Компания из четырёх моряков: бывших - боцмана Анатолия Савельича и его бывшего капитана Тимура Фомича, а также действующих: Савелия, сына Савельича от его первого брака и Антанаса, приятеля Савелия, расположились за самодельным деревянным столом на дачном участке в садовом товариществе Дитува. У дымящегося мангала в четырёх метрах от стола хлопотала жена Савелия - Регина.
Участок принадлежал Савелию, ходившему в моря вторым помощником капитана на торговых судах под "удобными" флагами, а Антанас когда-то служил матросом на судне "Шарлотта" вместе с Анатолием Савельичем и Тимуром Фомичом, а теперь матросил на "денежных" транспортах, принадлежавших норвежской судоходной компании.
- Регина, ты скоро? Водка греется! - крикнул Савелий жене.
- Ещё чуток и шашлычки будут готовы! Савушка, подай блюдо, через каких минут десять я их сразу на него и выложу!
Савелий отнёс блюдо жене и вернулся за стол, а Савельич, бросив взгляд на сына, с гордостью сказал Тимуру:
- Во, гляди, Фомич, какого орла я вырастил! Такой же хваткий и рукастый, как и я!
- Он вырастил! - хохотнул Савелий, - да я годами тебя не видел, дорогой папаня!
- Такая жизнь наша морская, сынок! Зато алиментами ты обижен не был и образование морское приобрёл, штурман, понимаешь ли, а не куча ветоши.
- Рукастый-то он рукастый, да ленивый, - подала голос от мангала Регина, - шашлык готовить это, в общем-то, мужское дело.
- Так ты сама взялась, - насупился Савелий.
- Да ладно уж, отдыхай, позавчера, только, с контракта вернулся, шучу я.
- Соседка по даче у вас какая-то странная, - сказал Фомич, прошла-прошкандыбала, не поздоровалась и, вроде как физиономию скорчила недовольную. Вы что, Савелий, не контачите с ней?
- С этой каракатицей? Да ну её! Вечно бродит тут с недовольной ряхой. Короче, не общаемся мы с ней, неприятная личность.
- Каракатица..., - Савельич мечтательно закатил глаза, - уважаю...
- Ты, её уважаешь? - чуть не поперхнулся яблоком Савелий, - слушай, батя, ты что, на пенсии в извращенца трансформировался?
- ГлупОй ты, сынок! Не о ней речь, я имею ввиду каракатицу, отбитую и жареную в кляре, пробовал такую?
- И где ты такую пробовал?
- Эх, и каких я только морепродуктов не пробовал, когда в рыбаках ходил! - отвечал бывший боцман.
Тем временем, Регина поставила посреди стола дымящееся блюдо с шашлыками и сама уселась на пластмассовое кресло в торце стола.
Савелий разлил по стопкам настойку-бальзам "три девятки".
- Я это не буду! - сказала Регина, доставая из-за спины пакет, а из него - бутылку с домашней наливкой, - у меня свой "бальзам" имеется.
- Ну, будем! За встречу! - провозгласил тост Савельич и вся компания дружно опрокинула в себя спиртное и принялась за шашлыки.
- А у нас в городе, в каком-либо, кабачке можно эту самую каракатицу откушать? - спросил Савелий отца.
- Вряд ли, - подал голос, до этого молчавший Антанас, любитель посетить то один, то другой городской ресторан, особенно после контракта,
- не попадалось в наших ресторанах мне такое блюдо.
- А я вдоволь её наелся, когда промышляли мы головоногих в Мавритании. И в европейских ресторанах заказывал, по случаю: в Испании, Португалии и Греции.
- Головоногих вы ловили? - захихикала Регина, это лягушек что ли? Наверное, для французов?
- Сама ты - лягушка необразованная! Лягушки, они - земноводные, а головоногие, это каракатицы, осьминоги и те же кальмары, понимаете ли!
Тебе, Фомич, не доводилось головоногих промышлять, когда в рыбаках ходил?
- Кальмаров, лишь, доводилось, но только тралом, а не ярусами, когда в Тралфлоте работал, - сказал Тимур, - а по-поводу лягушек, знаете ли, Регина, мне довелось однажды работать с одним человеком, родом из Краснодарского края, который рассказывал мне, как они всей своей деревней в определённый сезон отлавливали лягушек, которых живыми грузили в вертолёты и отправляли во Францию!
- Ну, если вам интересно, то могу рассказать про этот промысел головоногих, тем более, что в ту пору, а это был восемьдесят четвёртый год,
попали мы с моим приятелем, тралмастером Пятрасом, в щекотливую одну историю, которая могла для нас окончиться весьма трагически.
- Расскажите, Савельич, вы очень интересно рассказываете! - воскликнул Антанас.
- Но, сперва, давайте-ка примем "на грудь" по второй или, как литовцы говорят "на вторую ногу", - предложил Савельич.
