БЕДНЫЙ, БЕДНЫЙ АЛИК...

   - Ты ещё скажи свою любимую фразу: «Мне скучно, бес!»

   И мой давний приятель закатывается счастливым смехом. Мы сидим с Алукой уже давно – он остался, опять сославшись на внеплановый выходной, когда вся наша чёрно-белая компания стала расходиться, проведя очень приятный вечер. Ангелы и Фалет полетели по своим делам, Лилит, по обыкновению, исчезла по-английски, Астарта упомянула о каком-то свидании, густо покраснев при этом. Все поухмылялись, но расспрашивать не стали – у неё постоянно какие-то личные перетурбации. Ну а моя хранительница произвела какие-то пассы над столом, после чего лишняя посуда исчезла и она, с чувством выполненного долга, свернулась калачиком на диване за спиной Алуки. И кота к себе подтянула. Заснули, кажется…

   Ну а мы сидим, треплемся, потягивая коньячок - всё как обычно. Но больно уж меня заинтриговала фраза Алуки про выходной, ведь я всегда не очень понимал, что он считает своей работой… Вот я и начал выспрашивать его о служебных обязанностях - всё-таки он инкуб, и его образ жизни я считаю не более, чем хобби, любимым, но хобби. 

    - Алик, шутки-шутками, но меня действительно интересует твоё отношение к женщинам. Они для тебя подопытный материал? Зачем ты их совращаешь? Или они твои жертвы? 

   - Притормози на поворотах, приятель, столько вопросов сразу! Всё-то тебе расскажи… Ладно, кое-что тебе можно и сказать – ты почти свой. Кстати, давно тебе хотел сказать - хорошо ты устроился! И с беленькими, и с чёрненькими дружишь…

   - Так я уже не раз говорил – для меня вы все серенькие. Ты не отвлекайся…

   Подливаю коньячку в бокалы, чокаемся. Алука слушает звон хрусталя и лицо его постепенно делается более серьёзным.

   - Сначала о твоих вопросах… Никакой они не материал, они – Женщины, и их надо холить и лелеять! Но главное - никого я не совращаю, и уж, тем более, никем и ничем не жертвую. Есть договор с Небесами, и, в его исполнение, я встречаюсь с некоторыми, указанными сверху, неустойчивыми особами. Считай это тестированием… Мы неплохо проводим время к всеобщему удовольствию!

   - Ага. А скажи… Извини, конечно, но мне это не даёт покоя. Ты их действительно любишь?

   - Эх, дружище… Любить можно только одну. А вот влюбляться я могу себе позволить сколько угодно!

   Инкуб опять рассмеялся и отхлебнул из бокала.

   - Ни один человек не может изобразить влюблённость, не говоря уж о любви. Глаза твоей возлюбленной всегда отличат наигранность и фальшь, конечно если в ней есть реальное чувство к тебе.

   - Ну хорошо, а ты-то, опытный обольститель, любишь хоть кого-нибудь?

   Алука вдруг застыл, поник, как-то даже стал меньше. В глазах его появилась вселенская печаль, только скупой слезы не хватало для полного комплекта. Он грустно посмотрел на меня и промолвил:

   - Давно, очень давно. Да ты её знаешь… Её нельзя не любить, она - идеал! 

   И он опять отхлебнул из своего бокала. Взгляд его совсем расфокусировался и он смотрел куда-то сквозь меня. Редкое зрелище – мечтающий инкуб…

   - И кто же эта несчастная?

   - Почему несчастная? Она вполне счастлива, она носится между Небесами и Подземным царством, и нигде ей нет отказа. Она прекрасна, она само совершенство, ибо таковой и была создана…

   - Лилит? Постой, Алик, но я ведь слышал, что она… эээ… в некотором роде твоя прародительница! То есть, я так понимаю, твоя пра-пра-пра…

   - Какая чушь!

