Я не драчун был, и в драках участвовал всего раз десять-пятнадцать за жизнь. Лишь два из них стрезву и один на один, прочие же были банальными групповыми избиениями пьяного философа, не умеющего сдержать желчный язык свой за зубами, а однажды был побит просто за то, что изъяснялся как раз не матерно и лично, а именно абстрактно и литературно, чем оскорблял порядочных людей (по похоже праведному возмущению оппонентов-собутыльников моих). Упаси меня господь рассказывать тут о себе, да еще такие неважности – не цель, не суть, да и кому интересно…, просто дневник мой – дневник чистого похмельного разума, и задача моя, даже обязанность, как я ее себе выдумал, выкладывать (такое вот двусмысленное слово) всякую мысль, пришедшую всяким хмурым утром. Я-то хотел поразмышлять сегодня о любви, а, вишь ты, всякая дрянь в голову лезет. А, может…, в том тут дело, что я ни разу в жизни не дрался за любовь, и мне, хоть никто и не осуждает, почему-то стыдно? Нет, не об этом… Я вот подумал, что любовь мужчины к женщине и любовь женщины к мужчине это не только не одно и то же, это вообще из разных разделов физиологии, психологии, социологии или философии. Если обратиться к количественному анализу проблемы, а любовь это проблема (в философском смысле этого слова), с гендерных позиций, ну…, скажем…, сколько самоубийств, убийств, подвигов или подлостей совершено ради любви одним и другим полом, то женщин и в микроскоп не увидишь. О нет! Без обид, дамы! Вся ваша жизнь после любви, в супружестве с этим или тем козлом – настоящий подвиг, а то и неосознанное, но каузальное (причинно-следственное) медленное самоубийство, просто предмет наш сегодня не замужество как задача любви, а любовь как заболевание добрачное.
С каким пиететом не относился бы ваш неглубокий рассказчик к Шопенгауэру - в любви тот видел исключительно инстинкт, зов плоти, порыв слепой воли и потому в сентиментальных рассуждениях наших участия не примет, а вот во многом последователя его, Ницше, я приведу здесь без купюр: «Одно из самых больших преступлений в психологии - это то, что любовь была подменена альтруизмом, в то время как она есть присоединение к себе или удаление от чрезмерного богатства личности. Это богатство личности, переливающая через край полнота внутренней жизни, инстинктивное чувство благосостояния и самоподтверждения - вот что составляет сущность великих жертв и великой любви. Раз кто-нибудь не сидит прочно и бодро в своей собственной шкуре, то ему и нечего раздавать... Любовь - это и есть выражение эгоизма». Распознавание почти что всех умозаключений Ницше подобно разминированию бомбы дилетантом – какой проводок не перережь – все будет не тот. Когда кто-то из друзей (а были ли у него друзья?) попенял ему, что мол не всякий его поймет, он ответил, что всякий ему и не нужен, а вообще довольно будет и одного. Оставим здесь сентенции о богатстве личности и сосредоточимся на эгоизме-присоединении и альтруизме-жертвовании, на донорах и реципиентах.
В том, что в любви мужчина всегда донор, а женщина акцептор, казалось бы, нет никакого сомнения, открытия, но это в любви взаимной, с первого взгляда, когда две фишки паззла – щёлк – и встали. В подавляющем же большинстве экспериментов (а я настаиваю, что любая любовь суть эксперимент) дающая сторона должна долго доказывать стороне принимающей, что та нуждается в этом приеме. Оставив на минуту реципиента, спросим себя, а так ли уж альтруистичен донор? Мужчина в любви (мы здесь только о любви и ни о чем ином), вне сомнений, готов отдать за предмет ее все, включая жизнь, но спросим себя: не захватчик ли он? не для себя ли исключительно он? Во фразах «я люблю тебя», «я жить не могу без тебя», «ты нужна мне», «любимая моя» и проч. определяющим всегда является личное местоимение «я» или притяжательное «моя». При всем показном иль сердечном бескорыстии мужчина выступает здесь исключительно как отпетый эгоист, мозг его, затуманенный желанием «любой ценой», настолько расстается с рассудительностью и хоть каким-то видением на ход-другой вперед, мало или вовсе не задумываясь о гармоничности частного рисунка в общей композиции. Согласитесь, трудно подогнать навязчивость, а то и изнасилование под альтруизм. Да и если вернуться к драке за любовь – где вы видели, чтобы добровольная жертва билась в кровь за плаху, за именно эту плаху? Она бьется за обладание, за удовольствие для себя и ни за что иное.
Ну да с мужчинами всегда все просто, до обиды за вид даже (в любви конечно), – дурак он и есть дурак. Другое дело женщина. Любая влюбленная, пускай она хоть тысячу раз Джульетта или Изольда, никогда не мыслит любви без «а как мы дальше заживем?». В том, что реципиентдонор внимательно относится к такому, а какую, от насколько здорового донора почку ему собираются пересадить, нет ничего необычного. Ну да ладно…, оставим уже эти медицинские термины – глядя на красоту, силу, ум, достаток потенциального партнера, женщина, пускай пока и на уровне тонком, подсознательном, но уже просчитывает гамбит свой, видит будущность свою не на шаг даже, а и до эндшпиля, при максимальном количестве белых пешек и мате черному королю. Согласен, альтруизмом тут не пахнет и вовсе, но эгоизм ли это? С виду да, но ежели поглубже… За восторгом, удовольствием любви мужчина еще не видит ни дерева, ни дома, ни сына, почему и выглядит бессмысленным дураком, а женщина видит и даже ставит выше любви. Так что? в эгоисты ее? Эгоист даже по простой этимологии – себе, для себя, а здесь?
Тот факт, что половина пар после любви (после регистрации любви) распадается, а другая доживает век свой в мучительной или вялотекущей, но перманентной ссоре, да пусть и просто в конформной нелюбви, говорит о том, что ни в коем случае, ни под каким соусом невозможно называть одним и тем же словом любовь женскую и любовь мужскую. Системная ошибка, конфликт заложен уже в самой семантике слова. В гендерном смысле «любовь» есть омоним, как «мУка» и «мукА», но только еще и с одинаковым ударением, а уж если рубить до конца, то и антоним. Ни о какой кантовой паре, как единой моральной личности, ни о каком гегелевом единстве и борьбе противоположностей, ни о какой простой шопенгауровой похоти как воле и ни о каком однобоком ницшевом эгоизме-альтруизме тут разговора и быть не может. Если вернуться к химии, то всякая любовь, начинающаяся как реакция соединения, продолжается на самом деле реакцией замещения, вытеснения или распада.
Тут бы мне и прикончить сей грустный, пускай и спорный монолог о любви…, да так и сделаю, только вот… У родителей моих были знакомые, супружеская пара, прожившая вместе шестьдесят лет. Когда пришел срок жене умереть, муж похоронил ее, пришел с кладбища домой, сел в кресло, обнял фотографию жены, обмотал голову голыми проводами и сунул концы их в розетку…
Помочь сайту
Поздравления
