газом, а джинны зашипели уже где-то на дне наших желудков.

- И чего ей занадобилось от меня, ума не приложу. Сексу что ли? Ой, не смеши меня поутру с похмелья, организм и так сам трясется. Какой у вас статус? Давно уже висятус…

Я посмотрел на его левую руку, точнее на средний палец. На нем раскинулась во все стороны золотая гайка с двумя рядами бриллиантов. Гайка нависала на соседние пальцы и размером превосходила кулоны на шеях эстрадных попсарей. Знак качества криминального авторитета.

- Ты можешь быть и в трениках, и небритый, и с выхлопом, и старей поповой собаки, но не бывает нищих с такой гайкой. А девочка-то оказывается глазастая…

                                                       Гайка вторая

                                                           (но та же)

                                                                                           Однажды в России 

 - Это я - Лапша. Только ты меня не испугайся… - голос бывшего одноклассника через дверь был еле слышен.

Отперев дверь, я узрел босую фигуру, с забинтованной головой…

- Нечаянный грек со мной приключился, в смысле попадос - отмякнув в тепле, выразился он, в ответ на невысказанный мной вопрос.

- Едем позавчера, втроем с братками, в «мерсе» - тормозят «ментозавры». «Конечно-Вася» за рулем, топит педаль в пол, он же в розыске, да и тачка, кстати, тоже.

(Браток, по прозвищу «Конечно-Вася», любил одноименную песню и с трудом умещал свой рост и плечи в любую машину. И не любил розыск, особенно розыск себя. А кто любит? Только розыск сам себя и любит. Но исключительно по выходным, пока никто не видит).

Слышим хлопки, ого, запуляли в нас по-взрослому. «Конечно-Вася» сполз с сиденья на пол и рулит, не глядя.

- Куда рулишь, столб знакомый обнять торопишься? Давно не виделись?

- Да хоть куда, лишь бы отсюда подальше…

Ну, упилили как-то, глянули на тачку – целая. Мазилы оказались правоохренители-то, небось не служили в армейцах. Поехали к городскому законнику – «Строителю». Он в силах утрясти любые заморочки.

Тот по-свойски звякнул начальнику ментовской управы города. Генерал дал команду - снять тачку с розыска. Ну, субординация же, ясно - сняли. «Конечно-Васю» - не конечно, то есть совсем никак. Про него никто и не заикался.

Едем, опять нас тормозят, опять же в погонах. Ладно, хоть другой патруль, не те, что стреляли. «Конечно-Вася» офонарел, выскакивает  с разгону:

- Вы чо, совсем нюх потеряли? Звоните своему полкашу, сняли уже тачку с розыска. Цельный же генерал областной команду дал!

В сердцах и забыл, что с него-то розыск не снят. А те, обалдев от братковой наглости, отзвонились по начальству. Точно, машину с розыска сняли. А нас-то и забыли пробить, езжайте, говорят.

Тут третий браток озвучивает пришедшую идею:

- Поехали в область, в поселок, к брату моему родному. У него день рождения завтра, отметим. Как раз все заморочки здесь поутихнут.

- Ну, поехали… 

Приехали, то да сё, шашлыки да банька, самогончику - для разгончику… По утрам – пивка для рывка… Неделя булькнула, как пузырек в рассоле. Пора бы уже и обратно в город выдвигаться. Братан местный, по доброте деревенской, закидывает перед отъездом:

- Для начала поехали – заправитесь. Тут рядышком дисбат окопался. Приторговывают служивые бензинчиком иногда. По дешевке купите, небось растрясли кубышку.

Здоровьице поправили бражкой, поехали. Я, на старые-то дрожжи, размяк, да и уснул на заднем сиденье. Просыпаюсь – опять пальба… Сполз на пол, вспоминаю, как молиться, а кто ж учил-то? Никто. Да и мыслей никаких не было. Почти… Кроме мата. Вот уж этому всех учат, прямо с детства…

Оказывается, пока я спал, подъехали к дисбату. Именинник с братом толкуют с часовыми через решетки, да колючку, кто бензин тут продает. Договорились уже с краснопогонными, сколько, да почем.

