ЧУКОТКА-ЛАЙФ

     «Неужели уже пора?.. Бли-и-и-ин! Как же мне плохо… Зачем, ну зачем всегда перед отлетом на вахту мы так напиваемся?» - риторический вопрос. Я с трудом оторвал голову от подушки. Если бы не шершавый комок наждачной бумаги в горле, то, скорее всего, с дивана я бы не встал. Но ведь сегодня среда! Сегодня лететь! Сфокусировав взгляд на циферблате настенных часов, я понял: семь часов. Вопрос за малым: утра или вечера? Если вечера, то, конечно, лететь УЖЕ никуда не надо. Однако!..
     С трудом повернув голову, я увидел на соседней подушке  Ирку  -  «Значит, дома…Уже легче...». Добравшись до кухни, жадно припал к крану с холодной водой. Сразу снова повело. Потом полегчало. Выглянул в окно, увидел людей. Но о чем это говорит? Вот природа, твою мать! Вышел на площадку, стукнул в соседскую дверь. Выглянула Натаха:
     - Егор! Опять???
     - Не опять, а снова, за своим паси. Че щас?
     - В смысле?
     - В смысле - утро или вечер?
     - Даже так? - ехидно ощерилась она. - Утро, Егорушка, утро!
     - Ну и ладно, пасиб!
     Вернувшись в квартиру, чуть не упал,  споткнувшись о рюкзак. В нем глухо звякнуло. «Ну вот... значит, не помрем». Наскоро одевшись, я толкнул Ирку:
     - Я полетел...
     - Давай, - не просыпаясь, вытянула губы для поцелуя.
     «Ну да... может, вырвет?» - усмехнулся я старому приколу и хлопнул дверью.

     По пути в контору зашел в общагу к Андрюхе. Тот еще спал.
     - Ну ты, лось! Летим, или где?
     - Ну, мож, хоть по соточке? Совсем хреново! - взмолился тот.
     - В контору мне заходить. И так бухой до сих пор… Потерпим чуток… Пошли!

     К зданию «Комплексной геологоразведочной экспедиции» мы подошли в девятом часу. Самое то... Меньше приставать будут… Скоро вертушка. Начальник партии вышел минут через пятнадцать. Мы уже облепили крыльцо и курили.
     - Все в сборе, Егор? - спросил он.
     - Да вроде да.
     - Ну вот тебе новость: практикантка с нами летит!
     - Практикант-КА?! - переспросил я.
     - Ну да. Вчера двое приехали на практику. Пацана на промывку, а девку к нам.
     - Странно че-то… Обычно наоборот. Что ей у нас делать на картировке?
     - Ну, не знаю. Директор сказал - к нам… Да вон, похоже, и она.
     На крыльцо вышел худенький стройный ребенок.
     - ЭТО? - с ужасом спросил я.
     - Ну да, а что?
     - Да что она делать-то сможет?
     - А что ей надо делать? Керны таскать? Пусть сидит  и смотрит. Работы для нее по-любому нет, короче, вызываю автобус.
     Я хотел подойти, но девчонка с таким ужасом косилась в нашу сторону, что не рискнул… К тому же начальства уже не будет.

     Подошел к своим и кивнул: уже можно. Тут же были извлечены средства «первой помощи при похмелье», и через полчаса к приходу автобуса лично мне было уже все равно - куда лететь, зачем и с кем. Погрузку в вертолет я помню смутно. Хорошо, что ушлый Петрович взял с собой грузчиков с базы. Видать, они нас деликатно вместе с инструментом и продуктами и загрузили.
     В полете как обычно: за взлет, за пилота, за то, чтобы мимо не пролететь… Два с половиной часа пролетели весело и незаметно. Каким-то образом к концу полета я оказался рядом с практиканткой. Но так, чтобы рассмотреть, не сумел: одежки много. Но аккуратненькая, чистенькая… Глазки, правда, перепуганные. Но, может, лететь человек боится.

     Худо-бедно,  долетели до хребта. Встречающая, то бишь улетающая смена уже гарцевала на вертолетке, поэтому выгрузка прошла моментально. Ждали только начальников, они там журналы сдавали-принимали. Я, кстати, когда выгружались, успел даже поддержать практикантку почти за попку. Ничего! Очень даже! А с виду не скажешь. Хотя она, по-моему, и не заметила моих поползновений.
     Как всегда, беда подкралась незаметно: какой-то тупой шутник сказал нашей Надьке-поварихе, что я прилетел сюда с этой новой девушкой. Надо было слышать это исчадие кухни! Если честно, я ничего не понял. Видимо, наши успели ей налить. Подлетела и орет:
     - Эта девка с тобой?!
     - Ну да, с нами.
     - Вот и спи с ней!
     Ну и далее по набору ненормативной лексики. Характер у нее был и так не подарок, а уж если выпьет – мама не горюй! Она даже попыталась чет-там лапками махать. Ну, я и послал ее по известному всем женщинам адресу….

     Подвывая и громко крича, Надька убежала в сторону лагеря, а мы, по традиции… День отлета - день прилета… - нерабочий день... Угощали покидающих нас товарищей. Водка шла легко, в тундре всегда так.
     К моменту прихода старого начальника новый состав экспедиции был «в дрова». Отлетающие тоже  выглядели «не комильфо».  И тут появляется наша кормилица и орет:
     - У меня уже месяц отгулов!  В гробу я видала эту тундру! Пусть вас новая шлюха кормит!
     Ну а  так как все знали, что говорить с ней в таком состоянии по меньшей мере небезопасно, да и в тундре она была реально третий месяц, то наш босс рукой махнул:
    - Да хрен с ней! Хай летит. Я завтра на связи скажу, пусть с попутным бортом нам замену пришлют. Сегодня есть, явно, никто не будет, -  посмотрев внимательно, грустно добавил: - Да и завтра, похоже, тоже….     