Компания приняла "на вторую ногу" и приготовилась слушать, кто, жуя шашлык, а кто ковыряясь вилкой в тарелке с салатом.
И тут Анатолий Савельич начал свой рассказ.
- Я, в ту пору, в БОРФе, базе "Океанрыбфлот" боцманом третий или четвёртый рейс делал и тут мне вдруг подфартило: получаю я назначение на СРТМК "Альгениб", то бишь, средний рыболовный траулер морозильщик с кормовым тралением. А в чём пофартило? А в том, что работал он в группе с ещё двумя такими же судами по лицензии в мавританской рыболовной зоне :"Альгайбой" и "Кафором", практически - в террводах, на промысле головоногих, осьминогов и каракатиц. А такие места в нашей конторе считались "блатными", так же, как промысел креветки и работа в РПК (ремонтно-подменных командах), поскольку на этих промыслах, кроме основного заработка, хорошо выходило в иностранной валюте.
Мавритания - место, конечно, тухлое и из моего рассказа вы поймёте почему, но люди шли на определённый риск, привлекаемые хорошим заработком.
Короче, прилетаем мы в Дакар, подменяем предыдущий экипаж и следуем на промысел, в Мавританию, порт Нуадибу, столица у них, кто не знает - Нуакшот.
Заходим в бухту Консадо, где расположен этот порт и перед нами предстаёт кошмарное зрелище: настоящее кладбище кораблей! То есть затопленных рыболовных судёнышек - только трубы и мачты торчат, а посредине - полузатопленный румынский пассажирский авиалайнер - результат неудачного приземления! Говорят, что всех с него спасли, кроме одной стюардессы, которая всё-таки погибла.
В дальнейшем я узнал причину появления этого кладбища. Оказывается, мавры - они достаточно суровые товарищи и в своих водах творят самый настоящий беспредел в отношении судов, работающих по лицензии в ихней рыболовной зоне. Так распорядилась матушка-природа, что на западном побережье Африки именно в мавританских водах пасётся большое количество ценных пород рыб, да и тех же головоногих.
Там, кроме нас, работали и сами мавры и китайцы и испанцы и, возможно ещё кто-то, точно не могу сказать. Контроль за промыслом осуществляли два военных "корабля", а, если откровенно, то какой-то допотопный бронекатер с пушкой и бывший советский китобоец, подаренный нашими Мавритании, на котором они заменили китобойную пушку на боевую.
И вот, выходит такой "морской охотник" в море на дежурство, видит судно, тянущее трал, и поднимает флаг Международного свода сигналов "Лима", что означает : "Остановите немедленно своё судно". Судно останавливается, они высаживают на него свой десант и проверяют его на наличие на нём запрещённых орудий лова. Конечно же, запрещённых орудий никто не держит, тогда эти ребята идут на всякие ухищрения, например, относят к запрещённым орудиям лова сетчатые мешки из под лука и картошки, у которых размер ячеи не соответствует установленному ихними правилами. конвоируют такое судно в Нуадибу, где наваливают на него огромный штраф.
К тому же, знаете, что такое мгновенно остановить траулер, идущий с донным тралом по грунту, напичканному кораллами и здоровенными ракушками и прочими зацепами? Это значит - угробить его, а цена его - около 10000 рублей ещё советскими деньгами!
Если же ты начнёшь пытаться, ещё на ходу, с ними о чём-то договориться и не остановишься сразу, а начнёшь выбирать трал, чтобы его не потерять, то сразу же получишь в ходовую рубку снаряд из пушки, который накроет в ней, минимум двух человек: штурмана и рулевого.
А, если и капитан будет в ней находиться в этот момент, то и его заодно.
Мне лично доводилось наблюдать, как затаскивали на буксире чей-то траулер, весь обгоревший, а вместо рубки - дымящийся каркас. а на палубе - чумазая и перепуганная команда.
Вот такая там была рыбалка, промысел этих самых головоногих, управляла которой мавритано-советская фирма "Мавсов".
В прилове у нас попадались кроме головоногих ценные и вкусные породы рыб да ещё акулы, но наш улов шёл на риферы японской компании, которая принимала у нас только головоногих и акул, а всё остальное шло за борт. Да, ещё каждый домой по мешку ракушек приволок, так, как мы возвращались в свой порт после четырёх месяцев промысла своим ходом.
А про кладбище кораблей нам вот что рассказали.
Якобы, однажды, мавры вот таким, вот, макаром, притопили испанский траулер, который, сберегая свой трал, не остановился сразу.
И через какое-то время, в бухту Консадо ночью ворвались два торпедных катера без опознавательных знаков и, открыв огонь из крупнокалиберных пулемётов, пустили на дно всю рыбацкую армаду, стоящую в этой бухте на якорях.
Что это были испанские катера, мавры, видимо, не доказали, но, после этого, тем не менее, испанцев прессовать прекратили.
