Фарфоровые сны. Автор Женя Чехова.

Фарфоровые сны

Фарфоровой души.

Ты хрупкий детский мир

Покинуть не спеши.

Ты не спеши уйти

Туда, где сказки нет.

Фарфоровые сны –

Твой талисман от бед!

                         Шиманская Н.

Кажется, что это случилось вчера. Мне тогда было очень плохо. Под стук холодного дождя я смотрела в окно и молилась. Чтобы ушел этот страх. Одиночество. Пустота. Обиды… Никогда раньше я не чувствовала себя настолько ненужной. Люди бывают очень злыми. Бездушными какими-то. Как куклы… фарфоровые, да!

Я неотрывно смотрела на дождь, его мечущиеся струйки в свете фонаря казались серебряными ниточками, соединяющими небо с землей. И пыталась вспомнить хорошее, чтобы не грустить и отвлечься. Как вдруг!.. Перед моими глазами что-то промелькнуло. Свет. Или взмах бабочкиного крыла. До сих пор не знаю, что это со мною было, но я каким-то образом оказалась вдруг на залитой солнцем, усыпанной цветами лужайке и вдохнула нежный густой аромат. Пахло фиалками… и сиренью.

Может быть, я сплю?! Но это уже не важно. На душе стало так легко, будто у меня крылья выросли. Я наклонилась, погладила бархатные лепесточки. Запах усилился, закружил голову радостью. Я оглянулась и увидала неподалеку девочку лет шести. В платьице с рюшами и большим фиолетовым бантом на затылке. Она читала маленькую книжечку в глянцевом белом переплете. Я решилась подойти.

- Как тебя зовут? – осторожно спросила я, опасаясь, что она рассердится и не захочет продолжать разговор. Девочка подняла на меня фарфоровое нежное личико, взмахнула длиннющими ресницами, улыбнулась и ответила:

- Вера. А тебя?

- Женя, - ответила я обрадовавшись. – А что ты читаешь?

- Ой, такая книжка интересная. Только странная. «Принцесса на горошине» называется.

- Ага. – Я поколебалась и спросила. – А странная чем?

- А ты читала?

- Ну да…

- Да там они принцессу выбирают, исходя из ее умения «попой горошинки чувствовать». Нет, чтоб выбирали за ум, за мудрость. Ей же страной, вроде, править. А не только на перине спать… М-да, - перебила она себя. – А ты как думаешь?

- А мне она хитрой кажется и умной. Раскусила, чего от нее ждут и ответила то, что они хотели услышать.

- Ой! – Вера воодушевленно захлопала в ладошки. – Верно! А я не догадалась. Послушай, Женя, а давай с тобою дружить?

- Давай! – Честно говоря, я и сама ей дружбу предложить хотела.

                                                  *   *   *

- Как у вас красиво здесь! – я это повторяла каждую минуту, кажется. Вера только поглядывала искоса и улыбалась.  – И растения интересные такие… - потрогала торчащую из травинок, ажурную папоротниковую веточку, – твердые, гладкие. Если бы не гнулись, были бы… будто из тоооненького стекла!.. Я никогда такого не встречала… Вера, а у тебя друзей много?

- Раньше больше было. А сейчас… Одна штука. Две. Штук пять наберется, да. Это если знакомых не считать.

От удивления у меня на пару секунд голос пропал. Девочка, увидев, расхохоталась. Оправив платьице, шагнула ближе. Взяла меня за руку холодной нежной ладошкой.

- Женя. Посмотри на меня. Повнимательнее посмотри.

Я уставилась, теперь и дышать позабыв. Вблизи, когда между нами всего пару сантиметров осталось, я увидела вдруг в подробностях то, что со стороны в глаза не бросалась. И неестественную белизну. И целлулоидную гладкость. И нарисованность тонких черт. И эти яркие краски – будто в натуральные цвета неон подмешали. И еще твердость непонятную, как у тех цветов на лужайке. Бант словно из фольги тончайшей скручен, платье – из завитков пластика. Густые каштановые локоны – из легоньких, сияющих проволочек… Глаза – вот тут я окончательно растерялась – они… нарисованные точно. И в то же время – живые! Я бы сказала, живые больше, чем у многих, знакомых мне людей…

- А я все гадала, когда же ты меня раскусишь? – улыбнулась Верочка грустно.

- Но ты живая!!

- И да. И нет. По вашим меркам.

- Как это?!!

- Я отражение твоей души, Женя. И живу, пока ты умеешь видеть мир настоящим…

- Не понимаю.

- А чего не ясно? Вы, люди, рождаетесь с открытою душой, распахнутыми глазами. Вы способны видеть жизнь, кипящую вокруг вас. В самом маленьком листике. В небесной пробегающей тучке. Слышать голос дождя. Здороваться с радугой. Приветствовать солнце. И, главное, слышать! Слышать их ответы, дружить с ними. Так?

- Ну, да. – Пробормотала я растерянно. – Но, мне кажется, не все дети это могут. Надо мной, вот, многие смеются. Говорят, я смешная и глупая. Выдумываю все.