     Ну вот.  Пили мы еще сутки. Как обычно, последними в ход пошли лосьоны и одеколоны. Я еле отстоял свой "О Жен" - мамка из Москвы привозила. Утром пришли в столовую. Увидев на пороге кухни перепуганную девчонку, сразу подумал: остались без завтрака. Хотя есть особо и не хотелось. Но, на удивление, печь горела, чайники кипели и пахло чем-то съедобным. Во как! Да она еще и готовит! И тут от своего балка мне свистнул Петрович: «Вали сюда!» Я подвалил.
     - Ну что, архаровцы, с каждым разом вы все круче наглеете?
     - Да в чем дело, командир, ты че? Да просто делать нефиг.
     - Ты сам посуди, вы двое суток в дымину!
     - Двое?! Да иди ты...
     - Я тя щас самого пошлю! Хорошо хоть у нас план на эту заездку небольшой. Топливо на исходе, не знаю, когда завезут. Но я с вас спрошу по полной! Надоели! Чтобы в последний раз такое свинство!
     - Да понял. Нет там у тебя?
     - Потом зайдешь, - задумчиво мотнул он головой. – Да,  практикантка пока готовить будет. Смотрите там, кобели, это вам не Надька. А ты смотри особенно! Из-за тебя же эта дура улетела!
     - А че я? – попытался я «включить дурочку».
     - Да знаю я, кто последнюю неделю спал у нее в комнате!
     - Ну, так просто, мож, моя очередь подошла, - заулыбался я.
     - Короче, Егор, девка совсем молодая, но уже замужняя. Ребенок есть. Сам не знаю, каким лешим ее сюда занесло, но обижать нельзя. Все понял?
     -  Есть! - я шутливо козырнул ему. (Петровичу это нравилось.) - Ну а сегодня бурить бум?
     - Да нет, наверное, отлежитесь. Только чтобы все подготовили -  заправили, трубы проверили… Ну, сам знаешь. Да и работать будем в две смены, пока наверстаем.
     - Яволь! - теперь уже со злобой ответил я. «Блин, трудяга! Ему-то из балка только поссать выходить. Но, хозяин барин».
     Я пошел в столовую, передал ребятам приятное известие. Все с радостью разбежались по балкам отлеживаться. Потом стоял,  привалившись к балку, и думал: вот бы соляру не завезли! Я-то знал, почему начальник торопит - хариус пошел, самый клев. Конец лета, а он - любитель.

     Хлопнула дверь, и на тропинку вышла практикантка та самая…  Или уже повариха? Присела… Она играла с собаками. Нашу Найду скрестили с чукотской оленегонкой, весной она принесла четырех щенят. Вроде так «ниче» получились. Соседи-старатели уже двоих присмотрели, ждали, пока подрастут. Но дело в том, что у Найды был, мягко скажем, сварливый характер, не очень она к людям ластилась. Может, и было за что, нам-то она уже взрослая досталась, при случае могла и цапнуть, поэтому особо с ней никто не играл. Даже почти свою тезку -  повариху Надю, Найда терпела, поскольку от той ее меню зависело. А тут - практикантка ее гладит. Цирк! Может, ее фамилия Дурова?
     Не помню точно, что я ей сказал. Ну, в общем, что вертушки не будет, а собаки, если че,  с картошкой пойдут. Практикантка  психанула и бегом в балок к Петровичу.  Во, блин, наладил контакт! А симпатичная! Глаза - как небо! Стройненькая, несмотря на дурацкие штаны. Ладно, прорвемся! Куда ей, с подводной-то лодки….         

     Через три дня Светку (так звали эту комсомолку, спортсменку и просто красавицу) дали нам в нагрузку. У нас был самый близкий участок от базы. Сдавали россыпь старателям.  Работа несложная и однообразная. Делов-то - до коренных добуриться и шлихи отмыть.       С каждым днем мне становилось все интереснее. Да и просто присутствие молодой красивой женщины (не девушки, что уже радовало) стимулировало. Ребята тоже - грудь колесом. Даже флегматичный прибалт Тынис облизывался, глядя на нее. Я,  грешным делом, пытался привычно ее шокировать. Светка стойко отбивалась. Но один раз, вроде, чуть не срослось. Мы пошли купаться на отработанный карьер. Вода там была не проточная и относительно прогрелась, примерно на три сантиметра.

     Да, забыл самое пикантное! Вот ведь! Эта Света то ли была такая безбашенная, то ли совсем наоборот, но она не носила бюстгальтер! У нас на Севере это был почти стриптиз. Причем сама она этого или не понимала, или очень даже наоборот. Но когда она шустрила по кухне, подкладывая, помешивая, разливая, ее грудка так заманчиво и соблазнительно колыхалась! Кто не понимает прелести этого, того мне искренне жаль.
     Мы на кухне сидели часами. Думаю, ее это слегка напрягало,  а нас от чая уже просто тошнило. Но отказать себе в сеансе никто не спешил. Уж больно она была симпатичной девчонкой! Только вот глаза… Глаза были, как сказал бы поэт, - раненой серны. Она чего-то боялась или не понимала. На колкости и пошлость (с моей стороны) старалась отвечать в адеквате, но при этом так смотрела!..

