Александр Сороковик

День ракетных войск

            -Чеба, а Чеба! Сгонял бы за пузырём!

            - Сам сгоняй, - Чеба сердито морщится.

- Сгонял бы я, да денег уже нет! А в долг Артур с Зинкой только тебе дают!

Это верно. Кроме него никому не дадут, а добавить надо. Чеба, шатаясь, бредёт в прихожую, вдруг останавливается. Поднимает на собутыльников мутные глаза, подпирает для устойчивости засаленную стенку, качает головой:

- Не-е, не пойду! Водку вы все ж…жрёте, а долг только мне от…давать, да?

- Ну, Чеба, ну, не будь шакалом! Я вот с пенсии сразу… тебе отдам!

- И я тоже… у Нинки возьму завтра же… и отдам.

Чеба уже не слышит, он бредёт, пошатываясь, по улице; что-то бормочет, размахивает руками.

            … Когда подростка Мишу Чебакова называют Чебой, это нормально. Молодого парня, сразу после армии, тоже можно так называть, но уже только в кругу «своих пацанов». Если же Чебой кличут взрослого мужика за 50, значит, плохи дела у этого мужика…

 Мишка-ракетчик всегда праздновал свой праздник – День ракетных войск. Вообще-то ещё и артиллерии, но «артиллерию» он всегда пропускал. Праздновал шумно, пил крепко. Всегда пел свою любимую, строевую:

Как устроена ракета, знать не надо вам про это,

И про то, как та ракета управляется.

Это дело нам привычно, это дело на «отлично»

Знают те, кому по службе полагается!

 Потом начал пить и после праздника, сначала только по выходным, затем и в будни. А в девяностых рухнул устоявшийся мир, и он спился окончательно – не стало привычных вещей: работы, стабильной зарплаты, уверенности в будущем. Ушла жена, забрала  сына и добротную квартиру; от родителей осталось у него это крохотное жильё. Там было много хороших вещей: мебель, книги, посуда, картины. Он потихоньку спускал всё это за безценок – была бы водка…

Магазинчик недалеко: слева – вход в продовольственный отдел, справа – «наливайка». Приличные люди сюда не заходят: дешёвая «палёная» водка, дым коромыслом, ругань, выяснение отношений, переходящее в драки. Чеба тут свой - привычно проталкивается к стойке, заискивающе смотрит на толстую, рыхлую Зину:

- Зин, дай пол-литру, а?

- Не дам!

- Как не дашь? – изумляется Чеба,  даже немного трезвеет, - Почему?

- По кочану! – злится Зина, - Ты знаешь, сколько уже должен?

- Дык, это… Артур же сказал…

- Он сказал, чтобы я тебе наливала, а не поила всё твоё алконавтское кодло! Хочешь выпить – пей здесь, алкаш хренов, а на вынос – ни капли!

- Н…ну, ладно, налей сто грамм!

- «Ла-адно»! Ты смотри, он мне ещё одолжение делает! – она привычно плеснула водку в одноразовый стакан, сердито подвинула к нему, - лакай быстро, и вали отсюда!

- Н…не буду валить! Б…буду пить, сколько захочу! – Чеба быстренько смывается со стаканом в угол, подальше от орущей Зины. Всё равно потом нальёт, никуда не денется – Артур велел наливать ему, сколько влезет!

Артур – хозяин магазина, Зинин муж. Под стать ей – жирный, высокий. Есть в нём какая-то  восточная кровь – то ли армянская, то ли кавказская. На щеках вечная щетина – не успевает брить, растёт быстро. Маленькие хитрые глазки, густой голос.

            Всё началось в прошлом году, 19 ноября – на День ракетных войск. Так вышло, что Чеба оказался тогда в ужасном положении: на любимый праздник не только денег не было, но и пригрозили отрезать свет, а потом пришёл Гришкин племянник, недавно  вышедший из тюрьмы, стал требовать деньги, которые Чеба занимал у Гришки, угрожать ножиком. Чеба еле отбился, пообещав завтра же… Угрюмо добрёл до магазинчика, сел на лавку. Идти внутрь смысла не было –  знал, что Зинка в долг не нальёт, как не проси.