Савельич прервал свой рассказ и предложил накатить по третьей, за тех, кто в море.
Все выпили и Тимур Фомич спросил Савельича:
- Савельич, а какая щекотливая история там с вами произошла? Ну-ка, изложи нам.
- А история следующая. Видите ли, в порту Нуадибу мы швартовались частенько. Во-первых, наши суда снимали с промысла сразу же, как в порт приходил японский рифер. Мы должны были следовать туда вне зависимости от того, полные ли трюма у нас этими головоногими или нет. Короче, все суда шли под выгрузку и, теоретически, можно было по берегу прогуляться, да только гулять там было, особо, негде.
Однажды пошли мы с третьим помощником прошвырнуться в сторону выхода из порта. Сразу за воротами порта стояла халабуда, из фанеры сколоченная, на которой было от руки намалёвано: "Супермаркет". Зашли мы вовнутрь. Деньги у нас при себе были, франки сенегальские.
Короче, заходим, а там - мужик с бабой, похоже - муж с женой, хозяева этой лавки. Третий увидел "Нескафе" в банках на полке и спрашивает по-английски: хау мач? А эта парочка, вдруг- бух на колени синхронно и давай башкой об пол стучать и молиться! Я зенки вытаращил, а тетий мне говорит: - Савельич, валим осюда!
- А что случилось?
- Ты что, не понял? Мы же, неверные, своим появлением здесь осквернили ихний лабаз!
Одним словом, пропало тогда у нас желание по этому населённому пункту бродить. Тем более со стороны порта выглядел он весьма стрёмно и амбре стояло в атмосфере неприятное, протухшей рыбой.
А потом, старший тралмастер Пятрас, кореш мой, вот такой мужик! Сообщил мне, что на окраине Нуадибу есть райончик, где обитают выходцы из Европы, там люди живут в нормальных человеческих условиях, нет там религиозного фанатизма, а есть и приличный супемаркет и бар-ресторан, чего нет в самом мусульманском городе и предложил мне сходить туда как-нибудь с ним пивка попить.
Короче, знаете ли, одним, как потом оказалось, не совсем прекрасным днём, отправились мы в тот самый район, который назывался, как и бухта - Консадо. Посидели мы с ним отменно в баре, нагрузились, на удивление, хорошим пивом с креветками, и, когда начало смеркаться, двинули на родную посудину.
Путь туда - не особо близкий, а посреди пути - большой валун такой стоял. А нам, как раз, приспичило и решили мы справить на него малую нужду, поскольку выпитое пиво уже просилось наружу. Не знали мы того, что у аборигенов, мавров этих, считался он священным камнем и шли они к нему в этот самый роковой момент приличной толпой отправить свой какой-то религиозный обряд. И, вдруг, что они видят? Двое неверных нагло его оскверняют! Эта толпа с рёвом и воем бросилась в нашу сторону!
Мы с Пятрасом, не сговариваясь бросились от этого камня в разные стороны, толпа разделилась: одни погнались за Пятрасом, другие - за мной!
Меня, слава Богу, не догнали, а Пятраса-таки где-то схватили и отволокли в тюрьму, которая у них представляет собой большую яму.
Неделю мы стояли в порту, пока наши представители из "Мавсова" вызволяли Пятраса из неволи...
А как я переживал... Однако, через неделю привезли его на судно, грязного и худого...
- Хреново там тебе было? - спрашиваю.
- Не то слово, - говорит, - намазал себе морду глиной, чтоб от других сидельцев не отличаться, а они же молятся по нескольку раз на дню.
Короче, как только начинают молиться, так и я вместе с ними бьюсь башкой об землю и бормочу: "Аллах акбар". А жрачку нам, в виде пойла какого-то в одном ведре раз в день на верёвке в яму спускали и таким же макаром меняли парашу.
И знаешь, что я после этого решил? Не пойду я больше на промысел этих головоногих! Пару рейсов сходил и хватит!
- Слава Богу, Пятрас твой жив остался, эти фанаты они такие, могли бы и грохнуть мужика сгоряча, - высказал своё мнение Тимур.
- Ой не говори, Фомич! Я их тоже не люблю, фанатов этих, а ты что лыбишься? Опять тебе смешно? - обратился Савельич к сыну, - о чём не расскажу, всё он веселится, понимаешь ли! Весельчак хренов! Походишь по морям с моё, узнаешь почём фунт лиха.
- Да ладно, ладно батя, не серчай! - миролюбиво отвечал Савелий, - давайте-ка, лучше, ещё по одной примем за то что всё кончилось тогда у вас хоть и с переживаниями, но хэппи-эндом! - обратился он к притихшей компании и все дружно потянулись к стопкам.
А Савельич посидел насупившись и вдруг внезапно захохотал, подняв свою стопку: - А, ведь с другой стороны, как посмотреть: и смех и грех, если разобраться! Ну, за головоногих!
Помочь сайту
Поздравления