Был бы лириком,  написал бы: сердце трепещет. А как, не будучи великим писателем, описать такой взгляд? Одновременно испуганный, соблазнительный, ненавидящий и мокрый!.. Вроде слезы уже рядом, вот только чуть, и они тихо потекут по щекам, собираясь капелькой на облупленном носу.  Честно скажу: появилось даже какое-то чувство  влюбленности, что ли. Тянуло к ней. И, наверное, не только потому, что она была единственной женщиной в отряде. В конце-то концов, от месяца воздержания еще никто вроде не умирал. Хотя проверять на себе эту спорную теорию я бы не спешил.

     Так вот,  в карьере я почти уговорил ее искупаться вместе со мной! Конечно, в воду бы она не смогла зайти. Но мне этого и не надо было. Главное, чтобы она разделась! И она уже начала расстегивать свою куртку… Я замер… Но счастья никогда не бывает слишком много. Прямо к карьеру грохотал какой-то сумасшедший бульдозерист… Бли-и-ин! Купаться, что ли,  приспичило кому?..  Да нет, мимо. Старатели, видимо, к нам на базу едут… Но уже все!.. Занавес! Опять взгляд исподлобья, сжатые губы... Да она просто ненавидит меня… Да и мужа любит,  наверное…
     Я лихо нырнул. Это был мой излюбленный трюк. Редко кто мог задержаться надолго  в ледяной глубине. Все сразу сжималось, сердце стучало, в голове шумело… Но я упрямо, гребок за гребком, продирал свое тело под толщей обжигающей воды. Наконец поняв, что уже все, пробкой вылетел на поверхность и обернулся. Ну да, метров двадцать осилил. Почти рекорд! Ошарашенная Светка стояла на берегу и смотрела, Увидев меня, она не удержалась и улыбнулась.
     - Дурак… Больной? Плыви назад! Ты что, вода-то - лед, какое купание?
     Ну, я и не спорил. В несколько взмахов доплыл до берега и вылез весь в пупырышку.
     - Замерз? - участливо спросила она.
     - Да ну, пыль для флота, - я еле шевелил непослушными губами…
     По дороге на базу, а пошли мы пешком, заметив, как она смотрит на полярные незабудки, нарвал ей их целую копну. Вот же, улыбается, глаза подобрели… Может, она их ест?

      После этого наши отношения как-то стабилизировались в никакие. Мы шутили, разговаривали. Она оказалась очень начитанной и неглупой девочкой. Правда, трепетала от романтики, ну это можно было понять: домашняя, институт, скорое замужество, ребенок. Если разобраться - еще и не жила.
      Так продолжалось еще дня три. И наконец, у нас закончилась солярка! Финита! План, работа - все «накрывалось медным тазом». Нашей вины в этом не было никакой, но тогда как-то к работе относились серьезнее, что ли. Особенно Петрович, хороший мужик, но передовик по определению.
     - Все, стоим! - со злобой сказал он мне утром. - До конца вахты, может, и подвезут. Но что мы успеем?
     - Да… Ситуевина.  Слышь, командарм, а ведь на старом участке у нас бочек пять-шесть оставалось. Мы ж не вывозили!
     С  ГСМ-ом тогда была одна проблема: куда заныкать? Работу-то приписывали, а топливо девать некуда. Такие ситуации, как у нас, из рук вон, но случались.
     - Верняк! Если чукчи «не помыли», нам дня на четыре работы!
     Петрович призадумался:

     - Ну, а если нет? Зря вездеход сгоняем, остаток спалим.
     - Да все равно стоим! Давай я сбегаю, посмотрю… Если есть, заберем. Зачем ждать?  Делов-то… Я за сутки – туда-обратно!
     - Что, правда сходишь? - Петрович повеселел.
     - Легко! А то смотреть на тебя сил уже нет. Доставай наградную! - подмигнул я ему.
     Дело в том, что Петрович был запойным. Поэтому с нами он практически никогда не пил. Затаривался сам на месяц и каждый вечер обычно был «в отъезде». Мы этот секрет полишинеля  знали. Но он не мешал нам, а мы - ему.
     Петрович со вздохом вытащил из-под койки бутылку спирта, предупредил:
     - Только стакан!
     - Есть! Но полный! – смеясь, ответил я.
     Со скрипом, постоянно поднимая на меня глаза, Петрович налил полстакана.
     - Ладно, хорош, а то инфаркт словишь. Патроны к карабину дай.
     - Да бери, а когда пойдешь?
     - А че тянуть, позавтракаю и пойду.
     - Правильно, - расцвел начальник. (Он, хитрован, переживал, что я допивать приду.)

     Зайдя в столовую, я  сообщил:
     - Мужики, кто хочет на рыбалку? Есть два дня перекура!  
     Все обрадовались.
     - Егор, а куда поедем?
     - Не поедете, а пойдете. Топлива нет. Лично я в поход по местам боевой славы.
     - В смысле?
     - В смысле - на старую базу пойду в Глухариный распадок. Там же соляра осталась.
     - Во, точняк! - Андрюха замотал головой. - А оно тебе надо?
     - Да прокис уже рыла ваши смотреть! Одна здесь красавица, и та меня не любит! - подмигнул я Светке.
     Та фыркнула и ушла в свою комнатку. Жила она прямо в столовой, там была отдельная комната для поварих.
     - Слушай, Егор, а возьми нас собой? – (Двое молодых парней, я за давностью лет не помню имен. Вот только Тынис, потому что он не Мяги.) - Мы тоже прогуляемся. Отдохнем. А что? Если по реке идти, это, конечно, дольше намного, но зато ног по кочкЕ не ломать.
     - А мне то… - я пожал плечами. - Охота ноги бить - идите к Петровичу, проситесь.