Тут и подошёл всемогущий Артур, присел рядом. Спросил, как дела, посочувствовал. Сказал, что тоже служил в ракетных войсках, только другого назначения, потом позвал Чебу внутрь. Кивнул Зине – «Налей!». Та зыркнула недовольно, однако не перечила: все знали, что, несмотря на её сердитый нрав и громкий голос, «хозяином в доме» был всегда спокойный, не повышающий ни на кого голос Артур. Затем он велел налить Чебе ещё, дал с собой бутылку, наказал продавщице Маше из продовольственного отдела собрать провизии – колбасы, масла, крупы. Значительно поднял вверх указательный палец:

- У человека праздник! Гуляй, ракетчик, ничего не бойся, решим твои проблемы – мы же не звери!

Действительно, назавтра всё чудесным образом разрешилось: свет оказался проплаченным, Гришка о долге не напоминал, а его племянник проходил мимо, словно не замечая Чебу. Зина, хотя и ругалась, но наливала ему исправно, только в тетрадку записывала. На её ругань особо внимания не обращали:  она ругала всех и всегда – ну, характер у человека такой. Да и служба обязывает: этих алкашей, если не ругать, совсем оборзеют…

Целый месяц всё было замечательно, пока в конце декабря он в очередной раз не столкнулся со своим благодетелем. Артур выглядел озабоченно, на приветствие ответил сухо, а затем вдруг спросил:

- Ну, что, земеля, как дальше жить будем?

- Как это, «как»? – растерялся Чеба.

- А так!  Я за тебя свет заплатил? Заплатил. Корешам твоим займы отдал? Отдал. Продукты давал? Давал. Водку наливал? Наливал. Знаешь, сколько я на тебя потратил? Вот смотри, - он открыл блокнот, показал исписанную страницу, в конце которой стояла неимоверная цифра – его долг Артуру. А тот продолжал:

- Ты думал, Артур богатый, каждый день тебе подарки делает, да? Нет, на праздник я тебе как ракетчик  ракетчику и продуктов подарил и водочкой угостил, но потом праздник-то кончился, а? Я думал, ты работать будешь, денег заработаешь, придёшь ко мне, хоть что-то вернёшь… Смотри, друг, я тоже есть-пить хочу, семья у меня. Думай, как долги отдавать. Ладно, я не зверь, не тороплю тебя; на Новый Год и  продуктов дам и водочкой  угощу ради праздника. А потом давай с тобой встретимся, вместе подумаем, что дальше делать…

Артур пришёл к нему сразу после Рождества, принёс бутылку пива – похмелиться, брезгливо вытер стул носовым платком, скомкал его, бросил в угол; уселся на краешек и сочувственно сказал:

- Ну, что, брат ракетчик, хреновы твои дела!

- Почему? – с трудом спросил Чеба. Все эти дни он, благодаря щедрости Артура, что называется, «не просыхал» и сейчас соображал с трудом.

- А потому, дружище, что ходил я  в ЖЭК,  навёл кое-какие справки. Ты за квартиру когда последний раз платил? А за отопление? Ну, свет я оплатил, ладно… - он порылся в кармане, бросил на стол бумажку.- Это из ЖЭКа, выписка – сколько ты должен, и предупреждение: если не заплатишь в течение 10-ти дней, то они подают на тебя в суд на выселение.

Чеба с трудом всматривался в официальный бланк с печатью, цифры путались в глазах, он никак не мог сложить их в кучу, слишком они были колоссальны.

- А я… куда меня?

- Тебя – на лечение, в психушку, квартиру продадут с аукциона, так сейчас делают.

- Что же делать, а? Я не хочу в психушку! Артур, помоги, сделай что-нибудь!

- А что я сделаю? Ты видел, какие там суммы?

- Ну, давай, я тебе квартиру продам? Дёшево! А себе комнатку куплю, в коммуне, а?

- Ты думаешь, у Артура денег горы дома лежат, да? Я что тебе, олигарх, такие деньги платить? Ладно, подумаю, что для тебя сделать, с Зиной посоветуюсь… В общем, жди.

