Цукерман

 Цукерман
Цукерман прожил всю сознательную жизнь с заботливыми родителями. Так и не женился. Конечно, были у него и женщины, возможно, и дети, только о них он не знал. Зачем? Ему так было хорошо в своей семье, где мама каждую неделю перестилала для него чистую постель, а на завтрак жарила его любимые блинчики с творогом. Но все хорошее кончается. Отец скоропостижно ушел туда, откуда возврата нет, а мама решила женить горячо любимого ребенка 52 лет.
- Какие женщины тебе нравятся, Мишутка? – спросила она.
- Уютные, - одним слово ответил Цукерман, и мама все поняла. Они привыкли понимать друг друга с полуслова.
Однажды он пришел домой, а в кресле напротив мамы сидела ярко накрашенная и довольно привлекательная толстушка в нежно бирюзовом брючном костюме. Она кокетливо улыбалась.
- Это ваш сын, Рая? Какая прелесть! Какие глаза, какой римский нос! Это лицо – произведение искусства. Не ожидала, - промолвила дама, словно говорила о том, кого нет в помещении.
- Мишенька, познакомься, это Мира, правда, прелестное создание? – сказала мама.
- Угу, - буркнул Цукерман, - прелестное. Только я в шахматный клуб спешу. Играю с Рабиновичем ответственную партию, от этого зависит, кто поедет на чемпионат. Пожалуй, я оставлю вас, простите.
- Можно я с вами? – спросила толстушка.
- Почему нет? Только там одни мужики, – вопросом на вопрос ответил Цукерман, идти с этой женщиной в клуб ему не хотелось.
По дороге Мира попросила купить ей мороженое «Лакомку». Она болтала без умолку о спектакле, который вчера довелось посмотреть, о женщине, которая живет у нее за стенкой и портит настроение, слушая тяжелый рок. Они вошли в клуб. Находившиеся там мужчины сразу отреагировали на незнакомку.
- Миша, познакомь с дамой! – потребовал Рабинович, жизнерадостный толстяк с пивным животиком.
- Какая женщина! Мне б такую! – сказал Жора, шумливый горский еврей, а его приятель с тех же мест - верзила Дани пригласил Миру за столик.
Мире понравилось быть в центре внимания. Она рассылала улыбки всем и каждому, словно кинозвезда на ковровой дорожке.
Матч Цукерман выиграл и спешил рассказать об этом маме. Он оглянулся. Мира сидела с Дани и нежно трепала наманикюренным пальчиком его рано поседевшие и поредевшие кудри. Отлично. Цукерман, не прощаясь, ушел. 
- Где Мира? – спросила мама.
- Ушла к другому. Мама, да не моя эта женщина: яркая, шумная, мне б что попроще, поуютней.
- На работе приглядись.
Женщин в цехе не было, кроме уборщицы Сары, немолодой и угрюмой. Говорили, что она такая, потому что сын – наркоман, а дочь в проститутки подалась. Какая тут радость? Остались те женщины, которые обед выдают. Он пригляделся к ним: белокурая кокетка Мария – вертихвостка типа Миры, Авива слишком молодая и глупенькая, а Поля….может, Поля? Но одинокой Полю не назовешь, у нее три дочки, внуки…ей покоя от них нет. Поля тоже не подходит.
Он спешил домой рассказать обо всем маме: так привык. Но мамы дома не оказалось, только записка: «Мишенька, ключи возьмешь в седьмой квартире. Я уехала срочно в Нетивот, серьезно заболела моя двоюродная сестра Двойра. Пробуду несколько дней. Целую, мама»
В седьмой квартире жила горбоносая Лея, хорошая подруга мамы. Он позвонил дверь, но вместо сморщенного личика старой Леи увидел круглое щекастое и улыбающееся лицо женщины лет 45. Она смотрела на него приветливо, как на старого приятеля.
- Здравствуйте, - робко сказал он, - А где Лея, мама оставила ключ…и…
- Проходите. Вы – Миша?
- Да.
- Погодите минутку. Сначала познакомимся. Я – племянница тети Леи из Хайфы, меня зовут Дина.
- Очень приятно, но где ключ?
- Дело в том, что тетя Лея вместо своего ключа нечаянно взяла ваш. Увы…
- Мда….Когда она придет?
- Она уехала с вашей мамой. Так что придется вам несколько дней пожить здесь, хорошо, что у тетушки две комнаты.
- Сейчас позвоню маме. 
Цукерман вышел в коридор и стал звонить маме. Но телефон был отключен. Цукерман занервничал, что делать?
- Я переночую у Рабиновича, - сказал он Дине, - Не хочу быть для вас обузой.
- Не уходите, я настряпала пирожков с мясом, с ними мне одной не справиться. Помогите мне, ну, пожалуйста! – Она смотрела на него так приветливо, что Цукерман не смог отказаться. И пирожки на столе были соблазнительными, а ароматный чай с клубничным вареньем был настолько ароматным, что хотелось пить еще и еще.
- Миша, откуда вы приехали в Израиль? – спросила Дина.
-Из Гомеля.
-Надо же! И я из Гомеля.
- Вот это да! А я думал, вы из Твери, как Лея.
- У нее муж был военный, вот они и жили во всех городах. Он в Твери решил остаться, там и умер.
Вскоре пирожки были основательно уничтожены, а Миша и Дина говорили о родном городе, искали общих знакомых. И находили.
- Помнишь газировщицу Басю с кривыми ногами?
- Ага, она такая смешная была. Какая газировка у нее чудная была! Светлая ей память!
- А Валерку Хайта из радиомагазина на углу?
- Еще как знаю, он был моим первым мужем. Кот, гуляющий сам по себе. А Розу рыжую знаешь из соседней парикмахерской?
- Смутно помню.
- Это наша родственница, теперь в Америке живет.
Заговорились за полночь. Она постелила ему в салоне, но проснулся Цукерман рядом с Диной.
- Как честный человек, ты должен на мне жениться, - пошутила она.
- Женюсь, ей-Богу! А что у нас на завтрак?
- Блины с творогом.
- Откуда ты узнала, что я их очень люблю?
- Не скажу.
К приезду мамы и Леи Цукерман успел сделать Дине предложение.
- Ты такая уютная, я не встречал подобной, - улыбаясь, сказал Михаил.
- А мне тетя сказала, что ты неприступный.
- Просто ты нашла ко мне самый короткий путь, заманила блинчиками и пирожками. Хитрая!
Они рассмеялись.
-Ну и дела! – думал Цукерман, - Еще несколько дней назад я даже не знал о существовании этой женщины, а сегодня…дороже ее нет. Странная штука жизнь.
- Мишенька, - сказала Дина, - Как в жизни все интересно, неделю назад я и не думала, что в моей жизни появишься ты, любитель блинчиков и пирожков.
- Тебя это расстраивает?
- Что ты! Зато есть, для кого все это готовить.
- Вот уж не думал, что так быстро сдамся во власть женщины.
- Ты расстроен?
- Что ты! Я даже хочу, чтобы ты с гордостью носила мою анекдотическую фамилию.
- Я согласна.
Через несколько месяцев они оформили брак. Только мама Цукермана немного обижена: не зовут молодые ее жить к себе.
- Понимаешь, мама, двум медведям в берлоге тесно, а так и тебе хорошо, и нам.
- Ладно, лишь бы ты был счастлив, - вздохнув, проговорила мама, но в ее душе все равно была печаль. Но и радость, что ее сын, наконец, оказался хорошим семьянином. Как и его отец. В конце концов, надо же было ему когда-то жениться. А в гости она будет ездить, хоть и нечасто. Зачем мешать молодым?
Март 2011