     Тут я заметил, что Светка выглядывает из своей комнаты, и сказал:
     - Конечно, где еще такая возможность по нехоженым местам самим пройтись? Вон и практикантку возьмите, что ей тут готовить? Все по балкам сидят, сами нажрутся. А она отдохнет от кухни. Свет, пойдешь?
      - А что,  можно? Далеко? - спросила она.
      - Да если отпустят, то можно. А далеко ли… Думаю, завтра к вечеру вернемся.
     - Так это с ночевкой? - перешла на испуганный шепот она.
     - Ну да, по-другому никак, - улыбнулся я. - Да ты боишься, видать?
     - Ничего я не боюсь, - вспыхнула она. - Зато потом можно будет столько дома подружкам рассказать: ночь, тундра, костер, медведи…
     - Дикие геолухи вокруг, - я уже откровенно провоцировал.
     - Нет! С тобой не пойду!- гордо тряхнула она своим «ежиком».
     - Ну, иди без меня. Вон еще Тынис с Колей собираются.
     - Да? - она посмотрела на Тыниса, тот расплылся в улыбке.
     А говорят, прибалты флегматичные. Мне, кстати, было смешно, как эти два молодых петушка (в хорошем смысле слова) разыгрывали перед ней из себя бывалых ходоков. У Тыниса это была вторая заездка, Коля вообще впервые прилетел, и я его почти не знал. Короче, слово за слово, они загорелись и пошли к Петровичу. Пацанов он отпустил легко, а вот со Светой…

     Она пришла, когда мы уже кидали банки в рюкзак. Коля побежал у кого-то выпрашивать ружье, я сидел и курил. Вошла Светка. И опять смотрит на меня своими непонятными тревожными глазами.
     - Что такое?
     - Егор, он меня не отпускает… - и опять, опять эта влага на подступах.
     - Че он, дурак старый? - я возмутился. Хотя, если честно, то знал, что именно так все и будет. – Ладно, сиди пока…
     Пошел к Петровичу в балок. Тот, увидев меня в окошко, быстро нагнулся. Ясно, ныкай, ныкай.
     - Командир, что за дела? Девчонка хочет мир посмотреть, ей в диковинку… Потом всю жизнь детям рассказывать будет… Ты что?
     - Ага, отпусти с вами козу. Нет уж, пусть на глазах сидит.
     - Ну ты ваще! Да что с ней будет? Мы же втроем идем. А, ну да,  втроем. Вот если бы вдвоем!.. А давай, правда, я с ней схожу?
     - Нет уж, бери пацанов и ее, идите, не засирай мне мозги!
     Ему явно хотелось от меня избавиться.
     - Там народ за хариусом собрался, - подкинул я огонька, - за хребтом на ямах его щас немеряно.
     - Да? Точно? И я, старый, пожалуй, с ними сбегаю, все веселее…
     Мысли Петровича были уже на рыбалке, ну, и в стакане частично.
     - Так что, беру?
     - Да бери, тока смотри там!
     - Да она не показывает, - заржал я.
     - И правильно! Молодец девка! Вам тока покажи, - махнул тот рукой.
     Сделав серьезную и грустную мину, я вернулся в столовую. Света прилежно сидела на лавке у окна. С надеждой взглянула на меня.
     - Никак, - развел я руками. - Боится, что ты нас там соблазнишь. – (Она вспыхнула.) - Но сказал: если ты меня при всех поцелуешь, то можешь идти с нами! Это, типа, - залог.
     Та захлопала глазищами и снова обиженно засопела.
     - Да ладно, иди, бери на складе, что там ты любишь. Только не много, тащить сама будешь. Да, и куртку теплую возьми, и штаны.
     - Так тепло же!
     - А ночью будет не очень. Давай, мухой!
      Ну, где женщины, там и долгие сборы. Я настроился ждать и смеяться, но через пятнадцать минут она уже стояла с рюкзаком, в куртке и теплых штанах. Однако…

     Ну и вот. Мы бодро шагали целый день, по пути показывали нашей принцессе всяческие диковинки - уток, ястреба в небе, даже открыли по нему пальбу из карабина. Пару раз разводили костерок, добытого хариуса пекли в крафтовой бумаге. Короче, туризм. К вечеру не прошли и полпути. И тут меня осенило! Никогда себе этого не прощу. Но, с другой стороны, тогда моя жизнь сложилась бы иначе, а так - ЭТО произошло! Ладно, не буду забегать вперед.
     Как умный и заботливый, я решил: ребята делают привал и ночуют. А я за ночь быстрым ходом пройду до распадка, посмотрю,  и обратно. Часок отдохну, а потом вернемся на базу. Ох, как не хотелось Светку оставлять! Но всю дорогу она, по-моему, больше внимания Коле уделяла. Что поделать, правило джентльменов: дама выбирает кавалеров.
     Всем моя идея пришлась по душе. Ну, ясен пень, устали. Развели костер. Тынис пошел на рыбалку, а эти два голубка начали обустраиваться.
      - Смотрите, с огнем аккуратней, на ночь шмотки на себя надевайте, а не укрывайтесь. – (Как чуял!..)
     - Да ладно, Егор, все нормально! Впервые, что ли? - бодрился Колек.
     - Ну, тогда все… - я ушел, не оглядываясь. Не хотелось почему- то смотреть на этих двоих.

