Упадет лишь лист осенний

Считается, что перед уходом из лучшего из миров человеку вспоминается вся его жизнь. С мельчайшими подробностями. А так…. Наша память в основном, спит.  Пылятся в заветных уголках  мозга следы от важных и неповторимых событиях,  моментах, сильных чувствах, испытаниях и скучных буднях.

            Но все моменты нашего бытия важны. Кусочки жизни, из которых складывается судьба.  Всплывают наши воспоминания непроизвольно, в основном, вызванные старыми фотографиями, былыми знакомыми, посещением памятных для нас мест, неожиданными аналогиями с прочитанными книгами. Всплывают из прошлого картинки дорогие только для нас. Переносят в несуществующее уже время. А потом опять уходят в спящую память, а позже, вместе с нашей жизнью вообще утекают в небытие, в ничто. Или есть за той гранью какое-то бытие, и наша бессмертная душа не нарушит связь времен и унесет наши воспоминания в будущее?  Конечно, бережет нас человеческая природа – не нагружает лишним. Но, обидно, что это «лишнее» исчезает навсегда, без возврата. Та радость или печаль, восторг или немыслимое в моменте горе растворяются в суете жизни, теряют очертания, яркость. Становится ненужным как та старая мебель, которая хранится на чердаке.

             Особо приятны для меня воспоминания из детства. О них эти строки.

             Когда я впервые прочитал рассказ Леонида Андреева «Друг» о верности собаки хозяину - помните: «Друг ты мой единственный... - особо не воспринял восторженного и звонкого пафоса автора по отношению к своей собаке. Виноват, не особо жалую этих друзей человека. Часто злобные, рычащие и лающие без нужды, или наоборот, назойливые и докучливые они не вызывают у меня симпатии. И уж тем более, считаю я, неверно очеловечивать их, приписывать им такие монопольно наши чувства как  любовь, верность, грусть и тоску. Как-то не сразу вспомнилось, что и в моей жизни была история, связанная с собакой. О ней расскажу.

           Дети не суеверны. Пока их больно не клюнет какая-нибудь примета. Поэтому, когда дорогу двум друзьям перебежала черная кошка, они нимало не озаботились этим и смело проследовали через роковую черту. А на следующий день друг нашего героя, разбил велосипед и сильно ушибся. А с Мальчиком тоже случились неприятности. И он поверил в приметы.                                                                                         День начинался как обычно. Веселый, беззаботный день детства. Мальчик увлеченно играл с друзьями. Они делали самодельные «гранаты», бросали их и радовались громким хлопкам-«взрывам». Делать  «гранаты» было совсем просто. Берете карбид кальция – а его много валяется на стройке, везде, где производилась сварка, бросаете этот карбид в бутылку, наполовину наполненную водой, плотно закрываете крышкой и ждете, пока вода закипит, а бутылка нагреется. Тогда бросайте и наслаждайтесь громким хлопком. Только не передержите бутылку, а то она лопнет в руке, и не оберетесь хлопот. Мальчик передержал, и нагревшаяся от реакции бутылка лопнула у него в руках, сильно порезав ладони. Он побежал домой к матери за выговором и помощью.

            Мать только охала, перевязывая ему руки. Порезы были неприятные. Она строго велела ему оставаться дома, а сама поспешила в школу проводить урок. Мальчик для порядка побыл дома и вернулся к товарищам. Теперь объектом игр было засыпанное землей бетонное бензохранилище. Приличной высоты постройка. Разговор зашел о том, что случится, если свалишься с крыши этого «домика» Разобьешься или нет?

            - Я прыгну с крыши, и мне ничего не будет – сказал вдруг Мальчик. Мальчишки постарше стали смеяться. Он и действительно был забавен в стареньком бушлате, с перевязанными бинтом руками.

            - Спорим, не прыгнешь – сказал вдруг один из них.

             - Спорим, прыгну – упрямо ответил наш герой. Ему явно было мало полученных «ран» и тянуло на новые подвиги. Не наш ли кот- бесенок толкал его под локоток. Они поспорили. Мальчик залез на крышу и подошел к краю. Земля была далеко внизу. В фильмах герои лихо и весело прыгали, спасаясь от погони и не с таких крыш. Но здесь было не кино. Мальчик вдруг понял, что не сможет спрыгнуть. Детскую браваду съел страх.

           - Что же ты не прыгаешь? – поддразнил спорщик. Зря он это сказал. Сказал и тут же пожалел. Потому что Мальчик подошел к краю крыши, зажмурился и прыгнул вниз. Удар о землю был неожиданно сильным. Засверкали белые искры, загудело в ушах, боль резанула ногу. Дальше было как в тумане. Его отнесли в Приемный покой госпиталя, куда вызвали мать.

            - Сильный ушиб ноги. Перелома, к счастью нет, – сказал врач. Подозрение на сотрясение мозга. Придется ему полежать дома и не ходить в школу.                                                       

            - Он еще не ходит в школу, - ответила мать. - А почему у него забинтована голова?         