Через два дня Артур опять пришёл с утра, тяжело сел на стул и сердито сказал:

- Не хотела Зинка ничего для тебя делать, орала на меня, как резаная. Пришлось гаркнуть на неё, как следует… Хотел я магазин расширить, отложил немного денег, но раз такое дело… В общем, так, долги твои я погашу, до суда не дойдёт, а ты квартиру на меня переоформишь; сам в ней жить будешь, сколько тебе там отмерено. Я и дальше всё буду оплачивать, но тебе денег не дам. Продукты давать буду, ну и выпить тоже. Хочешь – соглашайся, не хочешь – извини, сам выпутывайся.

- Нет, нет! Как же «не хочешь»? Да я… Артур, дорогой… спасибо тебе, выручил! – он ещё слезливо бормотал какие-то слова благодарности, но Артур уже поднялся, и, не слушая его, направился к выходу. В дверях обернулся, строго посмотрел на Чебу:

- Если кому хоть слово скажешь про наш договор, тут же помогать перестану, пусть тебя в психушке лечат. А то все начнут меня просить о помощи, а я что? Меня на всех не хватит, я просто тебе помогаю как ракетчик ракетчику! – Артур подумал и добавил коронную фразу: - Я же не зверь!

…Так и жил с тех пор Чеба. Регулярно пил водку на халяву у Зинки; спивался в основном в одиночку: Артур не разрешал кучковаться дома – «Спалите мне квартиру, или загадите, так, что не отмоешь потом!». Из квартиры, и правда, не выгонял, так что Чеба считал, что ему крупно повезло – собственность на жильё его не интересовала, главное, что есть угол, регулярная еда и выпивка на халяву, то есть, практически, он живёт в раю…  Хороший человек Артур, хоть и нерусский! Одно слово – ракетчик!

 А завтра  опять День ракетных войск! Он попросит ради праздника бутылку с собой, они снова соберутся у Лёпы, и потом он заставит всех петь хором свою любимую: «Как устроена ракета…»

…В подсобке магазина ругались Зинка с Артуром.

- Сколько можно поить эту шваль? – она старалась громко не кричать, но иногда срывалась, тут же снижала голос, - он же пьёт, как верблюд, и ни хрена ему не делается, другой бы сдох уже давно! Ты же говорил, что у него печени уже практически нет, ему месяц-другой остался… Я ему  и наливаю только из той бутылки, и с собой не даю, чтоб другие не унюхали, а всё без толку!

- Да знаю я всё! – Артур хоть и сердился, но голос не повышал, - Я тоже думал, что его на два месяца хватит, а он, падла, живучий…

- Ну давай, я добавлю капель в ту бутылку, чтоб уж наверняка…

- Нельзя! Менты потом сразу вычислят…

- Да кто там будет вычислять! Сдох алкаш с перепоя и всё тут!

- Нет, ты его ещё месяц попои, как обычно, ну ещё одну капельку капни, а на Новый Год добавь сразу побольше, да наливай, не жалея, чтоб за пару дней его… Тогда уж, в праздники никто точно разбираться не будет… В это время столько алкашей передохнет!

… Строевой плац залит ярким майским солнцем. Рубит шаги, стройными рядами идёт образцовая первая батарея.

- Рядовой Чебаков, запевай!

И вот уже взвился над строем звенящий голос Мишки Чебакова:

Как устроена ракета, знать не надо вам про это,

И про то, как та ракета управляется.

Он молод, полон сил, сапоги блестят, пряжка на ремне сияет.

Это дело нам привычно, это дело на «отлично»

Знают те, кому по службе полагается!

Вот сейчас, чуть-чуть, секунда паузы - и грянут десятки голосов мощным, слаженным, грозным хором:

                                        Мы – ракетные войска!

                                        Нам любая цель близка!

Вся жизнь у него впереди! Скоро дембель, родной дом, Маринка, которая его ждёт.

                                        Наши мощные ракеты, наши меткие ракеты

                                        Безотказные ракеты грозно смотрят в облака!

Дембель близок! И близок уже конец державы, которой он сейчас служит; и конец его семьи, которой у него ещё нет; и его собственный конец в грязной, пропитанной парами отравленной водки  квартире доброго «не зверя» Артура…