     Отшагал я с часок. Те, кто говорят, что не бывает предчувствий, не правы. Понимаю - не идут ноги! Я сел, закурил. Что-то меня задергало. «Да хрен с ней, с этой соляркой! Скажу - нет там уже ничего. Делов-то!» - Странно, но от этих мыслей я почувствовал облегчение и быстро пошел назад. Подходя к косе, на которой устроил привал, уже на подходе понял: что-то случилось! Светка сидела на берегу в мокрых штанах, а вокруг, размахивая руками, бегали ребята. У костра дотлевала чья-то телогрейка. Бли-и-и-н!  Козлы! Когда я подбежал, Коля испуганно затарахтел:
     - Егор, мы все правильно сделали, ветер поменялся - телогрейка загорелась! На ней Светка спала…
     - Идиот! (Ну, слово-то было другое.) Кто же близко к костру вату стелит?! Света, что там? 

     Она привстала. Штаны на заднице выгорели почти полностью.
     - Болит? - спросил я, чтобы хоть что-то спросить.
     - Да, - всхлипнула она.
     - Ну ладно, снимай штаны, посмотрим, что там!
     - Я не могу, - Света снова заплакала.
     - Давай помогу.
     - Нет! Я просто НЕ МОГУ!..
     - Ты что вызверилась?! Содрать, что ли?
     - Егор… Не надо, пожалуйста… Не надо! - просила она.
     - Во блин… Да что я там не видел? У меня жена, почти, давно уже есть. Снимай!

     Медикаментов, конечно, не было. Но я знал, что сливочное масло в такой ситуации -  не самый плохой вариант.

     - Давай, я  просто посмотрю ожог и маслом помажу. Не буду я тебя разглядывать, не до того. Нам еще думать, как обратно идти.
     - Можно, я тебе на ухо скажу? - спросила Светка.
     Во, блин, «тайны мадридского двора»!
     - Ладно. Мужики, отойдите от греха! - Я наклонился к ней.
     - Егор, у меня месячные начались, - тихо прошептала она и снова заревела.
     - Вот дуреха... Ну и что? Я что, не знаю, что это такое?
     - Мне стыдно, - снова завела Света.
     - Ну да… Думать надо было, чтобы потом не стыдиться. И вообще, зачем пошла, раз знала?
     - Я не думала, думала, успеем.

     - Успели! - Я потихоньку спустил с нее штаны. Трусики вплавились в кожу. – Да-а-а…
     - Что там?
     - Трусы запасные есть?
     - Нет, ты же не сказал… Только штаны…
     - Лихо! Значит, терпи! Будем снимать.
     - Но там же…
     - Стой здесь! – Я подошел к этим двум долбо... - Тынис, снимай футболку! И ты, таежник сраный, тоже.

     Разорвав футболки на полосы, я взял кусок масла, чуть подержал его над углями и вернулся к Свете. Та так и стояла с приспущенными штанами.

     - Ну, давай… - Я, насколько мог, резким движением сдернул с нее трусики. – Вот, сбылась мечта идиота! (На удивление, ожог был не очень сильным, но неприятным - в этом месте всегда трет, как я знаю.) Стой тихо.
     Кстати,  она и не сильно скулила, только воздух в себя шумно втягивала. То, что осталось от трусиков, я закинул в воду и осторожно стал смазывать ожог.
     - Терпи!
     - Тебе не противно? - вдруг спросила Света.
     Во, черт!  Я чуть масло не уронил.
     - Нет! Стой смирно! Хорошенькая жопка…
     - Правда?
     - Свет, ну помолчи…
     - Мне так стыдно! - причитала она.
     Я обильно наложил масло на кусок футболки, приложил к месту ожога.
     - Держи пока рукой. - Сам пошел обследовать ее рюкзак.
     Во! Ну не ребенок ли? Четыре банки сгущенки, пачек пять галет и  - КНИГА! Да-а-а... Я подошел к Коле. Почему-то именно на него я был зол больше всего.
     - Снимай телагу!  - Тот снял. - Распарывай!
     - Зачем? - он вытаращился на меня.
     - Вата нужна.
     - Зачем?
     - Слышь, ты! - я уже психовал. - Есть я ее буду,  или в туалет схожу! Выдирай!
     Тот надергал большой пучок, я сунул его в Светкин рюкзак.
     - Ждите здесь!
     Девчонка уже не плакала. Закусив губу, она снова СМОТРЕЛА на меня. Тут уже мне стало неловко: подумает, озабоченный какой-то. Стараясь не смотреть, я протянул ей тряпки, кусок ваты и штаны.

     - На, сделай там, как надо. Справишься?
     - Да, - тихо ответила она и ушла.
     Я вернулся к костру. Говорить не хотелось, спать уже тоже, да и какой сон…
     - Че делать будем, тунгусы? - спросил я.
     - Ну, может, донесем, - неуверенно сказал Коля.
     - Ну да, как Чапаева! Жалко, речка в другую сторону течет, а то бы я вас вплавь отправил.

     Света незаметно подошла к костру. Было видно, что каждый шаг для нее болезнен. Шла прихрамывая. Минут двадцать мы сидели. Они рассказали, как сгорели. Устали,  вымотались с непривычки и попадали,  кто где. «Долго идти. Ей очень больно будет, - думал я. - Ну, а если напрямик, через хребет? Там где-то стадо, может,  встретим, довезут. Но не факт. И Петрович там с ума сойдет. С ней нам обратно еще два дня идти».

     - Короче так, орлы! Вы вдвоем - по реке! Не заблудитесь. Галопом до базы, расскажете там… -  (Светка ойкнула) - Без деталей! А мы с ней пойдем через хребет. Пусть не волнуются, дойдем потихоньку. Ясно?
     - А мы? - спросил Коля.
     - А на вас мне… Короче, прямо по реке выйдете на полигон. Тут негде блудить. Все, идите!
     - Прям щас?
     - Нет, завтра! Конечно сейчас! И мы пойдем… потихоньку.  Правда, Света?
     Та молча смотрела на меня.
     - А может, я с вами, мало ли чего? А Тынис один… - это, конечно, Коля.
     - Ну уж нет! Говорю же: вы вдвоем точно дойдете и скажете. А то еще там тревогу объявят. Тогда совсем трындец, и нам, и Петровичу. Валите!