           - Наш парашютист коленками разбил себе подбородок, - устало усмехнулся врач.

            Несколько дней он лежал дома на кровати. Родители были на работе. Было не больно, но скучно и тоскливо.  Телевизора у них не было, а читал он еще плохо. Да и не по возрасту, было ему уже читать « Уронила мишку на пол…». Скучно… Может быть потому, так отчаянно скучно нам бывает иногда в детстве, что  мы не привыкли еще трудиться мозгом. Он пассивно  впитывает из окружающего мира новые впечатления, ощущения, знания. Но не осмысливает их. Постепенно, словно кожура с грецкого ореха – сначала зеленая, потом и коричневая – спадает с него оболочка неведения. И мы постепенно идем вперед по пути познания мира. От нечего делать мальчик смотрел в окно. Но за окном ничего интересного не происходило. Изредка спешил по делам кто-то из соседей. Но вот в поле его зрения попала черная с пятнами вислоухая собака. Она резво гонялась за бабочкой. Пыталась сбить ее лапой. Мальчик постучал по стеклу. Он не мог открыть окно. На улице было еще холодно и окна были заклеены с зимы. Но собака каким-то образом обратила на него внимание и подошла к дому. Он кричал ей

            – Подожди собачка, не уходи! Я сейчас. Мальчик на одной ноге поскакал на кухню в поисках съестного. Он взял оставленные для него котлеты, еще какую-то еду и направился к форточке. Собака стояла у окна с независимым видом. Она проворно подхватила котлету, которую мальчик бросил ей из форточки. Съела она все и с большим удовольствием, после чего потрусила прочь.

             Мальчик ждал ее на следующий день, и она пришла опять. Она приходила и в другие дни, не из-за жалких котлеток и колбасы, а из симпатии к Мальчику. Наверное, понимая, что ему скучно, и он ее ждет. Через несколько дней Мальчик хромая, вышел на улицу. Собака не заставила себя ждать. Она появилась ниоткуда. Посмотрела на него, дружелюбно помотала хвостом и улеглась на лавочку, как бы приглашая его присоединиться к ней.

            - Вот кусок пирога, будешь? – протянул он ей. - Извини, колбасы нет. Собака понюхала и одобрила гостинец. Подумаешь колбаса.  Какие мелочи. Главное общение. Они подружились. Мальчик на удивление родителей быстро поправлялся. Нога болела, но об этом знал только он один. Он бодрился и говорил, что чувствует себя нормально, но ему не хватает свежего воздуха. Ему разрешили сидеть на лавочке. Так они, пес и мальчик, стали встречаться каждый день. Их прогулки удлинялись по времени и расстоянию. После прогулок собака уходила куда-то, но на следующий день являлась снова. Наверное, для собаки, мальчик был не интересным партнером для прогулок. Ходил он медленно, опираясь на палку, в основном сидел на лавочке. Но собачка уделяла ему достаточно внимания и внимательно слушала все то, что он ей рассказывал.

            - Хорошая собака! – гладили ее друзья мальчика. – Охотничья! Как ее зовут?

            - Джек, – отвечал Мальчик, только что придумав ей имя. Он посмотрел на пса вопросительно. Тот радостно гавкнул, выразив тем самым одобрение выбранным именем. Собака и впрямь была очень симпатичная, вислоухая, с длинной блестящей черной шерстью и правильными светлыми пятнами. Это был русский охотничий спаниель. Но мальчик не знал этого.                                                                                                                                   Дальше все было как раньше. Только теперь их было двое. Пацан и Джек. Семья Мальчика жила на территории Военно-Морского госпиталя, в котором хирургом работал отец. Мальчик и Джек гуляли по госпиталю. Госпитальная земля была (она есть и теперь) весьма обширной. А для шестилетнего возраста и просто огромной. Парки и многочисленные корпуса, жилые дома, какие-то строения, сараи. Лужайки и даже небольшой чистый ручеек.  Все надо было самым тщательным образом обследовать. Посетить и показать Джеку любимые уголки. А внизу, за забором находились склады, прилегающие к Доку. И дальше  бухта Золотой Рог. С моря дул прохладный просоленный ветерок. К морю Мальчик ходил только с отцом. Однажды он уже падал в воду с мостков – пирсов.  Особенно он и не испугался тогда. Просто, наверное, не успел. Его за шиворот подхватил кто-то из рыбаков. Но мальчик запомнил, как там под водой. Там не было страшно. Но темно и что-то гудело. Может быть, корабли, рядом с которыми он упал. Только бы не утащил осьминог – единственное, о чем успел он тогда подумать. Так что, берег, территория доков была для мальчика запретной. А Госпитальная земля была своей, домашней, доброй. В госпитальную столовую Мальчик ходил за пайком для Джека. Собака, надо сказать, больше всего любила именно этот маршрут.

