Человек человеку

   Зарплату не давали уже второй месяц, и Воронцов еле-еле сводил концы с концами. А ту ещё, как назло, похолодало и надо было срочно покупать сыну-школьнику новое пальто., так как из старого тот давно вырос. Где взять денег, Воронцов не знал. Поэтому случайную встречу с Виктором Прошиным он воспринял как подарок судьбы.
   Прошин когда-то работал у них на предприятии автослесарем, но вот уже полгода как уволился и теперь трудился где-то на станции техобслуживания. Именно это и было для Воронцова гарантией, что у того водились деньги.

   - Хорошо, что я тебя встретил, - поздоровавшись, сказал Воронцов и обрисовал приятелю сложившуюся ситуацию. – Так что, сам понимаешь, деньги мне вот как нужны. До получки, конечно.

   Прошин не торопился с ответом, что сразу же показалось Воронцову нехорошим предзнаменованием. Он не ошибся.

   - Ты же знаешь, старик, сейчас деньги без процентов никто не даёт, - огорошил Прошин. – Пойдём лучше пивка попьём, - предложил он и, увидев, как перекосилось лицо Воронцова, с явным превосходством добавил: - Я угощаю.

   Выпив две кружки пива и что-то, видимо, решив для себя, Прошин вдруг сказал:

   - Уж так и быть, процентов я с тебя брать не буду. Но, как говорится, услуга за услугу. Я даю тебе деньги, а ты помогаешь мне избавиться от собаки.
   - От какой собаки? – не понял Воронцов неожиданного перехода на другую тему. – У тебя же никогда не было собаки.

   Прошин рассмеялся.

   - Понимаешь, живёт в нашей коммуналке одна старушка. Я никогда не видел у неё гостей: ни родственников, ни просто знакомых. Вот, видимо, от этого одиночества, а может, с тоски она завела себе собаку. Поначалу всё было хорошо. Но потом эта старуха совсем слегла, и, естественно, за собакой никакого ухода. И начала эта тварь гадить на кухне, воровать еду, выть по ночам. Словом, житья от неё не стало. Мы пытались договориться со старухой по-хорошему. Предлагали сдать псину в клуб собаководов. Она и слушать ничего не желала. Тогда Валька, сосед мой, достал где-то крысиного яду, и мы дали его собаке как приправу к колбасе. Что тут началось! Старуха – сама еле ноги передвигает, откуда только силы у неё взялись – отвезла пса к ветеринару и, представляешь, выходила его. Теперь кормит собаку «педигрипалом», хоть самой жрать нечего. Словом, - закончил свой рассказ Прошин, эту собаку надо завести куда-нибудь за город и там оставить. Ты на машине работаешь, вот и помоги. А я помогу тебе.

   Воронцов был в безвыходном положении, поэтому согласился сразу. Они договорились, что завтра в обеденный перерыв – старуха в это время спит – приедет к дому Виктора, и они вдвоём запихнут собаку в кабину и сделают так, как предлагал Прошин.

   Сказано – сделано. Ничего страшного. Собака обойдётся и без «педигрипала» - вон их сколько бездомных ищут и находят себе пропитание, а вот сын Воронцова без пальто обойтись никак не может.
   Прошин, как и обещал, деньги дал, и теперь дело оставалось за малым – найти дешёвенькое и в тоже время приличное пальто.
   Но не успел сын Воронцова и двух недель проходить в обновке, как Прошин дал о себе знать. Он лично явился на работу к Воронцову и сразу же выдал:

   - Старик, срочно нужна твоя помощь.

   Воронцов понимал, что всё ещё находится во власти Прошина, поэтому отказываться сразу не имело смысла.

   - Что на этот раз? – спросил он и, не выдержав, съязвил: - Теперь надо выловить собаку и отвезти её обратно старухе?
   - Гораздо хуже. Теперь надо вывезти саму старуху, - сказал Прошин и, будто бы оправдываясь, пояснил: - Старая она уже совсем была, вот и умерла поэтому.

   Воронцов опешил. Он вдруг подумал о том, что возможной причины этой неизвестной ему старой женщины была пропажа собаки. Да скорее всего так и было.

   - Как это «вывезти старуху»?
   - Ты меня не понял. Я же тебе говорил в прошлый раз, что родственников у неё нет. Поэтому все затраты по похоронам мы, её соседи, взяли на себя. А это по нынешним временам – уйма денег. Вот мы и решили хоть немножко сэкономить. Не будем заказывать похоронную машину, а ты на своей отвезёшь гроб со старухой на кладбище. Всего и делов-то.

   Воронцов хотел сначала послать приятеля куда подальше, но понял, что в этом случае ему надо будет сразу отдавать долг.

   - Когда похороны? – уже зная, что отказаться не сможет, спросил Воронцов.
   - Так сегодня же.
   - Но я не могу сегодня. У меня срочный рейс. Я ведь всё-таки работаю, - сделал он последнюю попытку отказаться.
   - Подумаешь, пару часов потеряешь. Ничего страшного не случится – наверстаешь ещё свои километры. А человеку помочь надо. Или тебя не учили, что человек человеку – друг, товарищ и брат?
   - А ну тебя, - махнул рукой Воронцов. – Садись, поехали.

   Похороны Воронцов помнил смутно. Его не покидала мысль о причастности к смерти старушки. Он так ни разу и не вышел из кабины. Делал лишь то, что положено делать водителю. А на всё происходящее смотрел безучастно. В конце только ему померещилось, или на самом деле так было – у могилы он увидел ту самую старухину собаку.
   На другой день, придя на работу, он заметил прикреплённый на доске объявлений приказ. Сердце ёкнуло. И на этот раз Воронцов не ошибся – приказ касался именно его. Он долго молча стоял у доски объявлений не в силах поверить в нелепость происходящего. Да не, всё правильно. Здесь же чёрным по белому написано: «За самовольное отклонение от маршрута и использование автомобиля ГАЗ-52 в личных целях уволить водителя Воронцова Н.С. по статье №№ пункт 4 КЗОТ РФ, удержав из заработка Воронцова Н.С. стоимость трёх часов пробега автомобиля ГАЗ-52».
   Воронцов молча покинул территорию предприятия.

(г. Минеральные Воды, 1998 год.)