     Они топтались, о чем-то перешептываясь.
     - Егор, а дай нам карабин.
     - У вас же ружье.
     - Ну а ружье ты возьми.
     - Во блин, делавары, боятся… Да не вопрос! Карабин-то тяжелее, берите. Мне десяток патронов и все - свалили!
     Ребята скрылись за излучиной.

     - Ну что, Свет, пора и нам потихоньку. Пошли?
     - Пойдем, - вздохнула она.
     И мы медленно двинулись вверх по сопке. Навстречу рассвету… Красивая фразочка? То-то!.. Ну, а если серьезно, шли мы плохо. Во-первых, подъем. Во-вторых, Свете идти было реально трудно. О чем мы говорили по дороге, не помню… Она что-то рассказывала об учебе, о том, что замуж вышла, очевидно, рановато, что-то там у них не ладилось. Ну, надо думать…
     Короче, поднялись на сопку, сели перекурить. Вот еще, не помню, курила ли она? По-моему, да.
     - Ну, смотри! - Перед нами была долина с речкой Кепервейем, исток почти. - Вот через нее переправимся. Видишь сопку на той стороне?
     - Да.
     - За ней сразу наш лагерь.
     - Так близко?
     - Да… (Ну что тут скажешь?) Потихоньку, думаю, к обеду  до нее доковыляем. А там посмотрим, в ночь можно и поспать. Наши,  наверное, к тому времени уже дойдут.
     Шли  опять с частыми перекурами. Света двигалась уже не так трудно, только спотыкалась часто с непривычки. Но вроде особой боли не испытывала.

     На каком-то озерке я подстрелил пару уток. Развели костерок, поджарили слегка. Светка уплетала за обе щеки. Глядя на ее  чумазую, перепачканную утиным жиром рожицу, я не мог сдержать улыбки. А ведь держится! Молодцом держится. Вот тебе  и барышня! Как будто прочитав мои мысли, она отвернулась, встала, подошла к ручейку и умылась.
     - Хорошо-то как! - сказала.
     - Вот, вывод! Свет, иди-ка сюда. Давай посмотрим, что у тебя там.
     - Нет!
     - Да что ты будешь делать! Опять за рыбу гроши! Но посмотреть-то надо? Может ведь и воспалиться, загнить.
     - Тогда дай мне рюкзак и отвернись! Я скажу, когда можно...  Смотри….

     Я обернулся. Света стояла, штаны были спущены чуть ниже задницы, двумя руками она там что-то прикрывала спереди и сзади. При виде этого сеанса я слегка встрепенулся. Мужик же. Да и посмотреть было на что! Совсем не худенький ребенок, а женщина стояла передо мной. Ожог, слава Богу, на самом деле оказался не таким уж и страшным. Или масло помогло, или молодой растущий организм сам справлялся. Но явно моей заслуги в том не было. Красное пятно ожога, конечно, здорово выделялось на нежной коже, но вздутия как такового вроде не было.
     - Сильно болит?
     - Что там? - не отвечая на вопрос, спросила она.
     - Насколько я вижу, очень милая попка.
     - Дурак! - Она стала натягивать штаны
     - Да подожди… Давай еще маслом помажем,  - хотел сказать, что такое дело маслом не испортишь, но вовремя одумался.
     - Давай. Только не смотри!
     - Ура! Значит, на ощупь?
     - Дурак!
     - Да что ты заладила? Знаю, что дурак. Был бы умный - с собою бы не взял.
     Так, препираясь, сглаживая неловкость, я снова намазал ей задницу маслом.
     Правда, получается прямо эротический бред? Но, чес слово, было бы по-другому, можно придумать что и пооригинальнее. По крайней, мере, думаю, я бы смог. Но все обстояло именно так.
Худо-бедно, но потихоньку дошли мы до реки. Я по дороге вспоминал, есть ли рядом перекаты. На этой реке мы часто рыбу ловили. Поэтому, считай, почти дома!.. И вдруг выше по реке затарахтел трактор! УР-Р-РА-А-А!!!

     Наши, что-ли, едут? Но нет. По тому берегу весело бежала «семьдесятпятка» (ДТ-75) ярко-красного цвета. Потом я заметил и две палатки, и еще один тракторок. Раз без отвала, значит, пастухи, бригада. Я выскочил на берег и пару раз выстрелил в воздух. «Дэтэшка» резво изменила курс и через десяток минут уже тормозила возле меня. За рычагами сидел Ванька - этого чукчонка я знал по городу, откуда и как, не помню, но знал.

     - Привет, Егор!
     - Здорово! Вы тут на маршруте?
     - Ну да,  второй день стоим. Вчера у вас были за сопкой, бражки попили. А ты откуда?
     - Да вот, с Глухариного. Вань, тут дело такого рода….
     Но тот уже вылупился на подходящую Светку.
     - Кто это?
     Ну что тут скажешь?
     - Невеста, - говорю. - Мы тут слегка обожглись, идти тяжело. Довезешь?
     - Конечно, Егор! Но давай к нам, там еще наши пацаны, поедим, чаю попьем и поедем. За час и довезу.
     Как же неожиданно порой устроен мир. Сказал бы мне кто в городе, что я когда-то буду вот так рад, встретив знакомого аборигена, да в жизни бы не поверил. В городе-то они другие!

