Чилля!!!

Это что, жара? Это он? Среднеазиатский зной – чилля! Всего-навсего! +49 в тени? Плавящийся асфальт с торчащими из него монетками, пуговицами, пробками и каблуками! Скручивающиеся от жары листья деревьев и душный долгий закат, черная азиатская темнота с яркими звёздами, не приносящая облегчения!

Выход один — мокрая простыня. Укутанное тело со стороны наводит на погребальные ассоциации, но как известно в ТОМ состоянии «не потеют», поэтому прочь мрачные мысли! Правда, менее чем через полчаса она становится совершенно сухой и надо вставать и шлёпать по нагретому полу за следующей. Некоторые экстремалы пытаются спать в наполненных ваннах, пробуждение не всегда гарантировано...

Загар? О чём вы говорите? На Югах ценится не загар (кстати, он бывает «пляжным» и «чабанским» или «пограничным» — разница видна невооруженным взглядом! ), а его вид и тип!

И как раньше мы жили без кондиционера? Спасались зелёным чаем, прохладным пьянящим кумысом, шубатом, а теперь — все эти иноземные напитки, вызывающие жажду вместо её утоления! Парадоксально, но именно на сезон жары и выпадает пик простудных заболеваний. Мёртвый кондиционированный воздух вместо генетически привычного зноя!

Пиво? ! Но при таком зное любое его количесвто сносит башню мгновенно и навсегда. Без всякой надежды на восстановление. Водку? С утра? Теплую? В пластикоых стаканчиках? Конечно, буду! Зимой.

На перекрёстках из криво застрявших на волнах вздыбленного тормозящими колёсами асфальта автомобилей дико фонтанирует тосол, прорвавшийся из вскипевших радиаторов, а испуганные водители в панике носятся... хотел написать «как ошпаренные тараканы», да вовремя вспомнил, что не видал вышеуказанных тараканов добрый десяток лет и уже позабыл как они бегают... Ушли вечные спутники человека, не вынесли, говорят, евроремонтов из азиатских компонентов, не выдержали излучения сотовой связи. Пережившие динозавров не смогли преодолеть антропогенного глобального потепления...

Кто-то мчится в пустыню — нет, не за ещё бОльшим зноем, а к водохранилищу, но больно уж расплодились на барханах всяческие членистоногие гады – скорпионы, каракурты и прочие «чёрные вдовы», кто-то лезет в горы — но с каждым годом всё выше и выше граница снегов, всё меньше и тоньше шапки ледников, речки пересохли на 10 метров вглубь поверхности земли, самая легчайшая одежда кажется тяжёлой, питьё не спасает — всё выпаривается через потовые железы, фонтаны не дают ощущения прохлады, потому что вода в них горячая — Ж-А-Р-А! !!

Я спускаюсь по горячим ступеням в прохладный зев метрополитена. Запах резины, стальных рельсов, подпочвенных вод, начинающей сыреть штукатурки и аура высокого электрического напряжения витают вокруг. Поезд выталкивает из тоннеля тугую струю воздуха и с душераздирающим скрежетом тормозит, выбрасывая из себя толпу громкоголосых провинциалов, фотографирующихся на фоне каждой стены. Я проскакиваю в вагон. «Следующая станция — Токтогул». Пишпекский метрополитен имени М.В.Фрунзе – краса и гордость республики. Миллиарды и миллиарды, по-настоящему зарытые в землю. Визитная карточка столицы.

Присаживаюсь на пластиковую скамейку. Ноги скользят по деревянному полу, сбитому из корабельной сосны. Точно, угадал! Двадцатифутовые драй-вэны – они же барахольные контейнеры китайского производства, огромными партиями завозившие китайское же барахло. Стеклопакеты с пулевыми отверстиями – следы боёв с загнанными в подземку ошскими сепаратистами. Поговаривают, что они до сих пор скрываются в катакомбах и заманивают поезда фальшивым светом фонарей... Обрывок реkламы маячит перед глазами, разобрать можно только «...РОЧКА». «Окорочка», «рассрочка», «молодая дурочка сделает вашу ночь незабываемой»? Соседняя девица подвигается поближе и шёпотом предлагает «Байке, всего десять долларов, прямо здесь...». По вагону-контейнеру тащит тележку продавец штучных арбузов, задевает ноги и громко расхваливает свой товар. У мента, одетого в советский кургузый китель (РФ по просьбе здешнего МВД завезла три эшелона старья) с насмерть вшитыми погонами, затвор АКСУ застрял посередине, да и в магазине явно не больше трёх патронов. Два щегла раскурили «пяточку» и громко обсуждают кто кому вдул вчера и сколько раз. Закутанная в отрепья люли с манекеном, выдаваемом за младенца, заунывно просит милостыню, путая персидские слова с тюркскими. Молодая ишо. На станции Ала-Тоо вошла небольшая группа людей европейского типа с азиатским субстратом, негромко переговаривающаяся на татарском языке с ташкентским акцентом. Касимовские... У одной такие обалденные глазища!

Станция «Аэропорт». Мне выходить. Эскалатор не работает. Потому что его просто нет. Небольшой стеклянный павильон на поверхности. Над головой с рёвом проносится «Геркулес» — ещё одно подразделение Второй пехотной «индейской» дивизии прямиком с авиабазы "Манас" направляется «за речку».

Плотный жар мгновенно охватывает всё тело. Безжалостное солнце заставляет щурить глаза до пределов, разрешённых природой. Ни облачка на знойном небе. Ишак недвижен. Сдох? Мухи, мухи, мухи... Ящерица на сырцово-саманной стене. ЖАРА! !!