   Алука резко перебивает меня и аж вскакивает от возмущения. Шарлизка, мирно подрёмывающая у него за спиной, открывает глаза, оглядывает спросонья комнату, на глазок определяет диспозицию, и со словами «Не ссорьтесь, мальчики» опять закрывает глаза. Алука делает извиняющийся жест в её сторону, садится, и продолжает уже тише и спокойнее:

   - Вы, люди, неправильно поняли слово «прародительница» в отношении Лилит. Она и Пан были идеологами нашего движения, а не создали нас. Мы встретились в Вавилоне… Как же это было прекрасно! Три дня полного, ничем не замутнённого счастья! Но она, к несчастью, не умеет любить – она слишком совершенна для этого. Если ты помнишь, то она отказалась даже от Адама, хотя он был единственным мужчиной в то время! Она во все времена ищет кого-то под стать себе, но это практически невозможно… Её удел – лёгкие романы, ничего не значащие для неё. Ангелы, демоны, люди – никто её не устраивает. Так одна в веках и существует, в вечном поиске…

   - Бедный, бедный Алик…

   - Ой, перестань ты! Прошло уже столько времени, что все чувства притупились, осталось только ощущение недостижимости идеала и счастливые воспоминания. Да и я не промах, а? Инкуб я, или где? 

   Тут вдруг моя берегинюшка совершенно неприлично захихикала, чем совершенно сбила наш лирический настрой. Алука гневно обернулся к ней, но она, предваряя его вполне закономерные обвинения в нетактичности, молитвенно сложила рученьки и нежно произнесла:

   - Инкуб, конечно инкуб, и один из лучших. Алушечка, все тебя любят, даже я!

   - Да ну тебя… Вечно ты от всего его оберегаешь! А ему и погрустить полезно, между прочим. Вдруг встретит такую Лилит в жизни? От этого никто не застрахован…

   Говоря это, Алука почему-то показывал на меня, и я понял, что эти разговоры у них начались не сегодня. Интересненько… Без меня меня женили, что ли? Я вопросительно посмотрел на Шарлизку, но она упорно смотрела на инкуба, как бы не замечая моего пристального взгляда. Ладно, потом допрошу её с пристрастием…

   Настроение было если не испорчено, то лирический настрой точно сбился. Посидели ещё немного, но разговор не клеился и вскоре Алука начал собираться. Видно было, что мысли его далеко и сейчас ему не до шуток. Он встал, постоял немного в раздумьях и протянул мне руку для прощания.

   - Вот что я скажу тебе напоследок, mon cher… Влюбляйся, живи полной жизнью, совершай ошибки, но люби только того, кто может тебе ответить по-полной. Смотри на людей душой, а не глазами. И вот в тот день, когда тебе вдруг покажется, что от какой-то женщины исходит свет… всё, ты погиб, ты любишь. Тогда тебе останется только одно: думать о ней так неотступно, что и она будет принуждена думать о тебе. Один шанс, ничтожный, но вдруг повезёт…

   Он поворачивается, чтобы уйти, но вдруг останавливается, поворачивается и направляет на меня указующий перст.

   - И ещё... Сейчас многие начинают отношения со списка требований к своему партнёру. Идеальный мужчина должен быть таким-то, женщина такой-то. А я вот не знаю, каким должен быть мужчина и какой должна быть женщина! Хотя, казалось бы, кому ещё и знать-то... Но знаю точно, что совсем не идеальными. И уж точно не лучше всех... Эти двое ничего никому не должны. Они просто люди. Он просто мужчина, за которым хочется идти. А она просто женщина, которую хочется любить. Ни за что, просто так... Эх, ладно, старею видимо. Извини…

   Махнув на прощание рукой, он растворяется в воздухе. Ничего особенного, он обычно так и исчезает – любит эффекты. Остался какой-то запах недосказанности, неуловимый флёр чужой любви, грустной и прекрасной одновременно. Да, странный сегодня вечер получился. Берегинюшка сидит тихая, о чём-то думает и украдкой поглядывает на меня. Вздыхает… Ей бы в руки вязание сейчас – очень подошло бы. Или, как минимум, планшет какой-нибудь. Интересно, с кем бы она начала переписываться? И вообще – что-то резко у неё меняется настроение последнее время. К чему бы это?

   А лёгкая грусть так и не уходит, как заезженная пластинка, как эхо, повторяя рефреном прозвучавшую только что фразу - бедный, бедный Алик…