     Вся беда «дэтэшки» в том, что у нее очень маленькая кабина. Света просто не смогла бы там пристроиться. Я, как мог, объяснил.
     - Ща, пять минут, - Ванька, лихо крутанувшись на месте, умчался обратно.
     - Ну,  все, Свет, отмучились. Теперь уже все. Идти не надо, нас довезут прямо до базы.
     - А кто это? - спросила она.
     - Да пастухи,  у них здесь где-то стадо, они кочуют.
     - Что, как в кино?
     Я улыбнулся:
     - Да нет, скорее, как в жизни. Олени на месте не стоят, вот они за ними и передвигаются. Ничего, сейчас он вернется, и мы поедем. Хочешь заехать к настоящим оленеводам, оленинки поесть, отдохнуть?
     - А можно?
     - Да попробуем напроситься, - улыбнулся я, -  давай пока посидим, покурим. Вот и кончилась наша робинзонада, да, Свет?

     Та снова молча уставила на меня свои глазищи. Да что ты с ней будешь делать! Упертая какая… О чем думает? Должна вроде радоваться. Да фиг с ней. Может, злится, что выглядела так… Да и кому понравится, когда твою жопу посторонний мужик разглядывает. Сидели мы рядышком.
     - Да, Света, я сказал, что ты моя невеста, прикинь. Ну, это просто на всякий случай. Мало ли чего. Так что можно и не шарахаться.
     Я положил ей руку на плечо. Думал, оттолкнет. Нет. Сидит. Ну  никогда, даже впоследствии, не мог я понять женщин. Да, наверное, мужчинам это и не дано. Но мне казалось, что она не хочет отталкивать меня.
     На той стороне снова взревел мотор, и показался трактор. Ай да Ванька! Ай да сцукин сын! Он волокушу зацепил! Вот тебе и дитя природы! Так что до их стойбища, хотя нет, стоянки, доехали мы с комфортом. В волокушу были брошены пяток оленьих шкур: мягко и удобно. Высокие борта позволяли ей спокойно плыть за трактором аки посуху.

     Теперь, собственно, и начинается вторая часть эпопеи. Во какое  созвучие!
     Две палатки стояли у самого берега.
     - А стадо где? - спросил я у Ваньки.
     - Да по сопкам ушли, вверх. С ними там двое. Щас я поеду менять их, хочешь со мной?
     - Да вроде пока нет. Нам бы отдохнуть.
     В палатке был еще бригадир  и два каких-то паренька, которые тоже вроде меня знали. Поговорили о том о сем. Да, кто не знает - на печке в жилой палатке у них всегда стоит огромная кастрюля с вареной олениной. Туда просто постоянно добавляют мясо и воду по мере надобности. Бульон оттуда даже не с чем сравнивать. Разве что с живой водой. Я зачерпнул кружкой, подцепил ножом кусок грудинки, махнул Светке:
     - Присоединяйся!
     Бригадир быстро достал миску, ложку и, вы не поверите, вилку! Цивилизация уже и в тундру добралась! Мы поели.
     - Ну что, Егор, поехал я, а вас вечером довезу. А хотите,  ночуйте, с утра поедем. Вон Юра вам свою палатку уступит. Олешков вечером пригоним, забьем для гостей на выбор.
     - Ты как, Свет? - спросил я. - Мы по-любому график опережаем.
     - Да я заскочу к вам, скажу, что вы у нас и завтра будете.
     - Ну, спасибо, Вань! Значит, остаемся. Да, аптечка у вас есть?
     - Конечно, щаз принесу! - и бригадир снова полез по ящикам.

     В бригадирской, а на сегодня - нашей палатке, кроме печки и спальника из оленьей шкуры почти ничего и не было.
     - Ща мы все организуем, - Юра, так звали бригадира, выскочил из палатки.

     Где-то я его видел, а и не удивительно, городок-то маленький, да и в совхозе мы частенько бывали.
     - Ну что, Светланка, будем ночевать? Оленей посмотришь. (Да, совсем забыл, в рюкзаке у нее был фотоаппарат.) Пофотографируешь. А то ведь не поверят.
     Возле палатки громко закашляли.
     - Ах, да, мы же молодожены,  -  улыбнулся я.
     В палатку вошел Юрий, притащил еще охапку шкур, фонарь «Спидолу» - был такой хай-тек тогда.
     - Устраивайтесь. Что надо -  скажи.
     - Да нет, Юр, мы отдохнем чуток, да и перевязку сделать нормальную надо. Ты знаешь, че там у вас от ожогов?
     - Принесу, - и он снова ушел.
     - Да, и ваты, если есть, побольше!  - вдогонку крикнул я.

     Светка опять зыркнула на меня и покраснела. Намазав болячку мазью, я наложил тампон (на ожог! не смейтесь) и, как мог, перебинтовал ее.
     - Держится?
     - Да, хорошо, спасибо!
     - Вот же гадство! – говорю, - сегодня первая брачная ночь в бунгало, а невеста нездорова.
     Вот так, слово за слово, мы чуть не поругались, но потом все наладилось. Вечером пригнали стадо. Вся долина вокруг палатки была заполнена лесом оленьих рогов.  Казалось, их  тысячи. Ребята попросили выбрать. Не помню, кто выбирал, я или Света, но его быстренько освежевали и нам, как дорогим гостям, приготовили язык. Так как языка почему-то оказалось два, я понял, что эти гостеприимные хлопцы все же забили,  по крайней мере, двух оленей.
     - Вань, ну зачем?
     - А, потом у вас на бражку поменяем, - махнул тот рукой.