- Они всегда так говорили?

- Нет. Когда мы совсем маленькими были…

- Видишь! – Перебила она, взмахнув тонкой ручкой. – Не всегда. Твои друзья тоже умели это видеть. Но они слишком рано стали обращать внимание на взрослых, на их механический, железный мир. И постепенно разучились верить в сказки. Они стали смеяться над волшебством, над мечтами, над самим понятием чуда. И тогда их души замерли. А отражения этих душ, живущие в моем мире… Погибли. Разбились.

- Раз-бились?! Почему?!

- Потому что мы фарфоровые, Женя. Мы должны быть хрупкими, нежными, невесомыми. Мечты не должны быть тяжкими, грубыми. Им не подходит дерево или камень. Им не подходит вода, она не удержит форму. А вот фарфор – идеален. Он способен на тонкость, подобную воздуху. Ему можно придать вид ткани, воды, перьев, цветочных лепестков. Было бы желание.

- Ага! – Протянула я. - Еще и мастерство надо. Я вот рисую плохо.

- Зато воображаешь хорошо! – Рассмеялась Вера. – Слушай, Женя, а пошли ко мне в гости. Хочешь?..

Еще бы я не согласилась!

                                                  *   *   *

- И это дом? Да это замок, настоящий! – Я восхищенно хлопала в ладоши.

- А у вас какие дома?

- А ты разве о моем мире не знаешь?

- Немножко очень. Нам не положено его видеть. Он для нас… неподходящий совсем.

- У нас дома общественные. Многоэтажные. И в каждом – много семей живет.

- Всегда?!

- В большинстве случаев.

- Ага, - протянула она понимающе.  Бедные – богатые, мне говорили. Еще деньги. Магазины…

- А у вас этого нет, что ли?

- Не-а.

- А как же вы живете.

- А мы все вместе делаем. Каждый – для остальных. И получается хорошо.

- Везет вам.

- Наверно.

- Ой, Женя, а ты не голодная? Кушать будешь?

- А что у тебя есть? – Я услышала, как мой живот тихонько но требовательно заурчал и поспешила добавить. – Я не привередливая, вообще-то. Ем, что дают.

- Фарфоровое молоко. Фарфоровые булочки. Еще варенье из клубники… Фарфоровой.

- Кошмар! – Пролепетала я. – А это съедобно?!

- Попробуй!

- М-м-м. Хрусть-хрусть… Интересненько… Бульк-бульк… Вкусняшка, не верится даже!

Еда и впрямь оказалась вкусной и будто таяла на языке. Фарфоровое молоко – будто густое сливочное мороженое, но ним легко напиться. Булочки похрустывают сдобной пахучей корочкой, а посередке прослойки из безе, как у торта Киевского, только гораздо вкуснее. Клубничное варенье  - все в светящихся искорках, а зааа-пах! По сравнению с нашей едой – просто какой-то шедевр…

- Добавку будешь?

- М-м, м-рр, угууу!!! – по-моему, у меня от удовольствия даже уши тряслись. Так папа иногда говорит, в шутку. А вот теперь я и сама почувствовала…

                                                       *   *   *

- Вера!.. – Мы сидели, обнявшись, на ковре посреди ее большой комнаты, с низенькой хрупкой мебелью, расцвеченной в золотистое и сиреневое, и смотрели сквозь стеклянную стену, как огромное оранжевое солнце медленно и важно опускается в сияющие пурпуром облака. – Уже закат. Так быстро. Неужели мне пора уходить?

Она отвернулась, кивнула, опустив голову. Когда повернулась опять, розовые фарфоровые щечки блестели дорожками слез.

- Я смогу к тебе вернуться?

- Я и так с тобой. Я с тобой, пока ты этого хочешь. Весь мой мир. В твоем сердце, Жень.

- Тогда я обещаю. Что сохраню его. И не отрекусь. Не забуду. Никогда!

- Я тебе верю. – Она ласково, чутко улыбнулась. – А у меня идея.

- Говори!

- В вашем мире стало мало – добра и сказок. Добрых сказок. Без страхов, без слез. Ты могла бы их сочинять. И дарить другим. Детям. Людям. И тогда в их душах будут снова загораться огни. Веры. Любви. Надежды. Не у всех, конечно, но у многих. Когда на душе светло, этот свет идет дальше, в мир, наполняет его. Делает добрее. Согласна?

- Конечно!

- Вот и хорошо. А теперь нам пора прощаться.

Последний солнечный луч исчез за потемневшим горизонтом. Небо налилось синим бархатом, зажглось мириадами звезд.

Это было последнее, что я помню.

                                                      *   *   *

Вы скажете – просто сон. И я соглашусь, наверно. Но он перевернул мне жизнь. А девочка Вера навсегда в ней останется. Потому что нельзя нам без ВЕРЫ.  И без чуда. Потому что мы люди, а не машины. И добро, это сила а не слабость. Главное – об этом не забывать…