Вдруг проявляется капитан-ввэшник. Пьян-распьян, с автоматом. Сразу завелся:

– Вы кто, да чего? Не хер тут делать, на объекте! С солдатней трындеть, да бензин у нас куплять!

– Сам, плять, пошел отсель туда, откуда вылупился…

- Застрелю!

- Ну, попробуй, стрельни!

А он и не задумался ни секунды. Сразу начал поливать от бедра, типа фрицев в кино. Братана-именниника сразу наповал. Второй брат-городской тоже завалился, но выжил потом. Инвалидом, правда, остался.

«Конечно-Вася» упал, где стоял, у машины. В городе, после всего, поделился:

- Лежу, воздух из пробитой шины по голове сквозит… Раком, боком, ползом, как-то в лес на карачках убежал. Не попали. Так и бежал не то до поселка, не то сразу до города. Не помню.

Капитан высадил весь магазин по нам, да по машине. Подходит, дверцу открыл издырявленную, а там я, на полу…

- О! – смотрит, щурится-лыбится, - А ты, сука, еще живой, что ли?

Назвал солдат своих. Вытащили меня, попинали, и в камеру. В дисбате их сколь хошь. Братана-раненого в медчасть унесли.

У меня самого-то три дырки. Одна пуля с шеи кожу сняла. На миллиметр бы в сторону – каюк. Вторая, самому не верится, между рукой и боком пробуровилась. И там, и там только кожу и чуть мяса сняло. Чуть влево-вправо – не было бы или руки, или ребер.

А третья – средину уха вынесла. Верх – есть, мочка – есть, средины – нет. Ну, спасибо, тому, которому молиться не умею. А то бы остатние мозги вынесло…

Никто не перевязывал. Так и лежал в камере до утра на полу. Утром меня вэвэшники, с бодуна что ли, как-то случайно выпустили. Кожанку и гайку, как забрали со вчера, естественно не вернули. Ботинки со шнурками, чтоб не повесился – забрали целиком, с подметками. Тоже не отдали.

Поехал в город на электричке. Босиком, в одних носках. На контролеров зубами щелкал. Они даже и не подходили, смотрели издалека. Чего взять с натурального босяка, без уха, в кровище…

Добрался до городского травмпункта. Они визжат:

- Это же пороховое ранение! Кто стрелял?

- Внутренние войска…

- Надо правоохренителей вызывать, фиксировать.

- Да хоть кого вызывайте, только ухо зашейте, про остальное молчу.

Зашили. Прокуратура дело завела. Такие дела…

                                                       Гайка третья

                                                       (опять та же)

Через несколько недель, во дворе, я встретил его в компании местных. Между двумя корпусами, в окружающих кустах, было устроено нечто вроде клуба. Выездного и, безусловно, выпивного клуба знатоков «что-где-почем».

Первоначально сиденьем служили ящики. С течением времени ящики заменились обрезками бревен. А позднее - креслами и диваном. Видно кто-то мебель поменял, а старую вынес. Её тут же приспособили к делу.

Водка из пластиковых стаканчиков вливалась в глотки сидящих и вокруг стоящих весьма стремительно. Тары как обычно мало, а очередь ждущих длинна во все сезоны.

- Ты зачем на водку напал? Опередить хочешь, пока она не напала?

- Ага, как Гитлер Сталина. Пол-лица ведь с тех дней опухло и пожелтело. Внутреннее нагноение какое-то. Это точняк - от пороховой раны. Мне тут армейцы-афганцы, как бывалые вояки, совет дали. Водка спасает от всех болезней и нагноений. Кроме душевных, понятное дело.