    В общем, вечер прошел нормально.
     И вот мы со Светой остались одни. Вокруг был слышен только шуршащий звук топчущегося стада: пофыркивание, похрустывание, звуки природы.
     - Ну что, будем смотреть? - Я зажег керосинку.
     - Потуши, не болит, - сказала она вдруг очень низким голосом.

     Вот теперь не знаю, как и писать. Я не то чтобы не помню. Я не  могу ЭТО описывать. Вряд ли получится. Просто мы стояли. Я ее  обнял. И все!!! Мы судорожно целовались, задыхались, отрывались друг от друга и снова целовались! Сколько мы стояли, я не помню. Казалось - вечность.
     - Послушай, Егор, - сказала она, - давай присядем на шкуры, они мягкие, а то ноги не держат.
     - Устраивайся, как тебе удобнее, я рядом.
     Она присела.
     - Иди ко мне. - Я снова впился в ее губы, руки шарили по всему телу, гладили, тискали… мяли… Я уже не помнил, не соображал. Была только одна ЦЕЛЬ!
     Все-таки на природе это немножко по-другому, по-дикому. Запах костра, шум стада, дыхание Светы. Все это смешалось в один сгусток, сгусток желания. Рука уже сама поползла ТУДА…
     - Подожди, мне нельзя, нельзя, нель... Я сама!

     Она осторожно заняла позицию сверху. ВОТ!!!  (После этого на женщин в тот период я уже не смотрел, как на не способных к сексу.) Не знаю, как все это сказать, но Светка в конце закричала. Мне было уже все равно… Быстрее… еще быстрее… сильнее...  глубже… еще… еще… все!!! Я сам, наверное, зарычал... Потом я тихо бездумно лежал… Света чем-то там шуршала и тоже молчала...
     - Я сейчас тебе теплой воды принесу, чайник у костра.  – Я  выглянул - вроде никого. Да плевать! Быстро добежал до реки и окунулся в ледяную воду, смывая с живота кровь. Уже не думал ни о чем. Контраст! Скорее в тепло. Прихватив у костра чайник, я пощупал его. Чуть теплый, самое то. Вошел в палатку. - Света, на,  держи, я выйду.
     - Нет, я сама … мне надо… Только ты постой возле палатки, чтобы…
     - Ладно. - Я стоял и курил. Подошла Света.
     - Егор, - говорит, - я не могу, они смотрят.
     - КТО? Ты что? Нет никого.
     - Олени…
     Я чуть бычком не подавился. Как мы решили эту проблему, тоже не помню. По-моему, я ее все же уговорил, что олени просто реагируют на запах. Но дело не в том… Самое интересное она сказала уже потом. Я  уже засыпал, а она, повернув лицо ко мне, сказала:
     - Егор, если б ты этого не сделал, я бы тебя возненавидела!
     Во заява! Сон как рукой сняло! Я обнял ее.
     - Ну что ты, как я мог? Я так давно этого хотел…
     - Правда?..
     - Конечно правда… Спи… Нам еще до дому добраться нужно.
     Она притихла у меня на руке. А я лежал и боялся пошевелиться.

     Вот такая вот была история. Потом Ванька повез нас на базу. Но, не сговариваясь, мы попросили его остановить на вершине хребта, и спускались вниз еще целый день. Смеялись, дурачились и целовались, целовались… Потом я выбил нам отдельный балок. Потом не захотел улетать со своими. Мы были вместе еще почти три недели.

     А затем был город. Я встретил ее случайно. Снова была неистовая борьба на диване уже у меня дома.

     Не помню, кому в голову пришла эта мысль, но ей нужно было уже улетать, и мы решили лететь вместе. Представляете идиота? Почему я был тогда боль-мень свободен? Моя тогдашняя спутница жизни попала в больницу с почками. Детей я сдал теще и… Такое вот некрасивое поведение… Не красит, да? Но я не мог думать ни о чем… Я был согласен на все, лишь бы быть в ней! Быть с ней…  Вот так...

     Я все-таки улетел с ней, в результате чего впоследствии остался без семьи и детей. Но НИКОГДА не пожалел об этом.

     Приехали в ее город. Я увидел выражение лиц ее родителей. Хорошо, что у бабушки ее была рядом квартира, я ушел ночевать туда. Но Светка через десять минут уже открывала дверь своим ключом. Потом была ночь… Почти вся ночь… Под утро она ушла, сказала, что придет в обед…
     Ну, а я… Что я?..  Я положил ключ на стол. Захлопнул дверь и отправился на железнодорожный вокзал.
     Уже из Волгограда, я не помню, позвонил или написал. Сотовых тогда не было, а мне нужно было возвращаться. Двадцатипятилетнему паспорту вышел срок, я улетал с Чукотки со скандалом и справкой на месяц. Она привезла, привезла мой забытый там чемоданчик. Приехала с мужем! Кто не поверит - я не виноват. Мы долго бродили по городу. Мамаев курган, центр. Ждали их поезда. Муж шел за нами. Мы обнимались, целовались. Я все время чувствовал его ненавидящий взгляд.

     - Светка, что ты делаешь?
     - Я ему все сказала: или отпусти, или уходи. Он поехал со мной, но обещал не мешать.
     Да…Уже на перроне она плакала, я ее обнимал, успокаивал. Где в это время был ее супруг, меня уже не интересовало.
     И вот все. ФИНАЛ. Она уехала, уехала из моей жизни навсегда.  Ну, а мне предстояла долгая дорога назад. И уже новая жизнь. Жизнь без привязанностей. Жизнь без Светки……..