             И, наконец, отец взял их вдвоем на рыбалку, на быструю речку Лянчиху.                                                                                                                                                                                                                           

            Здесь уж Мальчик и собака побегали вволю. Правда, берега речки во многих местах заросли ивняком, но они находили места для игр. Отец уходил вверх по речке ловить форель – пеструшку, а Мальчик, вместе со старшей сестрой и Джеком оставались около машины. Река, разливаясь, оставляла многочисленные островки воды и в них можно было легко наловить черных шустрых гольянов. Иногда Мальчику везло, и он вылавливал небольшую форель. Тогда он от радости лихо отплясывал и кричал, а Джек вторил ему не менее радостным лаем.  Речка бежала мимо, прохладная и гордая, не стесняясь показывать свое каменистое дно сквозь прозрачную воду.                                                                                                               Они поднимались на сопки, бродили  по  нежному и чистому лесу.  Город тогда еще был «закрытый порт Владивосток», и народу вокруг почти не было, хотя отъезжали они совсем недалеко от города. Шамора, Седанка, – какие места!!!  Конечно, охотничьему псу хотелось побегать за дичью. Его генная память подталкивала его искать фазана или вальдшнепа. Но, ни Мальчик, ни его отец не были охотниками. И собака поднимала каких-то мирных пичужек, гонялась за шикарными дальневосточными бабочками- парусниками и махаонами. Иногда Мальчик куда-то уезжал с родителями и Джека почему-то не брал. Тогда собака долго бежала за машиной или трамваем, пока силы не оставляли ее.

             Джек обитал под лестницей в подъезде Мальчика. Семья жила в коммунальной квартире и родители не решались допустить собаку к домашнему очагу. Джек это понимал и не обижался. Он вел себя прилично. Не лаял, не рычал, не выпрашивал подачек у соседей. Он стал всеобщим любимцем. Ухоженный, породистый пес.                                                                                                                                             Мальчику еще не исполнилось семь лет, но родители решили отдать его в школу. Но 1 сентября Мальчик в школу не пошел. Придумал, что у него болит голова и вообще…. Он ушел с верным четвероногим другом в безлюдные уголки территории, туда, за сараи и там сидел на траве и грустил. Он знал, что теперь будет школа, уроки. Другая, строгая и суровая жизнь.

             Собака иногда уходила и некоторое время пропадала. Но потом снова появлялась и находила мальчика, где бы он ни гулял. Она любила встречать маленького хозяина возвращающегося из школы на трамвае. И они в любую погоду долго шли домой. Мальчик знал, что следующим летом отец выходит в отставку и семья уедет из Владивостока навсегда. Об этом шли постоянные разговоры и обсуждения. Мальчика интересовал только один вопрос.                                                                     – Мама – говорил Мальчик дрожащим голосом – Мы ведь возьмем с собой Джека.                                                                                                                                                                  – Не знаю, - отвечала, пряча глаза мать – До июня еще далеко. Решим как-нибудь. И отец колебался. Но было видно, что он полюбил собаку и возражать бы против ее компании не стал. Но вопрос решился по-другому.

             Мальчик делал уроки, когда к нему подошла чем-то озабоченная соседка и сказала:

            - Там Джек... Там к нему пришли. Она не объяснила, кто пришел и зачем, но мальчик, бросив все, выбежал на улицу. Около собаки стоял мужчина и протягивал ей какую-то еду. Это был средних лет мужчина в форме моряка торгового флота. Он стоял на одном колене смотрел собаке в глаза и проникновенным голосом говорил:       

            - Альма, Альмочка, ну что ты! Иди ко мне моя милая. Обиделась…. Но ты и меня пойми, работа такая.

            Почему Альма?- удивился Мальчик. Он уже понимал, что их дружбе с Джеком приходит конец. Собака смотрела на моряка, оборачивалась на мальчика и жалобно скулила. Глаза у нее были плохие.

            - Это ее хозяин, – негромко сказала соседка.- Он уходил в плавание, кому-то ее оставил, а она сбежала.

             А Джек, который к удивлению Мальчика оказался Альмой, продолжал не по взрослому скулить и жаться к стене дома. Какие чувства переживала собака в этот момент? Что чувствовала своим верным сердцем, какие мысли проносились в ее собачьем мозгу. А говорят там одни инстинкты.

             Ну, а мальчик? А что он мог сделать? Шестилетний пацан…

            - Извини, друг – сказал моряк и покачал головой.- Так получилось. Он, наконец, взял собаку за шею и стал чесать за ее длинным висячим ухом. – Я тебе написал адрес, – он протянул Мальчику бумажку. - Ты приходи, когда захочешь. Это совсем близко, на «Луговой».

            Он, виновато отводя глаза, сноровисто надел на собаку ошейник и неумолимо потянул ее за собой. Собака бежала, по-прежнему продолжая скулить и взвизгивать. Опущенная морда ее была грустной и виноватой. Она оглядывалась на Мальчика и как бы говорила словами моряка:  «Извини, брат. Так получилось». Ее глаза были влажными. А может быть, это казалось мальчику, который смотрел вслед уходящему другу сквозь слезы.

             Не хотелось бы заканчивать рассказ на грустной ноте. Хочется сказать несколько добрых слов о городе…Напишу еще.