Муторно на душе. Делом кто только не занимался. И обычная прокуратура и военная и ФСБэшники. Следаки все разнообразные по погонам. Но все как будто одинаковые на лицо. Вызывали нас, чтобы на месте разбираться.

Вэвэшники говорят – злодеи их атаковали. Налетчики ворвались аж на территорию дисбата. Прям в «мерсе» сидючи. Типа - в танке. Террористы этакие. А они, знать, оборонялися.

Машину-то ведь они затащили к себе за колючку. Теперь и выходит, что к ним - ворвались. «Мерс» весь в дырках. Все, что можно-нельзя, целое-прострелянное, вэвэшники украли. Даже движок унесли. Так и было, говорят. Следаки усмехаются:

- А как же это террорюги на машине без движка врывались? Они, наверное, ногами очень быстро перебирали? И дна у машины, наверное, не было…

Я тоже интересуюсь:

- А где ж те солдатики-свидетели, что в тот день-ночь в наряде были-всё-видели? Что никто не врывался. Что капитан пьян-распьян за здорово-живешь запулял в живых людей. Постарался – одного неживым сделал. Не повезло ему чуть-чуть, так и живые остались. Всем пьяным тут, у вас - автоматы раздают?

- Демобилизация со свидетелями, - хмыкают, - приключилась.

В общем, порешили следаки сообща так: дело закрыть. Злодеи – не врывались. Их не сажать. Вэвэшники оборонялись правильно, по уставу. Их не награждать. Убитого схоронили - так ему и надо. Инвалиду велели передать – не кашляй. Общий привет!

Обалдел я, вышел, закурил. На крылечке у штаба дисбатного. И солдатики, по-призыву в вохру записанные, рядом курят. Говорят:

 - Помалкивать нам всем велели ох… охвицеры. А непосредственным свидетелям дембель нечаянно вышел. Намного-намного раньше, чем положено. Твои ботинки - с одним на дембель уехали. А гайка – с другим…

- Так что, как-то так… - он выдохнул и выпил. - Швы мне снимешь на ухе? Неохота в больницу идти.

                                                       Гайка последняя

                                                               (другая) 

                                                      «Подъезжая к городу, с него слетела шляпа».

                                                                                                                 А. Чехов            

Возвращаясь из гостей, мой ближайший путь домой пролегал вдоль мини-рынка. Череда железных прилавков с козырьком удивляла одинаковостью цен при отсутствии разнообразия овощей и фруктов. Нате вам – капитализьм и конкуренция…

- Купить что ли морковки, да зашинковать, типа корейской закуски, - подумалось.

Подходя к прилавку, обнаружился гражданин местного вида, удаляющийся в неизвестном направлении. Причем ускоренной походкой.

Догоняя его, взлетала гортанно-невнятная, зато громко-недовольная речь загорелого с рождения продавца. Видать, у одного не продалось, у другого - не купилось… 

Набираясь руками соседнего продавца, запрошенный килограмм моркови превратился в два. Лишний килограмм состоял из прилипшей земли. У дряблой моркови уже не было сил ее стряхнуть.

Не споря с усталой морковью, мои деньги вернулись обратно в карман. Отходя от прилавка, до ушей донеслись такие же гортанно-недовольные пожелания всей родне до девятого колена.

Обернувшись, мой палец направился на орателя:

- Зря такое говоришь. Все обратно к тебе же вернется…  

Стоящий рядом продавец, тот, чья ругань не догнала предыдущего недопокупателя, уставясь на палец, испуганно забормотал:

- Это не я говорил, не я.., не мне.., не надо… 

Отражая золото солнца своим золотом, гайка на моем пальце казалась размером с кулак. Хотя и была скромнее, чем у моего бывшего одноклассника. Зато возвращение пожеланий выглядело убедительно-реальным.

Поворачивая к дому, среди слов неместной речи донеслось:

- Next.., некст, смотрел? Такая же гайка-то…

Так и остался я без моркови, а продавцы без капусты…

                                                                                                     03.2014